Русское образование и Император Николай II

 

Образование в Российской Империи. Царская школа

3. Модели образования эпохи модерна

4.1. Философия, поместившая в центр мира человека, или путь от епископа к директору гимназии

4.2. Философия, поместившая в центр мира человека, или путь от епископа к директору гимназии

1.Русское образование и Император Николай II

2.1.Русское образование и Император Николай II

2.2. Русское образование и Император Николай II

3. Структура системы образования Российской Империи: «цветущая сложность»

4. Народное образование в Российской Империи

 1.Православие как основа народного образование России

2.Православие как основа народного образование России

1.Подвижники народной школы

2.Подвижники народной школы

 

 

Подвижники народной школы

 

С народом и за народ

 

Напомним, что многие задачи для устного счета, предлагаемые Рачинским своим ученикам, имели «антиалкогольную окраску». Действительно, приведенные задачи и многие другие имеют прямое отношение к еще одному аспекту деятельности Сергея Александровича на ниве народного воспитания ‒ к делу его стояния за народную трезвость.

А само дело стояния за народную трезвость имеет прямое отношение к народному образованию, со времен князя Владимира, самим народом рассматривавшемуся как именно православное образование.

Православное же образование по своему существу включает в себя императив трезвости, ибо само его содержание предопределяет обязательное изучение текстов Священного Писания и святых отцов, где мысль о вреде и гибельности пьянства и призывы к трезвой, воздержанной, благочестивой жизни проходят красной нитью.

Так что труд сельского учителя профессора Рачинского на упомянутой ниве был прямым продолжением его основного дела жизни – дела народного просвещения и воспитания. И успехи на этой ниве у него были также незаурядны. В возрожденных им обществах народной трезвости под патронажем православной церкви, состояло к 1914 году «действительных членов» более полумиллиона человек.

А влияние их было таково, что когда Государь на время мобилизации предложил местным властям − на их усмотрение − ужесточить меры по продаже водки, то по всей Империи в неделю закрылись все кабаки.

То есть, так называемый «сухой закон» 1914 года, в отличие от антиалкогольной кампании 1985 года, или сухого закона 1920-х годов в США, был просто Высочайшим санкционированием народной воли.

 

Небольшая предыстория

 

Первые общества трезвости появились в России в 1858 году. Народ восстал против откупной системы, существовавшей тогда в России. Что она из себя представляла читатель может получить вполне художественное впечатление, ознакомившись с балладой «Богатырь» графа Алексея Константиновича Толстого. Коротко говоря, водка была дорогой и скверной. Да и разбавляли ее, хорошо если водой, как в выше приведенных задачах.

А наживали, заметим, миллионы. Не такие лихие, конечно, как в 1990-е, но для тех времен было достаточно круто. Полиция была водочными деньгами подмазана, и не только полиция.

И терпеливый, но тогда еще православный русский народ возмутился, причем в бунт, безсмысленный и безпощадный, не ударился. А просто бросил пить. Завязал. Совсем.

Синод – поддержал, хотя и на Синод наезжали сильно, больно большие деньги были замешаны.

Безпрецедентные в истории России четыре года, когда сам народ отказался от хмельной отравы и вел трезвую жизнь, завершились отменой откупной системы. Ее заменили акцизом.

Но кончилась народная трезвость очень по-русски. Откупщики, прежде чем окончательно распрощаться с неверными клиентами, устроили практически даровую раздачу водки по всей стране.

Народ не удержался и решил напоследок выпить, так сказать, за победу.

С тех пор победу и отмечал.

В 1863 году закрылось последнее общество трезвости. За ненадобностью[1].

И хотя по расчетам социологов и статистиков, пили тогда на Руси, по крайней мере, раз в десять меньше, чем нынче, деньги на это уходили изрядные, и иногда приносили убыток казне весьма ощутимый.

Один, но очень яркий пример[2].

 

Хорошо гуляли!

 

Алексей Сергеевич Ермолов (1846-1917), министр земледелия и государственных имуществ Российской Империи в 1894-1905 году, академик Императорской Академии Наук, почетный член Русского географического общества, член Государственного Совета с 1905 года, в своей книге «Наши неурожаи и продовольственный вопрос» разбирает продовольственную ситуацию в неурожайном, а для некоторых губерний и голодном 1906 году. В урегулировании этой ситуации он принимал, заметим, непосредственное участие.

При этом он заостряет внимание на факте «печальном и как бы противоречащем тому, что говорится о поголовной народной нищете, об остром и всеобщем голодании в пострадавших от неурожая губерниях.

Это именно, не сократившееся, а местами даже возросшее потребление вина, поглотившее, невзирая на постигшее население бедствие, громадные суммы народных денег»[3].

Он, в частности, приводит данные о поступлении питейного дохода за 12 месяцев 1906-1907 годов в сравнении с двумя такими же предшествующими периодами по наиболее пострадавшим от голода 12-ти губерниям.

За период с 1 мая 1906 года по 30 апреля 1907 года от казенной продажи питий поступило дохода 130 505 тыс. рублей, за тот же период 1905-1906 годов – 129 943 тыс. рублей, за тот же период 1904-1905 годов –115 454 тыс. рублей соответственно.

Следовательно, за голодный год население истратило на водку в этих бедствовавших губерниях на 562 тыс. руб. больше, чем в предыдущий год, и на 15 051 тыс. руб. больше, чем за такой же период 1904-1905 год[4].

Рубли же тогда, заметим, были золотые.

Ермолов резюмирует:

«В кампанию 1906-1907 годов было израсходовано на ссудную помощь населению в тех 12-ти губерниях, о которых здесь идет речь, 128 миллионов 329 тысяч рублей.

Пропито же в них за 12 месяцев, с 1 мая 1906 года по 30 апреля 1907 года вина на сумму 130 миллионов 505 тысяч рублей, ‒ то есть на 2 миллиона 176 тысяч рублей более той суммы, которую население в этих губерниях получило за предохранение его от голода и на обсеменение его полей»[5].

Чтобы наглядно представить масштаб приведенных цифр, обратимся к недавно закончившейся по отношению к описываемым событиям русско-японской войне и понесенных в ней расходов. Прежде всего, оценим потери флота, военно-морского и иного имущества, захваченного японцами в Порт-Артуре.

Итак, по стоимости кораблей. В качестве примера:

Известный всем легкий бронепалубный крейсер-разведчик «Варяг», построенный в США, обошелся России в 4 млн. 233 тыс. рублей (или 2 млн. 138 тыс. долларов)[6].

 

ВАРЯГ

 

Броненосец типа «Петропавловск» стоил от 10 до 11 млн. рублей, а он в Порт-Артуре был не один.

 

ПОЛТАВА – типа ПЕТРОПАВЛОВСК

 

Столько же примерно обходился казне броненосец типа «Пересвет». Броненосцы типа «Суворов», погибшие при Цусиме, − порядка 14-15 млн. рублей каждый.

По различным, весьма сходным между собой оценкам, стоимость кораблей, потерянных в русско-японскую войну, с учетом военной инфраструктуры Порт-Артура составила от 225 до 255 миллионов рублей[7].

То есть, порядок затрат понятен.

Как видим, бедные угнетенные царизмом русские крестьяне, только в 12 из 90, при этом неурожайных губерниях, за два года послевоенных года пропили больше стоимости почти всех кораблей Балтийского и Тихоокеанского флотов Империи вместе взятых, а также вооружений, уничтоженных и захваченных японцами в Порт-Артуре!

Справедливости ради, Ермолов отмечает, что в урожайных губерниях пили все же больше.

Хорошо гуляли!

Борис Юрьевский в книге «Возрождение деревни» приводит мнение крепкого 70-летнего русского мужика А.В. Байкова, жителя деревни Конной Сычевского уезда Смоленской губернии, одного из тех крестьян, для которых аграрная реформа, связываемая с именем Столыпина, стала началом не просто новой, но настоящей жизни. Юрьевский пишет:

«Байкову теперь 70 лет, но это бодрый человек, продолжающий трудиться на благо своего родного края. Байков уже давно нажил крупное земельное и денежное состояние, но продолжает жить попросту, по старинке… “Лучше ли стало жить на хуторах и отрубах? – говорит А.В. Байков. – Да, лучше и много лучше, но одна беда – это праздники и связанное с ними пьянство”…»[8]

Свое возмущение поведением легкомысленных односельчан Байков заканчивает словами:

«А иностранцы еще говорят, что наш мужик беден!

Да нехай любая наикультурнейшая страна в свете попробует при летнем периоде в 5-6 месяцев, а не в 9-10, как в Западной Европе, пускай, говорю, попробует отпраздновать 200 дней в году, да притом по преимуществу летом, – да у них и потрохов не останется…»[9].

Хотя приведенные примеры относятся к времени уже после смерти Рачинского, но принципиально ситуацию описывают. У Сергея Александровича были основания заботиться о народном здоровье и душевном и физическом. Еще две наглядные иллюстрации.

 

Сколько пропито?

 

В качестве первой иллюстрации в дополнение к приведенным выше задачам Рачинского для устного счета приведем несколько аналогичных, полезных и развивающих задач уже из «Сборника задач противоалкогольного содержания»[10], составленных в 1914 году на основании вполне официальных источников. На сей раз без ответов:

«Задача 2. Каждый житель России (на круг) пропивает ежегодно на водке 5 руб. 4 коп., на пиве 1 руб. и на вине 68 коп.

Сколько всего денег он пропивает?..

Задача 8. Наше Отечество истратило в 1910 году на свою защиту от неприятеля 598 миллионов рублей, на внутренний порядок – 160 миллионов, на помощь земледелию – 86 миллионов, на народное образование – 80 миллионов, на суд – 76 миллионов.

А пропито населением в том же году на 78 миллионов рублей больше всей суммы перечисленных расходов.

Сколько пропито?..

Задача 50. Ежегодно каждый житель России на круг получает доходу 60 руб. 48 коп., а пропивает из него 6 руб. 72 коп.

Какую часть своего дохода пропивает ежегодно Россия?..

Задача 60. В прошлом (1913) году население России выпило (приблизительно) 2 000 100 000 бутылок водки.

13 334 бутылки, уставленные в ряд одна за другою, занимают расстояние в 1 версту.

Сколько верст займут все выпитые бутылки [два миллиарда сто тысяч], если их уставить таким же образом?

Во сколько раз это расстояние будет больше земного экватора, длина которого равняется 37 500 верст?..

Задача 90. Каждый русский выпивает в год (на круг) по 12 бутылок водки.

Если бы он вместо этого яда съедал то количество хлеба, из которого выкуриваются эти 12 бутылок, то

1) сколько ему приходилось бы ежегодно лишнего хлеба и

2) сколько бы он сберегал денег от такой замены?

1 бутылка водки выкуривается из 4 фунтов 10 лотов 2 золотников хлеба, фунт которого стоит 3 коп. (1 бут. водки стоит 42 коп.)».

Не поленитесь посчитать, интересно все же, сколько экваторов бутылки бы заняли.

Вторая иллюстрация, чтобы у читателя не возникло искушения, горестно воскликнуть: «Ох, и пили предки!», это график потребления алкоголя на душу населения в Российской Империи, СССР и Российской Федерации. И комментарий к нему.

Оказывается, несмотря на все вышесказанное, Православная Россия была всегда одной из самых трезвых стран мира.

Даже считая с XVII века, меньше нас пила только Норвегия.

В течение трёх столетий до начала XX века Россия стояла на предпоследнем месте в мире по душевому потреблению алкоголя.

С началом XX века душевое потребление алкоголя несколько подскочило. Снизившись в результате деятельности Рачинского и его сподвижников к 1900 году до отметки менее 2,5 литра, после 1905 года оно поднялось до 4,7 литра, что является абсолютным максимумом до 1917 года за всю историю России[11].

Возможно, это связано с последствиями русско-японской войны и революционных пертурбаций 1905-1906 годов.

 

График потребления алкоголя в Российской Империи, СССР и Российской Федерации

(в графике не учтено: 1/ падение употребления алкоголя в конце 1850 − начале 1860 годов в связи с антиоткупным народным движением; 2/ по другим данным цифра потребления перед Отечественной войной составила не 2,8, а 1,9 литра; 3/ начальную производную роста в районе 1960 года мог стимулировать очередной раунд борьбы с самогоноварением, но устойчивым фактором он не был; 4/вызывает также сомнение указанный на графике спад употребления алкоголя при Горбачеве, возможно там учитывается только официально проданный алкоголь, но никогда страна не знала такого пика самогоноварения; так что между цифрами 10,8 и 18,5 может быть, разве что, небольшая лакуна).

 

После того, как в начале Первой мировой войны был принят «сухой закон» мы, безусловно, заняли первое место в мире по трезвому образу жизни. Производство и потребление алкоголя в России сократилось почти до нуля ‒ меньше 0,2 литра на человека в год, то есть меньше стакана алкоголя на человека в год.

«Сухой закон» был отменен в конце 1924 года. Указ о возобновлении винно-водочной торговли 3 декабря 1924 года подписал председатель Совнаркома А.И. Рыков, почему первая советская водка и именовалась населением «рыковкой».

20 декабря 1924 года Булгаков Михаил Афанасьевич (1891-1940) записал в своем дневнике: «В Москве событие. Выпустили тридцатиградусную водку, получившую в народе название “рыковка” (по имени председателя Совнаркома А.И. Рыкова).

Отличается она от “царской” водки тем, что на 10 градусов слабее, хуже на вкус и в четыре раза ее дороже».

До войны потребление алкоголя нарастало не быстро, достигнув по разным данным от 1,9 до 2,8 литра к 1940 году, во время войны упало, несмотря на фронтовые «наркомовские».

Во всяком случае, на год смерти И.В. Сталина потребление составило 1,7 литра, хотя водка стоила очень дешево, был качественной и любой рабочий мог закусить свой стакан бутербродом с черной икрой.

Первый всплеск пьянства приходится на время хрущевской оттепели, но настоящий рост начинается с 1960 года, с того года, когда резко замедлился темп научно-технического прогресса, в чем нам будет сейчас возможность убедиться.

Но зато стали стремительно расти цифровые технологии.

Это совпадает также с практическим уходом из жизни, и во всяком случае от активной деятельности, не только имперского «образованного слоя», но и всего поколения русских людей, хотя бы детство которых прошло в Российской Империи, которые учились по крайней мере в церковно-приходских школах, и которые хранили в какой-то степени нормы православного отношения к жизни, семье, обязанностям по отношению к государству и ближним.

Одним словом, совпадет с тем временным отрезком, когда практически закончилась инерция православной империи.

Наводит, однако, на размышления…

О том, что эта инерция действительно закончилась примерно к 1960 году, свидетельствует и такой факт:

В конце 50-х – начале 60-х годов Хрущев вновь воздвиг гонения на церковь, сравнимые только с гонениями 30-х годов. Закрыты были две трети из открытых после войны храмов, а хамство и бесцеремонность атеистической пропаганды стали напоминать недоброй памяти времена Союза воинственных безбожников.

Но на сей раз защитников и заступников преследуемой Церкви, а тем паче новомучеников, не нашлось ни среди мирян, ни среди клира.

Это видимо, дополнительно показало «кому надо», что русских как таковых больше не осталось, и можно отныне делать все, что хочешь.

Отныне, любые патриотические публикации, напоминавшие о существовании России до 1917 года, даже вполне идеологически выдержанные публикации «Молодой Гвардии», беспощадно преследовались и запрещались идеологическим отделом ЦК.

Много усилий к борьбе с «русским национализмом» приложил и А.Н. Яковлев, которого генерал КГБ В.С. Широнин называет откровенным агентом ЦРУ[12].

То есть борьба по уничтожению остатков русского народа вступило в новое качество, что также частично объясняет стремительный рост потребления алкоголя в эпоху после 1960 года.

 

А дальше не было ничего!

 

В развернутом Введении к книге «Царская школа» названном «Прогресс как соблазн»[13] была рассмотрена динамика технического прогресса в эпоху «от пирамид до 1812 года» и «от 1812 года до года 1962». Там же приведены графики, условно отображающие эту динамику, и показано, что кривая роста техники за 150 лет от войны 1812 года до первых полетов в космос носит экспоненциальный характер. Один из самых крутых участков кривой этого роста приходится как раз на конец XIX − начало XX веков, − на время царствования Государя Императора Николая II, а самая крутая его часть соответствует 1912-1962 годам.

Поскольку невольная логика нашего исследования привела нас в предыдущем разделе к рассмотрению еще одного графика, хотя бы и не имеющего на первый взгляд отношения к прогрессу научно-техническому, возможно имеет смысл понять, а какую же форму будет график именно научно-технического прогресса после 1960, или уж как раньше – после 1962 года. И посмотреть заодно, что же было дальше-то за фантастическим успехами предыдущих 150 лет.

А дальше не было ничего!

Странным образом в массовом сознании не нашел никакого отражения факт, что с 1960-х годов, если и можно говорить о техническом или технологическом прогрессе, то только о прогрессе цифровых, компьютерных, микропроцессорных технологий.

Технологий, что характерно имеющих теоретическую базу не в континуальной математике, с ее актуальной безконечностью, а в математике дискретной. Иная математика, в принципе не может быть реализована в машинных кодах.

Прогресс микропроцессорных технологий особенно заметен на фоне очевидного замедления научно-технического прогресса во всех остальных областях. Характерно, что почти полную остановку остального прогресса не замечает практически никто, кроме одиночек. Хотя на это замедление обратили внимание в определенных научных кругах уже давно, но до средств массовой информации в мировом масштабе факт этот стараются не доводить.

Замедление это проще показать на примере военной техники. На сегодняшний день, пожалуй, если не самыми мощными, то уж точно самыми непотопляемыми военными кораблями мира являются линкоры класса «Айова» времен 2-й мировой войны.

Из двух стратегических бомбардировщиков наших ВВС Ту-95 и Ту-160, каждый из которых вызывает законное опасение наших стратегических противников, первый поднялся в воздух в 1952 году – еще при Сталине.

Полвека топчется на одном месте самая звездная из наук – космонавтика. И так практически во всем. А график технического прогресса стал напоминать зеркально отраженную кривую своего развития до 1812 года. [Экспоненциальный же рост приобрела кривая потребления алкоголя, на рисунке в предыдущей главке].

Воспроизведем для удобства и наглядности динамику технического прогресса в интересующие нас эпохи на одном рисунке:

 

 

Динамика технического прогресса в различные эпохи.

Графики носят исключительно качественный характер и никоим образом не претендуют на выявление каких-либо количественных закономерностей

 

Застой в технике отнюдь не случаен. Все технологии суть только надстройка над фундаментальной наукой. Великих же открытий в науке нет уже, по крайней мере, пятьдесят лет, и есть данные, что в обозримом будущем они не появятся вновь.

Причина здесь в том, что в своем исследовании «глубин материи» квантовая физика, лежащая в основе остальных наук об окружающем нас мире, дошла, по мнению крупнейших физиков, до своего предела, «его же не прейдеши».

 

Мы дошли до пределов возможностей структурного познания

 

Для любознательного читателя приведу небольшой отрывок из работ специалиста по квантовой механике, кандидата физ.-мат. наук и кандидата богословия прот. Кирилла Копейкина, настоятеля храмов святых апостолов Петра и Павла и святой мученицы Татьяны при СПбГУ.

«Экспериментальное подтверждение достижение пределов структурного познания заключается в том, что квантовая механика, описывающая наиболее глубокий из достигнутых к настоящему моменту уровней реальности, свидетельствует о принципиальной невозможности обнаружения более «глубоких» структур.

Выдающийся ирландский физик Джон Белл (John Stewart Bell, 1928-1990), размышляя над парадоксом Эйнштейна-Подольского-Розена^[14], в 1964 году написал неравенства, экспериментальная проверка которых позволила бы различить две возможные ситуации.

Вариант первый: если некие неравенства, получившие впоследствии название неравенств Белла, не нарушаются, то физическая реальность такова, что могут существовать не наблюдаемые нами локальные скрытые параметры, предопределяющие результат эксперимента.

При этом, поскольку эти параметры являются скрытыми, то для нас результат измерения выглядит случайным; его вероятность может быть рассчитана с помощью обычных формул квантовой механики.

Вариант второй: если неравенства Белла нарушаются, то реальность такова, что не может существовать никаких локальных “скрытых параметров”, а измеряемые величины не существуют до осуществления процедуры измерения, а возникают в результате самой измерительной процедуры^[15].

Нарушение неравенств Белла означает, что никакая физическая теория локальных скрытых переменных никогда не сможет воспроизвести все предсказания квантовой механики.

В 1960-е и 1970-е годы приборные возможности еще не позволяли провести наблюдения подобного рода. Впоследствии целая серия экспериментов ‒ решающим из которых был опыт, проведенный в 1982 году группой под руководством выдающегося французского физика-экспериментатора Алена Аспэ (Alain Aspect) ‒ выявила нарушение неравенств Белла^[16].

[То, что обнаружил Ален Аспэ, радикально меняет наши представления о реальности: фундаментальные микрообъекты, из которых состоит мир, не обладают теми качествами, которые мы привыкли считать «объективными», такие, как, например, координата или импульс.

Выяснилось, что эти свойства «появляются» в результате измерения, но не существуют «сами по себе»; при этом масса и заряд существуют независимо от того, наблюдаем мы их или нет.

У протона, электрона и нейтрона, – нет координаты, если она не меряется, и она появляется только в результате измерения. То же справедливо в отношении импульса этих частиц. Говоря попросту, пока мы не измерим у элементарной частицы координату и импульс, она сама «не знает», где расположена и куда намерена двигаться].

Этот совершенно невероятный результат [отсутствия скрытых параметров] означает, что у нас не просто не получается обнаружить более глубокие структуры мироздания по причине несовершенства приборов или в силу недостатка энергии ‒ этих более глубоких структур просто нет (заметим, что такими структурами, в определенном смысле, являются кварки, но они не существуют в свободном виде).

[…]

Нарушение неравенств Белла означает, что достигнут предел структурного познания; более “глубоких” структурных элементов мироздания, которые обладали бы самостоятельным “объективным” существованием, не существует.

Отсюда, в свою очередь, следует, что обнаруживаемые нами структуры мироздания являются фундаментальными, онтологическими.

Если на заре формирования квантовой механики еще были надежды на то, что в будущем удастся создать более “детальную” теорию, свободную от индетерминизма (так, в частности, думал Эйнштейн), то сегодня мы с неизбежностью приходим к выводу, что это невозможно»[17].

Дальнейшее развитие науки возможно теперь только в направлении исследования содержания этих онтологических структур, в изучении процесса их возникновения.

Любопытно, что «в 2012 году команда исследователей из Калифорнийского университета, возглавляемая нашим соотечественником Дмитрием Крюковым, пришла к выводу, что Вселенная, человеческий мозг и интернет имеют одинаковую структуру и динамику развития.

Возникает вопрос, не является ли Вселенная, в которой мы живем, чьим-то колоссальным мозгом? В чьем сознании находимся мы, и как возникает наше сознание?

Если мы суммируем все, что известно к настоящему моменту, то сможем прийти к следующему выводу: Вселенная – это мысленный эксперимент Творца.

Мы с вами – часть его замысла, а весь мир, в котором мы находимся – это психическое Бога»[18].

 

Вновь обратиться к Богу, или исчезнуть с лица Земли

 

Единственный шанс для науки, а вслед за ней для всего человечества, избежать видимой уже невооруженным взглядом участи, это вернутся к пониманию науки, как религиозного опыта. Осознать, что дальнейшее ее творческое развитие возможно лишь в синергии творца-человека со Всевышним Творцом. На сегодняшний день это пока осознано немногими, хотя, на самом деле, это совершенно естественный путь. Ведь современная новоевропейская наука, в первую очередь, физика возникла исходя из представлений о том, что Бог дает свое Откровение в двух видах: первое – это Библия, а второе – сам Мир.

Мир – это вторая Книга Творца, взаимо-дополнительная по отношению к Библии, и между этими двумя Книгами нет противоречия, поскольку они созданы одним и тем же Автором. Если же мы такое противоречие видим, то оно возникает в результате нашего неправильного понимания либо Библии, либо книги Природы.

Признав это как «наличный факт» у нас есть шанс получить вновь откровение Творца. В противном случае, упорно настаивая на реальности только наблюдаемого мира, в обозримом будущем человечество ждет тупик. Когда прикладной потенциал квантовой физики и молекулярной биологии будет исчерпан, развитие технологии, в том числе нано-, остановится. Инноваций в виде новых айфонов больше не будет. Евангельское изречение «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин 15: 5) получит тогда свое убедительное подтверждение.

Ближайшим будущим «материально озабоченного» человечества видится научно-технический застой, сопровождаемый невиданным перенаселением и истощением земных ресурсов. В условиях неизбежного тотального дефицита многократно возрастает вероятность тотальной войны.

 

От «человека разумного» к «человеку оцифрованному».

 

Последние полвека сопровождаются также мало отмечаемым обрушением массовой культуры даже «образованного» общества. И этот процесс совершенно объясним. Мне уже довелось говорить об этом в предыдущих книгах и статьях[19].

Добровольно-вынужденное взаимодействие человека с разросшейся до размеров искусственной природы информационно-компьютерной средой создает угрозу самому воспитанию подрастающего поколения, как поколению свободных свободно мыслящих − личностей. Последнее, по мнению ряда исследователей, грозит превращением «человека разумного» в «человека оцифрованного».

Многие из моделей информационных технологий применяемых в образовании характеризуются взглядом на человека не столько как на обучаемый, но как на программируемый компонент системы и объект самых разнообразных манипуляций.

Под воздействием частично политических, частично экономических факторов продукты интеллектуальной деятельности вынужденно принимают «доступную» форму. Высокое в культуре снисходит к уровню культуры массовой, что уже привело к деградации культуры.

Культура национальная заменяется транснациональной, а для того, чтобы она воспринималась другими нациями, становится по необходимости упрощенной и примитивной. Сознание «открытого общества» эпохи постмодернизма действует на основе «незавершенного понимания» и «относительности всех ценностей».

Причем «плюралистичность и децентрированность смыслового пространства современной культуры» рассматривается, похоже, как крупное достижение этой самой эпохи.

Сейчас у России (будем надеяться и молиться) появился шанс выйти из системы ценностей «постмодерна». Но реализован этот шанс, может быть только совместным усилием всех творческих и патриотических сил нашего народа. Усилиями каждого из нас.

«Пятая колонна» ведь тоже не дремлет. И Сталина на нее нет.

[После этого отступления, вызванного размышлением над графиком потребления алкоголя населением некогда одной шестой, а ныне одной седьмой части земной суши, в следующем рассказе мы вновь вернемся к нашему герою Сергею Рачинскому, и к народному образованию последних лет Российской Империи].