Страхи и страшилки

Наш автор и коллега, известный публицист, аналитик Юрий Васильевич Крупнов 14 сентября опубликовал у себя в телеграмм-канале пространную статью с названием «Куда ведут русских? И какой следующий ход? Итоги «Общемосковского крестного хода». 11 тезисов». Статья спорная, порой довольно резкая, но в ней есть много справедливых мыслей и оценок. Поскольку тема политических итогов Московского крестного хода довольно активно обсуждалась и еще теперь обсуждается, стоит на ней остановиться. Сначала прочитаем тезисы Ю.В.Крупнова.

1. Состоявшийся 7 сентября «Общемосковский крестный ход» (далее – ОМХ), в котором участвовало большое количество искренне верующих и прекрасных людей, к великому сожалению, следует рассматривать в одном ряду со скандальным вбросом телеканалом «Спас» фильма «Мумия» в конце июня и Заявлением Архиерейского Синода РПЦЗ в Нью-Йорке от 5 июня «касательно возвращения идеологических подходов ХХ века в России». Перед нами жёсткий и пока что в целом успешный в реализации политический проект, где, вне всяких сомнений, на ноябрьские «праздники» уже готовится следующий ход. Какая-то «башня» (или «башни») через МП РПЦ продолжает тихой сапой перехватывать политическое управление в стране, продвигая под прикрытием православия, церковных институтов и церковного антуража антисоветский проект русского «слепого» радикализма. Этому способствует многолетняя последовательная вакуумизация политического поля и идейная невнятность власти, не выдвигающей большой созидательной идеи. В результате теперь в РФ фактически состоялось оформление на антисоветско-националистической базе политического православия, которое готовят затем вывести в полномасштабный формат.

2. Основной мессидж ОМХ, хорошо понятный сейчас уже всем москвичам и жителям РФ: «Если мигрантам-мусульманам на марши и всякие демонстрации своей силы можно, то почему нам, хозяевам Земли Русской, нельзя? Более того, мы обязаны показать, кто в Москве и России хозяин». Т.е. хорошо проработанная антимигрантская и антимусульманская тема, хотя и притопленно, но с полной очевидностью для всех, по сути, была движущей основой Хода. Закономерность подобной реакции не вызывает сомнения, но необходимо понимать, что любая реакция всегда есть правда и победа провоцирующих, а не реагирующих. С учётом прошлогоднего теракта в «Крокусе», блестяще организованного специалистами очень высокого класса руками афганской ячейки ИГИЛ (запрещено в РФ), ОМХ следует рассматривать как дальнейший успех в гражданском расколе страны вокруг мигрантского потопа страны. Всё это накладывается на раскол поколений и идеологий в отношении советского прошлого («Мумия») и многократно усиливается, стремясь вызвать социально-политический резонанс – феномен, напомню, вроде разрушения моста при строевом шаге солдат.

3. Конструкция ОМХ войдёт в учебники как предельно креативная и эффективная за счёт приёма «коробочки с секретом»: коробочка вся уставная православная, а «начинка» внутри – разного рода молодёжные националистические и антисоветские сетевые группы, составляющие всё тот же «старый» т.н. «Русский марш». Благодаря такой конструкции любое указание на то, что реальные цели организаторов ОМХ предельно далеки от заявляемых, тут же будут восприниматься как агрессия против самого крестного хода и большинства его участников – действительно очень симпатичных, искренних и воодушевлённых. Вот цитата, показывающая как это работает: «О какой националистической угрозе и «русском марше» идет речь, если это крестный ход? С крестом. И с патриархом во главе. Ничем не отличается от крестных ходов Саров – Дивеево или Ганина Яма – Екатеринбург. Кого это может напугать? Бесов что ли?». Или ещё нагляднее: «Когда во главе шествия священники – что тут пугающего? Ничего. Так зачем волноваться? Не надо волноваться». В этом плане не очень важно, какое точно количество участников было на ОМХ – как минимум одну стрелковую дивизию цветущих возрастов можно отмобилизовать уже сейчас. Данная конструкция (крестный ход с русским маршем внутри), несмотря на внешнюю простоту, является чрезвычайно сильной в сценарно-провокационном плане – уровня таких профессионалов как, скажем, Пол Вулфовиц с его оригинальными консциентальными разработками на Филиппинах при свержении Маркоса в тандеме с католическим кардиналом Хайме Лачиком Сином. В целом, формат ОМХ крайне напоминает то мирное шествие, которое организовал поп Гапон 120 лет назад и которое тогда вылилось в Кровавое Воскресение.

4. Идеологическое ядро ОМХ. Хронический антисоветизм, в том числе в заявлении Патриарха перед началом хода («Богоборцы, поработившие на какое-то время нашу страну…»). Этнизация православия: православный – это, значит, русский, а русский – значит, православный. Этнизация русских и направленное уравнивание русских со всеми другими этносами и национальностями. Выстраивание блока русскость + православие: «Москва – это русский православный город». Более чем показательно здесь откровенно антиконституционное заявление архиепископа Саввы (Тутунова) перед ОМХ и с анонсом ОМХ на радиостанции «Вера»: «Мы привыкли слышать: наша страна многонациональная и многоконфессиональная. Да, у нас всегда существовали взаимоуважительные отношения. И все же, Россия – страна мононациональная и моноконфессиональная!». Напомню, что Конституция РФ начинается словами «Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, сохраняя исторически сложившееся государственное единство…», а Часть 1 Статьи 3 гласит: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ».

5. Участие в ОМХ активной русской молодёжи продемонстрировало энергичное неприятие продолжающейся и даже нарастающей безыдейности государства и его равнодушия к давно уже перезревшим проблемам типа мигрантского потопа, о недопустимости которого я только публично выступаю с 2005 года. Поскольку государство пока что оказалось не в состоянии освоить идею Путина о России как государстве-цивилизации, выступающем главным инструментом дальнейшего планетарного движения русских во Всемирной Истории и являющемся, безусловно, многонациональным и многоконфессиональным, то организаторы ОМХ сумели оформить ОМХ как исключительно националистический с культом деструктивных энергий, но в православной и даже церковной оболочке.

6. Партийно-политическая скрытая форма ОМХ очевидна в стремлении монополизации всего общественного поля (Савва: «И все же, Россия – страна мононациональная и моноконфессиональная!») и устранении любых потенциальных конкурентов. Показателен пассаж Корчевникова: «А еще, в этом по-настоящему Бессмертном и Вечном полку шли вместе с живыми все ушедшие поколения русских людей – некоторые несли портреты не святых, а своих близких, воевавших на разных войнах ветеранов». Убирая гнусность заявления насквозь благолепного Корчевникова (получается, Бессмертный Полк в День Победы, которому, заметим, уже как 6 лет не дают состояться в отличие от ОМХ – ненастоящий, фиктивный!), очевидна задача девальвировать и саму нашу Великую Победу и обнулить конкурента в торговле бессмертием. Впрочем, это позиция известная, всё было сказано 22 июня 1941 года в «Возванiи» митрополита Серафима из Парижа про «христолюбивый вождь Германского народа господин Хитлер, объявивший крестовый поход против поработителей России». «Поработители России» здесь, напомню, это те самые «Богоборцы, поработившие на какое-то время нашу страну…» из установки Святейшего Патриарха перед началом ОМХ.

7. Всю основную направленность ОМХ не только одобрил, но и возглавил лично Патриарх, глава МП РПЦ. До этого Патриарх благословил «Мумию» и её показы во всех регионах РФ. В этом плане обсуждаемая сейчас формула «националисты приватизировали Церковь» фактически неверна, т.к. это сама МП РПЦ в пополнение к своему неиссякаемому антисоветизму задействовала «русский национализм». В части нагнетаемого антисоветизма показательно, как ссылки до ОМХ на то, что последний Крестный ход в Москве не проходил, мол, аж целых 10 лет (с 6 сентября 2015 года) по мере выстраивания идеологического оформления ОМХ в итоге ловко переместили с 2015 года на дореволюционный период и в итоге в своём патриаршем слове перед началом ОМХ Патриарх уже прямо усилил антисоветскую составляющую мероприятия: «Сегодня мы восстанавливаем добрую и славную традицию московских крестных ходов, которая существовала на протяжении нескольких столетий, вплоть до революции 1917 года». То есть был опять специально вычеркнут Советский и даже текущий постсоветский период. Дальше это сильно разгонялось – например, известный поп-блогер воодушевлённо заявил в эфире: «При Патриархе Тихоне вся Россия ходила крестными ходами, и было великое религиозное воодушевление, которое потом большевик пресёк выстрелами из пулемётов…».

8. Формирование политического православия ни в коей мере не вовлекает РПЦ в действенное политическое поле. Более того, разыгрывание политического православия усиливает дискредитацию и маргинализацию РПЦ. Если совсем по-простому: по Церкви рядом её иерархов нанесён очередной мощный удар.

9. Организация ОМХ является достаточно успешным мероприятием группы архиепископа Зеленоградского Саввы (Тутунова) и стоящих за ним «серьёзных» людей. Архиепископ Савва – викарий патриарха Московского и всея Руси, председатель Синодального миссионерского отдела, заместитель управляющего делами и руководителя контрольно-аналитической службы Московской патриархии, член Межсоборного присутствия Русской православной церкви. Архиепископу за ОМХ – твёрдая четвёрка. Хотя, без обид, ясно, что не он здесь субъект и главный. Интересно было бы узнать, кто фактический руководитель штаба и реальный полководец или, в данных обстоятельствах, крестоводец.

10. Главный вывод: дело в самоопределении русских. Задача скрытых и явных организаторов ОМХ заключается в том, чтобы направить и привести русских своим собственным ходом в добротно организованный антисоветско-националистический тупик и далее на геополитическое кладбище. Вместо большого русского планетарного дела, которое принципиально невозможно без кафоличности и вселенскости православия, православие через высших иерархов МП РПЦ используют в качестве обёртки, оболочки, яркой коробочки для углубления базовых разломов в обществе – прежде всего, мигрантского, а также поколенческого и исторического, связанного с решением критически насущной задачи воспроизводства Советского периода нашей единой более чем тысячелетней истории. Причём, разломов, тысячекратно усиленных колоссальным социально-имущественным расслоением в стране. Вбивая клинья в разломы, организуют отказ от так необходимого многократного укрепления мощи России в пользу натравливания молодёжи на мигрантов и иноверцев, а также с изоляцией в местечковости. Ради чего кастрируют русских через русский национализм и антисоветизм? Это делается в интересах той части олигархического класса, слоя, страты, который уже готов «навести порядок в стране» – свой гипернеолиберальный порядок – ради монопольного доступа к власти и богатствам страны. Ради такого можно копейками, в сущности, раскошелиться на «Мумии», бутафорию и агрессивную медийку…

11. Русским мальчикам, о которых так проникновенно писал Фёдор Михайлович Достоевский и которые единственные смогут удержать страну и вывести Россию на новую высоту, русским мальчикам пора взрослеть. И уж точно не ходить за дудочниками-крысоловами всех мастей.

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Московский крестный ход (МКХ) вызвал довольно сильный резонанс в информационной среде. Большая часть откликов касалась ощущений и размышлений участников, в них преобладал радостный настрой, что было понятно, ведь в Москве крестные ходы не проводились довольно давно. Однако сразу же появились и отклики своеобразного жанра – «политические последствия Московского крестного хода». Мне довелось много таковых прочитать, в них содержались, в основном, страшилки о том, что МКХ – открытый вызов Патриархии Кремлю, что это – попытка Русской Православной Церкви оседлать русское националистическое движение с последующей попыткой перехвата власти и т.д. и т.п. На этом фоне текст Юрия Васильевича Крупнова, пожалуй, самый вменяемый, хотя и в нём есть эти самые страшилки.

Попадались и тексты из лагеря антисоветско-националистического. В них, как правило, доминировала одна незамысловатая мысль – крестный ход был молитвенным шествием, поскольку впереди шёл Святейший Патриарх и духовенство. Встречались и попытки анализа, но чаще всего убогие, содержащие набившую оскомину диссидентскую риторику и обличение леваков, куда записывались все несогласные, как сделал, например, в прошлом известный православный публицист В. Семенко.

И, коль есть такая реакция в отношении православного Крестного хода (а следом за Московским 12 сентября прошёл уже ставший традиционным Крестный ход в Санкт-Петербурге, который повторял стилистику Московского), давайте попытаемся разобраться – где реальные страхи, а где страшилки. Остановлюсь на главных проблемах, большинство из которых поднимает в своей публикации Ю.В.Крупнов.

Но сначала – вопрос о численности. Он в медиа стал едва ли не главным сразу по окончании Крестного хода. Напомню, что сначала московские власти объявили о 40 тыс. участников при заявленных 20 тыс. Потом стали говорить о 80 тыс., а потом и вовсе зазвучала цифра 500 тыс. Наконец, Святейший Патриарх назвал число – 400 тыс. Тут дело, конечно, не в самих цифрах, а в комментариях к ним. Со стороны радикально настроенных православных в связи с этим стали звучать обвинения в адрес властей о сознательном занижении числа православных крестоходцев.

Тут важны два аспекта. Во-первых, некоторым организаторам, очевидно, хотелось показать, что нас – русских православных – много, и мы сила. Кому был адресован этот сигнал? Конечно, прежде всего, власти. Мол, надо с нами – этнически русскими – считаться. Ну и мусульманам-мигрантам, разумеется, тоже адресован. Тема нелегальной миграции сейчас всё чаще звучит в православном сообществе. Её активно обсуждают, причём, в резкой тональности именно те ресурсы, которые тяготеют к русскому этнонационализму.

Во-вторых, вольно или невольно крестных ходы в столицах сравнивали и сравнивают с празднованиями мусульманами своих праздников. И организаторам очевидно хотелось продемонстрировать, что нас, православных, больше. Поэтому в Москву на Крестный ход приехали монахи из Оптиной, многие люди из Подмосковья и даже других городов. Ну и Москва была мобилизована.

Крестный ход или православное шествие? Многие эксперты обратили внимание не только на активное участие молодёжи, но главным образом на специфическую манеру их участия. Конечно, крестные ходы в столицах отличаются от традиционных крестных ходов, во время которых люди молятся – либо тихо, про себя, либо вместе, громко читая нараспев Иисусову молитву или иные церковные песнопения, которые не мешают дыханию при движении. Столичные крестные ходы – это скорее православные шествия. Конечно, и на них есть те, кто молится, но больше внимания привлекают организованные колонны с «кричалками», которыми подбадривают участников шествия. Конечно, эти «кричалки» внешне православные «Мы – русские. С нами Бог», «Христос Воскресе! Воистину Воскресе», «Христос среди нас. И есть и будет» и др., но это всё-таки не молитвы. Ну и конечно, на шествиях много знамён, они, разумеется, православные, но всё-таки традиционные крестные ходы идут с иконами, иногда с хоругвями.

Перед МКХ в сети звучали призывы активистов «Русской общины» и других православных общественных организаций, смысл которых сводился к тому, что даже если ты не верующий, приходи на крестный ход, это – наша демонстрация силы. Поэтому смешно читать, как некоторые пишут про высокий молитвенный настрой участников Крестного хода.

Но главный вопрос другой – хорошо это или плохо? Я слышал жалобы, что «кричалки» мешали молиться. Но, с другой стороны, шествие есть шествие, а если в нём участвует молодёжь, то ей хочется покричать. Вон палестинские христиане кричат даже в храме во время схождения Благодатного огня, и к этому уже привыкли, никто не возмущается, хотя в прошлом возмущались.

Поэтому я считаю, участие молодёжи в Крестном ходе – дело хорошее. Своим участием молодёжь демонстрировала пускай не свою церковность, но точно свою православную идентичность. Да и как знать, может быть после Крестного хода, кто-то и в храм начнёт заглядывать.

В православных шествиях можно увидеть связь с первомайскими и ноябрьскими советскими шествиями (логика шествия всегда одинакова, только лозунги разные). И это забавный парадокс. Ведь организаторы этих «кричалок» – люди, как правило, антисоветско-националистически настроенные, а тут они невольно копируют советскую практику.

Об этнизации Православия. Юрий Крупнов пишет об этом феномене, приводя в пример заявление архиепископа Саввы (Тутунова) на радиостанции «Вера»: «Мы привыкли слышать: наша страна многонациональная и многоконфессиональная. Да, у нас всегда существовали взаимоуважительные отношения. И все же, Россия – страна мононациональная и моноконфессиональная!». И напоминает, что Конституция РФ начинается словами «Мы, многонациональный народ Российской Федерации».

Этнизация православия – серьёзная и глубокая проблема. Отчасти это породило старообрядческий раскол: мол, с какой стати нам равняться на греков с их троеперстием, они своё государство потеряли, да и вообще «греци лукавы суть». Но проблема куда глубже. Она заключается в том, что в среде православных сейчас активно распространяются националистические идеи, в основе которых понимание русских как этноса. Казалось бы, у русских есть мощная прививка – столько инородцев и среди русских святых, и среди русских полководцев, и среди русских ученых и деятелей культуры. Ан нет! Национализм пробивает дорогу. Всё равно кое-кто хочет, чтобы было как в Европе, чтобы Россия была мононациональным государством этнически русских.

К сожалению, и власть не понимает пока всей серьёзности проблемы. И противопоставляет этому в лучшем случае советский интернационализм или американскую идею «плавильного котла». Отсюда и это межеумочное понятие в Конституции: «Мы, многонациональный народ». А имя у этого народа есть? Нету. А как должно быть? На мой взгляд так: «Мы многонациональный русский народ». Чтобы все инородцы могли, вслед за И.В. Сталиным сказать о себе: «Я русский грузинского (армянского, якутского, чеченского, татарского и т.д.) происхождения». Но для этого сначала надо этнически русским вернуть их подлинное имя – ВЕЛИКОРОССЫ.

Тогда и можно будет по-настоящему устранить угрозу этнизации православия, а заодно и более опасную угрозу националистического раскачивания нашей имперской государственности.

Есть ли угроза для Русской Православной Церкви антисоветско-националистического политического православия? Об этом пишет Крупнов, и не в первый раз. И выстраивает определённый ряд событий: заявление Архиерейского собора РПЦЗ, демонстрация фильма «Мумия» на главном православном канале «Спас», МКХ. И ожидает продолжения в таком же духе на «ноябрьские праздники» (имеется в виду 4 ноября и 7 ноября). Я думаю, что такая угроза есть. Телеканал «Спас» под руководством Бориса Корчевникова превратился, увы, не в общецерковный рупор, а в голос одной определённой – антисоветской – партии. Прямо как православная газета «Правда». В результате вместо глубокого и объективного анализа событий 1917 года, вместо осмысления единой русской истории во всём ее трагизме нам предлагают примитивную идею выбрасывания советской эпохи из нашего прошлого. Прямо, православный большевизм какой-то! Большевики предлагали считать дореволюционную историю предысторией, в которой были какие-то отдельные «светлые проблески». А эти предлагают с обратным знаком считать советскую эпоху выпадением из исторического процесса, пытаются опорочить все достижения советского прошлого.

Перед нами стоит задача осмыслить наше единое прошлое, не разрывая его. А нам предлагают, причём от имени Церкви (канал-то церковный!), убогую идею катастрофичности русской истории.

Есть ли попытка Патриархии оседлать антимигрантские настроения? Чтобы ответить на этот непростой вопрос, надо прояснить контекст. Есть ли антимигрантские настроения в обществе? Несомненно, есть, и довольно сильные. Они возникли не на пустом месте? Абсолютно точно, что не на пустом. Их породил рост преступности среди мигрантов, особенно, когда жертвами преступников становились дети. Их породило и создание мигрантских анклавов в мегаполисах, где предпринимаются попытки насадить свои порядки. Их породило и вызывающее поведение мигрантов на улицах и в общественных местах. И многое другое. Появление организаций типа «Русская община», «Северный человек» – закономерная реакция на бездарную мигрантскую политику властей, на потакание олигархам, которым дешевле завести мигрантов, их эксплуатировать, нежели искать работников среди коренного населения, которым нужно платить больше. При этом, нужно признать, что завоз мигрантов придумал не вице-премьер Марат Хуснулин, это – объективная потребность экономики, вызванная спадом рождаемости среди коренного населения. Это тоже часть контекста.

На эту проблему, вполне естественно откликнулась и Патриархия. Лично Святейший Патриарх Кирилл не раз говорил о проблеме неконтролируемой миграции, ставя проблему в духовно-культурный контекст, как проблему подмены традиционной идентичности, как проблему замещения коренного населения пришлым. Это, на самом деле, серьёзная проблема и для Церкви. Поскольку паству Русской Церкви составляют великороссы, малороссы и белорусы, и близкие им по культуре представители других национальностей, среди которых христианство уже давно проповедано. Мигранты же – представители другой веры и другой культуры. Как Патриархии не тревожиться? Так скоро и паствы не будет.

В последнее время заметно, что Патриархия начала выстраивать отношения с организациями типа «Русские общины». В этом нет ничего дурного, если это будет не разовая политика, а ненавязчивое вовлечение представителей этих организаций в православный контекст, воцерковление русских общин.

Словом, подозрение в попытке оседлать националистические организации следует считать не реальным страхом, а страшилкой, которую разгоняют по сети враги Церкви.

Об угрозе перехвата власти. Эту проблему я бы и не стал обсуждать. На мой взгляд, это – типичная страшилка. Я не вижу те политические силы, которые могли бы использовать русское этнонационалистическое движение и Московскую Патриархию для перехвата власти. Может быть, они и есть, но настолько сильно законспирированы, что никак себя не проявляют. А значит – они если и есть, то находятся вне политики.

Анатолий Дмитриевич Степанов, главный редактор «Русской народной линии», председатель «Русского Собрания», член Союза писателей России