О революции, интеллигенции и власти в России

В телеграмм-канале Макарие-Калязинского клуба состоялась интересная дискуссия на тему осмысления недавней (и давней) русской истории, необходимости выработки своего рода патриотическо-консервативного кодекса Русской истории. В ней приняли участие сопредседатель Клуба, главный редактор РНЛ Анатолий Степанов, кандидат политических наук Владимир Блинов (Москва), философ Алексей Ощепков (Пермь), писатель Александр Сороковиков (г. Покров Владимирской области) и гость клуба – иерей Евгений Хованский (Йошкар-Ола). Предлагаем вниманию читателя обзор дискуссии, подготовленный Алексеем Ощепковым. Она получилось несколько сумбурной, что характерно для виртуальных споров, но весьма содержательной.

Анатолий Степанов: Когда мы критикуем интеллигенцию, которая пыталась занять место аристократии, мы всё-таки должны понимать, что, видя аристократов-вырожденцев, а не служак, представители иных сословий начинают считать себя более достойными для занятия их места. И беда, если в государстве закрыты шлюзы для обновления аристократии. Эти шлюзы открывали сильные государи или ... революция. Ну а что касается русской интеллигенции, то приговор ей вынес в «Вехах» интеллигент до мозга костей П.Б. Струве: она безрелигиозна, антигосударственна и антинациональна. Ничего не изменилось и в советское время. Как только власть ослабила вожжи – это всё проявилось.

Алексей Ощепков: Это очень непростой вопрос. В начале прошлого века революция шла не только снизу, но и сверху. И чувствуя перемены, элита ударила именно по Государю. А вот чем тогда было вызвано вырождение аристократии – это вопрос. Просто, вся вторая половина 19 века была очень динамична.

о.Евгений: Причины вырождения дворянства известны – «вольности» Екатерины II... И за 100 лет без обязательств дворянство немного выродилось...

Владимир Блинов: Все очень просто. Когда у тебя души крепостные – ты монархист и верующий, когда частный земельный надел – европейски мыслящий представитель передового сословия. Можно искать заковыристые объяснения, но «бытие определяет сознание» тут на первом месте.

Алексей Ощепков: С одной стороны, правильно. А с другой, – ну есть ведь Британия или Испания. Крепостных нет, а монарх есть. И в нашем случае были возможны варианты. То, что получилось – не самое плохое, но далеко не единственно возможное.

Анатолий Степанов: Да, европейская культура и образование разъедали служилое сословие, оно было особенно подточено отменой крепостного права, неслучайно Николай Павлович тянул до последнего, его государственное чувство несмотря на аргументы разума протестовало против отмены крепостного права. Но дух капитализма победил, еще по инерции аристократия существовала какое-то время, ее добила Первая мировая, когда ненавидевшие спесивую гвардию генералы – «кухаркины дети» (типа М.В. Алексеева) сгубили гвардию в бессмысленных атаках в районе реки Стоход в 1916-м. См. замечательную картину Павла Рыженко и исследование на РНЛ Бориса Галенина.

Владимир Блинов: Я, честно, в испанских делах не большой спец, но в конце 18 века в Англии икона тамошнего консерватизма Берк смеялся над божественным обоснованием власти в своем размышлении о французской революции.

Алексей Ощепков: Я думаю, тут губительно влияет идейная ориентированность на Европу. Сейчас, слава Богу, эта ориентированность маргинализирована. А во время ПМВ самосознание элиты РИ осознавало Россию как одну из европейских монархий. А значит, ничего европейского ей не чуждо. Включая революцию. Тогда не было конфликта цивилизаций. А теперь он есть и осознаётся. И прививка для этого конфликта – эпоха СССР. Ну, есть ещё одна недавняя прививка против сближения с Европой. Это Киевский Майдан 2013-14 года. Да, что Берк? В Англии и Кромвель был. Ничего, британцы вернулись к монархии.

о.Евгений: Крепостное право это анахронизм был... В 1761 году дали вольность дворянству, освободили от обязательной воинской повинности и ответсвенности перед государством... И за 100 лет дворяне превратились в рабовладельцев, которые никому ничего не должны. А мы ведь все должны государству, служить в армии или в науке, платить налоги…

Анатолий Степанов: Ну, это только одна сторона дела. Конечно, Манифест о вольности российского дворянства был нарушением соборной справедливости, когда все должны быть крепостными государству. Вскоре, кстати, Екатерина Алексеевна лишила и монастыри сомнительного права быть рабовладельцами крепостных, что у нас называют заморским словом секуляризация монастырских земель и очень часто осуждают… Но ведь служение государству оплачивалось землёй с крестьянами, а когда крепостное право отменили, земля стала товаром, т.е. дворянство должно было превратиться из служилого сословия в слой торговцев или бизнесменов. Процесс, конечно, был не быстрым, власть создала всякие подушки безопасности после 1861 года, но тенденция шла к ликвидации сословий. Так что революция в 1917-м была неизбежной. Кстати наивный в своем благородстве Царь-Мученик Николай уповал именно на народ-богоносец, на крестьянство, и поэтому согласился в 1906 году на созыв Госдумы, два первых состава которой были настолько революционными, что он же их и распускал раньше времени. Осознав свою ошибку с учреждением Думы, государь пытался повернуть всё вспять, но не было уже ни сил, ни понимания как это сделать. Да и вряд ли кто-то на его месте смог бы что-то сделать с той Россией, когда все желали страстно перемен. Пусть и по-разному. Как и мы 35 лет назад...

Алексей Ощепков: Вообще, у нашего крепостничества есть вполне объективные основания, связанные с географическими трудностями развития рынка. У нас сейчас на крепостное право смотрят сугубо негативно. Но на самом деле, реальность сложнее. Вот прообраз соцпакета появился не у наемных, а у крепостных, как раз. И даже реформу 1861 года многие крестьяне негативно восприняли. И в СССР система колхозов имела много общего с крепостным правом. Но основания таких вещей были вполне объективны. Британский формально свободный пролетарий 19 века не имел вообще никаких гарантий, в отличие от русского крепостного крестьянина. И у рекрутчины тоже были свои позитивные стороны.

Анатолий Степанов: Согласен, поэтому когда я слышу от Никиты Михалкова похвалы в адрес Столыпина и критику в адрес Чубайса, я думаю: культурки Вам хватает, уважаемый Никита Сергеевич, даже с лихвой, а вот понимания истории – нет. Потому что Чубайс – это и есть «Столыпин сегодня», применительно с особенностями эпохи, конечно. Петр Аркадьевич был породистее, благороднее, да и жизнь закончил по-христиански. Но идеи были те же: рынок всё управит, социальные последствия реформ не столь важны…

Алексей Ощепков: Достаточно на Англию, Данию, Голландию посмотреть. Ну, Испанию. Общество трансформировалось без упразднения института монархии. И это при том, что и Англия, и Испания жили без монархов в определённых периодах. Но вернулись к монархии. Я не говорю, что у нас именно так должно быть. Это просто как живой объективный пример

Владимир Блинов: Языческим народам дал, потом Бог по снисхождению к немощам богоизбранного им тоже. У нас монархия?

Алексей Ощепков: Ну, вполне такой византийский Империум. Там тоже цари были не наследственные. У нас Бог есть в Гимне и Конституции.

Владимир Блинов: Если у нас монархия, в чём главная проблема неспособности власти к ответам на вызовы времени?

Анатолий Степанов: Разговоры о монархии сегодня весьма схематичны. Без социальной структуризации общества никакой монархии быть не может. Точнее может, но только в сталинском варианте: Царь (генсек) + народ + карательные органы. Но долго так народ жить не сможет, все равно запросит перемен, открытия тюрем и лагерей.

Владимир Блинов: Сенат и народ Рима spqr в римской империи тоже был указан на печати до 312 года…

Анатолий Степанов: Социальная структура – это сословия эпохи модерна, т.е. по сути, корпорации. А вот каким быть корпоративному государству и как к этому подступиться – большущий вопрос.

о.Евгений: Служение дворян отменилось в 1761 году, а крепостное право в 1861-м. И выводы из этого о неизбежности революции – абсолютно неверны.

Алексей Ощепков: Я тоже считаю, что революция не была неизбежной. Ее виной стала чрезмерная идейная ориентированность на Европу.

о.Евгений: Разница между Столыпиным и Чубайсом есть, Чубайс ставил целью построить рыночную экономику, а сколько русских не переживёт «шоковую терапию» ему было без разницы, также можно вспомнить реформы энергетики (рост тарифов), «горячие» нанопроекты которых никто не видел. А Столыпин хотел блага. Поэтому ставить их реформы в один ряд неверно.

Анатолий Степанов: Служение дворян не отменилось после 1761 года. Кто служил в армии и государстве – крестьяне что ли? Дворяне и продолжали служить, только часть начала отлынивать от госслужбы и заниматься писательством, музыкой, живописью. Чем составила славу русской культуры…

о.Евгений: Было не обязательно служить, но было воспитание и убеждение, что почётно служить... Тогда инерция вредных законов была не как сейчас в 5 лет, а в 50 лет. Нужно смотреть на события глазами человека 18-19 веков, так будет объективнее.

Анатолий Степанов: Столыпин ради блага народа отменил социальный институт общины, которая препятствовала пауперизации крестьян, тем самым выгнал крестьян в города, на заводы и фабрики. А в городах крестьяне попали в лапы революционеров. Чубайс тоже ради блага народа предлагал отменить всякие советские социальные гарантии, которые препятствовали пауперизации бывшего советского народа. Поскольку на Чубайса не нашёлся свой Мордка Богров, он в этом немало преуспел. А столыпинские переселенцы в Сибири, кстати, составили костяк красных партизан, которые успешно громили колчаковцев.

о.Евгений: В города стали переселяться ещё в конце 19 века...

Алексей Ощепков: Ну, тут, да: пауперизации очень способствовала реформа 1861-го. Но она не покончила с общиной. А это делал, как раз, Столыпин. Вот в чем вред – искать готовые рецепты в Европе, не понимая нашей специфики. Вот потом вернули общину в лице колхозов. Ценой таких жертв. По этой же причине фермерство 90-х не обрело больших масштабов. А теперь вот мягкая коллективизация 2.0 в виде агрохолдингов.

Анатолий Степанов: Идеалом Столыпина было американское фермерство, он и хотел сделать у нас как в Америке.

о.Евгений: Нужно было переселять народ в города, земли уже не хватало, крестьяне владели 88% земель, но пошли за большевиками, думая, что у помещиков земли много... А её было 5%. Нужно было увеличивать урожайность через технологии... А для этого сократить количество ручного труда. И революции и большевиков не было бы, если б не предатели в погонах. Крестьяне в феврале 1917 года не бунтовали, жили нормально и не планировали бунтовать. Поэтому ваше мнение, что Столыпин гарантировал революцию, ошибочное.

Анатолий Степанов: Посмотрите на историю первых двух Госдум, которые ибирались прямым голосованием и в них господствовали крестьяне. Чего они требовали? Выпустить всех политзаключенных, ликвидировать помещичье землевладение (то есть, совершенно революционная программа). В 1903-1904 годах по России прокатилась волна крестьянских бунтов, сжигали помещичьи усадьбы. Кстати, именно Столыпин жестко подавлял их в Саратовской губернии. Столыпин, конечно, не был причиной революции, но своими реформами он ее подтолкнул. Хотя, если б остался жив, может быть смог бы что-то исправить, но Бог не дал ему возможности…

о.Евгений: Столыпин как раз и начал реформы, чтобы извести этих агитаторов. Земли в Европейской части Российской Империи в реальности уже не хватало при тех c/х технологиях, и более 70% населения РИ занималось c/х трудом на земле... Это сейчас 2-3% занимается с/х трудом. Я больше придерживаюсь мнения митрополита Тихона о революции. Основные причины — это духовные, а не экономические.

Алексей Ощепков: Кстати, у нас культ Столыпина и сложился на фоне Гайдаро-Чубайсовских реформ. Что, мол, такое – у нас в традиции. Михалков тогда все эти вещи и усвоил. А переосмыслить не смог. Я тоже вижу больше духовных причин в революции. И не только духовных. А в том, что была выбрана модель подражания Западу в плане политики и экономики. Без осознания: а пригодно ли это для нас?

Анатолий Степанов: Конечно, главные причины – духовные. Только они всегда в истории реализуются через политические столкновения, экономические противоречия, династические перевороты, элитные заговоры и т.д…

Владимир Блинов: Упрощая, монархия в России была обречена после изобретения парового двигателя…

Владимир Блинов: Как раз связь обратная, чем более сытая жизнь, тем менее нравственные люди. Прогресс – это движение к предсказанному в Откровении.

Алексей Ощепков: Я считаю, что определенная трансформация общества в ХХ веке была необходимостью. В связи с изменением характера труда, внедрением технологий. Но вот для руководства этими изменениями никакая новая революционная власть не была необходима. Ведь большевики опирались на программы, которые были царским правительством разработаны. Тут и Семашко на земскую медицину РИ опирался, и план по электрификации тоже царское правительство разработало. Я уж молчу о том, что колхоз – это возврат к общине. Эти все вещи мог делать и Царь. Но вот тут вмешались, как раз, духовные и цивизационные моменты. Идейная опора на Европу привела к революции. Просто, один путь был с меньшими потерями и издержками (без революции), а другой – болезненный. Выбрали второй.

о.Евгений: А вы лучше толкуете Апокалипсис и Библию чем святые отцы??? Вы пребываете во Святом Духе? Вы молитвенник?

Владимир Блинов: Для исторической трактовки не надо быть молитвенником.

Анатолий Степанов: Что касается реформы Столыпина. Это, на мой взгляд, уникальный случай – НЕСВОЕВРЕМЕННОСТИ реформы. В тот момент она только ускорила революцию. Презрительная кличка «кулак» для обозначения столыпинских фермеров-хуторян появилась еще до революции. Советское закрепощение крестьянства (колхозы как подобие общины в смысле социальной солидарности) прошло, конечно, с сопротивлением, но надо иметь в виду, что большевики закрепостили тогда всех крестьян, в том числе и тех, кто никогда не знал крепостного права, либо не знал уже 100-150 лет. Для них крепостное право было чем-то из ряда вон.

Но нужно иметь в виду, что реформы Столыпина были комплексными. Они предполагали не только переселение в Сибирь (это начал делать еще Витте, который возмущался тем, когда его реформы приписывали Столыпину) и ликвидацию общины, которая была вековым социальным институтом взаимопомощи и солидарности (поэтому против реформ Столыпина выступили правые, монархисты). Но у Столыпина была и политическая составляющая, которая предполагала демонизацию и ликвидацию монархических организаций (Чёрной сотни) для создания на их месте Партии русских националистов. Именно люди Столыпина уничтожили интригами и провокациями партию русских монархистов (Чёрную сотню), вместо того, чтобы её укреплять. А Партия русских националистов, как известно, стала участницей заговора против Царя (правда, не вся и уже после смерти Столыпина).

Но, как это не парадоксально, сегодня реформы Столыпина по созданию крепких крестьянских хозяйств на селе могли бы сыграть позитивную роль. Такой вот зигзаг истории.

Алексей Ощепков: Вообще, в деградации и кризисе РИ и СССР есть один общий и важный момент. Это – отказ от мессианизма. РИ утратила осознание себя как Катехона. Просто одна из европейских держав. Теряется целеполагание. А под это из Европы же идут революционные идеи. У СССР был эрзац мессианизма в виде борьбы с капитализмом и империализмом. Как только перешли к «мирному сосуществованию», государство вошло в кризис и агонию. Сейчас эрзац мессианизма – это борьба с глобализмом и ЛГБТ. Но сейчас и реальный мессианизм пробивает себе дорогу. Путин сказал в речи перед началом СВО, что это – война за веру. На фоне репрессий против УПЦ эти моменты усиливаются.

Анатолий Степанов: Есть один важный вывод из нашей, на первый взгляд, пустяшной дискуссии. Конечно, виртуальные споры – дело сложное, каждый держит что-то у себя в голове и это произносит, не слушая собеседников, особенно, когда их много и это не разговор двух-трех диспутантов. Но мне ясно одно. У либералов есть стройная теория исторического пути России, в вульгарном виде представленная в Ельцин-центре. Поэтому у них нет споров. А у нас, патриотов-консерваторов, куда ни кинь согласия в исторических вопросах мало, даже если не брать советскую эпоху. Поэтому, задача дня – историческое консервативное просвещение.

Алексей Ощепков: Ну, тут есть такой момент. Стройность теории – это не гарантия ее объективности. Непротиворечивость не есть истинность. Всё наше отличие от либералов в том, что у них – примат логического перед историческим, а у нас – исторического перед логическим. Они подгоняют факты под парадигму, а мы пытаемся выстроить парадигму из фактов. Но я считаю, это в полной мере невозможно. Да и не нужно. Надо просто принимать нашу историю во всех ее нюансах. А высшие смыслы, вообще, не в нашем мире. Тут брать пример с либералов - не лучший совершенно вариант. Я вот даже когда какую книгу читаю, строго вижу одну вещь. Если у автора хорошая библиография и много ссылок на источники, то у него в изложении много логических нестыковок. Просто потому, что он пытается быть объективным. А на фоне демонстрации глубоко проработанного материала, его собственная ограниченность очень заметна. Но это, как раз, – показатель высокого качества проделанной исследовательской работы. А вот авторы вроде Веллера или Акунина просто гонят в виде такого монолога свои собственные измышлизмы, ничем их не подкрепляя. Типа, «верьте мне такому умному». И оно, может, внешне и выглядит стройно. Пока читатель не поймёт, что это всё – личные измышлизмы, а по факту, – пыль в глаза.

Александр Сороковиков: Кстати, возникает серьезный вопрос: «Осталась бы Россия, Удерживающим, не будь революции?». В советском варианте – всё-таки осталась. Церковь, хотя и была в пленении, продолжала выполнять свои функции. А в том, чуть ли не в райском благоденствии, которое было бы, если б не было революции, скорее всего, Россия перестала бы выполнять своё предназначение…