За активно тиражируемым информационным шумом вокруг COVID-19 и грозящих вот-вот воплотиться в реальность, вызвавших массу протестных обращений граждан противоречивых и неоднозначных антиковидных законодательных инициатив сегодня теряются из виду другие, не менее серьёзные и животрепещущие проблемы нашего общества. Одна из них – наркомания и сектомания. Согласно официальной статистике, в 2020 году резко (а именно, на 60%) возросло количество смертей от наркотиков по сравнению с предыдущими годами. Подсчитать же число растущих из года в год как «грибы после дождя» тоталитарных сект и деструктивных субкультур вообще не представляется возможным. А сколько человеческих судеб поломано этими страшными зависимостями, сколько совсем еще молодых ребят стали инвалидами, которые уже никогда не смогут создать ничего полезного для своей страны, – ни семьи, ни произведений искусства, ни научных теорий, – этого никто не считал. Число погибших в том числе от постоянно растущих детских и подростковых суицидов также не поддается измерению и осмыслению – статистика хромает «на обе ноги». Борется ли государство с этим злом? Какие организации в нашей стране занимаются лечением наркозависимых, и все ли эти организации добропорядочны и эффективны? Возможно ли применение православного опыта душепопечения в реабилитации нарко- и сектозависимых?
Об этом и многом другом я беседовал с доктором А.А. Алифановым в прямом эфире программы «Радиолечебница» на Православном радио Санкт-Петербурга. Предлагаю вниманию читателей первую часть интервью, записанного в студии 7 декабря 2021 года.
- Сегодня у нас в гостях доктор, защитивший кандидатскую диссертацию по наркологии, Николай Владимирович Каклюгин. Николай Владимирович, как в вашей диссертации звучит эта тема – наркология?
- Диссертацию я писал в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии имени Сербского в Москве. Она посвящена вопросам реабилитации больных опийной наркоманией, тогда это была очень актуальная тема (сейчас немножко другие наркотики пришли). Получилось так, что она на стыке богословия и психиатрии: «Клинические, терапевтические и организационные принципы духовно ориентированной реабилитации опийной наркоманией». Вот такая уникальная тема, что, когда я защищал диссертацию, профессора не знали даже, что спрашивать, потому что очень сложно, можно сказать, отчасти религиоведение получается.
Мы исследовали ребят, когда они входили в реабилитационную программу, и через год смотрели динамику смысложизненных, ценностных ориентаций (это достаточно редкие тесты в психологии), как они менялись в православных реабилитационных общинах. Также мы брали контрольную группу – нерелигиозные центры (достаточно хорошая программа из Калининградской области), коммерческие, достаточно дорогие – с психологами, с разными специалистами, и сравнили. Получилась интересная вещь. Ребята (конечно, там и взрослые были 40-50 лет, но больше контингент 25-30 лет), которые попадают в православные общины – и они более тяжелые (ВИЧ-инфицированные, прошедшие тюрьмы, с опытом длительной наркотизации), чем в коммерческих центрах, в которых всё-таки люди, у которых есть деньги, средства, соответственно, это или «золотая молодёжь», или те, кто более сохранны, скажем так. При условии, что вроде бы как и специалистов-психологов в православных центрах нет, и фармакология отсутствует, но тем не менее результаты у них оказались чуть-чуть даже лучше, чем у нерелигиозных светских центров. Мы увидели и динамику эту, увидели и редукцию (т.е. исчезновение) некоторой психопатологии у ребят, т.е., в принципе, доказали тот факт, что действительно работает опыт православного душепопечения, основанный на святоотеческих принципах борьбы со страстями (это и святитель Феофан Затворник, и святой праведный Иоанн Кронштадтский, чьи труды активно используются в православном душепопечении). И получается, что в сравнении с дорогими, «навороченными» центрами эффективность выше.
Но я бы рекомендовал православным общинам использовать ещё принципы трудовой коммуны Макаренко Антона Семёновича, известного нашего педагога. Его опыт, кстати, очень востребован на Западе. В его общинах была дисциплина, т.е. определенные дисциплинарные взыскания, и в то же время поощрения за свою выполненную правильно часть программы, обязательный труд. Это очень хорошая методика, к сожалению, в советское время Макаренко стали забывать. Этот опыт нам важен и интересен, мы его часто озвучиваем. Как-то Макаренко сказал: «Мы не фотоаппараты тут делаем, а делаем людей». Его воспитанники на своём (!) заводе [трудовой коммуны] делали фотоаппараты. Вот этот принцип «делать людей», создавать заново искорёженных, исковерканных этой страшной зависимостью ребят, этот принцип действительно работает, работает в православных душепопечительских центрах, реабилитационных общинах, которые у нас, к сожалению, не многочисленны. Как хотелось бы на фоне других организаций, которыми я тоже занимаюсь в плане экспертизы деятельности таких центров. Это центры, скажем так, иного уклона… Наша задача – получить на выходе человека ресоциализированного, т.е. он прошёл программу, он вернулся домой, там нашёл храм, там он воцерковляется, он вливается в жизнь, в принципе, он уже вырастает над той ситуацией, в которой он был в прошлом.
- А что это за «центры иного уклона»?
- Есть такие организации, которые, к сожалению, меняют зависимость с химической, которая была от наркотика или алкоголя, на зависимость психологическую, духовную от организации. Где-то они именуются сектами, нетрадиционными религиозными структурами, часто это протестанты, сайентологи, неопротестанты. Ими, неопротестантами, я больше всего занимаюсь, потому что на нас выходят постоянно родители, которые отправили своих детей куда-то в такую организацию, где явно что-то происходит с их детьми, они видят, что дети от них всё больше отдаляются, и, в общем-то, пытаются помочь им выбраться оттуда. Очень сложно, когда зависимость наркотическая, алкогольная, потом ещё трансформируется в зависимость, скажем так, сектантскую, и человек становится зависим уже от пастора, от лидера, и деформируется его мышление, его духовная сфера полностью искажается, и мы имеем уже двойную зависимость. Люди не могут жить уже без той структуры, в которой они оказались: они живут внутри и выйти боятся, им страшно. «Синдром госпитализма» это называется. Это мы тоже изучали в рамках диссертации. И в дальнейшей работе это видно, когда человек просто боится покинуть эту общину, выйти в мир, и живёт полностью в тех условиях, которые ему поставят «гуру» – пасторы и т.д. И ребята, которые попадают после таких организаций в православные центры... очень сложно с них снять эту шелуху, очень глубоко въедаются эти искажения, эта самовольная трактовка Библии, что практикуется у них. Отрицаются святые отцы, отрицаются иконы, отрицается вообще весь святоотеческий опыт, и, собственно, здесь нам сложно: нужно их переучивать сначала, переформатировать в принципе в понимании, что такое Церковь, что такое воцерковление, Таинства церковные и т.д. Потому что всё утрировано в таких организациях, превращается в какое-то шоу на самом деле. И, конечно, это попахивает таким духовным мошенничеством.
Очень печально, когда мы имеем вот такие истории со смертельным даже исходом. Когда человек, уходя оттуда (а им внушают, что здесь ты спасёшься - в этой организации, а там ты умрёшь, т.е. заведомо готовят к тому, что будет, если уйти в сторону от этой организации, от лидера), падает в бездну ещё более страшной зависимости, т.е. может за месяц сгореть от алкоголя, передозировки наркотиков. [Более подробно об этих личностно и социально опасных структурах в докладе автора «Наркотики и “реабилитационные” секты» на Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Профилактика аддиктивных расстройств: биопсихосоциодуховный подход» в Российской медицинской академии постдипломного образования (РМАПО), г. Москва, 25 мая 2017 года].
Как известно, «на чисто выметенное от одного беса место приходит семь лютейших» [Мф. 12: 43-45] – примерно по такой же схеме получается – человек просто получает страшнейший удар уже духовного характера, от которого оправиться очень тяжело. Это восстановление тяжелейшее! Тут надо Чин отречения проходить, заново Чин присоединения к Церкви. Это вообще-то, практикуется мало где, но вот, в частности, у отца Анатолия Берестова. Это Душепопечительский центр во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского на Крутицком подворье [теперь недалеко от станции метро «Люблино»] в Москве. У них колоссальный опыт работы по взаимодействию с людьми, пострадавшими от сект, а потом добавились наркомания, алкоголизм, и до сих пор там сейчас проводится работа по восстановлению после таких вот организаций. http://dpcentr.cerkov.ru/
- А государство как-то контролирует деятельность этих организаций?
- К сожалению, нет. Мы пытались через Государственную Думу в своё время провести соответствующие законы. Было три совещания: в 2016 году, в 2015-м и в 2014-м. Сертификацию, лицензирование вот таких организаций. Этот блок социальной реабилитации вообще не охвачен, и одна из задач у нас была как-то их все-таки в какую-то определенную систему всё-таки включить. [Об опыте работы автора в совершенствовании законодательной базы по данному социально значимому направлению здесь. http://www.narkotiki.ru/5_88012.htm] И это странно, потому что некоторые такие организации занимаются подрывной антигосударственной деятельностью. Поскольку я был в Экспертно-консультативном совете Государственного антинаркотического комитета по Центральному федеральному округу, мы ездили по этим общинам в рамках взаимодействия с Федеральной службой РФ по контролю за оборотом наркотиков [ФСКН] – она тогда взяла на себя функцию координации всех реабилитационных центров по стране. И благодаря этой функции мы могли приезжать с комиссией и смотреть такого рода центры – протестантские и неопротестантские. В первую очередь это «Исход» – известный центр на юге России; http://www.narkotiki.ru/5_6741.htm «Посольство Божие»; https://www.kp.ru/daily/26662/3687056/ «Новая жизнь»; https://ruskline.ru/analitika/2009/11/02/novaya_zhizn_-_staraya_istoriya «Новое поколение». https://youtu.be/Cyy8dwS0OVQ Много названий, но суть у них одна – «пятая колонна», формирование определённых ценностей, которые противоречат нашим устоям традиционным, на это они и рассчитаны. И если взять ситуацию с Украиной, с майданом, то там часть активных участников майдана были как раз выходцами из таких реабилитационных центров на Украине.
- На Украине какой-то наркотик использовали во время различных майданных событий…
- Там был амфетамин, в чай добавляли амфетамин – психостимулятор. Люди были в состоянии возбуждения, эйфории, видны были на кадрах, снятых журналистами телекомпании «РенТВ», расширенные зрачки. В те три дня майдана в Киеве врачи говорили, что резко возросло количество психозов. А психозы такие возникают в результате действия психостимуляторов. Происходило даже такое. Бабушка одна приехала с майдана домой в странном возбуждённом состоянии, сдала кровь в поликлинике, а у нее в крови… амфетамин. У бабушки!
Это отдельная история накачки, я делал работу в отношении ситуации на Донбассе. ВСУ использовали вещество психотропное, там смесь прямо из бутылки пластиковой пили, потом голова у них немела, они шли воевать, на пули, как зомби, и их могли убить только выстрелом в голову. Это описывали ополченцы, они делали потом вскрытие, делали исследование крови, там просто был коктейль целый, который им давали, чтобы заглушить всё то, что называется совестью. И мне присылали с Донбасса видео, там пастор-неопятидесятник молитвенно «накачивает» танкиста, который прыгает в танк и едет на ополченцев на Донбасс. «Аллилуйя, во имя Иисуса», – то есть идёет активное накачивание. А все эти пасторы – а это, в первую очередь, пастор «Нового поколения». Алексей Ледяев из Латвии – они все выходцы из этих вот реабилитационных центров. Сейчас в России признали экстремистской эту организацию. Эти центры готовят, по сути, вербовочные структуры для подготовки адептов для создания таких вот ситуаций с госпереворотом.
- Такой «христианский ИГИЛ»… [запрещён в РФ. - Ред.]
- Да, вполне соответствует. Вообще, такие вот организации, они выбивают людей из патриотического русла. В отличие от Православной Церкви, те же самые «Свидетели Иеговы» [запрещённые в РФ] никогда не возьмутся за оружие, никогда они не будут в армии служить за Россию. Баптисты – то же самое. У них нет понимания любви к своей Родине, Отечеству, к своему преданию святоотеческому и к своим святыням. Кришнаиты – абсолютно то же самое, никогда в жизни они не будут русскими людьми и не будут биться за будущее наших детей.
Каждая секта по принципу «разделяй и властвуй» раскалывает общество на кусочки, инертные, пассивные, занимающиеся какой-то своей практикой.
В своё время на Кубани была эзотерическая секта, достаточно крупная, она была и в Крыму, и в Казахстане. «Гуру» – просто педофил, и там страшные вещи происходили – родные матери подкладывали своих дочек под него… Благодаря тому, что обратилась ко мне женщина – жертва этой секты, мы раскрутили всю историю, слава Богу, смогли ликвидировать эту организацию. Но у нас настолько слабые законы в отношении деструктивных нетрадиционных организаций, что даже тех, кто остался в этой организации, мы не смогли как-то тестировать, психологически помочь им. А люди-то потеряны – продали имущество, продали квартиры в Казахстане, в Крыму, приехали на Кубань без гроша.
Страшно, какая диверсия духовная идет! Мы пытались изменить законодательство в отношении сект, нетрадиционных реабилитационных центров, рабочая группа была создана в Совете Федерации, Елена Борисовна Мизулина её открыла. Это был 2016 год, мы очень надеялись, что получится. Группа год просуществовала. Тяжело это всё дается, потому что лоббисты, к сожалению, на очень высоком уровне нам не позволили довести до конца эту идею, хотя идея была замечательная.
Без законов мы не можем работать, конечно.
Николай Владимирович Каклюгин – врач психиатр-нарколог, кандидат медицинских наук, председатель регионального отделения Общероссийской общественной организации "Матери против наркотиков" в Краснодарском крае
* - ИГИЛ – запрещенная в РФ террористическая организация
