О преодолении распада

В связи с нынешними событиями на пространстве Исторической России, наглядно подтверждающими порочность социально-политического устройства того, во что превратилась бывшая наша страна в послесоветское время, – на информационную поверхность, притом с официальной подачи, все чаще стала всплывать тема юридической несостоятельности провозглашения в начале 90-х годов ХХ века на этом пространстве новых независимых государств.

Не берусь судить, насколько юридически обоснованы упомянутые претензии, – особенно учитывая то, что с этими новоиспеченными государствами на протяжении трех последних десятилетий нынешние их ниспровергатели активно вступали во всякого рода «международные отношения», – однако ущербность этого устройства не подлежит сомнению. Результатом этого устройства стало культивирование лютой взаимной вражды по всем периметрам бывшего единого государства – ради поддержания которой сегодня, например, на Украине ловят людей на улицах, чтобы отправить их на убийство бывших своих соотечественников (с самыми печальными последствиями для этих «мобилизованных»)…

1. Без малого три десятилетия назад, в 1996 году, под впечатлением пятилетних «успехов» строительства «новой жизни» на постсоветском пространстве, я написал довольно наивную статью с претенциозным названием «О преодолении распада». В тогдашних украинских условиях, усугубленных провинциальным моим местожительством, статья так и не добралась до читателя. Посылал я её тогда и в разные московские «органы печати», вроде «Независимой газеты», но тоже безуспешно. Между тем, не прошло и тридцати лет, как тема, похоже, становится актуальной и для официального уровня – и постепенно, хотя и со стеснением, начинает предлагаться для обсуждения.

В упомянутой статье я критиковал принципы, положенные в основу нового нашего жизнеустройства и предлагал рецепты «преодоления распада».

К сожалению, с тех пор, за истекшие тридцать лет, ситуация у нас существенно деградировала, поэтому даже те из предлагаемых в статье рецептов, которые на момент её написания были реализуемы и полезны – к нашим дням во многом уже устарели.

Статья начиналась бойко: «Несмотря на победное шествие новых независимых государств, образованных на месте бывшего Союза; несмотря на то, что избраны уже президенты, сочинены гимны, нарисованы гербы, написаны конституции, напечатаны деньги и так далее; несмотря на принятие этих государств в авторитетные международные организации; несмотря на триумфальные выступления “независимых спортсменов” и полеты в космос “независимых космонавтов”; несмотря на то, что огромное число людей успело уже неплохо устроиться в новых условиях, обнаружив в них немалую для себя выгоду… – время показало, что неправда, совершенная при основании этих государств не может не сказываться на дальнейшем их существовании. Эта неправда заключается в том, что действия руководителей бывших союзных республик, направленные на развал единой страны, – действия в сущности далекие от каких бы то ни было идейных соображений, – были ими представлены и документально оформлены как результат волеизъявления народов и осуществление их «вековечных чаяний». И то, что для подтверждения правомерности своих действий руководством некоторых новообразованных держав были организованы и успешно проведены “референдумы” и другие подобного рода “шоу”, выдержанные в традиционном советском стиле, – по сути дела ничего не меняет».

Далее я писал: «Расчет правителей отделившихся от Союза территорий изначально строился на том, что после превращения управляемых ими территорий в независимые государства, удастся сформировать на основе населения каждой из этих территорий новую общность людей – “народ”, который бы соответствовал образованной государственности. Ради осуществления этих расчетов граждане едва ли не каждого из новых государств, помимо всех своих прежних тягот, вынуждены теперь нести еще и некую “национально-культурную повинность”, необходимую властям для искусственного поддержания (или создания почти из ничего) культуры титульной нации за счет остальных культур и для преобразования национально-культурного ландшафта, с тем, чтобы этот ландшафт отвечал новой политической реальности».

И еще: «Сегодня на Украине, – считающейся Западом наиболее продвинутой в “демократическом” направлении среди бывших славянских республик СССР, – над большей частью ее населения проводится беспрецедентный эксперимент по изменению национально-культурного и духовного облика этого населения. Украинские власти мотивируют свои деяния необходимостью научить подданных украинскому языку и патриотизму, определив им в качестве объекта для проявления патриотических чувств современную территорию Украины, от Польши до нынешней российской границы, не далее. Несмотря на это, Запад оказывает Украине всяческое содействие, выступая тем самым гарантом творимых там безобразий».

И такое: «Со временем, однако, все более выясняется, что обманом, подкупом или террором ничего, в сущности, добиться нельзя. Что навербовать искренних патриотов для новых держав подобными способами невозможно. И никакие капиталовложения в этом помочь не могут. При помощи капиталовложений удалось лишь наплодить несметное число перекрасившихся карьеристов и жуликов, превративших государственные структуры новых государств в подобие воровских притонов. И хуже остальных в этом отношении дело обстоит именно с Украиной…».

Завершая же первую главу, писал: «…Теперешнее положение, несмотря на видимую стабильность, стабильным назвать нельзя. И если мы и дальше будем идти по тому же пути, по которому идем сейчас, то наши национальные проблемы решатся и страсти успокоятся – только когда возникшие на месте СССР державы разделятся каждая еще на десятки “независимых” государств. Либо мы “пойдем другим путем” и снова соединимся в единое государство, пусть и не в прежнем составе, образованное уже на иных началах, нежели то единое государство, из которого мы так опрометчиво разбежались в разные стороны».

Во второй главе статьи я, подкрепляя свое мнение авторитетом Солженицына, рассуждал о необязательности для народов решать свои культурные вопросы посредством обретения государственности.

Процитирую главное: «Солженицын где-то высказал мысль о том, что не стоит смешивать задачи государственного и культурного строительства. Что касается теперешних наших национальных проблем, то они возникают как раз по причине такого смешивания, оттого что многие народы бывшей нашей страны пытаются решить задачи национального и культурного возрождения посредством обретения государственности. Это происходит не только когда подобная “государственность” услужливо уже оформлена в качестве таковой “мировым сообществом”, но и когда она вызревает пока подспудно, довольствуясь пока что скромным статусом “автономной республики”. А так как благодаря нашей длительной совместной жизни, на всякой почти территории бывшего Советского Союза проживает множество разных народов, то такое государственное “возрождение” одних всегда оборачивается государственным подавлением других».

И еще: «Государство – это орудие корысти. И все кровавые войны происходят не между отдельными людьми и даже не между народами, а всегда между государствами, образованными этими народами.

И потому государство должно быть у нас одно, и должно принадлежать всем.

Оно должно быть принципиально вненациональным, общим для всех и стоять на страже исключительно материальных интересов своих граждан: то есть осуществлять хозяйственную политику, лечить, охранять, защищать и так далее, не вторгаясь при этом в другие сферы».

В третьей главе статьи я призывал к упразднению национальных автономий, могущих претендовать на то, чтобы впоследствии стать государствами, и предлагал взамен превратить нынешние их столицы – в «центры духовного и культурного притяжения» тех народов, которые они представляют.

Процитирую: «Не смешивая “грешное с праведным” и предоставив государству служить нашим “материальным запросам”, проблемы, относящиеся к духовной сфере, лучше бы решать без него.

Для решения задач национального и культурного развития множества народов, живущих на просторах бывшей нашей страны, было бы больше пользы, если бы столицы послесоветских национальных государств и всякого рода автономий оставили свои государственные функции и преобразовались в центры духовного и культурного притяжения своих народов. В каждом таком центре могли бы быть собраны высшие духовные святыни и культурные ценности того или иного народа, сконцентрированы главные национальные учебные заведения, исследовательские институты, музеи, библиотеки, издательства, киностудии и т.д., – занимающиеся изучением и освещением истории и культуры этого народа, сохранением и развитием его традиций. Такой центр оказывал бы практическое содействие и духовное покровительство национально-культурным центрам более низкого ранга, а также отдельным представителям своего народа – по всему пространству огромной единой страны, а не ограничивался бы нынешней своей “государственной” территорией, в пределах которой национальное “государство” всячески заботится о представителях титульного народа за счет остальных, а в сотне километров от него другое подобное “государство” превращает этот же народ в презренное “нацменшинство”».

Делал при этом следующее уточнение: «При этом следует учитывать и то, что Москва или, допустим, Ростов – города не только русские, а Киев и Одесса – не только украинские. Тот же, к примеру, Киев мог бы одновременно быть и главным украинским центром, и региональным русским центром для русского и русскоязычного населения Юго-Запада <…>. Национальные культуры должны получить возможность развиваться параллельно, а не одна за счет другой (а именно такими методами решает проблемы национальных культур государство); они должны одна другую взаимно обогащать, а не становиться тем орудием, при помощи которого правители национальных государств (люди, как правило, от культуры далекие) воюют со своими противниками, внутренними и внешними».

Еще писал о том, что: «Финансирование таких центров могло бы осуществляться за счет добровольных пожертвований, а также из той части налогов каждого гражданина, которая идет на развитие культуры. <…>Решение задач сохранения национальных традиций и развития национальных культур возлагалось бы таким образом на сами нации и всецело бы зависело от них самих, что устранило бы всякие поводы для конфликтов. Каждый народ должен созидать свои ценности – и утверждаться именно этим, а не тем, чтобы при помощи государства разрушать ценности, созданными другими народами. И хотя та часть налога, которая тратится на культуру, кажется ничтожно малой и совершенно недостаточной для развития национальных культур, но, если мы перестанем воевать друг с другом, и своим разъединением разваливать хозяйство и инфраструктуру, то, может быть, сэкономим кое-что и для культуры».

Завершалась статья такими словами: «Что же касается единого государства, то каждая его крупная административная единица должна иметь свой набор национальных языков, определяемый опросами или референдумами. Символика единого государства должна опираться на символику нашей тысячелетней государственности, но при этом быть общей, приемлемой для всех его составляющих. Столицу можно оставить в Москве, а еще лучше – перенести ее куда-нибудь за Полярный круг (чтобы не плодить бюрократию) – и тогда “хай трэмтять наши ворогы!” (пусть трепещут наши враги).

Кстати, если ради объединения придется пойти на перенесение столицы в Киев – то и это будет не слишком большой ценой. Главное – покончить с разъединением, особенно гибельным для славян. Не следует забывать: нас разделяют, чтобы нами властвовать».

2. Предлагаемые в статье рецепты «преодоления распада» основывались, прежде всего, на тогдашнем моем представлении о необходимости сохранения нашего государства в тех его границах, которые оформились к середине ХХ-го века и которые наш народ отстоял в тяжелейшей войне. Существование единого государства в этих границах обусловлено, помимо всего прочего, законами геополитики, которые диктуют наиболее оптимальную конфигурацию государственных границ, ограниченную естественными, географическими пределами, – удобную с точки зрения обеспечения безопасности и рационального ведения хозяйства. В действенности этих законов можно убедиться, если обратить внимание хотя бы на конфигурацию европейских границ, в значительной степени подчиняющейся именно этим законам (см. напр.: В.Л.Махнач «Русско-японская война и ее последствия», лекция). Уже в имперский период наше общее государство, именуемое Россией, вышло на свои геополитические пределы. И, за небольшими исключениями, оно сохранило свою государственную территорию и в советские годы, – территорию самую большую в мире, простирающуюся от Карпат до Тихого океана, от Ледовитого океана до гор Памира и Тянь-Шаня. Накануне своего распада наше государство обладало значительным количеством населения (немногим меньше 300 миллионов), необходимым для самодостаточного хозяйствования, и огромным запасом природных ресурсов (несметное богатство которых послужило даже соблазном для многих представителей правящего нами сословия, побудив их, вместо рационального обустройства нашего государства, пустить это богатство на продажу – ради обеспечения их собственной жизни в более комфортных с их точки зрения странах).

Вторая важная составляющая статьи касалась духовного и культурного содержания жизни нашего народа. Выводы, сделанные в статье, базировалась на убеждении о неспособности тогдашней правящей прослойки страны, доведшей нашу страну до гибели, руководить народной жизнью на тех направлениях, которые возвышаются над бюрократическим уровнем.

В наступивших «смутных» условиях, при отсутствии у нас достаточного количества компетентных, патриотичных и бескорыстных руководителей, – представлялось важным опираться на работающую систему, независимую от упомянутого руководящего «человеческого фактора» (зачастую, вдобавок, и небескорыстного). Систему, обеспеченную заодно и «защитой от дурака».

Поэтому-то в том, что касалось «культурного строительства», вряд ли возможно было бы ожидать, чтобы в этом отношении наше общее государство могло бы играть созидательную, творческую роль. Ему, до поры, была бы по силам разве что роль охранительная, создающая условия и возможности для последующего созидания. Упомянутые охранительные усилия общего государства стоило бы направить на защиту великого культурного достояния, созданного всеми живущими на нашем пространстве народами. Потому, что суть национально-культурной политики общего государства должна состоять не в том, чтобы, по дурному примеру Запада, защищать эгоистические «права человека» и «права наций» (что на нашем пространстве дошло до логического предела, найдя свое воплощение в виде создания всякого рода злокачественных автономий, угрожающих нам распадом), – а в том, чтобы защищать «надчеловеческое» – культурное и духовное достояние… Ибо «надчеловеческое» – религия, культура, традиции, национальный опыт, запечатленный в истории… – включает не только привнесенное нынешними развращенными и немощными поколениями, но и созданное поколениями прежними, воевавшими за Крым, осваивавшими Сибирь, победившими в великих войнах, оставившими нам великое цивилизационное достояние, способное наполнить нашу жизнь смыслами и указать направление дальнейшего развития. Подобного рода государственной защиты требует, кстати, и традиционный характер нашего хозяйствования, который, конечно, у разных народов разный, но на нашем пространстве за много столетий вылился в некий благодатный симбиоз, доказавший взаимную выгоду.

Для спасения нашей цивилизации нужно исходить не из сиюминутного, а из вневременного – что соответствует и установкам наших главных религий. И руководствоваться не столько желаниями живущих теперь поколений, сколько заветами условного «Бессмертного полка», включающего все прежние поколения, создавшие Россию, – восстанавливая тем самым преемственную связь между прошлыми поколениями и поколениями нынешними. Поэтому-то созданное этим «полком», всей совокупностью живших на этой земле народов – и должно быть незыблемым, с гарантированной защитой, в том числе и от своеволия нынешних гедонистических поколений…

Целью такого подхода являлось устранение конкуренции национальных эгоизмов на нашем пространстве. Национальный эгоизм, в том числе и русский, саморазрушителен и непродуктивен – как бесплоден и саморазрушителен эгоизм отдельного человека. Не нужно забывать, что даже великая русская культура вызрела не на национальном эгоизме, а создана была людьми, верящими в идеалы, пусть иногда и в идеалы, лишенные духовной полноты (вроде коммунистических). О бесплодности упования на русский национальный эгоизм свидетельствует хотя бы сравнение русской культуры в ее петербургском, имперском, варианте или, например, в московском, советском, варианте, – созданных совместно живущими на нашем пространстве народами и являющихся их общим достоянием, – с нынешней «русской культурой», в ее московском, «местечковом», варианте. Эта «местечково-новорусская культура», – выхолощенная идейно, лишенная смыслов и веры, – ничего великого создать не способна, и закономерно распалась на два мутных потока – пропаганду и развлечения, – ублажающих «тело», но мертвых для духа…

Нам же нужно добиваться того, чтобы все местные культуры, свободно и без принуждения, вливались в общую, как вливаются мелкие притоки в одну большую реку, привнося в нее свои «химические особенности».

Скульптору Вере Мухиной приписывают изобретение советского граненого стакана, в котором отдельные грани будто бы символизировали отдельные республики, а связывающая их воедино верхняя кайма, увенчивающая весь стакан, – указывала на русский народ и его роль в единстве. Если говорить о роли русского народа, то подобный символ – это примерно то, что требуется для нашего единства и просится быть выраженным юридическими словами в нашей конституции (а еще лучше – запечатлённым в нашем сознании и в наших душах). С той только поправкой, что не надо нам больше четко очерченных национальных республик. И помня о том пагубном для нас обстоятельстве, что в советское время наш общий «граненый стакан», при всей его «всенародности», наполнялся отнюдь не Божьей благодатью… Власти пытались наполнять его марксизмом, а народ втихаря норовил наливать туда водку. И нам в нашем будущем, для духовного спасения и благоденствия на общем пространстве, наш общий многогранный сосуд нужно бы наполнять чем-то более животворящим…

Говоря о культуре, необходимо заметить, что подлинные культурные явления создаются в обществах, решающих важные национальные задачи – в час испытаний, в процессе всенародного созидательного творческого подъема – и возникают как ответы на вызовы, перед которыми оказался народ. Общество же, в котором ничего не созидаётся, ничто не преодолевается, в котором все озабочены деланием денег и потреблением – творчески бесплодно.

Поэтому, для начала, представлялось важным разделить задачи, касающиеся восстановления на нашем пространстве общего государства в его традиционной форме, и все, что относилось к вопросам «национально-культурного» развития всех проживающих на этом пространстве народов (переведя решение этих вопросов на индивидуальный уровень). Это должно было снять накопившиеся национальные противоречия и открыть возможность для продолжения нашего совместного культурного творчества…

Заодно подобный подход не позволял бы путать главное и второстепенное, лишил бы возможности ставить «местное» выше «общего», – на чем привыкли спекулировать руководители наших автономий и к чему всегда подстрекали наши внешние недоброжелатели.

Что же касается заключительного пассажа той статьи, – в котором предлагалось, ради единения, не исключать возможности перенесения общей столицы в Киев, – то речь в нём шла не более чем о тактическом ходе, нацеленном на то, чтобы как-то успокоить украинские амбиции, расчесанные тогдашними футбольными успехами (и не имевшие на тот момент более существенных оснований). Я полагал, что главное для нас – единство судьбы, а там разберемся…

Это успокоение киевских амбиций – никак не могло выходить за определенные временные рамки и никоим образом не являлось попранием идеала, сформированного в православном мире и определявшем первенство в нем – за Москвой.

В целом же, изложенные в статье предложения рассчитаны были на то, что русская культура даже в «нейтральном государстве», являясь культурой государствообразующей, не может не играть главенствующую роль. И будет, в качестве таковой, постепенно укреплять свои позиции на его окраинах, способствуя возрождению, на новом этапе и в новых формах, того единого государства, которое мы потеряли.

3. Покончив, таким образом, с разъяснениями и оправданиями, приступлю, наконец, к главному, фундаментальному, недостатку представленных в статье идейных построений. Главный их недостаток в том, что в них игнорируется взаимозависимость относящегося к функционированию государства и того, что касается духовного наполнения жизни граждан этого государства. Это похоже на то, как если бы не принимать во внимание взаимозависимость жизни души и тела в отдельном человеке. И пребывать в убеждении, что тело может как-то существовать без того или иного «идейного наполнения». И тешить себя надеждой, что при подобном «нейтральном государстве», идейные предпочтения живущих на нашем пространстве народов не потребуют своего воплощения в государственной жизни. Подобное представление о взаимной обособленности духовного и телесного попахивает чем-то еретическим. И напоминает присущий протестантам «порядок вещей», когда духовная жизнь и практическая деятельность человека дистанцируются одна от другой, – так что предполагается, что будто бы можно быть примерным христианином, регулярно читающим Библию и исправно посещающим храм – и в то же время в практической своей деятельности с легкостью попирать христианские заповеди, полагая, что для «деловой жизни» они неуместны.

В духовном отношении «нейтральное государство» – это примерно то, к чему устремляется нынешний мир, готовый предоставить управление людьми бездушной «цифре». При котором – «что такое хорошо, что такое плохо» будет формулировать Искусственный интеллект, с «цифрой» вместо души, – запрограммированный кем-то закулисным… С таким подходом, даже в нынешнем нашем противостоянии с желающими нас поглотить внешними «оппонентами», мы можем лишь выстроить собственную «ячейку глобализма», с нашей «суверенной» спецификой, – которая, ради исключения «эксцессов», будет лишь временно обособлена от грядущего «мирового порядка».

К тому же, на самом деле, «нейтральным» государство быть не может. Свято место пусто не бывает. Кто-то эту «нейтральность» заполнит. Те, кому безразлично, что творится в наших душах. И кто будет создавать формы «по образу своему и подобию», воспринимая живущий на нашем пространстве народ – как средство для реализации собственных целей.

Неудивительно, что за более чем три десятилетия, прошедшие со времени распада Союза, российское государство, унаследовавшее от Советского Союза форму «нейтральности» (и избавившееся от коммунистической идеологии), не обрело своей организующей идеи, способной объединить бывшее российское пространство или укрепить саму Россию. И в это же время отторгнутые от России бывшие ее окраины сформировали начатки государственности и, в каждом таком «государстве», влиятельную прослойку населения, заинтересованного в существовании отдельного «государства». Вдобавок, эти новоиспеченные «государства» нашли поддержку и у внешних, враждебных России, сил – причем, задачи, формулируемые внешними противниками России, сделались «смыслами» существования этих «государств».

Что же касается самой России – именно той части бывшей великой страны, которой еще позволено так называться, – то ситуация в ней с тех пор существенно деградировала, поэтому никаких признаков преображения под российским влиянием бывшего нашего пространства не обнаружилось. Наоборот, Россия – со всем своим духовным и культурным потенциалом – неуклонно отступала, из-за отказа её руководства на этот потенциал опираться. К бывшим своим провинциям Россия поворачивалась, в лучшем случае, замаскированным под «русскость» национальным эгоизмом еврейского типа – а ля Жириновский, – так что теперь, в результате такой политики, под угрозой оказалась даже русская национальная идентичность традиционно русских регионов…

4. Тут стоит напомнить, что российское государство, в тех формах, с которыми мы имеем дело до сего дня, создано было в свое время православной властью и православным народом. Которые были движимы мотивацией «не от мира сего». И поддерживать эти формы способна лишь православная Россия. А не всякого рода подражатели иудейским доктринам и искатели «еврейского счастья» – монетаристы, марксисты, «национальные эгоисты» и прочие нынешние обитатели бывшей великой страны.

Правда, что касается правящего сословия России, то, начиная еще с петровских времен, православным его можно назвать лишь с очень большой натяжкой. И до поры – до революций начала ХХ-го века – наше государственное строение держалось на православном народе, готовом воспринимать православную риторику власти.

Поэтому, говоря сегодня о русском народе, как об объединяющей силе для нашего пространства, нельзя упускать вопрос о том, а какой это русский народ. И способен ли он по своему нынешнему духовному состоянию осилить столь сложную задачу.

Ведь когда, начиная с перестройки, у нас стали звучать призывы, рассчитанные на народное одобрение, о том, что не надо помогать Африке, Кубе, Вьетнаму… а затем, после 1991-го, подобное стали говорить и о Кавказе, Украине, даже о Белоруссии, – то, таким образом согласились, что в результате такой политики, у нас не будет больше Африки, Вьетнама, Кубы, Кавказа, Украины и Белоруссии…

Тут, правда, возникает еще вопрос: а как именно помогать? Можно – как это делают недальновидные родители, откупающиеся от детей ради сохранения спокойствия… А можно, – опираясь на живущий в душе идеал православной соборности, который побуждает к тому, чтобы получив в наследство созданную православными предками державу, стараться её сохранить в единстве и неделимости, проявляя внимание, участие и готовность нести ответственность за судьбу населяющих ее народов, не оставляя своим попечением всякую, даже «заблудившуюся», «овцу».

Наши же власть предержащие, как и подобает материалистам, все это время исходили из убеждения, что «бабло побеждает зло», пытаясь «закрыть» все вопросы деньгами – и после такой «внешней политики» они теперь обижаются, что таким образом «облагодетельствованные» ими бывшие союзники или даже бывшие соотечественники суют нам «ножи в спину». Хотя это всего лишь результат принятой нашей властью и реализуемой ею «ценностной установки», исходящей из того, что «деньги – превыше всего» и «решают всё», – при которой надо быть готовыми к тому, что у кого-то другого денег может оказаться больше… Кстати, в нашем случае, у этого «другого» больше оказалось не только денег, но и желания, и внимания, – так что в результате его тридцатилетних усилий стало возможным невообразимое: когда этот самый «другой», совершенно для нас чужой и отделенный от нас океаном, смог посеять внутри нашего народа кровную вражду, заставив между собой воевать тех, чьи предки тысячу лет назад создавали нашу державу и сражались плечом к плечу, защищая её в последней Великой войне…

Корни сегодняшних наших проблем, особенно ярко проявившихся на украинском направлении, в том, что нынешняя российская власть уже не мыслит себя общей, распространяющей свое попечение на все прежнее наше Отечество. То, что все последние годы происходило с Украиной, к сожалению, не воспринималось российской властью как повод для восстановления общей страны, – что нашло бы поддержку и среди большинства украинского населения. Непрерывная, на протяжении трех десятилетий, украинская смута – была для российских властей не более чем удобной возможностью для укрепления собственного положения на очерченном для неё участке, которому позволено еще называться Россией. Пользуясь этой смутой, российские пропагандисты все эти годы выставляли для своих зрителей злоключения украинских граждан в качестве назидательного примера того, к чему приводит непослушание властям. Вместо того, чтобы видеть причины непрекращающегося украинского политического балагана в навязанной в свое время живущему на Украине народу отдельной государственности, не имеющей подлинных оснований для существования и требующей безусловного упразднения… И даже ожидаемое очень многими на Украине вступление на её территорию российских войск было предпринято российской властью лишь для того, чтобы обезопасить Российскую Федерацию от возможных обстрелов с сопредельной беспокойной территории.

Результатом подобной, проводимой российскими властями, «международной политики» стало нарастающее взаимное отчуждение между частями единого прежде народа, которое уже приносит и еще принесет свои «плоды».

К сожалению, на протяжении нескольких последних десятилетий взоры наших власть предержащих были неизменно обращены на Запад – несмотря на то, что Запад, в силу своих мировоззренческих установок никогда не воспринимал нас равными. Не говоря уже о том, что мы и Запад – принадлежим к разным цивилизациям, на протяжении всей своей истории противостоящими одна другой. И хотя в последние годы со стороны Запада поступали однозначные сигналы насчет того, что готовность его к «сотрудничеству» не простирается дальше желания нас пограбить, самосознание значительной части нынешнего российского правящего класса (принадлежащего, на самом деле к «всеядной», денежной, «цивилизации») все еще устремлено к тому, чтобы, по примеру Запада, устроить на подвластной им части бывшего нашего Отечества этакую респектабельную «европу». Или несколько «европ»…

В отношении же бывших наших окраин, населенных «братскими» когда-то народами, этот правящий класс, подражая западным своим кумирам и патронам, мнит себя этакими «колонизаторами в пробковых шлемах», – распространяя, впрочем, свое «колонизаторское» отношение не только на обитателей этих окраин, но и на собственное подвластное население за пределами МКАДА. Забывая при этом о судьбе Древнего Рима, поглощенного варварами и не желая видеть того, во что превратила подобного рода самоубийственная «колонизаторская» политика современные европейские страны…

5. Между тем, «европейские подходы», освоенные нашей властью, и «европейские формы», в которые загоняли на протяжении последних десятилетий нашу жизнь, мало чем могут нам помочь в нынешних наших бедах…

Для возрождения утраченного нами Отечества необходимо найти некий общий созидательный и спасительный для всех путь, ведущий к устранению разделений и восстановлению былого единства. И, в первую очередь, важно уврачевать гибельный раскол внутри русского народа – между живущими в северной и южной частях единой прежде Руси, в Российской Федерации и на Украине. Эти части нашего народа в ходе исторического развития обрели во многом несхожий политический опыт и обладают довольно самобытными, взаимодополняющими чертами народного характера.

Не стоит забывать, что наша великая империя создана была в свое время совместными усилиями и совокупным человеческим потенциалом всех частей Русского мира. И, главным образом, объединенными силами Северной и Южной Руси. Ведь всего через несколько десятилетий после Переяславской Рады, объединенная Русь смогла одолеть шведскую сверхдержаву в Полтавской битве и получить возможность для самостоятельного нестесненного развития.

Поэтому в решении наших насущных проблем важна последовательность: необходимо прежде всего решить русский вопрос, объединив все части русского народа и исцелив его духовно, а затем уже, общими усилиями, приниматься за другие проблемы, возникшие за это время по окраинам бывшей единой державы, в том числе и проблему миграционную…

Об этой спасительной для нас и нежелательной для наших недругов последовательности – прекрасно осведомлены эти самые недруги. И неслучайно эти противники, рассчитывая расчленить наше Отечество, принялись поджигать в нем кровавые войны, начиная именно с окраин, населенных православными народами – в Молдавии, в Грузии, на Украине…

Однако, к сожалению, всякие объединительные намерения на нашем пространстве – даже касающиеся регионов с преимущественно православным населением, – сталкиваются сегодня с препятствием, которое можно обозначить как «великорусское украинство».

«Великорусское украинство» – это проявление регионального эгоизма, когда у населения великорусской части некогда единой Руси, которой Господь определил главенствовать в Русском мире, появляется соблазн жить по принципу «моя хата скраю». Подражая в этом украинствующим Малороссии, которых еще раньше заинтересованные силы сумели таки втиснуть в местечковый «формат»; и забывая, что их, великорусская, «хата» простирается на седьмую часть суши и вмещает больше сотни народов.

Этот «моральный выбор» заставляет заодно вспомнить о ветхозаветных евреях, которые свою избранность, полученную ради осуществления миссии, возложенной на них Господом, поменяли на «избранность» в стяжании мирских благ и получении привилегий.

На протяжении всех послесоветских лет недекларируемая идея «великорусского украинства» была руководящей для правящего сословия РФ, – самим своим положением вынужденного считаться с геополитическими «пожеланиями» западных «партнеров». И дело тут даже не столько в вынуждаемом этими «партнерами» бездействии на постсоветском пространстве, но и в самом «символе веры» нашего начальства, которое все эти годы открывало души и прокладывало трубы в сторону Запада. На этом фоне всякие «шевеления» и инициативы по восстановлению бывшей страны выглядели для наших руководителей лишь досадной помехой, отвлекающей от упомянутого «марша энтузиастов».

В данном случае приходится говорить о вполне искренней неспособности вместить в обезбоженной душе и приземленном сознании общерусский масштаб, выходящий за рамки местечкового мироощущения, – столь совпадающего с необходимостью ограждать от посягательств свое должностное «местечко».

И постепенно – не без влияния начальства, а в последние годы и под впечатлением от военных действий на Украине, и, вдобавок, вследствие миграционной политики властей, – приверженность к «великорусскому украинству» стала приобретать все большую популярность и среди населения центральных регионов бывшей нашей страны.

Помнится, как в конце советской эпохи инициаторы нашего развала соблазняли население окраин, убеждая, что будто бы их «объедает» центр. Однако за истекшие годы население бывших наших окраин, обреченное на жалкое прозябание в условиях всякого рода псевдогосударственных новообразований, имело возможность вполне убедиться в лживости тех утверждений. Зато теперь эти же соблазнительные аргументы, на сей раз о том, что эти бывшие окраины, в случае присоединения к России, будут «объедать» центр, старательно вливают в уши живущим в центральных, великорусских, регионах единой прежде страны – дабы таким образом не допустить ее восстановления, хотя бы в тех пределах, в которых это теперь возможно… Все это очень похоже на то, как если бы в человеческом организме запустить «спор» между его отдельными органами на предмет того, какой из них главнее – руки, сердце, голова или печень… – кто из них кого «объедает» и кто кому должен…

Ради торжества столь удобного для многих принципа «великорусского украинства» заинтересованные силы пускают в ход все, что попадается им под руку, в том числе пытаются реанимировать раскольнические идеи времен протопопа Аввакума, поднявшего в свое время бунт против реформ патриарха Никона, связанных, в числе прочего, и с присоединением Малороссии…

В ходу также распространяемые СМИ сказки о том, что Украина после провозглашения своей «нэзалэжности» до определенного времени существовала в виде вполне пристойного государства, и только из-за подстроенного Западом майдана стала приобретать нынешние уродливые черты. То есть предполагается, что если бы не козни Запада и злая воля неких недобитых бандеровцев, русские люди этого края – духовные и культурные наследники Антония Печерского и Дмитрия Ростовского, Гоголя и Достоевского – могли бы вполне комфортно существовать в очерченном для них «самостийном» загончике, развиваясь в рамках «самостийной культуры», увенчанной шевченковской шапкой, – «культуры», предписанной им поляками, австрийцами, коммунистической властью и нынешними московскими «доброжелателями», не желающими отвлекаться от своих трубопроводных «гешефтов». А между тем, Украина, будучи отрезанной от России, – лишенная своего высшего духовного и культурного наследия, превратившаяся в «чистый лист», на котором всякий желающий посторонний субъект волен писать свои смыслы, – не может существовать иначе как в позе «чего изволите», обращенной к внешним интересантам, имеющим средства и идеи, как лучше для них распорядиться данным «активом».

В духовном отношении все препятствия на пути восстановления нашего единства связаны с общим нашим отступлением от православной веры более сотни лет назад и попыткой ее заменить различными «идеями», устремленными к земному преуспеянию, которые проявляются в попеременно сменяющих друг друга эгоистических доктринах – социализме (эгоизме угнетаемого большинства), либерализме (эгоизме угнетающего меньшинства), национализме (эгоизме племенном, региональном). Смена, одного другим, этих «земных упований», сопровождающаяся обычно кратковременным общенародным эмоциональным всплеском, неизбежно приводит впоследствии к апатии и деградации… И далее этот гибельный путь ведет к национальному творческому бесплодию, утрате национального достояния, грозя в итоге потерей самостоятельности.

Поэтому – без духовной православной основы – и спасительный патриотизм в нынешней России проявляется, к сожалению, чаще всего лишь в виде упомянутого «великорусского украинства». От подобных великорусских «патриотов - хатаскрайников», которые все, как на подбор, вроде бы и имперцы, и православные, и монархисты… – то и дело приходится слышать огульные определения, вроде «хохлы», «свиньи» и т.п., бросаемые ими по адресу тех, проживающих за границей нынешней Российской Федерации, кто до революций 1917-го года считались с ними единым народом, а после 1917-го года – только «братьями». К тому же – с интонациями, указывающими на то, что с подобными презренными существами не может быть ничего общего: совершенно в стиле симоновско-эренбурговского «убей немца!» времен Великой Отечественной войны, – забывая, что мы, в отличие от главного теперешнего «телевещателя», не «эренбурги», и что война у нас с Украиной не «международная», а «внутринародная», то есть гражданская, охватывающая все население по обе стороны нынешней злотворной границы, разделившееся по отношению к действиям РФ на Украине на сторонников и противников. Притом, что даже среди противников СВО есть не только опасающиеся, что теперешние военные действия, вызывающие «неудовольствие» Запада, могут как-то нарушить их спокойную буржуазную жизнь, но и те, кто, сочувствуя целям объединения страны, полагают, что нынешнее руководство, по своим качествам, не способно решить вопрос, а может лишь навредить…

И, в этой связи, очень сомнительно, что эти бывшие представители единого с нами народа, – даже те из них, кто не смотря ни на что остались таковыми до сего дня, – слыша в свой адрес подобные ругательства из уст таких вроде бы «патриотов», захотят после этого жить в единой стране.

Главная же проблема в том, что, к сожалению, российское начальство, неспособное по своим «духовным масштабам» воспринимать живущих в бывшей Малороссии своим народом, до сих пор не сформулировало для малороссов «образ будущего», связанный с восстановлением русского триединства. И даже, вступив в пределы Малороссии, заявляет о стремлении решить там лишь собственные «хатаскрайние» вопросы, связанные с безопасностью и недопущением на эту территорию вооруженных сил НАТО, могущих угрожать территории РФ. У тех на Украине, кто готовы были к объединению с Россией (а это, до 2014-го года, большинство населения) – на протяжении всех лет «самостийного» существования этого края не было материальной возможности противостоять тому злу, которое, при поддержке Запада, культивировалось на этой земле, пока не заполонило ее всецело. И все эти годы пророссийской части населения Украины, готовой бороться за русское единство, не было от российских властей никакой, даже «моральной», поддержки – тогда как противникам России на Украине помогал и помогает весь Запад.

Поэтому, если кому-то из обозначенных «патриотов» очень уж хочется кого-нибудь поругать – то правильнее будет для них подобрать соответствующие эпитеты к собственному начальству. Ведь если бы в 2014-м году начальство этих самых ругателей думало, в первую очередь, о единстве страны, доставшейся нам от предков, а не о том, чтобы угодить Западу, то подавляющее число этих самых «хохлов» (может быть, за исключением галичан и киевской прослойки, вовлеченной в самостийное «дэржавотворэння») приветствовало бы возвращение в «родную гавань». А так – вся, пролитая с тех пор, кровь русских людей, живущих по обе стороны проклятой границы, – на совести этого начальства.

Беда в том, что это начальство до сих пор явно питает надежду на замирение с Западом. А потому – если Запад таки окажет благосклонность – с легкостью пожертвует ради этого русским единством, под предлогом будто бы «невменяемости» этих самых «хохлов».

Показательно и то, что немалая часть этих самых «хохлоругателей» – из тех, кто до нынешних кризисных времен проживали на Украине и были неплохо вписаны в тамошнюю действительность, причем никто там от них никаких ругательств по адресу «хохлов» не слышал. Напротив, если тамошнее начальство требовало – то самозабвенно пели «щэнэвмэрлу», держа при этом руку на сердце… Все это является дополнительным доказательством того, что упомянутый «патриотизм» привязан, на самом деле, не к Родине, а к начальству. Поэтому, когда подобный «патриот» пребывал на Украине, кормясь при киевском начальстве, – то никакого побуждения ругать окружающих «хохлами» у него не было, а теперь – в России, кормясь при начальстве российском и стремясь ему угодить, – он просто-таки кушать не может, не попинав словесно «хохла»…

Хочется напомнить этим нынешним «хохлоругателям», что наша великая империя была создана людьми не с ветхозаветным или местечковым сознанием, а с сознанием новозаветным – и Кавказ вместе с Туркестаном добыли для России именно такие люди. И для этого требовался совокупный человеческий потенциал всего Русского дома, и в первую очередь, всей Руси, Великой, Белой и Малой. Вспомним, что даже Шевченко, далекий от имперских идеалов, служил когда-то на рубежах единого нашего Отечества, в форте, названном впоследствии его именем и доставшемся теперь Казахстану, – создавая (если не по убеждению, то хотя бы своим присутствием) видимость внушительности наших сил в этом месте, и отпугивая тем самым всех желающих на наши рубежи посягать…

Поэтому в первую очередь следует решить русский вопрос. Тем более, что наши недруги (пользуясь нашим нерадением) именно теперь поставили его «ребром».

Проще было бы, конечно, руководствуясь национальным эгоизмом, отторгнуть от себя бывшие (а затем и остающиеся пока в «конституционном поле») национальные окраины, и продолжить существовать в форме некоего «чисто-русского» государственного образования. Однако, если созидательное, «врачующее» решение национальных проблем будет заменено «хирургическим», то это не принесет успеха. Отказ от созидательной миссии Третьего Рима, справедливого и благотворного обустройства жизни на пространстве Исторической России – это путь, ведущий к дальнейшей деградации и распаду, ступив на который сложно будет удержать контроль и на «чисто-русских» рубежах.

6. Одним из признаков неблагополучной обстановки, в которой пребывает сегодня русский народ, является демографическая ситуация, особенно в центральных регионах России, – в значительной степени напоминающая состояние православных народов Восточной Европы, живущих в чуждой для них духовной среде. Эта ситуация угрожает нам, по прошествии исторически недолгого времени, «окончательным решением» русского вопроса – в отрицательном для нас понимании этих слов.

Демографическую проблему пытаются у нас решить то вливанием денег, то привлечением мигрантов.

Между тем, главная причина демографической проблемы кроется в тех же эгоистических мировоззренческих установках современного русского человека, что и причина его самоубийственной «хатаскрайности».

И решается эта проблема теми же средствами, что и «великорусская хатаскрайность», и множество других проблем, связанных с вызовами нашего времени.

Демографическая ситуация лучше всего исправляется посредством преодоления эгоистического мировоззрения наших людей и постепенного воцерковления народа, – которое способно поменять жизненные приоритеты каждого человека, поставив то, что называется «семейными ценностями» выше удовольствий, карьеры, успеха… Проблема может решиться только поворотом всей государственной политики в сторону тех ценностей, ради которых Святой князь Владимир более тысячи лет назад крестил наш народ…

Что же касается объединительных процессов на нашем пространстве, – то, преследуя эту цель, важно избежать повторения тех ошибок советского времени, которые привели нас к теперешнему плачевному состоянию. Тем более что мы продолжаем жить в государстве, национально-территориальное деление которого создано было еще в советский период.

В советские годы, в полном соответствии с идейными установками тогдашней власти, ставящей своей целью перераспределение «благ» между богатыми и бедными в пользу бедных, проводилась политика, направленная на удовлетворение культурных «нужд» неразвитых культурно народов за счет «богатой» русской культуры. Не останавливались даже перед искусственным созданием на «пустом месте» новых народов и культур.

В целом же, объединение пытались осуществлять за счет нивелирования духовных особенностей народов, населяющих нашу страну, – и приведения их к некоему «общему знаменателю», который выражался в подчинении единой цели – «строительству светлого будущего», понимаемого как устремление к царству материального изобилия. Достигнутое материальное изобилие, по расчетам устроителей, должно было заодно и благотворно повлиять на духовное состояние живущих на нашем пространстве людей. В итоге же предполагалось слияние всех прежних народов – в единый «советский народ».

Путь этот, – по которому мы следовали на протяжении большей части ХХ-го века, – несмотря на кажущиеся достигнутые успехи – разрушителен для русской цивилизации. Потому что предполагал отказ от тех духовных основ, на которых была создана Историческая Россия и благодаря которым удавалось отстаивать ее самостоятельность на протяжении тысячи лет.

К сожалению, лишенное национального эгоизма поведение русского народа, проявленное им в ХХ-м столетии, вовсе не было результатом сознательной позиции, реализацией некогда присущих ему христианских добродетелей – жертвенности и смирения на новозаветных началах, – а было, скорее, пассивным скольжением лишенного веры народа к «полураспаду», наступившему в 1991-м году и грозившему окончательной гибелью.

Поэтому продолжать и дальше двигаться в этом русле – чревато разрушением смысловой основы существования русского народа, главного создателя России: путь этот обрекает русского человека на духовно бессмысленную жизнь, превращая его в материал для создания новых сущностей.

Пока же общее направление нашего движения не изменилось – с той только разницей, что «общим знаменателем» вместо «светлого будущего» для всего народа стала возможность материального благоденствия для наиболее преуспевающих. На этом пути нам потребуется, как и прежде, некая цементирующая единство национальная прослойка, духовно равноудаленная от всех частей единого целого – для выполнения ею той роли, которую играл у нас на протяжении почти всего ХХ-го века известный «международный народ». Поэтому, если русский народ останется в том духовном состоянии, в котором пребывает сегодня, инициативу в «собирании земель» перехватят у него другие народы. И, если русский народ согласится в дальнейшем следовать по такому пути – то, что будет построено на нашем пространстве трудно уже будет назвать Россией. Тем более что, в этом случае, и демографическую проблему нам решить не удастся.

Все идейные движения сводятся, в конечном итоге к двум направлениям, – представляя последователей Христа и последователей тех, кто распинали Христа. И русский народ сегодня стоит перед выбором: стать созидателем Третьего Рима или подданным новой Хазарии.

Русскому народу для своего спасения предстоит восстановить свою духовную сущность, возродившись на православных началах и воскресив в себе ту самую «всемирную отзывчивость», о которой писал Достоевский. Для того, чтобы суметь сыграть свою активную роль в обустройстве жизни на Русском пространстве. Открывая тем самым возможность последующего перенесения этого влияния на сопредельные страны.

Или ему придется примерять на себя роль этакого лишенного Бога «международного народа», исполняющего «менеджерские» функции, – соревнуясь в этом (и подражая, и уподобляясь…) с другим «международным народом», имеющим более основательные возможности для выполнения такой роли, отодвинуть который с занятых им позиций возможно лишь, если стать «международным народом», опирающимся на Новый Завет, Истину Христову…

7. Если русскому народу удастся уврачевать «украинскую болезнь», превратив малороссов из врагов в союзников, и если в дальнейшем русский народ восстановит свое единство, – можно будет совместными усилиями решать проблемы, накопившиеся за последние десятилетия по окраинам русской земли. Помня, что эти окраины приросли к нам по большей части тогда, когда мы были едины.

С живущими на этих окраинах народами, имеющими иную религиозную принадлежность, у нас пока что не так уж много «скреп», притом таких, которые способны устоять под напором вызовов нашего времени.

Одной из таких «скреп» является длительное, на протяжении нескольких столетий, совместное проживание. Однако, как показал опыт последних лет, этот период совместного проживания, может, при желании, быть оценен и со знаком минус – как период «русской оккупации» и тому подобного.

У России с бывшими ее окраинами пока что остается в арсенале единственная более-менее надежная «скрепа» – хотя и из разряда тех, которые характеризуются пословицей «не было счастья, да несчастье помогло». Эта «скрепа» связана с тем обстоятельством, что сегодня все части бывшей нашей единой страны являются объектом активной экспансии Запада, осуществляемой ради того, чтобы подчинив народы этих земель, приспособить их для реализации своих, главным образом, антироссийских, целей. Правда, эту свою политику Запад осуществляет, соблюдая определенную осмотрительность, стараясь не переборщить с активностью, не обнаружить раньше срока свои намерения и не спугнуть свой шанс.

И это внешнее давление будет побуждать народы ныне разрозненных частей бывшей единой страны склоняться к своего рода «солидарности уничтожаемых».

Остается лишь в дополнение к этой, «отрицательного» характера, «скрепе», постепенно, в свободном режиме, создавать более основательные, «положительные скрепы», – опирающиеся на выгоды традиционного нашего разделения труда, на инфраструктуру, созданную в период жизни в единой стране, на опыт совместно пережитых испытаний, достигнутых результатов и взаимного доверия… В любом случае, окраинные народы, исламского или буддийского воспитания, не могут не признать преимущества сосуществования с народом православного воспитания, – сравнивая его с протестантами или католиками, могущими претендовать на их земли. Но на это стоит рассчитывать только в том случае, если русский народ сможет сохранить себя православным, и будет, в качестве такового, проявлять себя во взаимоотношениях с внешним миром.

Иначе же – без активной, основанной на православном миропонимании, внутренней и внешней политики, – Россия очень скоро может столкнуться с последствиями осуществляемых доныне самоубийственных подходов в миграционном вопросе.

К сожалению, пока что в России в миграционных процессах «командуют парадом» те, кто тянут Россию в Хазарию.

Свалившаяся на Россию миграционная проблема возникла по причине того, что при осуществлении миграционной политики «принимающими решения» ставилась во главу угла экономическая эффективность, притом сиюминутная. Миграционный процесс у нас оседлали те самые монетаристы, для которых не существует ничего более важного, нежели экономическая выгода, желающие получить «много и сразу», – сам «почерк» которых указывает на то, что эти государственные деятели принадлежат к той самой прослойке, представители которой не связывают собственное благоденствие с будущностью страны.

Исправление ситуации может произойти лишь тогда, когда наши «принимающие решения» будут способны ставить во главу угла не получение лишней «копейки» (получаемой, кстати, не столько народом, сколько теми самыми деятелями, исповедующими «монетаризм»), а сохранение нашей страны, облика ее народа, его культуры и веры – жертвуя той самой «копейкой».

Что же касается уяснения той сложной для многих истины, что не «копейка» должна быть превыше всего, то этому наш народ (начиная с его «верхов»), могут научить вовсе не монетаристы, а православная церковь.

Поэтому – чтобы ради чьей-то «копейки» не лишиться страны – привозить мигрантов нужно столько, сколько сможем адаптировать. Не больше. Иначе они «адаптируют» нас…

Для успешной же адаптации нужно для самих себя уяснить, к каким таким нашим «стандартам» следует их адаптировать. То есть, нужно в первую очередь вспомнить самим, кто такие мы есть…

В решении этой проблемы (и многих других проблем) нашей стране могло бы помочь решительное изменение общественной жизни: преображение пассивного и безмолвствующего сегодня народа, состоящего из разрозненных индивидуумов, – в совокупность активных общин, основанных, преимущественно, на православных началах. Только такие общины, подчиняющихся Богу, а не мамоне (или потребностям пораженной коррупцией правящей корпорации, которая сама требует исправления), – способны адаптировать к нашей жизни тех, кто прибывают извне…

8. Возвращаясь в наши дни к теме «преодоления распада» нашего единого прежде народа и нашей прежде единой страны – после трех с лишним десятилетий блуждания впотьмах, иллюзий, ошибок, кровавых преступлений – становится понятно, что «преодоление распада» невозможно не только без изменения самосознания разрозненного теперь народа, но и без «видоизменения», в первую очередь, нашей власти.

Ведь только став по-настоящему русской, обретя истинную, православную, «систему координат», с пониманием главного и второстепенного, наша власть будет в состоянии подняться над «юридическими условностями» и сможет обращаться через головы самозваных правителей к народам, составлявшим прежде единую семью.

Но для этого, повторюсь, у нее должно быть «за душой» то, с чем обращаться…

Степень нынешнего взаимного недоверия и отчуждения на пространстве бывшей нашей страны, к сожалению, уже такова, что пробить эти «стены» способно лишь покаянное отношение к произошедшему… Если же говорить о нашей власти, то ее попытки способствовать уврачеванию многочисленных ран, зияющих на теле разрезанной границами Русской земли, – лишь тогда достигнут успеха, когда она будет руководствоваться чувствами, подобными покаянному чувству матери, которая в свое время, понадеявшись на «легкую жизнь», бросила своих детей на произвол судьбы и на чужое, гибельное для них, воспитание…

Только при нашей честной и активной позиции у нас есть надежда, что мы сможем с пользой для себя ответить на вызовы времени, превратив подстерегающие нас опасности в наше преимущество.

Нужно помнить о том, что наша прежняя, распавшаяся теперь страна является своего рода макетом многополярного мира. И если мы справимся на своем пространстве – сможем исполнить миссию и на глобальном уровне.

Наша миссия состоит в том, что мы должны предстать перед миром как цивилизация, сохранившая христианское понимание происходящего, – которая на протяжении тысячелетней своей истории многократно пыталась, удачно и неудачно, воплотить свое христианское миропонимание в реальную жизнь.

Нам в связи с этим предстоит осмыслить и преодолеть последствия нашего, на протяжении почти всего ХХ-го века, «национально-культурного строительства» на безбожной основе, – приведшего нас к распаду и поставившего на край гибели. Этот «горький опыт» явился убедительным подтверждением того, что наша общая культура должна быть русскоцентричной, дополненной культурными особенностями других народов, живущих в России и по праву считающих Россию своей. И тут нет никакой несправедливости по отношению к другим народам. На протяжении более чем тысячи лет народы, живущие на нашем пространстве, достаточно выясняли свои отношения между собой, – определив ведущую роль православного христианства в нашем государственном строительстве, и его основоположную духовную роль в создании нашей уникальной цивилизации. Главная заслуга в создании этой цивилизации – не столько русского народа, сколько православия, – и когда русский народ отступал от православной веры, наша цивилизация ослабевала и несла потери.

При этом речь вовсе не идет о некоем насильственном перетаскивании всех в православие, а только о его ключевой и лидирующей роли в процессе спасительного для нас государственного строительства, – определенной в ходе всей нашей прошлой истории.

В связи с этим, даже плачевное духовное состояние нынешних русских, формально считающихся православными, не может являться препятствием для нашего дальнейшего развития. Потому что инициативу в нашем духовном возрождении вполне могут подхватить или существенно укрепить своим участием православные молдаване, православные грузины, православные татары и другие народы, живущие в нашей стране, – подстегивая тем самым к возрождению и благодатному преображению самих русских.

Эта схема может быть прообразом для определения нашей роли в окружающем мире – на нынешнем этапе человеческой истории. У нас может и должен сформироваться некий центр притяжения желающих спасения народов и отдельных жителей других стран – готовых жить по заповедям Христа.

Сергей Николаевич Сидоренко, писатель, публицист