Министр науки и высшего образования Валерий Фальков считает, что в России в ближайшие 10-15 лет сформируется группа вузов, способная конкурировать с ведущими зарубежными университетами», сообщает ТАСС.
«Это задача [вывести российские вузы на конкурентоспособный уровень] не только для системы высшего образования, а и для многих других социальных институтов. <...> Я верю в то, что в ближайшие 10-15 лет у нас появится целая когорта, целая группа (она уже есть), но очень-очень конкурентоспособных университетов, которые будут бороться на равных с лучшими университетами мира за талант», - сказал он в интервью программе «Познер» на Первом канале.
Ранее британская компания Quacquarelli Symonds (QS) опубликовала новую версию глобального рейтинга университетов. Рейтинг включает в себя тысячу лучших мировых университетов. Россию представляют 28 вузов, в прошлом году их было 25. При этом 17 из них улучшили свои позиции по сравнению с предыдущим годом. Лидером среди отечественных вузов стал Московский государственный университет им. Ломоносова, который занял 74-ю строчку списка.
Заявление Фалькова и новый рейтинг университетов прокомментировал в интервью «Русской народной линии» профессор МГУ, бывший член Совета Федерации РФ, доктор философских наук, заместитель председателя Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия при Президиуме РАН Валерий Николаевич Расторгуев:
Начнём с того, что доверять рейтингам – это почти то же самое, что доверять рекламе. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что все рейтинги делаются по заказу и являются в значительной мере рекламными трюками, особенно, когда речь идёт о коммерческой деятельности и конкуренции в любой сфере – от продажи авиалайнеров до продажи услуг, в число которых во все времена входили и образовательные услуги. Исключение – это система общедоступного государственного образования в Советском Союзе и в странах социалистического лагеря, где коммерческая составляющая была сведена к нулю. Некоторые рудименты такой системы еще сохранились, но судя по всему, сходят на нет, а во главу угла ставится соперничество государств и, если речь идет о высшей школе, ведущих университетах мира и других учебных заведениях, которые символизируют интеллектуальный потенциал отдельных стран и регионов. А результаты такого мониторинга определяют позицию отдельных стран в иерархии, предопределяющей характер их международных связей, уровень инвестиций в национальные экономики и оценку рисков, а, следовательно, опосредованно влияют на безопасность, валютный курс и, в итоге, на качество жизни миллионов людей, проживающих в «успешных» или «неуспешных» странах. Как видите, составление рейтингов похоже на военное искусство…
Важно, что эти рейтинги зачастую проводятся одновременно и противоречат друг другу. Кстати, рейтинги в интеллектуальной сфере почти всегда крайне неэффективны, поскольку по сути своей основываются на полной унификации, а унификация – это смертельный враг оригинального ума и гениальности. Никто не знает, к тому же, тех «мыслителей», которые устанавливают критерии оценки всех прочих мыслителей… Об этом, а также о механизмах создания рейтингов и о международных, государственных и частных центрах, причастных к этой деятельности, я имел возможность подробно рассказать в прямом эфире на ОТР в получасовой программе «Много факторов говорит о том, что ум сегодня не востребован». Эта программа была специально посвящена рейтингам ведущих государств мира. Само название передачи говорит о значительной доле скепсиса, которым надо вооружиться при оценке результатов деятельности бесчисленных рейтинговых агентств. Не стоит забывать, что они также находятся, во-первых, под жесточайшим идеологическим и финансовым прессингом, а во-вторых, что не менее важно, в жесткой конкуренции между собой, а, следовательно, готовы на любые уловки, чтобы повысить собственные рейтинги…
Однако очень важно понять, по каким позициям происходит сопоставление университетов разных стран в таких рейтингах. Как правило, выбор критериев заведомо подгоняется под те немногие высшие учебные заведения, которые по определению должны возглавить список лучших или войти в первую десятку списка. Если приглядеться, то критерии рейтингов тесно связаны с бизнесом и имеют прямое отношение к той системе ценностей, которая культивируются на рынке интеллектуальных услуг Запада. Российское образование, как уже говорилось, формировалось на совершенно других основаниях и принципах, а потому не может дотягивать до первых строчек, что вовсе не говорит ни о качестве самого образования, ни об интеллектуальном потенциале вузов.
Среди критериев успешности – уровень инвестиций в университеты, их финансовое положение и материально-техническая база, степень участия социально ориентированного бизнеса в определении образовательных стратегий, условия работы преподавателей и студентов, а также множество других параметров. Но даже в том случае, если все силы и ресурсы российского образования, весьма ограниченные в сравнении с ведущими университетами мира, будут подчинены одной цели – любой ценой попасть в рейтинг лучших вузов мира, то это будет заведомо пагубная позиция, которая привнесёт деструктивные элементы в нашу научную, образовательную и культурную политику. И не только потому, что у нас нет даже предпосылок для создания социально ориентированного бизнеса, одна из которых – прогрессивное налогообложение. Здесь ситуация напоминает соревнование стран в профессиональном и, прежде всего, элитном спорте, где высшие достижения получаются за счёт использования запрещенного либо легализованного допинга, а массовость определяется многомиллионной аудиторией болельщиков, сидящих на трибунах и перед зомби-ящиками. Нужно ли эту практику механически переносить в сферу образовательной государственной политики России – большой вопрос.
С другой стороны, нельзя не признать очевидное: каждому из нас, особенно преподавателям и студентам, приятно наблюдать, как в последние годы рейтинги российских вузов заметно поднимаются по сравнительной шкале. Наше общество успешно подстраивается под западные модели, что вполне закономерно. Только чувство радости совмещается и соединяется с серьезными опасениями – как бы не потерять в погоне за оценкой чужого дяди то лучшее, что сохранилось в нашей системе образования. А по отношению к западным моделям наше образование до сих пор выглядит консервативно в самом позитивном значении этого слова. Дело в том, что в России в течение столетий культивировались лучшие западные образовательные методики и вырабатывались собственные, еще более совершенные. Эта традиция, к счастью, была сохранена и при советской власти, после периода постреволюционного хаоса и сумбурного поиска собственного пути в деле насаждения различных моделей «пролетарского образования».
Этот здоровый консерватизм, кстати, во многом предопределил Великую Победу в Отечественной войне (как говорил Бисмарк, в войнах побеждают учителя) и невероятные достижения в эпоху индустриализации и восстановления страны. Наше образование и, прежде всего, классическое университетское образование гармонично развивало способности человека, и было основано на принципе общедоступности. В последние годы и на Западе, и в России активно разрушается система классического образования, а люди, курирующие информационную и образовательную политику, публично заявляют, что в ближайшие годы «ГУГЛ свернёт шпиль МГУ». Имеется в виду и убого понятая цифровизация, и доведенная до полного маразма система ЕГЭ, и преувеличенные надежды на «дешёвое» дистанционное образование, которое полностью убивает совместную работу учителя и ученика, ведёт к резкому сокращению и обесцениванию собственной профессуры. Кстати, дистанционное образование продемонстрировало свою ограниченность и нежизнеспособность в качестве доминирующей модели именно сегодня, в условиях пандемии. А попытки менеджеров оседлать волну и под шумок окончательно оптимизировать, то есть придушить традиционную систему подготовки кадров, Президент России был вынужден назвать провокационными. Правда, имён провокаторов не назвал и оргвыводов пока не сделал.
Важно, чтобы погоня за рейтингами не потянула нас ко дну. Московский государственный университет – не просто флагман образования в России, но последний оплот классического университетского образования, который противостоял, конечно, в силу своих возможностей, разрушительным реформам последних десятилетий. А среди них – и введение Болонской системы с превращением нижней ступени (бакалавриата) в аналог канувших в лету техникумов, и совершенно безумная реформа аспирантуры, когда высшим достижением считалось лавинообразное сокращение остепенённых исследователей, и многое другое, что уже нанесло невосполнимый урон отечественной науке и образованию. К сказанному можно добавить, что МГУ – это не просто центральный мозг и лучшая отечественная фабрика научных идей, но и символ России – России просвещённой, целостной, единой. В самый тяжелейший момент истории, в 1949 году, когда каждая копейка была на счету, был заложен первый камень в фундамент высотного здания МГУ, а, следовательно, и в поддержку высшей школы, всей интеллектуальной элиты великой державы. Кстати, в этот же день, 12 апреля 1961 года, наша страна открыла космическую эру, запустив на орбиту первый пилотируемый корабль с Юрием Гариным на борту. Только незрячий не увидит связи межу этими событиями.
И завершить интервью хочу словами Нобелевского лауреата Жореса Ивановича Алферова: «Когда мы запустили спутник, Эйзенхауэр и Кеннеди сказали, что русские выиграли космическую гонку не на ракетном полигоне, а за школьной партой. Когда я в 1970 году читал лекции в одном из американских университетов, я был поражен крайне низкому уровню американских студентов 1-2 курсов». Фраза завершается его оценкой пагубных экспериментов с введением ЭГЭ по образу, заимствованному у американских коллег, но ухудшенному. С другой стороны, сердце греет, что мы, наконец, догоняем наших партнеров-конкурентов…
