Сегодня «Балканский клуб» представляет вниманию читателей беседу помощника главного редактора «Русской народной линии» Павла Вячеславовича Тихомирова с председателем Наблюдательного Совета Всероссийского Общественного Движения «Россия православная» Михаилом Михайловичем Ивановым и с нашим автором из Сербии - переводчиком и иконописцем Огненом Войводичем.
Михаил Иванов: Константинопольский Патриархат поспешил признать легитимность украинской раскольнической церкви на Украине. Для многих православных христиан это было крайне неожиданно.
Огнен Войводич: Однако такой
поступок вполне логичен в рамках проводимой Цариградским Патриархатом политики
евроатлантического экуменизма.
Кроме того, такое решение представляет собою содействие Цариградского Патриархата программе советского федеративного фрагментирования Русской Державы и Народа, к чему стремится и евроатлантический альянс после разрушения Советского Союза.
ПТ: Огнен, мы публиковали статью изваестного болгарского историка и богослова Георгия Тодорова, где он предлагал воспринимать действия, предпринимаемые руководством Константинопольского патриархата в канве так сказать «трумэновской религиозной политики». Ты же, судя по этим словам, предлагаешь осмыслять действия Константинопольских патриархов в неком более широком контексте?
ОВ: Да, не нужно забывать о том, что Цариградский предстоятель поддерживал большевицкую т.н. «Живую Церковь», на чём мы остановимся ниже. А сейчас просто хочу обратить внимание на проявление «двойного аршина» в отношении к Немецкому народу и в отношении Русского и Сербского народов, которые позволяют себе «западные партнёры».
Вашингтон и Ватикан вместе вели кампанию разрушения «Берлинской Стены» и Советского Союза, однако, после разрушения «Берлинской Стены», они не позволили разрушить сооружённые Советами «Русские Стены», раздробившие пространство Исторической России.
Атлантистская антикоммунистическая кампания была за воссоединение Немецкого народа, но против воссоединения Русского народа, за раздробление Русской Церкви, державы, народа. Такую «духовную» доктрину дезинтеграции России и Русской Церкви открыто поддерживает и Цариградский Патриархат.
Потому-то РПЦ и не участвовала в т.н. «Всеправославном Соборе» на Крите, ибо Критский собор организован в континуитете и контексте кампании евроатлантического экумензма по разделению Русской Церкви и Российской Федерации.
ПТ: И все действия Фанара на украинском направлении, т.о. можно воспринимать всего-навсего в качестве мести?
ОВ: Русская Церковь не согласилась участвовать в нарушении канонического православного порядка межцерковных отношений и смысла православной соборности. Намерения Цариградского Патриархата и Критского Собора недвусмысленно проявились в Украинском Вопросе. Коминтерновский концепт Критского Собора описан в самом первом Сообщении СПЦ, в котором обосновано решение СПЦ не участвовать в Соборе.
Наряду с примечанием: «До сих пор не было примеров в истории, чтобы кто-то заранее определял и предписывал свод правил, по которым должен работать Собор. В силу своей соборности эти задачи реализовывал сам Собор», послание Св.Арх.Собора СПЦ в третьем пункте указано на вопрос статуса «четырнадцати автокефальных Церквей» и на основании которых «достаточно подтвердить их статус».
МИ: Можно точную цитату?
ОВ: «3.Учитывая, что вопрос о общения между автокефальными Церквями имеет решающее значение для миссии Православной Церкви в мире, мы считаем необходимым обсудить тему автокефалии, на чем наша Церковь постоянно настаивала.
Этот Собор обладает достаточным количеством богословских и пастырских оснований для признания существования на сегодня четырнадцати Автокефальных Церквей, а также для подтверждения их статуса; этого было бы достаточно. Кроме того, в ходе подготовки к Собору тема автокефалии и её провозглашения была детально изучена, за исключением способа ее подписания. Поэтому вполне оправдано и уместно на Святом и Великом Соборе утвердить и провозгласить то, что обсуждалось в течение десятилетий, и было решено» (см. ссылку).
Непрерывность евроатлантического экуменического экспансионизма
ПТ: Однако, мы говорили о том, что действия Константинопольского патриархата можно встроить в более широкий контекст, нежели просто «религиозную составляющую Холодной Войны»?
ОВ: Непрерывность евроатлантического экуменического экспансионизма длится с начала прошлого столетия, с разрушения Царской России, разрушения Османского халифата и европейского завоевания Царьграда, затем установления младотурецкого революционного режима в Турции и изгнания греков из Царьграда.
В европейско-турецком торге территорией Царьграда и убеждением греков оставить Патриархат в этом городе, Патриархат остался в Стамбуле как компенсация, однако за счёт православных греков и всецелого Православия. Согласно Лозанскому мирному договору от 24 июля 1923 года Царьградский патриархат остался в Стамбуле. Этот патриархат стал проектом евроатлантического экуменизма, стратегическое средство пропагандистского и практического прозелитизма.
После провала освобождения Константинополя от османской оккупации в греко-турецкой войне, греческое население было депортировано из Малой Азии, Восточной Фракии и самого Стамбула. Выдавливание греков из Константинополя происходило постепенно.
МИ: Вначале последовали дискриминационные меры, разоряющие
торговую деятельность, затем и просто погромы греческого населения привели к
практически полному исчезновению греческого населения этого города.
ОВ: В результате сегодня в Стамбуле живёт 2 тысячи греков, а ещё в средине ХХ века - 200 тысяч.
После изгнания греческого населения Цариградский патриархат стал заложником и экспонентом евроатлантического экуменизма.
Соборность Православной Церкви и литургическое единство не нарушалось до перехода Цариградского патриархата на григорианский папский календарь в 1923 году.
Коонстантинопольский патриарх Мелетий (Метастакис), фигура евроатлантической стратегии в решении «Восточного вопроса», «восточный папа», как его называл св.Иустин (Попович), организовал т.н. «Всеправославный Конгресс», в котором участвовали три автокефальные церкви, на которой Константинопольскому патриархату, а также Церквям Эллады и Румынии был навязан григориаский календарь.
Константинопольский Патриарх Мелетий признал большевицкую т.н. «Живую Церковь», которая приняла указание переходить на новый календарный стиль. Русская Церковь после Конгресса 1923 года была обманута руководством т.н. «Живой Церкви» пока св.Патриарх Тихон был в тюрьме. Однако, когда патриарх разобрался, Русская Церковь тотчас же отбросила решения неправославного собора.
ПТ: Напоминаем нашим читателям, - обновленческий раскол в нашей Церкви произошёл в мае 1922 года в результате насильственного ареста Св.Патриарха Тихона и захвата высшей церковной власти группой обновленчески настроенного духовенства. «Наиболее массовой и организованной группировкой в обновленчестве поначалу была т.н. «Живая Церковь», по названию которой зачастую именовался и весь раскол. В первые месяцы после своего появления на свет «Живая Церковь» была озабочена не столько признанием со стороны Православных Поместных Церквей, сколько захватом позиций внутри Русской Церкви. Однако контакт с греками был установлен довольно быстро, и уже в августе 1922 года на съезде «Живой Церкви» в Москве в президиуме восседали представители Константинопольского и Александрийского Патриархов в России - архимандриты Иаков и Павел».
Но вообще там не всё так однозначно было, уж простите за это выражение. Предлагаю посмотреть статью исследователя темы доктора церковной истории доктора о.Александра Мазырина «Константинопольская Патриархия и обновленческий раскол».
ОВ: Ну, прп. Авва Иустин выражался о патриархе Мелетие гораздо менее политкорректно.
Так комментируя предложение провести Вселенский Собор, прп. Иустин (Попович) 7.5.1977 г. пишет, обращаясь к Св. Арх. Синоду СПЦ, о Цариградском патриархе Мелетие и его Конгрессе следующее:
«Вопрос подготовки и созыва нового «Вселенского Собора» Православной Церкви не нов и не из последних в нашем веке истории Церкви. Этот вопрос был уже поставлен при жизни несчастного патриарха Константинопольского Мелетия Метаксакиса, известного тщеславного модерниста и реформатора, создателя раскола в Православии на его так называемом «Всеправославном Конгрессе» в Константинополе в 1923 году».
Как и император Константин Великий воздвиг Константинополь в качестве новой столицы, нового Рима, так и евроатлантический проект протектората Царьградского патриархата символизирует миссию прозелитизма и культурного колониализма - не только в среде греческого полуосвобождённого и изгнанного народа, но и во всецелом православном мире.
Отделённый от православного народа, на неприятельской турецкой территории, под покровительством НАТО, с православным знаменем чести и авторитета первого среди равных, трон цариградского патриарха стал идеальным средством проведения евроамериканской религиозно-политической миссии «мягкой силы» по отношению к православным Востока.
Православная перспектива
ОВ: Противоправославное провозглашение автокефалии раскольнической и практически униатской Украинской церкви может стать толчком к утверждению Русской Церкви в православном предании, открывая перспективы Поместным Православным Церквам отделения от неправославного ложного единства вевроатлантическом экуменизме.
Распря с Царьградским патриархатом и украинский кризис могут открыть православную перспективу Русской Державе, открыть путь к полной независимости Российского Государственной Доктрины в политике.
ПТ: Иными словами, выводя конфликт в плокость мировоззренческую, Москва православная может сделать заявку на то, что Русская Церковь является той структурой, которая готова стать препоной на пути тотального обновленчества и - как следствие - тотального синкретизма, всесмешения. А если это ещё и каким-то образом будет отражено в государственной доктрине, то это как раз и будет символом того, что Российская Федерация может исполнить послушание Третьего Рима.
ОВ: Во всяком случае, такой разворот будет символизировать то, что на пути сползания во всеересь всесмешения появился барьер.
МИ: И таким барьером может стать наша Церковь.
ОВ: Эквивалентом евроатлантического экуменического провозглашения автокефальности украинской раскольнической «церкви» является евроатлантическое экуменическое оккупирование и провозглашение «Республики Косова».
К сожалению, вызов, брошенный сербам оккупацией Косова и Метохии, не подтолкнул официальную политику Республики Сербии к православному пути Косовского Завета, но, увы, напротив. В политическом смысле последствием оккупации стало утверждение представителей наших управленческих структур в политических организациях оккупантов - как проявление «стратегического определения совеременной Сербии».
ПТ: Система границ союзных советских республик внутри СССР была спроектирована ради решения задачи раздробления Российского государства. Эти границы представляют собою залог того, что Россия никогда более не станет конкурентом Великобритании. В некотором смысле тоже самое можно сказать и о границах, раздробивших пространство Сербского мира.
ОВ: Уповаю на то,что сербские политики покаются в том, что они продолжают оставаться в политике «югославами», а не «сербами». Покаются и попытаются стать не постюгославами, а сербами.
ПТ:...А российские политики перестанут быть постсоветскими россиянами, но попытаются стать русскими россиянами...
ОВ: И если они попытаются стать именно православно ориентированными политиками, то очень многое станет на свои места.
ПТ: В том числе и осмысление функции Константинопольских патриархов в тёмной затее фабрикации синкретической псевдоцеркви.
1. к теме