В 2024 году отмечается 150-летие со дня рождения английского писателя, публициста и мыслителя Гилберта Кийта Честертона.
Честертон — один из немногих британских писателей, привлекающих внимание православных читателей, некоторые из которых возводят его произведения едва ли не до уровня творений святых отцов. «Честертоновское общество даже предложило беатифицировать писателя. Однако в лике святых Честертон, кажется, смотрится не очень. Пусть остается таким, каким мы его знаем: шутником, балагуром, королем парадокса, мальчишкой, дерущимся за свою честь», - пишет автор РНЛ Владимир Ильич Можегов в заметке «Честертон 150 лет спустя».
Юбилей Честертона широко отмечается не только в Великобритании, но и во всём мире, включая Россию.
В Москве открылась юбилейная выставка «Человек, который был Честертоном». «Российская газета» отмечает, что писателя называли «апостолом здравомыслия» и «рыцарем веры». По словам куратора экспозиции Тимура Хайрулина, «в советские годы для России писатель стал окошком в христианский мир, через чтение его религиозных работ многие приходили к православию».
Один из залов выставки посвящён рассказам Честертона о патере Брауне. «Речь здесь о нестандартном "устройстве" детективов Честертона, — говорится в репортаже "Российская газета". — Автор использовал парадокс как инструмент познания истины. Попытаться понять, как это работало, чем метод католического священника отличается от метода знаменитого сыщика Шерлока Холмса, а также раскрыть вместе с отцом Брауном парочку преступлений можно прямо на выставке».
Вспоминают писателя и российские библиотеки. Так, Ростовская областная специальная библиотека для слепых считает, что «самыми популярными произведениями Честертона стали рассказы о католическом священнике, который искуснее Шерлока Холмса распутывал преступления.
Сюжетная линия его произведений оригинальна и неповторима. Написаны они непринужденным и легким стилем. Кроме того, подкупают тем, что главное действующее лицо цикла – католический священник, главным оружием которого является логика. Талантливый и одновременно скромный отец Браун распутывает самые невероятные истории».
Климовская центральная библиотека отмечает, что «писатель был мастером детективных рассказов, а также почетным членом Детективного клуба, который был создан в начале прошлого века и существует по сей день. Честертон был известен своей любовью к пародии и абсурду, а также своей критикой различных социальных и политических проблем своего времени. Он написал несколько популярных рассказов о католическом священнике отце Брауне, которые стали классическими образцами детективной и одновременно так называемой «поучающей» литературы».
Помощник главного редактора «Русской народной линии» писатель, публицист и живописец Павел Вячеславович Тихомиров и адвокат Александр Валентинович Тимофеев предлагают своё виденье рассказов Честертона о патере Брауне.
Александр Тимофеев: В середине 90-х, в подростковую пору я увлёкся детективной литературой. Тогда-то мой крёстный отец, ныне иеромонах Диомид (Кузьмин) настоятельно рекомендовал мне прочесть рассказы Честертона о патере Брауне, ибо произведения эти, заверял крёстный, не только увлекательны, но и душеполезны.
Признаюсь, рассказы меня не впечатлили и не были мною поняты. Написаны живо, лаконично, умно, но что же в них душеполезного, недоумевал я.
В связи с отмечаемым юбилеем решил перечесть рассказы — и вновь вопросы…
При оценке литературного произведения, с позиции православного читателя, я применяю тест святителя Василия Великого, изложенный в его беседе «К юношам о том, как получать пользу из языческих сочинений».
Святитель писал, чтобы «добрая слава наша навсегда оставалась неизгладимою, посвятив себя предварительному изучению сих внешних писателей, потом уже начнем слушать священные и таинственные уроки, и как бы привыкнув смотреть на солнце в воде, обратим, наконец, взоры к самому свету».
Итак, полезными могут быть даже языческие сочинения, если они в итоге вызывают потребность в чтении Священного Предании, Священного Писания и святоотеческой литературы.
Душеполезны ли рассказы о патере Брауне? Рассказы талантливы. Критики называют их маленькими шедеврами. Написаны на уровне Чехова и Мопассана.
Однако польза большей части рассказов о патере Брауне для души неочевидна. Почти каждый рассказ содержит правильные рассуждения о человеке, душе, смысле жизни, Боге и богословии. Но рассуждения эти зачастую не являются сюжетообразующими и центральными, они так же искрометны и легки, как дельная мысль, искусно вплетённая в пустопорожний светский разговор и проходящая незамеченной великосветскими собеседниками, считающими моветоном стремление втянуть в глубокомысленную беседу. В конце концов дельные (вполне правильные) мысли содержатся даже в сомнительных литературных произведениях.
Но есть в этом цикле рассказ, очень мощный и несомненно душеполезный, — «Молот Господень». Искусное обличение гордыни и прелести, зримая демонстрация пагубности этих страстей для души человека.
В беседе со священником Уилфридом Боэном, возгордившемся собственной «святостью», патер Браун лапидарно описал процесс разрушения души, заражённой гордынею:
— Я знал человека, — сказал он, — который сперва молился со всеми у алтаря, а потом стал подниматься все выше и молиться в одиночку — в уголках, галереях, на колокольне или у шпиля. Мир вращался, как колесо, а он стоял над миром: у него закружилась голова, и он возомнил себя Богом. Хороший он был человек, но впал в большой грех.
Увы, в большинстве экранизаций этого гениального рассказа полностью отсутствует обличение гордыни. Исключение — британский сериал «Отец Браун» 1974 года. В одноименном сериале 2013 года, красочном, динамичном, наполненном суетой и излишним шумом, история беспредельно извращена. Оказывается, священник убил своего брата, поскольку страдал от корысти и похоти к молодой женщине и возненавидел содомские наклонности у брата. Похоже, кинодельцы не верят, что рядовой зритель способен увидеть в гордыне и прелести греховную суть.
Искажён также самый известный рассказ из этого цикла — «Сапфировый крест». Согласно рассказу отец Браун распознал рецидивиста Фламбо в облачении священника по двум признакам — изуродованному от наручников запястью и «дурному богословию», которому присущи нападки на разум. В экранизациях переиначено. В американском фильме «Отец Браун» 1954 года Фламбо выдал себя тем, что в пятницу заказал в кафе ветчину. В красочном сериале 2013 года Фламбо оказался переодет не в священника, а в офицера.
Святитель Василий Великий в уже упомянутой беседе отмечал, что не все читатели способны извлекать пользу из книг: «Ибо как для других наслаждение цветами ограничивается благовонием и пестротою красок, а пчелы сбирают с них и мед, так и здесь, кто гоняется не за одною сладостию и приятностию сочинений, тот может из них запастись некоторою пользою для души. Поэтому, во всем уподобляясь пчелам, должны вы изучать сии сочинения».
Художественное совершенство рассказов Честертона, увлекательность сюжета, выпуклость персонажей, есть величайшее достоинство этих произведений и в то же время величайшая опасность, заключаемая в том, что читатель, ослеплённый красотой стиля, ясностью языка, будоражащими историями (неотъемлемое свойство талантливого детективного произведения), мнимой самодостаточностью рассказов, не извлечёт из них никакой пользы для души, ограничившись исключительно «сладостию и приятностию сочинений» Честертона.
Павел Тихомиров: О рассказах Честертона я узнал от о.Андрея Кураева. Тогда, в далёкие 90-е годы о.Андрей сумел показать образованной постсоветской русско-культурной аудитории то, что Христианство может быть умным и стильным. (Да, потом что-то сломалось в о.Андрее, и теперь имеем то, что имеем, как говорил один постсоветский руководитель. Но в 1990-е о.Андрей был, несомненно, явлением).
Честертон писал с одной единственной целью – рассказать англичанам о Христианстве. Он прекрасно понимал, что людям, которым в школе рассказывали про Закон Божий, «всё о Евангелии знают», и им это «уже совсем не интересно».
Поэтому нужно было выдумывать остроумные сюжеты, просто ради того, чтобы вмонтировать туда несколько мыслей, которые могли бы подтолкнуть читателя к серьёзным размышлениям.
И это работает.
Конечно, если читатель способен к размышлениям в принципе.
Если нет, то о чём вообще тогда говорить? Пусть слушает модных проповедников, если человек верует во Христа, или модных «коучей», если верует в «личностный рост».
Я не против проповедников-блогеров, и это тоже – миссионерство. Но бывает разная форма общения: был Живой Журнал, а теперь вот – тик-ток. ЖЖ – это общение на уровне как раз журналов. Чем Русский Журнал отличается от нерусского? У нас журнал – это тонкая книга, за рубежом журнал – это толстая газета. Тик-ток – это даже не газета, Но, находятся таланты, которые даже в таком убогом формате что-то доброе пытаются с Божией помощью делать.
А ещё раньше, до журналов, т.е. до «тонких книг», были книги толстые. Была Литература.
Честертон – это Литература. Христианская Литература. К сожалению, у нас такой нет. Наши православные авторы сконцентрированы на очерках и публицистике, редко, кто пишет художественную прозу. А те, кто пишет, как правило, практически не доступен широкой аудитории.
Честертон доступен. И если хоть малая часть читателей его произведений окажется способной вместить то, что там есть, стало быть, будут и добрые всходы.
Александр Тимофеев: Соглашусь с тем, что Честертон умел давать остроумные ответы на основные проблемы и заблуждения своего времени, с присущей ему гениальностью, отточенным литературным словом. Увлечение оккультизмом, спиритизмом, дурной мистикой, гаданием, появление тоталитарных сект («Око Аполлона», «Вещая собака», «Проклятая книга»), популярные в то время френология и учение о врождённой преступности («Тайна отца Брауна»), повышенный интерес тогдашнего общества к бурно развивающейся криминалистике и криминологии («Отсутствие мистера Кана»), появление т.н. «детектора лжи» («Машина ошибается»), всеобщая помешанность на всякого рода тайных и не вполне тайных обществах («Странные шаги») и т.д. и т.п. Казалось, ни одному веянию того времени не удавалось оказаться незамеченным наблюдательным писателем, который и патера Брауна наделил навыками, чрезвычайно полезными не только в криминалистике, — наблюдательностью и здравым смыслом. Навыками редчайшими и в ту эпоху, и в наше время.
И для продвижения своих идей Честертон избрал излюбленный тогдашним британским обществом жанр литературы — детектив.
На важность выбора жанра, стиля и языка проповеди указывает Сам Господь наш Иисус Христос, что отражено в Евангелии:
«И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им?
Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано,
ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет;
потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют;
и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите,
ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Мф 13:10-15).
В евангельское время излюбленным жанром широких масс была притча, современники Честертона полюбили детективную литературу.
Перефразируя евангельские слова, можно сказать: Честертон писал детективные рассказы, пытаясь вызвать в людях утраченную ими потребность в слове Божием.
Честертоновские рассказы писались для своего времени и людей того времени. Вероятно, именно тогда они обладали наибольшей одухотворяющей силой.
Вынужден с тобой согласиться и в том, что наши отечественные православные писатели не умеют быть актуальными (в хорошем смысле слова), не владеют навыком ярко, талантливо, волнующе высвечивать из нынешней действительности подлинные тревоги, направления и думы народа (не вымышленного, а реального, живущего здесь и сейчас, а не в воображении беллетристов). Это неумение усугубляется ещё пренебрежительным отношением наших писателей к непривычным им формам, стилю и языку. Не готовы они уподобиться Христу, Который не посчитал зазорным изъясняться с людьми, имеющими огрубевшие сердца, притчами (жанром, который не считался эстетами евангельских времен высоколитературным). Никак не удаётся нашим православным писателям вытравить в себе дурную надменность, которая к тому же ослабляет их собственное слово, делая его беспомощным и неслышным.
Павел Тихомиров: Звучит почти как хрестоматийное «Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!»
Только не получится. Почему-то в нашем кругу сложился такой «консенсус патрум», что, дескать, православный литератор обязан скорбеть об умершем деревенском быту и ни в коем случае не мараться некошерными литературными формами: в первую очередь, детективом, и само собой – ужас-ужас – фантастикой.
Это значит, что произведения в этих жанрах отданы писателям, настроенным нехристиански и антихристиански.
Но если помнить о том, что мера слова определяется не сказанным, а услышанным собеседником, то получается так, что лучше быть токующим тетеревом, нежели использовать Божий дар для того, чтобы попытаться донести что-то важное, быть может, и не ответы на Главные Вопросы, а только сам намёк на существование таких Вопросов. Донести посредством чего-то такого, что может привлечь внимание человека, несомненно, задумывающегося над вопросами, но такого, кому твёрдая пища святых отцов пока ещё не по зубам.
Тут можно наших православных нонконформистов сравнить со старыми рокенролльщиками, которые «ни за что не продадутся шоу-бизнесу». Потому что «за правду».
Впрочем, аналогия некорректна. Во-первых, освоить «лёгкий» жанр, каковым является тот же детектив, – это вовсе не значит «продаться шоу-бизнесу». Потому что и «Братья Карамазовы» – это тоже детектив в числе прочих сюжетных линий. И Агата Кристи с Сименоном – несмотря на исключительную плодовитость и «лёгкость» – писатели серьёзные, не попса бульварная. Не будем забывать и наших Ольгу и Александра Лавровых («Следствие ведут знатоки»).
Во-вторых, отличие православного писателя от правдоруба-рокенролльщика, всё-таки, в том, что мы могли бы попсе противопоставить не иллюзии «жизни по правде» – как это делали великие рокенролльщики России – Науменко, Башлачёв, Дягилева, Летов, Кинчев и т.д., – а собственно православный взгляд на обыденность.
А если православный взгляд из обыденности выхватит что-то интригующее, то это не останется незамеченным.
У Честертона это получилось.
***
Приложение
Мой отец Браун
Когда я узнал, что речь зашла о патере Брауне, то не мог остаться в стороне. Потому что отец Браун – один из моих любимых героев. Любим мной также, как любимы рассказы Гилберта Честертона о нём. Но люблю того отца Брауна, которого знаю я, а каким его знают другие? Как представлены рассказы о нём в разных экранизациях? Каким предстаёт он перед публикой: как перед читателями, так и перед зрителями?
Отца Брауна я узнал по цветному телефильму 1974 года, потом стал читать и никаких других экранизаций, кроме этой, смотреть не желал, тем более после того, как видел некоторые отрывки из них. Но вот теперь, по долгу службы, или, точнее сказать, по старой дружбе с отцом Брауном и тому уважению, которое я к нему испытываю, счёл должным ознакомиться и с другими экранизациями.
Итак, что мы имеем: помимо 13 серийного телефильма 1974 года, имеются три чёрно-белых фильма – «Отец Браун» (Сапфировый крест) 1954 года (в гл.роли Алек Гиннесс) плюс «Паршивая овца» 1960 года и «Пагубная страсть» 1962 года (в гл.роли Хайнц Рюманн). И также сериал 2013 года, состоящий из 120 серий. (Есть ещё сериал 1966 года, но о нём я узнал только сейчас, и ничего сказать про него не могу).
Чёрно-белые экранизации можно назвать комедиями. В них сюжет передаётся шутя, и упор сделан на юмор, иногда незамысловатый, хотя при этом и проговариваются важные мысли. Однако, я был удивлён, когда после серьёзного спокойного священника из фильма 1974 (в гл.роли Кеннет Мор), в книге я нашёл довольно комичного персонажа, хотя не менее умного. Так что представить отца Брауна в комедийном жанре было вполне уместным. И в этом плане отец Браун из фильма 1954 года больше соответствует книжному образу, нежели в фильме 1974-го. Однако не во всех рассказах Честертон изображает отца Брауна комично, и тогда серьёзный священник вполне вписывается в повествование, причем, отнюдь не теряя тонкое чувство юмора. Другое дело, что сами рассказы много потеряли в чёрно-белых экранизациях. Если самый первый фильм (1954) передал книжный образ отца Брауна, то сам сюжет особого отношения к книге не имеет. В фильмах же 1960 и 1962 годов отец Браун и вовсе не имеет отношения к своему книжному прототипу, а сюжет представляет собой безжалостно вырезанные из рассказов детективные завязки, а смысла, закладываемого в рассказы писателем, нет. Этот отец Браун к Честертону имеет мало отношения. Это персонаж, созданный режиссёром.
Теперь мы подошли к экранизации 2013 года... 120 серий – я ужаснулся. Сейчас попробую объяснить: почему. Конечно, я не имел возможности (и желания) пересматривать всё 120 серий, и поэтому для анализа выбрал те серии, рассказы коих были экранизированы и в фильме 1974 года, дабы анализ провести в сравнении. В этом процессе я надеюсь и познакомить вас с тем отцом Брауном, которого я знаю.
Три рассказа: «Око Аполлона», «Молот Господень», «Три орудия смерти». Все мы помнили эти экранизации в фильме 1974 года (потому что периодически его с удовольствием пересматриваем), поэтому сразу начали смотреть новый фильм, по желанию начав с «Глаз Аполлона». После просмотра всех трёх серий я перечитал и книжные первоисточники.
Особого возмущения «Глаз Аполлона» не вызвал. Сразу перейдём к сравнению. Сюжет построен вокруг жреца, исповедующего религию солнца, и женщины, от которой он надеется получить круглую сумму. Но вся история представлена по-новому (если не сказать «по-другому»). Экранизация 1974 года, в свою очередь, тщательно передаёт книжную задумку, имея изменения лишь в той мере, в которой они необходимы при повествовании в формате фильма. Честертон писал короткими рассказами, и то, что он передавал штрихами в несколько строчек, то в фильме было необходимо раскрыть, меняя последовательность реплик и их представление в сюжете, а также вводя новых персонажей. Сами же персонажи в большинстве своём практически полностью соответствуют образам из книги, и все они, как уже имеющиеся, так и введённые, представлены ярко, выразительно и запоминающе.
Не то в экранизации 2013 года. Тут на зрителя наваливается толпа непроработанных тусклых персонажей. Задумка автора не передаётся. В книге величественный красивый сияющий жрец, в котором чувствуется харизма. Он сияет, как (лже)Христос, а отец Браун на его фоне выглядит «чёрной кляксой». С ним знакомится властная сильная гордая женщина. Она прославляет силу техники и презирает слабости и медицину, которая им якобы потакает. И при всём своём уме, она попадется к искусному шарлатану, потому что его учение об исключительности людей, которые могут смотреть на солнце, приходится ей по нраву. Она ослепла духовно, а потом и телесно. Жрец воспользовался этим и всё подстроил так, чтобы она упала в шахту лифту, после того как отписала ему наследство. При этом в фильме 1974 года все сюжетные детали перенесены из книги так, чтобы быть преподнесёнными зрителю наиболее выразительно и ярко. Но перед режиссёрами фильма 2013 года задача передать мысль автора, видимо, и не стояла. Совсем отсутствует акцент на такое описание персонажей в книге. Сам же жрец в фильме оказывается не умелым мошенником, обладающим лидерскими качествами, умеющим говорить и, при этом, вызывать к себе уважение окружающих… Но жалким сумасшедшим, который придумал какое-то примитивное вероучение и собрал вокруг себя секту нездоровых людей, при этом имея страсть фотографировать «гарем», состоящий из своих последовательниц, чем разозлил свою жену. А потом убил, поскольку она отказалась финансировать организацию мужа.
Детективная завязка совсем иная, как и смысловая. При этом патер Браун делает акцент, что вероучение жреца является всего лишь плодом его болезни, и это заставляет его сознаться.
Ну, ладно, что это я так.
Просто сняли по-новому, не снимать же одно и то же несколько раз. Тем более что сам актёр (в гл.роли Марк Уильямс) играет неплохо. К тому же было забавно смотреть, как патер Браун несколько раз подряд перелезает через забор и таскает документы из участка. Но ситуацию не спасает даже введённая в сериал на постоянной основе двухметровая блондинка-полячка.
«Молот Божий». Нашему возмущению не было предела.
Хуже, чем проигнорировать задумку автора, это извратить её.
Если в фильме 1960 из рассказа утащили только детективную завязку, введя других персонажей (которых, кстати, использовали в фильме 1974 года для раскрытия характера убитого), то здесь испоганили, конечно, всё знатно. Фильм 1974 года полностью передаёт смысл из книги, фильм 2013 года – плюёт на него.
Неспроста у Честертона главный герой – священник. Проблемы затрагиваются духовные. Он изображает в рассказе религиозных героев, исповедующих разные конфессии и героя, живущего исключительно так, как он того хочет. Граф-полковник ведёт развратный образ жизни, публично хвастаясь этим. Он наведывается к жене кузнеца, который в это время ходит на ночные молитвенные собрания. Потом он издевается над местным дурачком, и это становится последней каплей для его брата священника, который сбрасывает на него с колокольни молот. Он был очень набожным человеком, и не мог выносить той гнусности, которую под боком постоянно творил его брат. В процессе следствия он переводит подозрения на дурачка, ибо знает, что слабоумному не грозит казнь за убийство. Но отец Браун идёт к нему и открывает ему глаза на то, что он впал в гордость. Продолжу цитату, которую привёл выше Александр Тимофеев:
— Он решил, что ему дано судить мир и карать грешников. Если б он стоял внизу, на коленях, рядом с другими — ему бы это и в голову не пришло. Но он глядел сверху — и люди казались ему насекомыми. Ползало там одно ярко–зеленое, особенно мерзкое и назойливое, да к тому же и ядовитое.
Отец Уилфред попытался сброситься с колокольни, но его остановил отец Джон Браун: «Нет. Это выход в ад». А потом отец Браун сказал, что никому не расскажет о своей догадке, предоставив эту возможность Уилфреду. Священник пошёл и сознался в убийстве.
Что мы видим в фильме 2013 года? Опуская то, что ни образы братьев, ни образ кузнеца не соответствуют книжным? Отец Уилфред орёт на месте убийства, что убил кузнец, запрещает подозревать жену кузнеца, (потому как, оказывается, испытывает к ней страсть). А убил он брата, оказывается, даже не за возлюбленную, а за то, что его брат «голубой». В фильме 2013 года Уилфред говорит, что простил бы брату всё что угодно, но только не это. При этом он говорит, что им руководила рука Божья. Ну и тут даже у самих режиссёров получаются несостыковки: если бы отец Уилфред считал, что им руководила воля Божья, то он бы не скрывал своей вины.
При этом патер Браун в своей кульминационной речи говорит, что нельзя смотреть на людей свысока, нельзя делать Бога козлом отпущения, а надо полагаться на свою совесть. Отдельно взятые эти слова звучат в общем то правильно, но в контексте фильма они приобретают другой смысл. Особенно зная, что они собой заменили. А выводя мораль из этой басни, выходит, патер Браун разоблачил убийцу, который мнил о себе лучше других и убил голубого.
В фильме 1974 года отец Браун произнёс слова наставления к доброму человеку, впавшему в прелесть гордости, а в фильме 2013 года патер Браун произносит проповедь толерантности. Серия «Молот Божий» является первой в сериале 2013 года. И смысл, который выводится из неё, распространяется и на весь новый сериал.
Проповедь толерантности.
«Три орудия убийства» я смотрел уже совсем без внимания. Потому как смотреть даже не на что было. В книге – тождественно и в фильме 1974 года – смысл был в том, что весельчак и трезвенник покончил жизнь самоубийством. В фильме 2013 причина самоубийства – долги. Чтобы чем-то заполнить хронометраж, делается акцент на нервной болезни дочери погибшего. Режиссёры не удосужились наделять рассказ глубоким смыслом – постоянная маска веселья хуже временной печали.
Теперь скажу о впечатлении в целом от фильма 2013 года. В фильме 1974 года отец Браун является проповедником веры Христовой. Он непоколебим в ней, без фанатичных споров он просто твёрдо высказывает христианские истины. И всякому преступлению он находит именно христианское осмысление.
А если в рассказе об убийстве не высказывается какая-то духовная мысль, то зачем в нём священник?
Можно было бы просто позвать лейтенанта Фрэнка Коломбо, и он бы непринуждённо докопался до правды. Но у Честертона в роли детектива – священник. Преступление он объясняет с христианской точки зрения. В фильме же 2013 года патер Браун похож на человека, который «как бы верующий», но при общении с другими людьми всегда избегает исповедать что-нибудь, основанное на своей вере. Он будто стесняется своей веры. И если рядовому верующему может это ещё и простительно, по снисхождению к маловерию его, то для священника это недопустимо. Его поведение и слова будто бы несут в себе такой смысл: «ничего, ничего, всё нормально, я такой же, как и вы, вы не подумайте, что я другой!» Если что-то затрагивается духовное, он сразу будто уходит от христианского объяснения этому, а объясняет это всё вполне светскими и психологическими понятиями о духовности. И тогда появляется вопрос: а если ваша идеология совсем не отличается от нашей, светской, то зачем вы вообще нужны с вашей церковью? Только обрядовая контора и место, где можно успокоить свои нервы? Выходит так. Вместо того чтобы нести людям веру, этот новый патер Браун заявляет, что не надо искать в христианстве ничего нового для себя.
С другой стороны, может, я говорю так, как раз потому, что сравниваю фильм 1974 года с фильмом 2013 года, и вижу: сколько он потерял… А для людей, которые знакомятся с отцом Брауном по новому фильму, это хоть какое-то знакомство с христианством? Может быть. Но это совсем не тот отец Браун. Это не пример стойкого в вере и богобоязненного пастыря, пекущегося о спасении душ людей, с которыми он сталкивается.
И снова приведу примеры и сравнения. В фильме 1974 года «Три орудия смерти» присутствует эпизод, где подозреваемый хочет исповедаться у отца Брауна, чтобы сказать ему, как всё было. Отец Браун противиться этому, потому что ему пришлось бы молчать, соблюдая тайну исповеди, а он намеревался открыть правду. В фильме же «Три орудия убийства» 2013 года патер Браун, наоборот, предлагает свидетелю исповедь, чтобы узнать подробности совершения преступления. То же самое он делает и в фильме 2013 года «Молот Божий»: попытку узнать правду от Уилфреда он начинает с предложения исповедаться. И в фильме «Молот Божий» 2013 года и в фильме «Глаз Аполлона» 2013 года в апофеозе кульминационной беседы патер Браун переходит на крик. Не таков отец Браун из 1974 года. Он остаётся спокойным в подобных случаях.
И дело тут даже не в том, что священнику по своему сану не подобает кричать. А в том, что крик – это то, что передаёт внутреннее состояние человека. И священнику, пребывающему в молитве и твёрдому в вере, такое состояние не присуще. Если Честертон изображал примерно такого священника – шутя и с улыбкой, как в старых добрых чёрно-белых фильмах, – то фильм 1974 года изобразил именно такого священника. Но режиссёры фильма 2013 года не понимают этого. И не хотят, чтобы другие поняли. Из проповедника веры Христовой, отец Браун стал антипроповедником христианства, с лозунгом, вроде: «В Багдаде всё спокойно».
Итак, если вам хочется расслабиться за небессмысленной комедией про весёлого пастора, то смотрите старые чёрно-белые фильмы. А если вам нужна пища для ума и для души, при этом хорошо поданная, то смотрите фильм 1974 года. А если вы пойдёте за этим в книгу – добро пожаловать! И можете представлять отца Брауна как хотите – забавным и весёлым или спокойным и серьёзным. Главное, что смысл, выводы из каждого произведения пригодятся в жизни.
Ну, а если вам просто надо, чтобы по телевизору фоном что-то бубнило, т.е. надо убить время за нескончаемым, несколько сдобренным какими-то духовно-психологическими, ненавязчивыми, не призывающими что-то менять в своей жизни идеями… То смотрите сериал 2013 года. Но мне будет жалко вашего потраченного времени.
Савватий Павлович Тихомиров, студент БГУ
