Русское образование и Император Николай II

«Элитное» образование при Николае II

5. Высшее образование Империи

5.2. Опережающее развитие техники и научно-технического образования – приоритеты государственной и образовательной политики Николая II

России нужны технически вузы

Приведенный фактический материал по росту количества русских вузов и студентов в них вполне подтверждает свидетельство графа Павла Николаевича Игнатьева, что Император «уделял повышенное внимание развитию именно технического образования»[1].

Некоторые институты, например, носящие его им Варшавский политехнический и Томский технологический, находились под Его личным покровительством.

Критики образовательной политики Государя обвиняют Его в недооценке им образования университетского, единодушно приводя при этом «резолюцию Николая II в апреле 1912 года, после обсуждения вопроса о необходимых мерах по развитию высшего образования Особым совещанием и Советом Министров.

На заключении Царь начертал: “Я считаю, что Россия нуждается в открытии высших специальных заведений, а еще больше в средних технических и сельскохозяйственных школах, но что с нее вполне достаточно существующих университетов.

Принять эту резолюцию за руководящее Мое указание”[2]

В духе сложившейся в советской и постсоветской историографии «нигилистического» отношения к фигуре Николая II в этом его высказывании видят тенденцию к «ограничению» университетского образования.

Хотя с тем же успехом здесь можно говорить о концентрации усилий государства на развитии специального и технического образования.

…Кроме того, данное решение являлось одним из первых опытов системного кадрового планирования в масштабах всей страны и опиралось на оценку потребностей Российской Империи в кадрах, осуществленной министерством Л.А. Кассо (последний действительно считал необходимым ограничить рост университетского образования)»[3].

Вполне соглашаясь с приведенными аргументами, хотелось бы добавить, что помимо концентрации усилий государства на развитии специального и технического образования, и системного кадрового планирования, и у Государя и у Его министра были вполне веские основания, для ограничения роста числа университетов.

Юристы и историки

Если мы вернемся к таблице 8 и еще раз посмотрим распределение учащихся по факультетам, то увидим, что больше всего там студентов на юридическом факультете, а если добавить историко-филологический, то сумма «юристов-историков» будет примерно равно сумме «физиков-медиков», людей так сказать конкретных профессий.

Если же учесть, что значительная часть юристов, обеспечивающих реальные потребности госслужбы, была выпускниками Училища правоведения и Александровского лицея, то из юристов университетских выпусков, сплошь и рядом комплектовались ряды фрондирующей интеллигенции, равно как и из выпускников историко-филологических факультетов.

Чтобы не быть голословным, приведем список отцов-основателей кадетской партии, сыгравшей одну из решающих ролей в гибели Российской Империи:

Вернадский В.И. – физико-математический факультет Петербургского университета

Винавер М.М. – юридический факультет Варшавского университета

Гессен И.В. – юридический факультет Петербургского университета (экстерном)

Долгоруков Петр Д. – историко-филологический факультет Московского университета

Долгоруков Павел Д. – физико-математический факультет Московского университета

Каблуков Н.А. – юридический факультет Московского университета

Кизеветтер А.А. − историко-филологический факультет Московского университета

Кокошкин Ф.Ф. – юридический факультет Московского университета

Колюбакин А.М. – Константиновское военное училище

Корнилов А.А. – юридический факультет Петербургского университета

Котляревский С.А. – историко-филологический факультет Московского университета и юридический факультет Московского университета (экстерн.)

Лучицкий И.В. – историко-филологический факультет Киевского университета

Львов Н.Н. – юридический факультет Московского университета

Маклаков В.А. – историко-филологический факультет Московского университета

Мануйлов А.А. – юридический факультет Новороссийского университета

Милюков П.Н. – историко-филологический факультет Московского университета

Муромцев С.А. – юридический факультет Московского университета

Набоков В.Д. – юридический факультет Петербургского университета

Петрункевич И.И. – юридический факультет Петербургского университета

Сабашников М.В. – физико-математический факультет Московского университета

Шаховской Д.И. – юридический факультет Петербургского университета

Щепкин Е.Н. – историко-филологический факультет Московского университета

Якушкин В.Е. – историко-филологический факультет Московского университета

Как видим, сплошные юристы и историки. Почти никто из них не служил, а если и да, то не более пяти-шести лет. Все больше в Думу стремились, радельцы народные.

Из перечисленных особ очевидные научные достижения наблюдаются только у Владимира Вернадского. О них со временем еще скажем. Но никакие научные достижения, не говоря уж про их отсутствие, могут оправдать тот вред, что ревнители «народной свободы» нанесли и народу и его свободе, не говоря уж про прямое предательство ими Царя и Отечества в феврале 1917.

Откровения создателя «Фантома» Февраля 1917 года

Чтобы опять же не быть голословным, отвлечемся на минуту от высшего образования в Империи, и ознакомимся с одним документом, из которого становится наглядно ясно, почему так трагически сложилась судьба этого образования, наряду с судьбой самой Империи.

Документ этот является письмом самого лидера кадетов, «известного историка» Павла Николаевича Милюкова, адресованным коллеге и единомышленнику Василию Иосифовичу Ревенко, и написанным в конце 1917 – начале 1918 года. Сам Ревенко в это смутное время и выборы в Учредительное собрание организовывал, и с Моисеем Соломоновичем Урицким приятельствовал, вроде и в ЧК один период работал.

Правда, потом что-то у них не сложилось, и выставил Моисей Соломонович приятеля фигурантом по одному из сфабрикованных чекой дел, и шлепнули Василия Иосифовича в том же 1918 среди многих прочих, до кучи, уже после убийства Моисея Урицкого юнкером и поэтом Леонидом Каннегисером.

20 ноября 1992 года по делу Каннегисера уже либеральной властью был вынесен вердикт: «Реабилитации не подлежит». Слишком, видно, ценного кадра убил.

Леонид Иоакимович Каннегисер (1896-1918). Последняя фотография из Петроградской ЧК

«Человеческому сердцу не нужно счастье, ему нужно сияние. Если бы знали мои близкие, какое сияние наполняет сейчас душу мою, они бы блаженствовали, а не проливали слезы…». Записано перед казнью.

Сам Павел Николаевич Милюков, к сожалению, успел к этому времени умыкнуть на Дон, где клали за Россию голову преданные и обманутые им офицеры и юнкера. И ничего, опять карьеру сделал. И в Париже в общем благополучно жил, газетку издавал.

Милюков: Решение о перевороте было принято вскоре после начала войны…

Среди изъятых у Ревенко при аресте писем было и нижеприводимое. Письмо приведем без сокращений, разве что выделив некоторые, наиболее выдающиеся места:

«В ответ на поставленный Вами вопрос, как я смотрю теперь на совершенный нами переворот, чего я жду от будущего и как оцениваю роль и влияние существующих партий и организаций, пишу Вам это письмо, признаюсь, с тяжелым сердцем.

Того, что случилось, мы не хотели.

Вы знаете, что цель наша ограничивалась достижением республики или же монархии с императором, имеющим лишь номинальную власть; преобладающего в стране влияния интеллигенции и равные права евреев.

Полной разрухи мы не хотели, хотя и знали, что на войне переворот, во всяком случае, отразится не благоприятно.

Мы полагали, что власть сосредоточится и останется в руках первого кабинета министров, что временную разруху в армии и стране мы остановим быстро и если не своими руками, то руками союзников добьемся победы над Германией, заплатив за свержение царя некоторой отсрочкой этой победы.

Надо признаться, что некоторые даже из нашей партии указывали нам на возможность того, что и произошло потом. Да мы и сами не без некоторой тревоги следили за ходом организации рабочих масс и пропаганды в армии.

Что же делать: ошиблись в 1905 году в одну сторону, − теперь ошиблись опять, но в другую. Тогда недооценили сил крайне правых, теперь не предусмотрели ловкости и безсовестности социалистов. [Насчет безсовестности – чья бы корова мычала!]

Результаты Вы видите сами.

Само собою разумеется, что вожаки Совета рабочих депутатов ведут нас к поражению и финансовому экономическому краху вполне сознательно.

Возмутительная постановка вопроса о мире без аннексий и контрибуций помимо полной своей безсмысленности уже теперь в корне испортила отношения наши с союзниками и подорвала наш кредит. Конечно, это не было сюрпризом для изобретателей.

Не буду излагать Вам, зачем все это было им нужно, кратко скажу, что здесь играла роль частью сознательная измена, частью желание половить рыбу в мутной воде, частью страсть к популярности.

Но, конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, то есть на блоке партий Гос. Думы.

Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войною для производства переворота, было принято нами вскоре после начала этой войны.

Заметьте также, что ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования.

Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть в настоящее время мое внутреннее состояние.

История проклянет вождей наших, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю.

Что же делать теперь, спрашиваете Вы...

Не знаю.

То есть внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к монархии, знаем, что все события последних двух месяцев ясно доказали, что народ не способен был воспринять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие агитирующие за республику делают это из страха.

Все это ясно, но признать этого мы просто не можем.

Признание есть крах всего дела всей нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями.

Признать не можем, противодействовать не можем, не можем и соединиться с теми правыми, подчиниться тем правым, с которыми так долго и с таким успехом боролись.

Вот все, что могу сейчас сказать.

Конечно, письмо это строго конфиденциально.

Можете показать его лишь членам известного Вам кружка»[4].

Полезно знать всем

Письмо это уже давно не является секретом, но как-то мало известно, и почти не упоминается в истинно научных трудах. А знать его было бы полезно всем. Знать ради чего «лучшие люди страны», украли у страны победу, клеветали на эту страну и ее Державного вождя.

В конце концов, всё проиграли и погубили, потому что были ничтожествами, как и все либералы во все времена.

Но до сих пор духовные потомки продолжают их «многополезную» деятельность. В настоящий момент столь же вредоносную и опасную для России, как и в период Мировой войны.

Читателю значительно легче теперь представить с каким контингентом имел дело Государь в Госдуме, кто саботировал его усилия, в том числе и в деле образования, кто приложил все усилия, чтобы затянуть войну и вызвать взрыв народного недовольства.

Когда же их усилия грозили пойти туне, в виду блестящих успехов Императорских армии и флота под Верховным руководством самого Царя, пошли на прямое предательство Государя и Отечества.

Полезно также иметь ввиду, что из этого лагеря многие успели, подобно Павлу Николаевичу поменять место жительство с Петрограда на Париж, и именно их перу принадлежат большинство трудов, по русской дореволюционной и революционной истории (про большевистские не будем и говорить, и так ясно).

И именно на их труды ссылаются сплошь и рядом прошлые и нынешние искатели грантов, как на свидетельства современников и очевидцев. Свидетельства предателей и изменников не многого стоят, но до широких масс эта простая мысль пока как-то не доведена.

Всего этого знать наверняка Государь, к несчастью нашему не мог, но наличие в России чрезмерного числа «историков и юристов» видел, и общую «пользу» для страны от чрезмерного университетского образования ощущал, и именно поэтому не слишком способствовал его расширению.

Что еще раз свидетельствует о Его феноменальной интуиции, помогавшей при почти полном отсутствии верных слуг, вести страну практически прямым путем к вершинам могущества. И почти успеть привести.

Причем принципиальным противником университетов Он отнюдь не был. Во время «войны исследование, проведенное Министерством народного просвещения, показало, что хотя университеты готовят достаточное число специалистов с юридическим образованием, существует растущая потребность в специалистах с университетским образованием в области медицины и естественных наук, а также в преподавателях с университетским образованием»[5].

Иными словами, юристов у нас в избытке, но нужны математики, физики для дальнейшего роста отечественного научного, технического и военного потенциала, и врачи, чтобы творцы этого потенциала, вкупе с русским солдатами и землепашцами пребывали в добром здравии.

Понятно, что когда эти соображения и доложил Царю тот же граф Павел Игнатьев, которому Государь имел основания доверять, как бывшему преображенцу, и хотя бы недолгому, сослуживцу, Николай II дал добро на введение новых факультетов в Саратовском и Томском университетах.

Кроме того Император в трудный для России 1916 год, когда государство, напрягало все силы для борьбы с противником, санкционировал создание новых университетов в Ростове-на-Дону, Перми, Иркутске и Нижнем Новгороде. Все это подробно описано П.Н. Игнатьевым в его мемуарах[6].

Граф Игнатьев Павел Николаевич

Министр народного просвещения (9/22.01.1915 – 27.12.1916/09.01.1917)

Было получено также Высочайшее одобрение на развертывание сети высших учебных заведений на ближайшее десятилетие. Программой предусматривалась организация одиннадцати новых технологических институтов в восьми городах, в том числе в Иркутске, в дополнение к университету.

«Николай II всегда подчеркивал именно необходимость опережающего развития техники и технического образования»[7].

Приказ по Армии и Флоту

«В этом отношении особенно замечателен, например, известный [мало известный!] Приказ Государя Императора по Армии и Флоту от 12 декабря 1916 года, где подводятся итоги двух с лишним лет войны, и дается характеристика существовавшего на тот момент положения:

“Под натиском германских войск, до чрезвычайности сильных своими техническими средствами, Россия, равно как и Франция, вынуждена была в первый год войны уступить часть своих пределов.

Но эта временная неудача не сломила ни духа наших верных союзников, ни вас, доблестные войска Мои.

А тем временем путем напряжения всех сил государства разница в наших и германских технических средствах постепенно сглаживалась.

Но еще задолго до этого времени, уже с осени 1915 года, враг уже не мог овладеть ни единой пядью русской земли.

А весной и летом текущего года испытал ряд жестоких поражений и перешел на всем нашем фронте от наступления к обороне.

Силы его, видимо, истощаются.

А мощь России и ее доблестных союзников продолжает неуклонно расти”[8].

Из этого текста, видно, что Верховный Главнокомандующий и Генеральный Штаб рассматривали идущую войну в категориях “потенциалов” воюющих держав, причем технический потенциал рассматривался как его важнейшая составная часть.

Этот документ интересен еще тем, что в нем отдается должное успехам военно-промышленного комплекса России в 1915-1916 годах, когда в рамках импортозамещения были созданы фактически на пустом месте целые отрасли промышленности»[9].

В первую очередь надо упомянуть имевшую стратегическое значение коксобензольную промышленность, равно как и многие другие отрасли химической промышленности, оптическую промышленность, двигателестроение. Во много раз возрос выпуск оборонной продукции, было освоено создание новых видов вооружений.

Военно-технический потенциал России XX века – заслуга Николая II

Образовательный потенциал предшествует военно-техническому,

или Императорская Россия – мировой лидер технического образования

«Достижения российской техники в военный и послевоенный период, быстрое приращение «военно-технического потенциала» были бы невозможны, если бы за два десятилетия, предшествовавшие большой войне в Российской Империи не был бы создан соответствующий “образовательный потенциал”.

Накануне Первой мировой войны в университетах, высших технических школах и академиях Германской империи училось не более 25 тысяч специалистов с естественнонаучным (без медицинского) и инженерным образованием. В высших учебных заведениях других крупных европейских странах (Великобритании, Франции, Австро-Венгрии) их было еще меньше.

Между тем в университетах, высших технических, военно-инженерных и коммерческих училищах Российской Империи обучалось не менее 40-45 тысяч специалистов такого рода.

Уровень их подготовки был примерно [по крайней мере!] такой же, как у европейских коллег, свидетельством этого является, между прочим, успешная карьера многих русских инженеров-эмигрантов, создавших целые отрасли и технологические школы Западной Европе и Америке»[10].

Всемирно прославлены имена многих русских ученых, конструкторов и изобретателей. Среди них отметим особо следующие фигуры.

Великий авиаконструктор Игорь Иванович Сикорский.

Игорь Сикорский и император Николай II на борту «Русского витязя»

«Отец механики сплошных сред» Степан Прокофьевич Тимошенко.

Химик Владимир Николаевич Ипатьев ‒ один из создателей русской химической и американской нефтехимической промышленности.

Список можно продолжить не на одну страницу. Практически все перечисленные конструкторы и ученые, равно как и не упомянутые конкретно, были горячими русскими патриотами, которых только форс-мажорные «революционные обстоятельства» заставили покинуть Родину.

В Российской Империи, впервые в мире, раньше всех врагов и союзников появились принципиально новые формы взаимодействия образования и промышленности.

«В качестве примера можно привести учрежденный в 1916 году Высочайше утвержденным решением Совета Министров Образцовый завод химико-фармацевтических продуктов при Императорском Московском Техническом Училище (сейчас МВТУ им. Баумана).

Завод рассматривался не только как производитель нужных армии медикаментов, но и как место, где будут “подготавливаться вполне сведущие руководители подобного рода предприятий в России”[11]»[12].

«Таким образом, вопреки широко распространенным представлениям можно сделать вывод, что Россия уже между 1904 и 1914 годами (вместе с США) стала мировым лидером в области технического образования, обойдя Германию.

Политехнический институт Петра Великого в Санкт-Петербурге

Этот вывод может показаться неожиданным»[13].

Россия имела самую успешную военную экономику

Но только он может объяснить, почему крупнейший специалист в области сравнительного изучения мировых экономик Ангус Мэддисон[14] считает, что в годы Первой мировой войны «Россия... в смысле увеличения выпуска имела самую успешную военную экономику»[15].

«Согласно данным … Ангуса Мэддисона, представленным на его интернет-сайте[16], накануне Первой мировой войны Российская Империя имела вторую по размерам экономику в мире.

ВВП Российской Империи (без Польши и Финляндии) составлял 8,6% от мирового, а население 8,7% от мирового. При этом промышленность России накануне войны немного превосходила промышленность Франции.

В ходе войны, однако, имелся очень значительный опережающий рост в отраслях промышленности, связанных с военным производством и со снабжением армии.

Эти данные западных исследований, на мой взгляд, могут быть скорректированы только в сторону повышения, так как используемые в англоязычной литературе методики расчета ВВП систематически занижают данные по странам типа Российской Империи (с большой долей внутреннего потребления по отношению внешней торговле, высокой долей сельского хозяйства и значительным потреблением внутри домохозяйств)»[17].

Но, в любом случае, западные ученые признают, что в Первую мировую войну «русские достигли сравнимых с германскими, британскими и французскими чудес в производстве»[18].

Больше всего превосходство Российской Империи в научном и техническом потенциале, после либералов, раздражает, как ни странно, неосталинистов, желающих обосновать теорию возникшей на пустом месте «великой сталинской науки».

[Сразу скажу, что совершенно согласен с фактом создания в СССР «великой сталинской науки». Другое дело, что создавалась она на имперской основе].

Согласно одному из таких «теоретиков» бывшему сотруднику ИИЕТ РАН А.Б. Кожевникову, «до начала Первой мировой войны в России существовал значительный крен в сторону “чистой науки”, который лишь начал преодолеваться в военные годы.

В фактической части своих работ этот исследователь, однако, подробно описывает историю того, как при участии “чистых ученых”, вроде Д.С. Рождественского или А.Е. Чичибабина в 1915-1916 годах были созданы новые “инновационные” производства.

Из фактов приведенных А. Кожевниковым любому непредвзятому читателю понятно, что дореволюционные “инновационные менеджеры” сумевшие, например, меньше чем за год наладить производство и произвести 15 миллионов противогазов, только что изобретенных другим “чистым ученым” (Н.Д. Зелинским), или “с нуля” создать производство высококачественного оптического стекла на Императорских фарфоровом и стекольном заводах сделали фактически чудо.

В наше время за год успевают только “написать концепцию”»[19].

Несмотря на чудовищные потери в революционных экспериментах

Достигнутое Российской Империей при Николае II мировое лидерство в области технического образования объясняет и еще один весьма существенный факт нашей истории.

Теперь становится ясным, почему «Советский Союз, несмотря на чудовищные потери в послереволюционный период, когда погибло или эмигрировало из страны около трех четвертей российских ученых и инженеров, оставался одним из лидеров мирового промышленного и научно-технического развития.

То, что потери были настолько велики, показывают специальные исследования по отраслям.

Например, известные исследователи истории российской авиации В.Р. Михеев и Г.И. Катышев в своем капитальном исследовании о И.И. Сикорском проанализировали биографии 75 ведущих российских специалистов работавших до 1917 года вместе с создателем “Ильи Муромца” в том числе на авиационном предприятии компании РБВЗ.

Из них только один погиб до 1917 года, 25 погибли между 1917 и 1924 годом. 32 эмигрировало. Причем среди эмигрантов – не только сам И.И. Сикорский и сотрудники его фирмы, но и такие выдающиеся специалисты как С.П. Тимошенко, Г.А. Ботезат, А.А. Лебедев, Л.В. Базилевич в течении многих десятилетий являвшиеся “золотым фондом” науки и техники Франции и США.

Только 17 специалистов из 75 остались работать в СССР, причем 8 из 17, включая выдающегося конструктора истребителей Н.Н. Поликарпова, были репрессированы[20].

Как резюмирует Вадим Михеев в другой своей работе:

“В Гражданскую войну было уничтожено большинство заводов, разорены аэродинамические лаборатории, нарушилась подготовка кадров, но самое главное − российская авиация лишилась лучших своих специалистов.

«Вожди» советской авиации были вынуждены тратить народные средства на содержание «рапалльских» немцев и наем третьесортных иностранных авиаконструкторов, а то и просто международных авантюристов, в то время как сотни авиаторов трудились в условиях эмиграции.

По свидетельству современников, к началу 1930-х годов «русские летчики и инженеры в Америке сумели зарекомендовать себя так хорошо, что при образовании новых предприятий лица, их финансировавшие, ставили условием, чтобы половина инженеров ‒ были русские».

Большинство специалистов осели в странах с высокоразвитой промышленностью, в первую очередь в США”[21].

Аналогичные результаты дает выборочный просмотр биографий ведущих специалистов в других отраслях: между 1917 и 1925 годами Россия потеряла в разных секторах «высокотехнологичной» промышленности от 70 до 90 процентов наиболее квалифицированных кадров.

Исследования последних лет показывают, что основы успеха основных отечественных высокотехнологичных отраслей, таких как машиностроение, химическая, электротехническая, оптическая, авиастроительная, судостроительная, оборонная промышленность, энергетика были заложены не после революции, а в последние два предреволюционных десятилетия, а (например) пищевая и текстильная промышленность в СССР так и не смогли восполнить потери технологического уровня и утрату позиций на мировом рынке имевшие место после революции 1917 года»[22].

Советские достижения ‒ бледная калька дореволюционных программ?

«Точка зрения современных историков многих отраслей промышленности может быть сведена к двум позициям:

‒ одни считают, что советские проекты в технологической сфере (например, план ГОЭЛРО) были “лишь бледной калькой дореволюционных программ”,

‒ другие, подчеркивая достижения СССР и роль в них лично Ленина и Сталина, признают, что эти достижения опирались на образовательный и научный потенциал дореволюционной России.

Например, В.Л. Гвоздецкий и О.Д. Симоненко пытаясь показать “пример созидательной деятельности новой власти”, тем не менее признают:

“В течение прошедших восьми десятилетий умалчивалось или говорилось мимоходом, вскользь, о главном: об уровне развития производительных сил дореволюционной России, о ее материальных, ресурсных и трудовых возможностях, о наличии крупнейшей в мире отечественной энергетической школы”[23]»[24].

Международные научно-технические связи перед Мировой войной

«Говоря о сравнительной оценке образовательного и научно-технического потенциалов Российской Империи следует остановиться также на вопросе о международных связях и, в частности, на вопросе о “зависимости” России от науки и образования в Европе.

То, что “множество студентов из России учились в немецких университетах и высших школах”, а российская промышленность закупала, например, в Германии и Франции корабельные и авиационные двигатели, бензол и оптику, часто рассматривают как доказательство того, что российская промышленность и образование были только “развивающимися” или даже “крайне отсталыми”[25].

Вывод этот, однако, во многом оказывается поспешным, поскольку игнорирует системные особенности ситуации в мировой науке и образовании накануне Первой мировой войны.

Первый факт (касающийся обучения российских специалистов за границей), если его сопоставить с большим числом студентов технических специальностей в самой Российской империи говорит лишь о большом спросе на инженерные специальности и научные знания в нашей стране в тот период – то есть как раз о бурном развитии “наукоемкой экономики”.

Второй факт говорит об уровне развития международного научно-технического сотрудничества накануне Первой мировой войны»[26].

Империя была в числе 4-5 наиболее передовых стран мира

Некорректность, а говоря прямо, лживость вывода об «отсталости» русской промышленности «очевидна из двух простых фактов: перечисленные поставки из Германии были нужны лишь потому, что Россия имела масштабную судостроительную, авиационную и оборонную индустрию такого масштаба и уровня, какую имели на тот момент еще 3-4 страны в мире.

К тому же почти полного импортозамещения по перечисленным позициям удалось очень быстро достичь в условиях войны в 1915-16 гг., что было бы невозможно при “крайней отсталости”»[27].

«Учеными ИИЕТ РАН им. С.И. Вавилова детально исследовано развитие в предреволюционной России наиболее “наукоемких” отраслей промышленности – машиностроения, судостроения, оптики, авиастроения, химической и электротехнической промышленности.

В целом Россия оказывается в числе 4-5 наиболее передовых стран того периода.

Так, например, хорошо известны технические достижения российских самолетостроителей (первый в мире тяжелый четырехмоторный бомбардировщик, гидросамолеты, достижения в области материаловедения и аэродинамики).

Менее известно, что уже в годы Первой мировой войны самолетостроение стало мощной индустрией, сопоставимой с автомобиле- и судостроением.

Так с 1914 по 1916 год Германия произвела 14 062, Франция 12 559, Великобритания 8 326, Россия 3 710, Италия 1 637, США – 638 самолетов[28].

То есть до 1917 года Россия, как в качественном, так и в количественном отношении входила в четверку ведущих самолетостроительных держав»[29].

Отставание началось в 1917 году

«Настоящее отставание началось только в 1917 году.

В 1918 году российское самолетостроение было фактически уничтожено.

Исследователи часто пытаются объяснить спад 1917-18 гг. внутренними причинами (например, слабостью российского двигателестроения).

Это объяснение, очевидно, является натяжкой: спад 1917 года имел место во всех стратегических отраслях примерно по одному сценарию и был связан с постепенным разрушением основополагающих государственных и экономических структур, резким ослаблением не только военной, но и трудовой дисциплины, то есть системным политическим кризисом, начавшимся немедленно после февраля-марта 1917 года.

Подтверждением этого вывода являются данные В.И. Михеева и Г.И. Катышева[30], показавших, что осенью 1916 года пресловутый «моторный голод» был в России преодолен и началось массовое производство двигателей как собственной конструкции, так и лицензионных, а сами авиазаводы были подготовлены к переводу на поточное производство (именно такая реорганизация привела к существенному увеличению выпуска самолетов в Англии, Германии, США в 1917-1918 гг.).

К срыву этой программы в России привели начавшиеся забастовки, революционные события и непоследовательные действия пришедшего к власти революционного правительства»[31].

Если иметь в виду даже деятельность временного правительства, то после ознакомления с письмом П.Н. Милюкова, эта деятельность кажется, по-своему, очень последовательной деятельностью по уничтожению России, как великой державы.

Как и деятельность ельцинского либерального правительства в 1990-е годы.

Лидер по темпам развития

Мы видим, что можно говорить и то с натяжкой, об относительном «отставании» России по конкретным направлениям и в конкретных отраслях.

Говорить же о «крайней отсталости» страны в целом могут сейчас только либо некомпетентные, либо слепо ненавидящие историческую Россию люди.

Читаешь, слушаешь, смотришь: и думаешь в очередной раз − глупость или измена? Впрочем, зачастую это у таких успешно сочетается.

Остается фактом, что во «время царствование Николая II Россия прочно вошла в пятерку наиболее развитых стран в отношении уровня развития науки, научно-технического образования и “высокотехнологичных отраслей промышленности”»[32], будучи заведомым лидером среди них по темпам развития всего перечисленного.

Что и обезпечило бы нам при безреволюционном развитии абсолютно лидирующее место в мире к середине XX века. Понятно, что такого безобразия никак нельзя было допустить.

Нам осталось ознакомиться с финансированием образования до 1917 года и его управлением. Но предварительно расскажем немного про Императорскую Академию Наук, и в чем было ее отличие от последующих Академий.

[1] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 44.

[2] РГИА. Ф. 733. Оп. 156. Д. 561. л. 93.

[3] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 44.

[4] Коняев Н.М. Дело «Каморры народной расправы». Т.3, конверт с изъятыми у И.В. Ревенко письмами. Архив ФСК. Санкт-Петербург. //Гибель красных Моисеев. Из секретных документов ПетроЧК. /Люди и нелюди: Исторические и историко-литературные очерки. – М.: Воениздат, 1999. С. 177-178.

[5] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 44-45

[6] Игнатьев П.Н. Once a Minister in Imperial Russia. P. 127-128. Ссылка в «Образовательном потенциале Российской Империи» на стр. 45.

[7] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 45.

[8] ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2480.

[9] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 45.

[10] Там же. С. 46.

[11] Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909-1917 гг. 1916 год. – М.: РОССПЭН, 2008. С. 88-90.

[12] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 46. Примечание 37.

[13] Там же. С. 46.

[14] Ангус Мэддисон (Angus Maddison, 1926-2010) – профессор университета Гронингена (Нидерланды, основан в 1694) по истории экономики (1979-1997). Считается самым видным современным ученым в сфере макроэкономических проблем мировой истории. Итогом научной деятельности Ангуса Мэддисона являются его исследования мирового экономического развития, охватывающие все значимые страны и регионы мира на протяжении нашей эры – от года первого до наших дней. Тем самым развернув гигантскую временную перспективу мирового экономического развития от Древнего Рима до наших дней в «оцифрованной форме». Его расчеты, объединенные в “Historical Statistics on World Population, GDP and Per Capita GDP, 1 – 2008 AD” - уникальный по географическому и временному охвату источник данных - безценный для всех, кого интересует экономическая история. Мэддисон, опираясь на свои исследования, внес новый взгляд на понимание причин экономического развития, его ускорения или замедления. Своими трудами он не только обогатил методологическую и эмпирическую базу экономической науки, но и расширил ее кругозор. Ряд материалов Мэддисона (включая историческую статистику) и о Мэддисоне можно найти на сайте Home Maddison. Так что свидетельство Мэддисона дорогого стоит. – БГ.

[15] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 46.

[16] Angus Maddison. Historical Statistics for the World Economy: 1-2006 AD.

[17] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 46-47. Примечание 38.

[18] Ливен Доминик. Российская империя и ее враги с XVI века до наших дней. - М.: Европа, 2007. С. 451, 671; Мак-Нил, Уильям. В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI-XX веках. - М.: Территория будущего, 2008. С. 380; Ferguson N. The Pity of War. - London, 1998. P. 263.

[19] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 47. Примечание 39.

[20] Михеев В.Р., Катышев Г.И. Сикорский. - СПб.: Политехника, 2003.

[21] Михеев В.Р. Русские крылья Америки. //Журнал «Родина», №8, 2004.

[22] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 48.

[23] Гвоздецкий В.Л., Симоненко О.Д. План ГОЭЛРО – пример созидательной деятельности новой власти. //Наука и техника в первые десятилетия советской власти: социокультурное измерение (1917-1940). - М., 2007. С. 56-57.

[24] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 48.

[25] Байрау Д. Наука, техника и общество в Первой мировой войне. //Наука, техника и общество России и Германии во время Первой мировой войны. - СПб.: Нестор-История, 2007. С. 28; Цветков И.Ф. Русско-германские военно-технические связи в области кораблестроения накануне первой мировой войны. //Там же. С. 497; Образование в Императорской России. //Отечественные записки. №1 (2), 2002.

[26] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 49.

[27] Там же. С. 49-50.

[28] Соболев Д.А. История самолетов. Начальный период. - М.: РОССПЭН, 1995. С. 309.

[29] Сапрыкин Д.Л. Образовательный потенциал Российской Империи. С. 49. Примечание 40.

[30] Михеев В.Р., Катышев Г.И. Сикорский. С. 223-242.

[31] Образовательный потенциал Российской Империи. С. 49-50. Примечание 40

[32] Там же. С. 50.