Россия действует так, как будто страдает аутизмом

Сегодня Балканский Клуб «Русской народной линии» продолжает обсуждение проблемы утраты влияния России на Балканах. Предыдущие части обсуждения представляли собою беседы эксперта по Сербии, помощника главного редактора «Русской народной линии» Павла Вячеславовича Тихомирова, председателя наблюдательного Совета Всероссийской организации «Россия Православная» Михаила Михайловича Иванова с постоянным автором «Русской Народной Линии» профессором Зораном Милошевичем, а также с директором Центра Геостратегических исследований Драганой Трифкович.

Сегодня к беседе подключился профессор Зоран Чворович.

Зоран Чворович: Когда мы говорим о кризисе русского влияния на Балканах и конкретно в сербских землях: Республике Сербии, Республике Сербской (БиГ) и Черногории – необходимо дать ответ на один важный предварительный вопрос. Почему для серба мощное культурное, политическое, научное, экономическое и силовое присутствие России на Балканах – жизненно важный вопрос.

История свидетельствует о том, что сербы на протяжении многовековой жизни под чужеземной властью – турецкой, венецианской, австрийской – сохраняли свою национальную и религиозную идентичность и стремление к национальному освобождению и возрождению национальной державы благодаря автокефальному Печьскому Патриархату, эпическому героизму и покровительству Русского Царского Двора и Государства Российского в целом.

Михаил Иванов: Какой пример русской помощи чаще всего вспоминается в этом контексте?

З.Ч.: Ярким примером русской помощи и защиты в годы рабства является история Карловацкой митрополии, чей епископат, священство, монашество, монастыри, семинария в Сремских Карловцах были тем очагом, вокруг которого объединились сербы, находившиеся под властью Австрии.

Павел Тихомиров: Австрийское южное пограничье – междуречье Савы и Дравы населялось сербами, бежавшими с земель Косова и Метохии, а также Северной Македонии. Первый (1690) и Второй (1739) Исходы были вызваны резким ухудшением отношения Османской империи к православному населению Балканского пограничья, после того, как сербы поддержали войска Священной Лиги, совершивших неудачное вторжение в пределы турецких владений.

З.Ч.: Сербская церковно-просветительская автономия, её учреждения – церковные и гражданские, её храмы и администрация большей частью были сформированы благодаря русской помощи. Речь идёт о книгах, церковной утвари, деньгами и преподавательскими кадрами. Тем самым Россия принесла неоценимый вклад в дело сопротивления униачению сербов в Австрии, о чём много писал сербский академик др. Мита Костич.

Кроме того, все сербские историки признают, что одного сербского героизма, проявленного во времена Первого Сербского Восстания (1804-1813 гг.), было бы недостаточно для восстановления сербской государственности на пространстве бывшего Белградского Пашалука, если бы не было Русско-Турецкого Бухарестского мирного договора от 1812 года.

Благодаря особому старанию императора Александра I, впервые после сокрушения сербской средневековой государственности в XV веке, в международном договоре гарантируется автономия сербскому народу. Опираясь на эту международно признанную гарантию, сербы уже после успешного Второго Восстания (1815 года), при дополнительной военной и дипломатической поддержке России, в конечном итоге получили в 1830 году от турецкого султана своё княжество.

Этот краткий обзор показывает, что мощное присутствие России на Балканах является с одной стороны – залогом сохранения сербской национального и религиозной идентичности, а с другой стороны – гарантией независимости сербской державы, самостоятельности её политического курса.

Всякий объективный серб – вне зависимости от того: верующий или нет, русофил или англофил – должен признать тот факт, что деятельность России на Балканах существенно отличается от деятельности других великих сил. И не потому, что у России нет своих интересов, но потому, что Россия - во имя осуществления своих интересов -  никогда не требовала от Сербии отречься от себя, от своей религиозной и национальной идентичности.

П.Т.: Но исключение, увы, всё-таки, есть…

З.Ч.: Лишь однажды в истории русские проводили откровенно антисербскую политику. Речь идёт о советском периоде. Но сербы понимают, что между русскими и советскими нельзя поставить знак равенства, как нельзя отождествить серба и югослава.

СССР вёл антирусскую национальную политику, поэтому ничто не мешало ему поддерживать и антисербскую политику югославских коммунистов, направленную на дробление сербского национального пространства и фабрикации искусственных наций – черногорцев и боснийцев.

И вот тут мы подходим к первой причине неуспеха русского влияния среди сербов.

На памяти о Второй Мировой нельзя в Сербии и Республике Сербской выстроить сильное культурно-политическое влияние. Поскольку как минимум 2/3 населения младше 60 лет исход Второй Мировой воспринимает как оккупацию сербских земель и уничтожение сербской государственности, которая всегда была связана с монархией, со стороны австро-венгерского капрала и «человека Британии» - Броза, при прямой или косвенной, намеренной или ненамеренной советской помощи. Большинство сербов Вторую Мировую воспринимает как страшную внутрисербскую гражданскую войну и геноцид, который против православных сербов совершили римокатолики хорваты и мусульмане из гитлеровского протектората Независимой Державы Хорватской.

В начале 90-х годов началось возрождение сербского национального сознания, особенно на территории Республики Сербской Краины и Республики Сербской, где были реабилитированы традиции четничества генерала Михайловича. Большинство гражданских создателей Республики Сербской во главе с доктором Радованом Караджичем были убежденными антикоммунистами, некоторые из которых подвергались преследованиям во время Броза.

П.Т.: Да, ментальность пречанских сербов резко отличается от ментальности сербиянцев…

З.Ч.: Во время войны сербы в Республике Сербской за красную звезду могли и убить…

П.Т.: Сербы-пречанцы были жертвами политики Броза в большей степени, нежели сербиянцы.

З.Ч.: Да, тут и запрет на упоминание о преступной сущности Хорватского марионеточного государства, тут и поощрение миграции сербов из Боснии и Герцеговины, когда после Второй Мировой оттуда выехало около 400 тысяч сербов. Т.е. Тито целенаправленно превращал из федеральной единицы Боснии и Герцеговины мусульманское государство.

Что же может Россия сегодня, в Сербской Республике, среди поколений, которые не знают о Югославии, не говоря уже о Второй мировой войне, пропагандировать традиции Второй мировой войны и Бессмертного полка.

П.Т.: И ведь объяснять нашим чиновникам, которые имеют какое-то влияние на процессы, что в Республике Сербской Боснии и Герцеговины пропагандировать «Бессмертный полк» просто глупо и бессмысленно…

З.Ч.: Я прекрасно понимаю – и разделяю – мотивы, которыми движима Россия, прилагающая усилия для воспрепятствования процессам ревизионизма. И, тем не менее, убеждён в том, что применительно к общественному мнению в сербских странах, эта деятельность не принесёт никакого эффекта.

Американцы, между прочим, это хорошо понимают.

И оказывают поддержку чисто сербским, а не югославским проектам.

Так посол США в Сербии регулярно посещал Равна-Гору, чтобы отпраздновать спасение англо-американских пилотов в 1944 году бойцами Югославской Армии в Отечестве генерала Дражи Михайловича. Америка также выделила серьёзную сумму, чтобы снять фильм об этой операции под кодовым названием «Халиярд».

П.Т.: Получается так, что американцы популяризируют «сербское видение Второй Мировой», а мы – «югославское видение».

З.Ч.: Кроме того, США умело работают над укреплением стереотипа об антисербской деятельности русских (отождествляя Россию с политикой Советского Союза) во время Второй мировой войны. На этой теме задействован ряд сербских историков, которые получают серьёзное финансирование в рамках западных научных проектов.

Складывается впечатление, что Россия этого не видит. Но действует по какой-то инерции, как некто, страдающий аутизмом…

Потому что если бы она реагировала на оценки, выносимые сербским общественным мнением, то могла бы составить трезвое суждение о том, как сербы воспринимают Россию и что она значит для них. И уже на основании этого выстраивать направление информационной кампании.

М.И.: Что для современных сербов сегодня означает Россия?

З.М.: Как правило, для молодого поколения сербов Россия ассоциируется с несколькими положительными стереотипами: защитник православных народов, несокрушимая военная сила, защитник консервативных и традиционных ценностей. Путин, безусловно, самый любимый политик среди сербов, гораздо более уважаемый, нежели любой из отечественных политиков.

Однако, с Россией связан целый ряд негативных стереотипов, даже среди зачастую некритических русофилов: экономическое бессилие, анахроническая пропаганда и культурная деятельность, незаинтересованность российских чиновников и представителей российского бизнеса в Сербии в российско-сербском сотрудничестве, отсутствие серьёзных связей на уровне неправительственных организаций, отсутствие какого-либо желания со стороны российского государства вкладывать серьёзные деньги и прорабатывать серьёзную идеологию для конкуренции с влиянием западных университетов, образовательных фондов и проектов, неправительственных организаций, которые существовали со времён бывшей Югославии (с шестидесятых годов ХХ в.).

П.Т. Наши предыдущие собеседники – и проф. Зоран Милошевич, и Драгана Трифкович – акцентировали внимание на отсутствие реального сотрудничества в гуманитарной сфере.

З.Ч.: Должен признать, что мой опыт сотрудничества с неправительственными организациями, занимающимися связями между Сербией и Россией, а также опыт сотрудничества с российскими университетами подтверждает правильность большинства, а то и, пожалуй, всех этих негативных стереотипов.

Российский бизнес в Сербии не готов содействовать сербско-российскому культурному, образовательному и любому другому сотрудничеству. Россия не сделала ничего, чтобы подтолкнуть сербские власти к введению русского языка в школы. Российские университеты довольны подписанием соглашения о сотрудничестве, но там нет более широкого участия сербских профессоров, нет стипендий для сербских студентов и, что наиболее важно, - нет совместных проектов, которые, разумеется, должны сопровождаться финансированием исследований.

Что же касается образовательного сотрудничества в рамках Россотрудничества, так информация об этом часто даже не доходит до конечных пользователей – грантополучателей.

П.Т.: По причине незаинтересованности сотрудников Россотрудничества?

З.Ч.: По причине из-за отсутствия современного и активного отношения к делу.

Сербско-российское неправительственное сотрудничество должно вырваться из плена косных форм и из привилегированных узких кругов. Оно должно дойти до молодых мыслящих сербов. На протяжении десятилетий молодых сербов, будущую сербскую элиту, привлекают западные университеты, их фонды и проекты.

Прорыв российского культурного влияния среди молодежи был совершён фильмами с участием Милоша Биковича, в первую очередь с фильмом «Балканский рубеж», который является примером хорошей работы, принесшей результаты. Совпадающей с ценностными стереотипами тех, кто представляет будущее Сербии.

П.Т.: Освещая ситуацию в Сербии, российские СМИ избрали политику полной поддержки любых действий действующего президента и преподнесению всей палитры оппозиционных групп в качестве «пехоты майдана». Это, насколько мы можем судить по общению с друзьями, работающими в сербских СМИ, несколько ухудшило доверие сербов к российским СМИ в частности и к нашей методике внешнеполитического действия в целом.

З.Ч.: Минимизировать негативное влияние некоторых необходимых решений межгосударственного сотрудничества на сербское общественное мнение вполне реально.

П.Т.: Но для этого РосСМИ, присутствующие на Балканах, должны работать не как пропагандисты, а принципиально иначе. Не так ли?

З.Ч.: Вашингтон и Брюссель - даже поддерживая некоторые непопулярные режимы в Сербии, – тем не менее, преподносят дело так, что оппозиция никогда не отождествляют их с этими решениями. Потому что у них есть целая сеть СМИ, которые осуществляют проработанную в аналитических центрах долгосрочную информационную кампанию, которая представляет собою целостный взгляд на картину происходящего. Где – в числе прочего - есть место и критике представителей власти.

Так или иначе, но они воспринимаются всеми в Сербии – как те, кто отстаивает определённую систему ценностей.

П.Т.: А наши СМИ воспринимаются как агитаторы за актуальный режим…

З.Ч.: Дело в том, что Спутник в Сербии можно воспринять как некий кондоминиум – РФ контролирует материалы, касающиеся внешней политики, а материалы, касающиеся внутренней политики, контролируют люди Вучича.

И это не свидетельствует о силе России.

Скорее, наоборот.

П.Т.: Пользуясь случаем, вопрос на злобу дня: как в Сербии восприняли нашу гумпомощь по вирусу? Не преподносят ли её именно в контексте поддержки режима Вучича?

З.Ч.: Люди воодушевлены русской помощью и видят в этом поддержку не Вучича, а сербского народа.

В то же время никто невозможно не обратить внимания вот на что. Если помощь из Китая преподносилась с невиданной помпой, то крупные СМИ, находящиеся под контролем Вучича, сообщали о российской помощи только как о третьей или четвертой новости. В то время как о китайской помощи восторженно трубили несколько дней.

Несмотря на то, что у сербов нет никаких связей с китайцами, ни духовной, ни исторической близости, в отличие от русских, Вучич не назвал Путина «моим и нашим братом», как он это делал президентом Си, и не пролил слёз, как он это делал перед камерами, когда прибыла китайская помощь.

Под очевидным унизительным нажимом властей сербские эпидемиологи выразили благодарность всемогущей китайской медицине, а помощь российских врачей не прокомментировали.

П.Т.: Да, это, конечно, демонстрация специфического отношения руководителей сербской администрации к России…

З.Ч.: Во времена Империи, особенно в царствование императоров Александра III и Николая II, Россия поддерживала тесные связи с сербскими общественными организациями, отдельными лицами и политическими партиями. Поддерживала даже и тогда, когда официальные отношение Санкт-Петербурга с королём Миланом Обреновичем были весьма прохладными.

Мало кто мог ожидать, что Константин Победоносцев станет одним из главных сторонников оказания твёрдой поддержки вождю тогдашней оппозиции, легендарному Николе Пашичу и его радикальной партии, настаивавшей на введении парламентаризма в Королевстве Сербия. Мудрый Победоносцев увидел, что такая политика соответствует глубинным устремлениям именно патриотической и русофильной части сербского общества, поэтому этот выдающийся русский консерватор смог вырваться из «формата» идеологических клише, когда речь шла о внешней политике.

При этом он пытался понять Сербию именно исходя из сербского, а российского взгляда.

М.И.: Подведём итог сказанному.

З.Ч.: Сербия уже два века находится в пространстве западной мысли. А последние два десятилетия – ещё и фактически оккупирована.

Россия не может предложить идейной альтернативы, целостного мировоззрения.

Российские дельцы не озабочены социальной и политической ответственностью, а российские чиновники безынициативны.

Без персонала и денег ничего не поделаешь, особенно на территориях, которые Запад до сих пор держит под своей железной пятой, независимо от того, насколько православные сербы и русские действительно любят друг друга и насколько они духовно близки.

П.Т.: Ну, что же. Если после этой эпопеи с вирусом мы выживем в качестве политических и экономических субъектов, то, видимо, что-то начнёт меняться.