Глава 24
Активисты ВООПИК узнают о злодейском письме Ленина. – Ограбление могил большевиками. – Комиссии по изъятию ценностей из могил
Весной 1984 г. Ф.Я. Шипунов пришел на заседание МГО ВООПИК («Телешовку») очень возбужденным. После завершения нашего обычного мероприятия он отвел меня и еще 2–3 человек в пустую комнату рядом с входом. Достал из портфеля папку с бумагами и, проверив закрыта ли дверь, зачитал нам письмо Ленина с призывами убивать русских священников. О существовании этого письма ни я, ни мои друзья по ВООПИК раньше ничего не знали. Его содержание носило настолько злодейских характер, что сразу же поставило для меня точку на Ленине и коммунизме как на идеологии злодеев и преступников.
В совершенно секретном письме Ленина от 19 марта 1922 года обращался к своим подельникам – большевикам:
«...Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и, не останавливаясь перед подавлением, какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.
Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей, лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимо...
Один умный писатель по государственным вопросам (Макиавелли. – О.П.) справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый кратчайший срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут.
Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его. Саму кампанию проведения этого плана я представляю себе следующим образом.
Официально выступить с каким бы то ни было мероприятием должен только тов. Калинин – никогда и ни в коем случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий. Посланная уже от имени политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий не должна быть отменена. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме, именно потому, что она секретная, противник, конечно, скоро узнает)... Самого патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он, несомненно, стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы именно в данный момент. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.
На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ Н(ародного) к(омиссара) ю(стиции) и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.
Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назначить тут же, на съезде, т.е. на секретном его совещании, специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина без всякой публикации об этой комиссии и с тем, чтобы подчинение ей всех операций было обеспечено и проводилось не от имени комиссии, а в общесоветском и общепартийном порядке. Назначить особо ответственных наилучших работников для проведения этой меры в наиболее богатых лаврах, монастырях и церквах...»
Это письмо быстро разошлось по ВООПИК. Кто-то из наших даже настучал в КГБ. Из ЦК приходила специальная комиссия совместно с сотрудниками КГБ. Пытались выяснить, как к нам попало это злодейское письмо, кто его передал. Допрашивали и меня, но никто Фаттея Яковлевича не выдал.
Именно после чтения этого письма активисты ВООПИК разделились на два лагеря – национал-большевиков, их было больше (которые пытались оправдать это злодейство), и православных монархистов, их было меньше, к ним принадлежал и я.
Этой весной я близко сдружился с Петром Павловичем (р. 1911), журналистом, много повидавшим на своем веку. Несколько раз он приглашал меня в гости, показывал редкие книги и гравюры Москвы. Он мне много рассказывал о своих встречах по жизни.
Летом я вернулся из своего путешествия по России. Письмо Ленина совпало для меня с чудовищными случаями осквернения большевиками могил великих русских людей. Мне удалось установить, что практически все могилы великих русских писателей и вообще выдающихся людей, похороненных рядом со своими усадьбами, были вскрыты и ограблены большевиками.
Посещая деревни А.Т. Болотова – Русятино и Дворяниново, я застал стариков, которые помнили, как из могилы было вырыто тело великого русского просветителя Болотова, когда открыли гроб, тело некоторое время выглядело как живое, а затем рассыпалось в прах. Большевики искали золото, но ничего не нашли. В ярости они разбросали прах великого, а церковь, возле которой была могила, «пламенные революционеры» взорвали.
Осквернение могил великих государственных деятелей России графов Орловых произвели в их усадьбе «Отрада». Здесь хозяйничали НКВД – КГБ. Из подвала церкви чекисты извлекли останки всех знаменитых братьев. Могилы были ограблены, а прах разбросан по окрестностям.
Так же большевики поступили с родовой усыпальницей великого русского архитектора Львова. Ограблены были захоронения как его самого, так и его близких. Местные жители мне рассказывали, как присланная для осквернения могил группа большевиков после совершения святотатства играла в футбол черепами Львовых.
Своего рода ритуальное надругательство произвели большевики с захоронением князя Тенишева в усадебной церкви под Смоленском. Усыпальница была ограблена, а тело князя выброшено из гробницы.
По всей России большевиками были устроены специальные комиссии по изъятию ценностей из могил представителей бывшего правящего класса и купцов. Вакханалия ограбления могил продолжалась примерно до 1935–1937 годов. Она закончилась после уничтожения Сталиным так называемой ленинской гвардии, которая приехала в Россию в запломбированных вагонах.
Петр Павлович рассказывал мне, что духовное одичание интеллигенции «малого народа», потерявшей своих покровителей в лице ленинской гвардии, приобретало самые невообразимые формы. Писатель Вирта, например, построил свой загородный дом-имение недалеко от церкви, где служил священником его отец, – в том самом месте, где этого отца расстреляли. Он обращался к местным властям с просьбой перенести подальше от его дома кладбище, где похоронен его отец, так как вид этого кладбища «портит ему нервы». Рамы на окнах своего дома он сделал тройными, чтобы не слышать мычание тех самых колхозных коров, которых описывал в своих романах.
Соратник Эйзенштейна драматург А. Ржешевский написал сценарий, по которому в тургеневских местах снимался фильм «Бежин луг», «модернизированный к современности» так, что прообразом главного героя был сделан Павлик Морозов. Основной замысел фильма состоял в глумлении над русским народом. Недаром сценарист Ржешевский на съемках фильма в селе Тургеневе в поисках золота осквернил могилу предков писателя, взломав склеп и вытащив оттуда гроб. Не обнаружив золота, он в досаде раскидал кости из гроба возле церкви. Однако времена открытого глумления над русским народом прошли, и еврейский драматург был с позором изгнан из села. Эту историю я сам слышал от местных жителей, когда десять лет жил недалеко от Тургенева в деревне Животовка.
Петр Павлович начинал свою творческую жизнь молодым журналистом в 1930-е годы. В конце 1930-х его направили освящать деятельность садиста и русофоба Л.М. Кагановича. Весной и осенью 1938 года он приезжал в Донбасс в сопровождении работников НКВД. Во время этой поездки были репрессированы сотни руководителей угольной промышленности, в основном русских. Вернувшись в Москву, Каганович хвастался на совещаниях и заседаниях коллегии наркомата тем, что он убрал «два слоя» якобы орудовавших в промышленности Донбасса врагов народа.
Не отставал от Кагановича и его преемник на посту секретаря МГК ВКП(б) Н.С. Хрущев, лично составлявший многочисленные расстрельные списки, в которые, наряду со старыми большевиками и их приспешниками, включалось значительное число ни в чем не повинных русских людей. Хрущев продолжил начатую Кагановичем «реконструкцию Москвы», в результате которой она в значительной степени потеряла свое историческое лицо. «Перестраивая Москву, – заявлял Хрущев на февральско-мартовском пленуме 1937 года, – мы не должны бояться снести дерево, церквушку или какой-нибудь храм». Кульминационным пунктом «реконструкции Москвы» должно было стать возведение Дворца Советов – согласно проекту самого высокого здания в мире с венчающей его 100-метровой статуей Ленина. До войны была поставлена значительная часть каркаса. Позднее Сталин отдал приказ остановить строительство.
Антирусская деятельность проявлялась в самых различных формах. Осуществив в 20-х годах убийство многих русских писателей и других деятелей культуры, замаскировавшиеся представители «ленинской гвардии» не уставали планировать новые преступные акции.
В 1938 году начальник Ростовского облуправления НКВД Гречуха и его заместитель Коган разработали операцию по убийству М. Шолохова. Задание было дано одному из чекистов – Погорелову, который, узнав об этом, как русский человек пришел к Шолохову и во всем признался. Шолохов попросил Погорелова спрятаться в укромном месте, приказав ждать его. Позвонив в Москву, он договорился о приеме у Сталина. Шолохов и Погорелов были приглашены на Политбюро ЦК ВКП(б), где Погорелов сообщил, что Коган пояснил ему, давая задание, что Шолохов готовит контрреволюционное казачье восстание и ликвидация Шолохова – приказ Сталина и Ежова. На Политбюро были Сталин, Молотов, Каганович, Андреев, Ежов, Гречуха, Коган. На очной ставке заговорщики были разоблачены и арестованы, а Шолохову обеспечена охрана и безопасность. Как писал В. Чивилихин, лишь «счастливейшая случайность спасла великого писателя». Если бы операция удалась, убийца Шолохова был бы также уничтожен и объяснение бы гласило, что враги народа, белоказаки, расправились с Шолоховым.
