Второй месяц юридическое сообщество находится в состоянии смятения. Взбудоражило юристов грядущее введение т.н. адвокатской монополии…
Противники реформы сплотились, создали общероссийское общественное движение и его сайт. Лозунг движения «Мы объединяемся, чтобы вместе бороться против введения адвокатской монополии в России» на момент написания настоящей статьи уже объединил более 3400 юристов.
А между тем, цели принятия законопроекта, вызвавшего переполох, вполне благие. Его авторы считают, что т.н. адвокатская монополия позволит привлекать к ответственности любого недобросовестного судебного представителя, а также обеспечит его высокий профессиональный и нравственный уровень. «Меры, направленные на повышение качества судебного представительства и самого судебного разбирательства, ранее принимались законодателем в 2018 году. Тогда процессуальные кодексы были дополнены требованием к наличию у судебных представителей высшего юридического образования. Вместе с этим практика показала, что принятые меры недостаточны для обеспечения надлежащей защиты интересов граждан и организаций, обращающихся за услугами судебных представителей, и существующее положение судебного представителя, выступающего в абсолютном большинстве случаев сильной стороной соглашения об оказании юридических услуг, несет повышенные риски злоупотребления правами доверителей», – говорится в пояснительной записке.
Адвокатская монополия не сделает неотвратимым привлечение недобросовестных юристов-не-адвокатов, вынужденно ставших адвокатами, к ответственности? Противники законопроекта не спорят с тем, что «в семье не без урода»: водятся среди юристов и бездари, имеющие скудные правовые познания, несмотря на наличие у них вузовского диплома, и недобросовестные люди, и обыкновенные жулики, осознанно извращающее право. Не прекращается полемика: а где же таких «уродов» больше — среди адвокатов или среди юристов-не-адвокатов? Спор этот бесплоден. Ибо каждый может вспомнить блестящего юриста-не-адвоката и никчёмного адвоката. Разумеется, статус адвоката, если он получен честно и в соответствии с установленным порядком, подтверждает наличие у носителя этого статуса необходимых правовых познаний. С другой стороны, для выпускника качественного юридического вуза, юридического факультета сдача адвокатского экзамена не представляет особой трудности (опираюсь на свой собственный опыт). Могу подтвердить, что мне встречались блестящие и опытнейшие юристы, не имеющие статуса адвоката.
Антимонополисты не верят, что адвокатская монополия обеспечит возможность привлекать к ответственности любого недобросовестного адвоката. Приводятся многочисленные случаи из дисциплинарной практики, которые показывают, как нашкодившим адвокатам удаётся избежать даже дисциплинарной ответственности. Противники реформы считают, что сложившийся в нашей стране правопорядок позволяет наказывать недобросовестного юриста в рамках гражданского или уголовного процессов. Надо лишь, по их мнению, совершенствовать этот порядок. С этим мнением не могу согласиться. Ныне в нашей стране крайне сложно привлечь юриста к гражданско-правовой ответственности, ибо юридические услуги, как правило, не предполагают результата, в отличие от договора подряда. Знаком с гражданским делом по разделу совместно нажитого имущества, по разрешению которого доверительница недополучила имущества на полтора миллиона рублей. Затем она обратилась в суд с иском к этому адвокату – и проиграла. Суд пришёл к выводу, что раз она присутствовала на судебном заседании, где заявлялось ходатайство о назначении судебной экспертизы по оценке рыночной стоимости объектов недвижимости, поэтому знала, что в список объектов, которые подлежали оценке, не вошла одна из квартир. Однако суд, который рассматривал её иск доверительницы к адвокату, даже не выяснял, уведомил ли адвокат свою доверительницу о том, что исключение одной из квартир из списка оцениваемых объектов приведёт к недополучению ею значительной суммы. Осознавала ли она такие последствия и готова ли она была недополучить такую сумму? В конце концов, согласие должно быть информированным и осознанным. В итоге доверительница, не возражая против удовлетворения этого злополучного ходатайства, поскольку не была предупреждена адвокатом о том, что в этом случае она недополучит полтора миллиона рублей, лишилась уймы денег и дело против адвоката проиграла. Справедливо ли такое решение суда? Подобных примеров — великое множество. А в связи со значительным повышением размера госпошлин за обжалование судебных решений исправление судебных ошибок стало весьма дорогостоящим предприятием для доверителя, тщетно пытающегося привлечь к ответственности нерадивого адвоката.
Привлечение адвоката к уголовной ответственности за оказание некачественных юридических услуг почти нереально, если, конечно, не удастся доказать наличие в его действиях состава преступления, например, мошенничества.
С учётом сложившейся судебной практики советы обращаться в гражданский или уголовный суд в поисках возмещения вреда, причинённого недобросовестным адвокатом, похожи на издевательство или глупость.
Напротив, наличие возможности привлечения к дисциплинарной ответственности, рассмотрения дела лицами, которым известны все «адвокатские приёмчики», не только дисциплинирует адвокатов и производит превентивный эффект, но и вполне может способствовать возмещению доверителем вреда, причинённого ему дурными советами «независимым профессиональным советником по правовым вопросам». В этой связи невозможно не согласиться с авторами скандального законопроекта в том, что «принятые меры недостаточны для обеспечения надлежащей защиты интересов граждан и организаций, обращающихся за услугами судебных представителей…»
Итак, первый довод антимонопольщиков, игнорирующих нынешнюю очевидную фактическую безответственность юристов-не-адвокатов и положительные результаты дисциплинарной практики (разумеется, неидеальной и нуждающейся в совершенствовании, в чём, впрочем, нуждается любая правоприменительная практика), неубедителен и слабо аргументирован.
Адвокатская монополия не сделает юристов-не-адвокатов, вынужденно ставших адвокатами, более квалифицированными и нравственными? Убеждённость антимонопольщиков в том, что законодательство об адвокатской деятельности и адвокатуре, нормативные акты адвокатского сообщества и дисциплинарная практика ни в коей мере не гарантируют высокий профессиональный и нравственный уровень адвокатов, зиждется на слабых основаниях. Действительно, некоторые юристы-не-адвокаты более квалифицированные и нравственные, чем многие адвокаты. Однако речь должна вестись не о некоторых юристах-не-адвокатах и некоторых адвокатах, а обо всей совокупности указанных категорий лиц. Существующее нормативное регулирование адвокатской деятельности и сложившаяся дисциплинарная практика, как правило, обеспечивают высокий профессиональный и нравственный уровень адвокатов.
Законопроект содержит положения, направленные на обеспечение соблюдения порядка сдачи адвокатского экзамена. В частности, предлагается при проведении квалификационного экзамена вести аудио- и видеозаписи, которые должны храниться в адвокатской палате в течение одного года. В случае нарушения требований о порядке сдачи экзамена и оценки знаний претендентов решение о присвоении или об отказе в присвоении претенденту статуса адвоката может быть отменено. Такой механизм призван исключить коррупционную составляющую при сдаче адвокатского экзамена и обеспечить объективность его результатов. Сложность адвокатского экзамена, довольно большое число экзаменационных вопросов по основным отраслям материального и процессуального права, а также обширное тестирование, на мой взгляд, позволяют полагать, что претенденты, сдавшие экзамен, действительно обладают необходимыми правовыми познаниями и способны оказывать квалифицированную юридическую помощь. В то же время механизм проверки компетенции юристов-не-адвокатов, выступающих судебными представителями, отсутствует. Правда, антимонопольщики предлагают вести обязательный экзамен и для этой категории юристов, в том числе на базе адвокатских палат. Это вполне здравое, но всё же половинчатое предложение, поскольку нерешённым остаётся вопрос об обеспечении высокого нравственного уровня юристов-не-адвокатов и механизме привлечения их к ответственности за недобросовестную и некачественную юридическую помощь.
В рамках существующего правового регулирования этот вопрос неразрешим. Либо необходимо разработать отдельный механизм исключительно для юристов-не-адвокатов, либо придётся распространить законодательство об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката и нормативные акты адвокатских палат, на эту категорию юристов. Однако второе решение приведёт к размыванию статуса адвоката как такового и утрате его значимости и нужности. Антимонопольщики так и не смогли предложить действенный и эффективный механизм обеспечения высокого нравственного уровня юристов-не-адвокатов и привлечения их к ответственности за недобросовестную и некачественную юридическую помощь. Восстановление прав и законных интересов доверителей, пострадавших от некачественной юридической помощи юристов-не-адвокатов, в рамках гражданского и уголовного процесса (как было показано выше) проблематично.
О проблемах взаимоотношений Минюста и адвокатского сообщества. Но некоторые опасения антимонопольщиков небеспочвенны. Их беспокойство вызвано явным усилением полномочий Минюста. В соответствии с законопроектом решение совета адвокатской палаты о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката или об отказе в применении к нему мер дисциплинарной ответственности, принятое по результатам рассмотрения представления федерального органа юстиции или его территориального органа, может быть отменено советом Федеральной палаты адвокатов по представлению федерального органа юстиции. Решение совета Федеральной палаты адвокатов, принятое по результатам рассмотрения представления федерального органа юстиции, может быть обжаловано федеральным органом юстиции в суд. Опасения, что усиление Минюста и излишнее его вмешательство в систему управления адвокатским сообществом приведут к утрате адвокатским сообществом независимости, обоснованы. И не вполне ясно, согласуются ли приведённые положения законопроекта со ст. 3 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», в соответствии с которой адвокатура как институт гражданского общества не входит в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления и действует на основе принципов независимости и самоуправления. Стоит признать, что авторы нашумевшего законопроекта и его адепты не сформулировали адекватный и убедительный ответ на тревоги и опасения своих противников, вызванные неоправданным усилением Минюста.
Адвокатская монополия приведёт к подорожанию юридических услуг? Антимонопольщики прямо заявляют, что ненавистная ими реформа направлена против потребителей юридических услуг, поскольку она неизбежно приведёт к удорожанию юридической помощи. В обоснование этого тезиса приводятся фактически математические выкладки, учитывающие тот факт, что адвокат в силу одного своего статуса несёт довольно обременительные денежные обязательства. Адвокат делает ежемесячные взносы в адвокатское образование и адвокатскую палату, сам платит подоходный налог и страховые взносы. Адвокат, учредивший адвокатский кабинет, к тому же, как правило, вынужден арендовать офис. Памятен примечательный спор между одним адвокатом и потенциальным доверителем. Последний возмущался неоправданной «дороговизной» юридических услуг. А адвокат терпеливо разъяснял составные элементы себестоимости этих услуг. Подобные споры возникают нередко. В итоге адвокат составил исчерпывающий перечень своих расходов, которые, естественно, включаются в стоимость юридических услуг, и прикрепил этот список на стенде в своём офисе, на аренду которого он тратит значительную часть своего гонорара. Признаюсь, и я, став адвокатом, был буквально шокирован резким ростом моих расходов, связанных исключительно с моим адвокатским статусом. Таким образом, ожидаемое подорожание юридических услуг вкупе со значительным ростом размера госпошлин вполне возможно станет серьёзной преградой к правосудию для огромного числа наших граждан. Не хотелось бы, чтобы правосудие стало доступно лишь для обеспеченных и избранных слоёв нашего общества.
Требует внимание вывод антимонопольщиков о том, что введение адвокатской монополии не позволит, в частности, юристам правозащитных организаций оказывать бесплатную юридическую помощь, в том числе по делам, связанным с градостроительными спорами, защитой военнослужащих и т.д. В целом, крайне важно, чтобы адвокатская монополия не привела к такому негативному последствию, как ограничение доступа неимущих и прочих обездоленных людей к правосудию, которое не должно превратиться в закрытый клуб для элиты и богатеев.
Споры об адвокатской монополии идут уже третье десятилетие… Полемика не прекратится до тех пор, пока общество и государство не разработают бесперебойный и эффективнейший механизм, обеспечивающий потребителей квалифицированной юридической помощью, позволяющий привлекать к ответственности недобросовестных адвокатов и юристов-не-адвокатов, а пострадавшим потребителям — в полной мере возмещать причинённый им вред. Увы, с учётом принципиального несовершенства социальных институтов (вполне вероятно, по причине несовершенства человеческой природы) изобретение такого механизма кажется весьма трудной задачей. Следовательно, вряд ли стоит ожидать скорого прекращения споров между сторонниками и противниками т.н. адвокатской монополии.
В заключение: выраженная в настоящей заметке позиция является моим личным мнением!
Александр Валентинович Тимофеев, адвокат
