Терновый мой венец

Предисловие

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

***

 

Глава 50

Организация погрома русских людей. – Методы провокации. – Первые убийства. – Ловушка в Останкино. – Бойня в Белом доме. – Две тысячи русских мучеников. – Торжество антирусских сил. – «Кровь наша на вас и детях ваших»

 

Я лично участвовал во многих горячих событиях 2–4 октября и расскажу о них все, что отложилось в моей памяти и о чем свидетельствовали мои товарищи и многочисленные знакомые.

В субботу и воскресенье, 2–3 октября, на улицы Москвы вышли сотни тысяч человек. Подавляющая часть русских людей мирными средствами требовала отставки Ельцина. Бывшего президента в те дни поддерживали преимущественно «новые русские», криминальные группы и связанные с ними лица, большая часть евреев и кавказцев и, конечно, интеллигенция малого народа, традиционно призывавшая Ельцина к погрому русских людей. Еврейские финансовые кланы, обогатившиеся на ограблении национального достояния русского народа, выделили большие деньги и своих боевиков на подавление народного сопротивления преступному, антиконституционному режиму. Достоверно известно, что в расстреле русских людей в Останкино и у Белого дома принимали участие бандформирования, организованные на деньги группы «Мост» Гусинского и банка «Менатеп» Ходорковского. Значительную помощь в подавлении русского сопротивления Ельцину оказали правительства США, Великобритании, Германии и Израиля в виде опытных инструкторов и специальной техники^[1]. По секретным данным ФСБ, в октябрьских событиях были задействованы тысячи агентов ЦРУ, израильских спецслужб и еврейской военно-террористической погромной организации «Бейтар».

2 октября в загородной резиденции Ельцина Завидово собралось тайное совещание главных руководителей заговора. Кроме Ельцина, Черномырдина, Гайдара, Шумейко и Филатова на совещании присутствовали начальник охраны Ельцина А.В. Коржаков, комендант Кремля (фактический министр безопасности) М.И. Барсуков, министр обороны П.С. Грачев, министр внутренних дел В.Ф. Ерин, министр иностранных дел А.В. Козырев, мэр Москвы Ю.М. Лужков, помощник Ельцина Ю.М. Батурин, директор информационного центра М.Н. Полторанин и генерал армии К.И. Кобец, ответственный за вовлечение в государственный переворот армии.

Заговорщики приняли решение штурмовать Белый дом утром 4 октября. План провокации, которая послужила бы предлогом для штурма, Барсуков поручил разработать командующему внутренними войсками МВД генералу А.С. Куликову, в помощь которому были переданы диверсионные спецгруппы, подготовленные в Израиле. Особая роль отводилась «Бейтару», который курировал доверенный сотрудник мэра Москвы Лужкова Боксер. Планировалось, что «Бейтар» должен был войти в здание Белого дома сразу же после его взятия частями внутренних войск и армии и произвести в нем «зачистку» двумя террористическими группами. Основные задачи – ликвидация наиболее известных организаторов русского сопротивления, захват документов, позволявших «вычислить» боевое ядро сопротивления, командиров, предпринимателей, поддерживающих борьбу против криминально-космополитического режима.

Одному из главных технических организаторов переворота А.В. Коржакову было выделено несколько десятков «иностранных специалистов», на которых он получил со складов военно-технического имущества 50 снайперских винтовок. Этих «иностранных специалистов» Коржаков разместил на крышах домов возле Белого дома и по улице Королева в Останкине. «Иностранные специалисты», расставленные Коржаковым на крышах, стрельбой из снайперских винтовок на поражение должны были создать панику среди демонстрантов и защитников Белого дома^[2].

А тем временем заговорщики от президента и правительства, а также их пособники от общественности готовились к массовым убийствам протестующих. О том, что в это время происходило в Белом доме и правительстве, впоследствии рассказывал своим землякам президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов: «Белый дом был со всех сторон окутан колючей проволокой. Стояли 5–6 рядов омоновцев со щитами. Впечатление не очень приятное. Я видел депутатов, руководителей Верховного Совета, которые на протяжении двенадцати суток находятся за колючей проволокой, а в средствах массовой информации, по телевизору идет явная ложь.

“В "Белом доме" не было ни тепла, ни света, питались они тем, что осталось, – печеньем, сухарями. Там было очень много больных, потому что было холодно, всего восемь градусов тепла. Подошли машины Международного Красного Креста, привезли лекарства. Двое суток стояли, так и не пропустили их, сказали – не положено. Пригнали машины с хлебом, продуктами питания. Ни одну машину не подпустили. Думали, наверное: или от голода помрут, или от холода. Нарушение всех прав человека.. И эти трупы просто складывали, трупы вперемешку с ранеными...”

“Приехали мы в Кремль. В 15.00 началось совещание субъектов Федерации. И мы прямо из Белого дома с Русланом Аушевым, какие были – грязные, так как пришлось по земле там кататься, по коридорам этим, – пришли на это совещание. Совещание только началось, а в это время прямой наводкой били по Белому дому. Встал Руслан Аушев... и начал говорить, обращаясь к Черномырдину: "Виктор Степанович, хорошие депутаты, плохие депутаты, хороший или плохой Верховный Совет, но мы там видели детей, женщин. Там где-то пятьсот или шестьсот трупов. Остановите эту бойню". На что руководители России сказали, что их вообще нужно уничтожить, стереть с лица земли. Потом вскочил Борис Немцов, губернатор Нижнего Новгорода: "Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет. Уничтожайте их всех, пока не поздно!"

Подогретые спиртным, как и Ельцин, окружившие его организаторы убийств возбужденно и пьяно призывали к массовому террору.

В.С. Черномырдин, председатель правительства, о защитниках Конституции во время расстрела Дома Советов: "...Это же нелюди, зверье!.. Никаких переговоров... Надо перебить эту банду!".

Ю. Черниченко, лидер мифического Союза фермеров: "Ребята, хотите жить – раздавите эту гадину!"

П. Дейнекин, командующий ВВС, – Руцкому, вице-президенту: "Саша, не дури, у меня один президент – Ельцин и один министр обороны – Грачев. Лучше быстрее сдавайся".

Е. Боннэр: "Ах, как радовалась душа, когда эти... фанатики получили первую оплеуху в Останкино!"

Н. Сванидзе: "Они показали свое истинное лицо. Они вывели на улицы подонков".

Б. Окуджава: "Для меня это был финал детектива. Я наслаждался этим. Я терпеть не мог этих людей, и даже в таком положении никакой жалости у меня к ним совершенно не было. И может быть, когда первый выстрел прозвучал, я увидел, что это заключительный акт. Поэтому на меня слишком удручающего впечатления это не произвело".

А. Хинштейн: "Они хотели 'русского порядка'. Они его получат!"”».

3 октября я пришел в район Белого дома около часа дня. Много фотографировал. Поражало огромное количество милиции и военных, в несколько рядов «прикрывавших» территорию в несколько километров. По моим примерным подсчетам, против Белого дома было задействовано не менее 30–50 тыс. милиционеров и омоновцев не только из Москвы, но и из других городов России. Одних только машин в окрестностях стояло не менее 1000. Имея задачу собрать материал для серии статей о государственном перевороте 21 сентября, я несколько раз пытался поговорить с работниками милиции, предъявляя им свои документы и прося их предъявить свои. Но ни один из них своих документов не показал, как будто я обращался к членам какой-то тайной организации, а не сотрудникам органов охраны правопорядка. Разговаривая с работниками милиции, я заметил, что от большей части милицейских офицеров сильно пахло водкой. Некоторые вели себя вызывающе нагло. Поняв, что к Белому дому мне не попасть, я пешком со своим товарищем отправился в сторону Октябрьской площади (я был без машины, а наземный общественный транспорт уже не ходил).

В 14 часов на Октябрьской площади должен был состояться общемосковский митинг в поддержку Верховного Совета и Съезда, разрешенный Моссоветом. К началу митинга площадь была блокирована подразделениями МВД. На митинг собралось несколько десятков тысяч человек. Провокаторам – одетым в гражданское сотрудникам МВД, руководимым, по-видимому, «иностранными специалистами», – удалось направить толпу численностью 1000–1500 человек на прорыв умышленно ослабленного оцепления, стоявшего на Крымском мосту. Толпа, увлекая за собой основную массу манифестантов, двинулась по Садовому кольцу. Эту массу демонстрантов я встретил уже на Смоленской площади. Здесь также были сосредоточены большие силы милиции и ОМОНа, построенные в несколько плотных шеренг. Садовое кольцо перегораживали сомкнутые ряды автобусов и тяжелых грузовиков.

Очевидно, что здесь была установлена одна из главных линий обороны от демонстрантов, двигавшихся с Октябрьской площади. Однако, как я понял уже через несколько минут, руководители милиции и ОМОНа не предприняли попыток остановить здесь демонстрацию, а, напротив, как я видел сам, специально заманивали демонстрантов в ловушку. Так как до приближения колонн людей я стоял на той стороне, где заняли оборону милиция и ОМОН, я лично слышал, как по милицейской рации неоднократно раздавался приказ: «Снимайте посты, отходите в переулки».

Я видел, как милиция и ОМОН в основном организованно снимали оцепление и уходили.

Здесь я присоединился к демонстрантам и вместе с ними беспрепятственно дошел до здания мэрии (нигде уже не было ни одного милиционера). Только в отдельных случаях какие-то личности курочили не успевшие уехать милицейские машины. Немногочисленные попытки устроить самосуд над милиционерами сразу же пресекались демонстрантами, в абсолютном большинстве своем настроенными мирно и желавшими только справедливости и восстановления законного правопорядка в стране.

Около 15.30 от здания мэрии и высотного дома напротив по демонстрантам началась стрельба из автоматов. Открыли огонь снайперы Коржакова. Когда начиналась стрельба, демонстранты и я, конечно, ложились на асфальт и медленно отползали в противоположную сторону проспекта. Свидетельствую, что со стороны демонстрантов не было ни одного выстрела. Обстрел безоружных демонстрантов, по замыслу Куликова, должен был стать поводом для захвата Белого дома: от мэрии на безоружных людей пошли в атаку автоматчики МВД. Мы увидели первых убитых и раненых (как впоследствии было установлено, возле мэрии было убито 7, ранено 34 человека).

К этому времени на московские улицы в окрестностях Белого дома собралось, по разным оценкам, от 300 до 500 тыс. человек. Чувствовались высокий духовный подъем и вера в правоту и справедливость своего дела. В плотной людской массе своих потерь мы еще не ощущали. Многими руководило какое-то особое чувство – во что бы то ни стало завершить начатое дело. На это-то, видимо, и рассчитывали руководители заговора, консультируемые «иностранными специалистами».

Отогнав демонстрантов от мэрии, милиция и ОМОН открыли проход к Белому дому, организованно сняв оцепление и отведя его, судя по всему, на заранее подготовленные позиции. Колонны демонстрантов беспрепятственно подошли к Белому дому, где начался митинг, общим настроением которого было вызванное победой ликование.

Когда демонстранты разблокировали Белый дом и соединились с его защитниками, многие плакали от радости и счастья, целовали и поздравляли друг друга. Большинству казалось, что пришла победа и в столице установится новая власть, отвечающая интересам русского народа. Священники устроили торжественный молебен. Православные истово молились, стоя на коленях.

Призыв Руцкого идти на захват мэрии был поддержан большинством присутствующих, уверенных, что власть в стране вырвана из рук заговорщиков и передана в законные руки.

Примерно в 16.30 толпы демонстрантов, многие тысячи безоружных людей, двинулись к мэрии. Настроены они были мирно и великодушно, скандируя в сторону милиции и ОМОНа: «Переходите к нам!» – и некоторые действительно переходили. Со слезами на глазах демонстранты братались с солдатами. Запомнились взволнованные слова одного из них: «Пусть он будет проклят, этот Ельцин, превративший мою семью в нищих». Помню солдата из дивизии Дзержинского, обнимавшего меня со словами: «Я верю, что все будет хорошо».

Засевшие в мэрии вооруженные люди, одетые в незнакомую нам форму, то ли боевики Гусинского, то ли «бейтаровцы», обстреляли демонстрантов и бежали через задние двери. На охрану здания от мародеров встал отряд Баркашова. В ответ на попытки провокаторов бить стекла в мэрии демонстранты кричали: «Немедленно прекратите, это все наше!» Как и в предыдущих случаях, и милиция, и ОМОН организованно отошли. «Взяв» мэрию, демонстранты с ликованием вернулись к Белому дому, где продолжался митинг.

Организованно отошедший от мэрии ОМОН оставил там несколько грузовиков для перевозки личного состава с заполненными бензобаками, а главное – с ключами в замках зажигания. В автобусе омоновцы «забыли» гранатомет. Позднее выяснилось, что эта забывчивость была запланирована генералом Куликовым и его «иностранными специалистами», чтобы спровоцировать перемещение части манифестантов к телецентру «Останкино». Невольно подыгрывая, Руцкой призвал молодежь «брать Останкино». Я был свидетелем этого призыва, и он меня очень удивил. В первую машину сели генерал Макашов и десять людей, вооруженных автоматами с укороченными стволами, взяли с собой и «забытый» омоновцами гранатомет. Больше вооруженных людей не было. На кузов машин взбирались просто люди из толпы, безоружные. В основном молодые мужчины, но видны были и бородатые старики, и даже несколько девушек. Одна в «трофейной» милицейской фуражке, явно кокетничает. В некоторые машины залезают даже иностранцы с фотоаппаратурой, возможно, журналисты. В одну из машин забираюсь и я с товарищем. Грузовик забит до отказа. Некоторые сидят друг у друга на коленях. Но все довольны. Ликуют.

Пока ехали, я еще раз убедился в миролюбии тех, кто собрался «брать Останкино». Около меня несколько молодых парней, человек с бородой (кандидат технических наук), рабочий-слесарь, сотрудник какой-то редакции. Кто-то раздает домашние бутерброды и пирожки. Разговор о будущем: «Президент Руцкой, народное правительство. Лужкова, Гайдара, Бурбулиса под суд. Создать комиссию по расследованию деятельности бывших ельцинских министров».

Мужчина средних лет, инженер: «Стою за будущее детей. Не хочу, чтобы мой сын был прислужником, а дочь наложницей у иностранцев». Девушка в милицейской фуражке: «Сегодня программу “Итоги” будет вести не противный Киселев, а Невзоров». Бородатый кандидат наук: «Когда нас соберется много, они сами откроют нам двери». Никто из них не хотел проливать кровь. Колонна машин беспрепятственно прошла по всей Москве. Не было сделано ни одной попытки ее остановить.

Возле Останкино толпились люди, но было их сравнительно немного, думаю, не более 1000–1500 человек, среди них десятки разных корреспондентов, а еще больше просто зевак, молодежи и детей.

Прибыв в Останкино, мы не знали, что оно еще с утра было занято частями МВД. Незадолго до прибытия первых манифестантов к этим частям присоединилось и заняло огневые позиции спецподразделение «Витязь» под командованием подполковника С.И. Лысюка, ставшее главным орудием карательной акции.

Против демонстрантов, прибывших в Останкино, чтобы потребовать предоставления слова членам Верховного Совета, заговорщики собрали целую армию (480 человек) профессиональных головорезов, вооруженных, как потом выяснила специальная комиссия, 320 автоматами, 12 гранатометами, сотнями пистолетов и шестью БТР с тяжелыми пулеметами.

Люди кучками стояли возле здания телецентра. Обсуждали новости о снятии блокады с Белого дома. Большинство искренне считало, что преступной власти Ельцина и его «уголовно-еврейскому» окружению пришел конец. Кто-то рассказывал, что Ельцина видели в аэропорту Шереметьево улетающим в США. «Туда ему и дорога», – крикнули в толпе, и все с радостным облегчением рассмеялись. Среди демонстрантов встречались молодые парочки. Одна из них мне особенно запомнилась, потому что хорошенькая длинноволосая девушка рядом с рослым парнем была похожа на мою подружку студенческих лет. Стоим возле входа в телецентр, идет оживленная беседа, парочки целуются, генерал Макашов и руководство нашего отряда пытаются вести переговоры. Вход в телецентр закрыт. Такое ощущение, что внутри никого нет, полная темнота. Милиции не видно. Макашов пытается дозвониться до начальника телецентра. Полное молчание. Прождав полчаса, Макашов приказывает сломать дверь. Делают это с помощью того самого грузовика, на котором мы приехали. Несколько попыток ничего не дали. Мешает козырек. Иностранные корреспонденты начинают фотографировать живописную картину. Уже стемнело, и некоторые включили яркие осветительные приборы. И тут мы увидели сквозь стеклянные стены, что телецентр полон вооруженными людьми в бронежилетах и касках.

Я стоял у входа в телецентр рядом с машиной, которой пытались выбить дверь. Вдруг раздались выстрелы, недалеко от меня упал сраженный наповал молодой безоружный парень, а через несколько минут в машине грохнул взрыв, его волной меня бросило на асфальт. Сильно оглушенный, я стал отползать в сторону. Началась стрельба. Одна из пуль чиркнула меня по волосам, я еще сильнее вжался в асфальт. Автоматные очереди из здания телецентра трассирующими пулями били по безоружной толпе, свистели над головами, многие кинулись на землю, стали отползать, падали убитые и раненые. «Что делают, подонки, – народ расстреливают!» – слышу громкий женский возглас рядом. Оглядываюсь – вижу уже пожилую женщину в очках, прижимающую к себе плакатик с надписью «Останкино – империя лжи».

На асфальте лежали десятки убитых и раненых. На моих глазах ранили девушку с длинными волосами, ее парень, пытавшийся помочь, приподнялся и тут же упал рядом с ней на асфальт. Стреляли только со стороны телецентра. Трассирующие, светящиеся пули хорошо видны в темном небе. Ползком и перебежками достигаю безопасного места. Отсюда хорошо видно, что площадь усеяна телами убитых и раненых. Большинство демонстрантов рассеиваются в прилегающем парке и ждут. Через мегафон идут призывы не уходить, постоянно повторяется: «Не уходите, не уходите, от вашего присутствия много зависит».

Некоторое время ждем поддержки, несмотря на обстрел, народа в окрестностях телецентра становится больше.

Вдруг в сторону телецентра направляются несколько БТР. Многие принимают их за «своих», раздается «ура». Но бэтээры разворачивают пулеметы в сторону демонстрантов и начинают их расстреливать, снова падают убитые и раненые.

Только по официальным данным, в Останкино погибло 68 и госпитализировано с огневыми ранениями 486 человек. На самом деле число убитых и раненых было больше. Боевики «Витязя» отличились особой жестокостью и садизмом. Раненых безоружных людей, находившихся в беспомощном состоянии, они умерщвляли, добивая ножами. У многих жертв перерезаны вены рук и ног. Среди погибших у телецентра были раненые, раздавленные БТР. Это подтверждает судмедэкспертиза, есть тому и живые свидетели. Зафиксированы случаи смерти от применения боеприпасов с отравляющими веществами.

Известны случаи пыток и истязаний. Так, мне рассказывали, 3 октября около 21.30 от телецентра в 111-е отделение милиции на Локомотивном проезде была доставлена 19-летняя девушка, студентка 3-го курса Государственного технологического университета, с огнестрельным ранением в ногу. Вероятно, это была та самая девушка, на которую я обратил внимание. Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть ее наступила мгновенно около 6 утра 4 октября от пулевого ранения в затылок, при этом на груди – четыре пулевых ранения от плеча до плеча, выбиты зубы, все лицо в ссадинах и кровоподтеках, отрезаны красивые длинные волосы. В официальном описании тела она числилась женщиной приблизительно 45 лет (седые волосы). И волосы у нее действительно не могли не стать седыми после такой смерти в 111-м отделении милиции, где как раз и находился штаб спецназа «Витязь».

Поддерживавшие заговорщиков средства массовой информации лживо представили события в Останкино как вопиющий акт вандализма и насилия со стороны... защитников Конституции и полновесный повод для «ответного» удара – штурма парламента. Особенно зловещую роль в распространении этой заведомой лжи и нагнетании антипарламентской истерии сыграли председатель ГТРК «Останкино» В.И. Брагин, председатель ВГТРК О.М. Попцов, М.Н. Полторанин, В.Ф. Шумейко, дикторы Н. Сванидзе, С. Сорокина, Т. Худобина, А. Шашков, В. Виноградов, С. Возианов, А. Нехорошев, Т. Миткова, Е. Киселев, а также Г. Явлинский, адвокат А. Макаров, актриса Л. Ахеджакова, Г. Хазанов и другие участники антиконституционного заговора.

Почти всю ночь с 3 на 4 октября возбужденные кровью представители криминально-космополитического режима и интеллигенции малого народа призывали с телеэкрана к расправе над русскими людьми. Вернувшись около часа ночи из Останкино, я видел, как еврейские политики Гайдар, Явлинский, Немцов с перекошенными от ненависти и страха лицами, похожие на вурдалаков, требовали беспощадно уничтожать защитников Белого дома.

Тем временем в Министерствах внутренних дел, обороны и Генеральном штабе обсуждались последние детали военной части заговора^[3].

Со стороны МВД руководителями заговора были В.Ф. Ерин (министр), В.И. Панкратов (начальник ГУВД Москвы), A.С. Куликов (командующий внутренними войсками), П.В. Голубец (зам. командующего внутренними войсками), С.И. Лысюк (командир отряда спецназа «Витязь»), а также генералы МВД B.А. Огородников, А.А. Шкирко, А. Баскаев, В.И. Коваленко, В.А. Дурбанеев и другие.

Со стороны Министерства обороны и Генштаба в заговоре участвовали генералы П.В. Грачев (министр обороны), К.И. Кобец (зам. министра обороны), Г.Г. Кондратьев, А.П. Ситников, В.Т. Чуранов, В.М. Барынькин, Л.В. Кузнецов.

Общая численность войск, участвовавших в государственном перевороте, составила 67 тыс. человек, в том числе 40 тыс. военнослужащих внутренних войск и МВД, 18 тыс. военнослужащих Главного управления охраны президента РФ, 9 тыс. военнослужащих Министерства обороны. Им были приданы 10 танков, 80 БТР, 20 БПМ, 12 БРДМ, свыше 60 БМД.

На расправу с русскими людьми, защищавшими государственный порядок и законность, заговорщики бросили элитные подразделения Московского военного округа – 2-ю гвардейскую мотострелковую (Таманскую) дивизию (командир В.Г. Евневич), 4-ю гвардейскую танковую (Кантемировскую) дивизию (командир Б.Н. Поляков), 27-ю отдельную мотострелковую бригаду (командир А.Н. Денисов), 106-ю воздушно-десантную дивизию (командир Е.Ю. Савилов), 16-ю бригаду спецназа (командир Е.В. Тишин), 218-й отдельный батальон спецназа (командир В.Д. Колыгин). Кроме армейских частей на расправу с русскими людьми были брошены отряды «Бейтара». Начальник ГУВД Москвы Панкратов по распоряжению Лужкова предоставил «Бейтару» часть БТР спецназа, деятельностью которого в этих событиях руководил В. Боксер. Конечно, главными военными преступниками в этом деле кроме Ельцина были Лужков, Гайдар и Бурбулис. Вели они себя как непримиримые экстремисты. Их злобная кровожадность пугала даже ближайших сотрудников. Один из свидетелей рассказывал мне, что «в эти дни они выглядели как настоящие параноики».

Расстрел Белого дома, в котором находились, по данным Руцкого, около десяти тысяч человек, в том числе женщин и детей, начался внезапно, без каких-либо предупреждений или переговоров. Никаких предложений сдаться или вывести из здания женщин и детей не делалось, никаких ультиматумов о капитуляции парламенту не выдвигалось. Как свидетельствовал генеральный прокурор РФ А. Казанник, «допросив тысячу военнослужащих, мы получили следующие доказательства: никаких мирных переговоров в промежуток времени между событиями 3 и 4 октября не велось – был отдан приказ штурмовать немедленно...

В паузе между случившимся 3-го и тем, что произошло 4 октября, никто не предупреждал людей, оставшихся в Белом доме, о начале обстрела и штурма, т.е. доказательства ведения каких-либо переговоров нет. Следовательно, события 4 октября надо квалифицировать как преступление, совершенное на почве мести».

Расправа над безоружными русскими людьми началась с атаки БТР, укомплектованных экипажами еврейской военно-террористической организации «Бейтар». Первыми очередями из бейтаровских БТР было убито около сорока безоружных людей, ночевавших в палатках возле Белого дома. Бронированные машины наезжали на палатки, давили там не только спящих мужчин, но и женщин, и детей (ибо немало русских людей приехали на защиту Белого дома с семьями). Случайно оставшихся в живых расстреливали из пулеметов. Бейтаровские БТР разметали огнем походную часовенку с молящимися женщинами и убили священника.

Именно священник Виктор (Зайко) стал первой жертвой бандитского штурма. Я видел этого священника и даже беседовал с ним за день до его гибели. Добрый человек, он пошел навстречу танкам с иконой, подняв ее высоко над головой. Крупнокалиберный пулемет прошил его насквозь, а вместе с ним икону. Когда он упал, убийцы, видимо, для верности проутюжили гусеницами его тело.

Очевидцы рассказывали, что вокруг его упавшей скуфьи, вокруг его склоняющейся на грудь головы, над волосами видели сияние.

Я помню, как этот священник организовал молебен и крестный ход вокруг Белого дома. Вместе с группой мирян со знаменем Российской империи он молился: «Господи, спаси нас и избавь от власти нечестивых инородцев».

Священник тщетно пытался достучаться до сердец корыстных, гнусных офицеров, посаженных в танки, чтобы убивать.

Когда лились потоки крови в Останкино, когда гусеницы БТРа утюжили у Белого дома отца Виктора с его иконами, когда разрывали на части в милицейских отделениях захваченных в плен раненых девчонок и с упоением разбивали о холодный мрамор головку пойманного в Белом доме детдомовского мальчишки, в это время истошно визжала актриска Ахеджакова, призывая убивать и давить, она дрожала от ненависти, ей не хватало крови, ей надо было еще, еще, еще, в это время Явлинский призывал с экрана уничтожить Конституцию вместе с ее защитниками, в это время народный артист Лебедев, трясясь от необъяснимой животной ненависти срывающимся голосом призывал убивать, убивать, убивать.

На стене стадиона рядом с Белым домом осталась надпись: «Ельцин – американская проститутка: на тебе кровь героев-патриотов! На тебе святая кровь отца Виктора».

Затем вся огромная огневая мощь обрушилась на здание Белого дома. Офицеры Кантемировской дивизии составили добровольческие офицерские экипажи для танкового обстрела (среди них В.В. Брулевич, И.А. Петраков, П.К. Рудой, А.В. Ермолин, В.Б. Серебряков, А.И. Масленников). Замарав офицерскую честь за большие деньги, они нанялись обстреливать Белый дом боевыми снарядами кумулятивного действия. Возникавшая при разрыве этих снарядов внутри здания ударная волна была столь сильной, что у жертв взрывались головы. Стены внутри Белого дома были забрызганы человеческим мозгом.

На крышах домов заговорщики и связанные с ними западные спецслужбы разместили своих снайперов, которые обстреливали не столько защитников Белого дома, сколько мирных москвичей, пытаясь создать впечатление того, что стрельба по ним идет из парламента. Особенно сильный снайперский обстрел велся с крыши посольства США, что свидетельствовало о непосредственном участии правительства США в государственном заговоре против законной российской власти. Как сообщали свидетели, сотрудники Министерства безопасности «особо выделили обнаглевших снайперов с крыши посольства США и советовали не подставлять им спину, поскольку те никому из “наших” (заговорщиков. – О.П.) не подчиняются».

Вооруженные заговорщики устроили безоружным людям настоящую бойню. На весь Белый дом имелось несколько десятков автоматов, но и их приказом Руцкого не разрешалось использовать против наступающих путчистов. Руцкой категорически запретил открывать огонь за пределами Белого дома и по целям вне здания. Оружие разрешено было применять только внутри здания, и то лишь в случае проникновения в него штурмующих частей. Этот приказ постоянно повторялся по внутренней сети радиооповещения Белого дома и рациям. Зато путчисты обстреливали Белый дом из всех видов оружия, танков и БТР постоянно, до 5 часов 30 минут 5 октября. Стрельба была прекращена на два – два с половиной часа, когда боевые подразделения «Альфа» и «Вымпел»^[4] выводили депутатов, журналистов, женщин... Сразу же после этого бойня возобновилась. Солдаты и спецназовцы, многие пьяные, шли по коридорам, убивая всех живых, добивая раненых, – действовал приказ Ерина и Куликова (МВД), Грачева (МО) и Барсукова (ГУО) «уничтожить находившихся в Белом доме». Приказы о поголовном уничтожении и стрельбе на поражение открыто передавали по рациям командиры заговорщиков. Барсуков официально приказал «Альфе» уничтожать находящихся в Белом доме, Грачев – танкистам, Тульской и Таманской дивизиям, Ерин – ОМОНу и Дзержинской дивизии. Были уничтожены все оставшиеся в здании люди за исключением милиционеров и местных рабочих. Тела расстрелянных тайно вывезены и уничтожены. Яркое доказательство того, что приказ был выполнен, – официальные данные, согласно которым ни одного раненого и ни одного трупа в здании парламента не обнаружено (!!!). Погибшими были официально объявлены лишь убитые на улице. Между тем участвующими в заговоре военными было убито в Белом доме и возле него не менее 1,5 тыс. безоружных людей. Всего же в массовых погромах русских людей в начале октября было убито и умучено около 2 тыс., а ранено не менее 6 тыс. людей. У меня в глазах до конца жизни останется умирающий в корчах мужчина лет сорока, лежащий на площадке у телецентра и кричащий в сторону стрелявших библейские слова: «Кровь наша на вас и детях ваших. Вам отомстят!»

Еще не успели остыть трупы невинно убитых русских людей в комнатах и коридорах Белого дома, а заговорщики уже начали грабеж. Тащили все, что возможно, – от содержимого карманов жертв до видео- и оргтехники, компьютеров, телевизоров и т.п. Офицеры и солдаты подразделений, участвовавших в заговоре, получили баснословные денежные вознаграждения, а многие офицеры – квартиры и дачи из «фонда президента».

Утром 4 октября я от метро «Арбатская» направился пешком к Белому дому. Он был полностью оцеплен войсками. По проспекту шли танки. Прямой наводкой из танков стреляли по окнам здания. Возле моста стояла толпа арбатской черни – лавочники, официанты, бармены, проститутки и другой обслуживающий люд злачных заведений Арбата, легко узнаваемый по людоедской лексике и по аплодисментам, сопровождавшим каждый выстрел. Тут же радовалась происходящему группка еврейской молодежи.

Через несколько часов после окончания бойни ее «духовные вдохновители» хасиды на крови павших исполнили возле Белого дома ритуальную пляску Суккота. Враги русского народа, и прежде всего еврейско-космополитическая интеллигенция (в том числе Б. Ахмадулина, Г. Бакланов, А. Нуйкин, Б. Окуджава, А. Приставкин, Л. Разгон и т.п.), требовали от руководителей государственного переворота кровавой расправы над русскими патриотами, запрещения всех оппозиционных партий и органов печати^[5]. А самый крупный представитель малого народа (когда-то стоявший на позициях русской интеллигенции) А.И. Солженицын по поводу зверского расстрела Белого дома с удовлетворением заявил: «В Москве, к счастью, сделан шаг к освобождению от коммунизма».

Подстрекаемый сионистско-космополитической интеллигенцией, Ельцин собирался физически уничтожить всех арестованных заговорщиками народных депутатов. Главный руководитель заговора отдает приказ генеральному прокурору РФ А. Казаннику «подвести» захваченных патриотов «под расстрел». Казанник категорически отказывается выполнить злодейский приказ. Впоследствии Казанник вспоминал: «Президентское окружение давило на нас очень сильно. К примеру, сразу после октябрьских событий из администрации президента в прокуратуру пришли рекомендации о том, как нужно провести расследование. Написано там было примерно следующее. Не проводить никаких политических процессов. Следственную бригаду не создавать, а выделить всего пять-шесть следователей. Октябрьские события расследовать за три-четыре дня, предъявить всем обвинения по статьям 102 и 17, т.е. за соучастие в убийстве, и передать дела в военную коллегию по уголовным делам. Процесс должен длиться два-три дня, и всех надобно приговорить к смертной казни. Документы эти были без подписей. Но представьте, что на моем месте был бы другой прокурор, который бы сказал: надо же, как все это просто. Я этого не допустил».

Отказавшись подчиниться преступному указанию Ельцина, генеральный прокурор А. Казанник был уволен, однако заговорщикам уже не удалось исполнить свой злодейский план.