«Русская народная линия» продолжает проект материалов на тему «Образ России будущего», инициатором которого стал доцент кафедры политологии Финансового университета при Правительстве РФ, кандидат политических наук Владимир Владимирович Блинов. Сегодня мы предлагаем его интервью с руководителем фракции «Справедливая Россия – за Правду» Сергеем Михайловичем Мироновым. Известный российский политик размышляет о контурах будущего России в условиях мирового противостояния.
— В современной России много говорится о том, что Россия — это уникальное государство — цивилизация, что предполагает мысль о неповторимости отечественно развития. Согласны вы с точкой зрения, что русский народ реализует особую миссию в этом мире и его идеалы и политические устремления уникальны, или вам ближе классическая европейская позиция об общих путях прогресса и русский идеал универсален?
— Идеалы и устремления многих народов схожи, и когда мы говорим о наших традиционных ценностях, разве они изначально не присущи тем же европейцам или китайцам. Однако в процессе исторического развития отношение к этим универсальным ценностям существенно менялось. Что на это повлияло, какие закономерности и случайности здесь сыграли роль — это большой отдельный разговор. Остановлюсь на ключевых моментах.
В Пушкинской речи Достоевский определял «силу духа русской народности» как «стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности». Или как писал в «Скифах» Блок «Нам внятно всё…». Мы всё способны понять, а значит многое простить у других.
Сегодня на Западе торжествуют общечеловеческие ценности. Казалось бы, очень похоже на мысль Достоевского. Но если «всечеловечность» означает признание чужой уникальности и уважение к ней, то «общечеловечность» — её полное отрицание в пользу унификации, безоговорочного подчинения единому стандарту. А содержание этого стандарта нам хорошо известно — толерантность, инклюзивность, депопуляция, потребительство и прочие либеральные «прелести».
В этом принципиальное расхождение, здесь корень наших противоречий и конфликтов. Причём, если прежде европейские государства навязывали свой образ жизни и мыслей колонизируемым народам, то теперь жертвами идеологического диктата стало население их собственных стран.
Хотя надо признать, что всечеловечность не только наша сила, но и слабость. Помогая понять других, она нередко мешает понять самих себя, отсюда такие наши уязвимые места как некритическое увлечение чужими идеями и забвение собственных ценностей.
— Не раз Россия на протяжении тысячелетней истории проходила через бутылочное горлышко, когда внешние угрозы ставили под вопрос ее существование. Сегодня накал страстей во всем мире по поводу нас находится на очередном максимуме. Почему так получилось? Что мы делали неправильно? Или, может быть, наоборот наш самостоятельный путь вызвал досаду у геополитических противников?
— Конечно, досада — и это мягко сказано — налицо. Запад ведь уже списал нас со счетов, и так долго и радостно праздновал свою победу в холодной войне, что не заметил развитие двух важнейших тенденций.
Во-первых, Россия не только жива, но и крепнет, уверенно возвращается к своим изначальным смыслам и целям. И второе: однополярный мир, построенный на господстве доллара и либеральной идеологии, деградирует, на смену ему идёт многополярный мир, в основе которого взаимоуважение и равноправное сотрудничество между странами и народами.
Когда игнорировать эти глобальные перемены стало невозможно, началась истерика и пока до стадии — даже не принятия, а трезвого осмысления Западом новых реалий — ещё очень далеко. Так что единственная наша «вина» состоит в том, что Россия жива и несмотря на все санкции и всё давление уверенно движется вперед. Но ничего другого мы нашим «партнерам» предложить не готовы.
— Что в ближайшие десятилетия будет происходить на мировой арене и как России следует достойно готовиться к ожидаемым угрозам и возможностям?
— Не вижу смысла сейчас загадывать на десятилетия вперед. Нам сейчас важно пройти текущий сложнейший отрезок, когда происходит ломка сложившейся модели, полная экономическая и геополитическая перенастройка, чреватая жёстким противостоянием, отчаянными попытками глобалистов повернуть время вспять и любой ценой сохранить «командные высоты». Готовиться к этому надо было вчера, что, собственно, и было сделано, пусть не без огрехов. Все необходимые ресурсы, чтобы успешно противостоять современным вызовам у России есть – надо умело ими воспользоваться.
— У тысячелетней России есть огромный опыт монархического правления и в недавнем минувшем блестящий образец главенствующей идеологии и монолитной партии, пронизывающей все этажи власти. Какие, по вашему мнению, политические институты наиболее удачны для нашего общества и как вы бы описали оптимальное устройство власти в России?
— Поиск оптимального политического устройства никогда не закончится, поскольку жизнь не стоит на месте. Сегодня в стране сложилась модель сильной президентской власти, которая отвечает современным реалиям. Но меня тревожит наш традиционный недуг, от которого Россия страдала и в имперский, и в советский периоды, — засилье бюрократии, которая продвигает свои клановые интересы, зачастую противоположные интересам страны и народа.
Потому так важна для современной России политическая конкуренция, так важна сильная ответственная патриотическая оппозиция. На самом деле такая оппозиция и является подлинной опорой национально ориентированной государственной власти, а не поддакивающие чиновники и профессиональные блюдолизы, которые предадут при первой возможности.
— Какие проблемы на сегодняшний день оказываются самыми вопиющими в России? Что нужно делать, чтобы с ними справиться? И есть ли у нас какие-то уникальные возможности, которые могут гарантировать билет в будущее?
— Две главные угрозы — бедность населения и демографический кризис. Чтобы с ними справиться, не нужны дополнительные ресурсы или неожиданные сверхоригинальные решения. Опыт России последних десятилетий однозначно показывает, что в мире не существует универсальных моделей, в равной степени эффективных и приемлемых для всех стран. Надо не догонять или повторять кого-то, а искать свой путь, адекватный природно-климатическим, историческим, социокультурным условиям страны, традициям народа, его духовным ценностям. Нужно решительно отказаться от либеральных догм, основой экономической политики должны стать ценности справедливости, солидарности и патриотизма.
— Способна наша молодежь к героическим свершениям, благодаря которым мы победили в самой разрушительной мировой войне и первыми полетели в космос? Нужна ли нам цензура или общество само способно себя регламентировать? Что нужно сделать, чтобы высокая культура поднялась над массовой, и как вы оцениваете достижения литературы, искусства, науки в последние 30 лет?
— Ответить на первый вопрос не сложно, ведь ответ дала сама жизнь — ход специальной военной операции, на фронтах которой наша молодежь доказала, что она достойна ратной славы дедов и прадедов.
Что же касается цензуры, то она существует всегда и везде. И когда наше государство говорит, что у нас нет цензуры, это лишь значит, что оно отдало этот важный рычаг контроля в чужие руки, в том числе тех, кто вольно или невольно работает в интересах наших недругов. И, конечно, эти группы и отдельные личности не хотят уступать свои прерогативы.
Сколько раз мы предлагали создать Общественный совет при федеральных телеканалах. С условием, что не будем вторгаться в творческий процесс, но будем оценивать контент. Безуспешно. И получается, что государство только даёт деньги — и на телевидение, и на кинематограф, а толком влиять — на идеологию, содержание, художественный уровень, кадровые вопросы — не готово. Вот и не балуют нас мастера культуры шедеврами. Есть, конечно, достойные работы, но, если, например, сравнивать последнее тридцатилетие с предпоследним, очевидно в чью пользу будет сравнение.
— Мы живем в мире бурно развивающихся технологий, когда научно-техническая революция происходит уже раз в десятилетие. К чему, по вашему мнению, нам нужно готовиться? Какой будет уклад общества будущего? Есть ли у России там место или это большой для нас вопрос?
— Я не футуролог, но я бы не переоценивал влияние технологий на жизнь и устройство человеческого общества, каким бы впечатляющим оно не выглядело внешне. Помните фразу из популярного фильма: «Через 20 лет ничего не будет кроме телевидения». В своё время многие так считали, но ошиблись. Человек мало изменился за последнюю тысячу лет, и цифровые технологии не изменят его за десятилетие. А в том, что Россия займёт в будущем свое достойное место, я не сомневаюсь.
.jpg)