Семя не прорастает без земли и воды; и человек не получит пользы без произвольных трудов и Божественного заступления.
Марк Подвижник
Воистину, «без труда не выловишь и рыбку из пруда», а «терпение и труд всё перетрут». Мудр русский народ. Чем же, как не его мудростью, себя еще утешить, когда дел перед тобой невпроворот, а сил и средств маловато? Пословицами народными, да наставлениями святоотеческими. Вот, например, Иосифа Оптинского: «Царствие Небесное не дается лежащим на боку, а только трудящимся и скорби терпящим».
Так и строился наш Воскресенский храм: в труде и терпении. Дело делалось, как и сказано: «Муравей не велик, а горы копает». Чтобы легче было «копать», дает нам Господь не только силы духовные и телесные, но и орудия труда, материальные средства и механизмы. Об одном таком «механизме», много мне тогда помогавшему, я и расскажу…
* * *
В тот августовский день 1996 года с утра шёл проливной дождь. В районе обеда я пробирался сквозь залитую водой Юбилейную на металлобазу. Возле каменного забора военного городка машину подхватил мутный поток и едва не унёс в сторону дамбы. С трудом удалось вырулить на улицу Горького. Пришлось менять планы: про металлобазу на время забыл, решил ехать в попутном направлении на Мироносицы, навестить в школе детей. Проскочил Рижский проспект и уже подъезжал к повороту на Коммунальную – рек разливанных тут не наблюдалось, но воды хватало. Вот и нужный поворот. Я уже выкручивал баранку, как увидел несущуюся мне навстречу в фонтане брызг серую «шестёрку». Она, как видно, пыталась тормозить, но её развернуло и несло боком на меня. Всё длилось несколько мгновений, но близость последней черты растягивала эти точки времени в широкие пунктиры… Я сделал попытку вырулить в безопасную зону, но куда там… Столкновение было неотвратимо… Кажется, в последний момент инстинктивно закрыл глаза… Сейчас шибанёт металлом о металл, заскрежещет, сомнёт, раздавит… Пишите письма… Ну когда же? Когда? Тишина…
Открыл глаза и увидел, что моя «копейка» стоит на тротуаре, уткнувшись «мордой» в куст жасмина. Серая «шестёрка» застыла метрах в тридцати-сорока на другой стороне улице. Подле неё переминался с ноги на ногу человек в военной форме и чесал затылок. Движение на перекрёстке замерло, несколько машин остановилось, водители глазели на нас, как и группа любопытных пешеходов. Военный, оказавшийся прапорщиком ВДВ, подошёл ко мне, теребя портупею, лицо его было белее смерти.
– Понесло меня, понимаешь, на мокром асфальте, – сказал он, заикаясь от волнения, – делал, что мог, но… извини, брат! Только не помню ни бельмеса и не понимаю… Как это мы разминулись? Вроде, не должны были?
– Аналогично! – коротко ответил я и обратился к окружающим зевакам: – Кто-нибудь видел?
Выходило, что никто и ничего.
– Дядя, а вы по радуге проехали, – сказала маленькая девочка, неизвестно откуда оказавшаяся рядом, – вон по той! – девочка прижимала к себе куклу в пышном розовом платье и её кукольной рукой указывала куда-то в сторону реки.
Я повернулся и увидел яркую радугу, выгнувшуюся необъятным небесным мостом от Троицкого Собора через Великую, куда-то в сторону Псковского озера.
– Через радугу? – спросил я, чувствуя, как деревенеет мой голос.
– Вздор это, просто счастливый случай, – вмешался в разговор прапорщик, продолжая перекручивать ремень портупеи, но живые краски возвращались на его лицо, как видно, он приходил в себя.
– Мать честная! – он вдруг хлопнул себя рукой по лбу. – Да меня же ротный прибьёт, личный состав без обеда остаётся. – Не поминай лихом! – крикнул он мне на прощанье и, взревев мотором, вывернул задом на мостовую и умчался по Горького в неизвестность…
– По радуге, так ты сказала? – повторил я, что-то припоминая, и поискал глазами девочку. Но её не было ни рядом, ни поодаль – нигде…
После я рассказывал эту историю друзьям и знакомым, нашим орлецовским строителям и некоторым священникам. Одни пожимали плечами, другие делали многозначительные лица, говорили: «Повезло», «Бог помог», но никто не верил… Не верил в радугу, в то, что она могла стать для меня спасительным мостом. И лишь я знал точно, что девочка не обманула, потому что в тот момент, когда смотрел на семицветную дугу, давешнее мгновение ожидания аварии ожило во мне, развернулось в картинку и наполнилось семью яркими спасительными красками… Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…
«Копейку», то есть ВАЗ 21013, я купил в 1993 году. Оставалось немного денег от канувшего в небытие бизнеса, решил их использовать, что называется, с пользой для дела. Старую «тройку» продал за гроши, она, как та самая белая кобра Тхунтх, что значит «Гнилая колода», из «Маугли», стала настолько стара и дряхла, что у неё даже зубов не осталось. «Копейку» нашёл через знакомых, она пережила аварию, но двигатель и ходовая были в хорошем состоянии. Переговорил с мастером, тот обещал, что через месяц машина станет, как яичко. Наше семейное красное яичко! В месяц не уложился, но через полтора железное чудо красовалась под нашими окнами.
Первое необычное происшествие я зафиксировал примерно через год. В ту пору я иногда ходил в храм святых Константина и Елены, где настоятелем был иеромонах Пантелеимон (Ледин). По выходным он служил молебны для помощи духовно болящим. На них я тоже присутствовал.
Как-то вызвался на клирос читать молитвы по отчитке. Вот, чему стал тогда свидетелем…
Из сухой, похожей на ветку тальника, старухи низким басом кто-то закричал:
– Откройте форточку, сейчас выйду, форточку откройте!
– Врёшь, не выйдешь, не выйдешь! – заверещал тонким фальцетом другой некто из полной женщины с измученным скорбным лицом.
– А я тогда выйду и в батюшку войду! – припугнул первый.
– Да как же ты в него войдёшь, он же батюшка? – с ехидцей в голосе, ответствовал второй…
Такие там можно было увидеть «представления». Но если бы всё ограничивалось только этими страхованиями! Были и иные последствия, с ними я и столкнулся. Как-то в субботу собрался на молебен. Завел «копейку», выехал со двора. Сразу почувствовал, что что-то не так: колёса гремели, машину бросало из стороны в сторону. Остановился, вышел. То, что я увидел, меня ужаснуло: переднее колесо по левую сторону держалось на одном наполовину выкрученном болте, а на заднем левом болтов не было вообще…
– Не может быть! – огласил я окрестности названием фильма Леонида Гайдая.
Побежал к соседу, владельцу такой же авто классики. У него, слава Богу, нашлось несколько болтов. Но когда я раскрыл ему суть происшествия, он коротко ответил:
– Не заливай! Скорее моя жена купит мне с получки чекушку, чем такое произойдёт. Ты бы и десяти метров проехать не смог…
Но как бы там ни было, всё это произошло на самом деле. Такие вот козни лукавого! По совету отца Валентина Мордасова («Не ищи искушений! У тебя же есть свой батюшка и приход, туда и ходи», – сказал он), на молебны к отцу Пантелеимону я ездить перестал. А вскоре начался новый, быть может, самый важный, этап в моей жизни – строительство храма Воскресения Христова на Орлецовском кладбище. И как же пригодилась тогда красная «копейка»!
«Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения!» – уверял Остап Бендер жителей города Удоева. Не могу не согласиться с великим комбинатором, ибо наша чудо-машина «передвинула» столько всего, что едва возможно и перечислить.
Крестный ход. В центре архитектор Юрий Ширяев, крайний справа - староста Игорь Смолькин
Подошёл как-то наш архитектор Юра Ширяев, напомнил, что пора заняться монтированием системы отопления, трубы уже были, стоял, лишь, вопрос по радиаторам. Обзвонил благотворителей, в АО «Синтез» пообещали помочь. Поехал прямо на их строительный объект – жилой дом на ближнем Завеличье, директор как раз был там, проводил летучку с прорабами.
– Насчёт радиаторов? – спросил. – К Иванычу подойди, скажет, где взять, – он указал рукой на невысокого мужчину средних лет.
Иваныч – мастер первого строительного участка – попросил идти за ним. Прошли по строительной площадке, остановились у одного из подъездов.
– Под лестницей посмотри, – сказал Иваныч, – можешь всё забирать, они здесь уже не нужны. Да поторопись, а то кто-нибудь другой заберёт. Рабочих для погрузки не дам, свободных нет, так что сам грузи.
Сам так сам, не привыкать! Посмотрел на высокий штабель чугунины. Вроде бы, многовато будет? Но от жадности решил взять всё. Грузил назад в салон и багажник. На последнем радиаторе исчерпал весь запас сил: ещё шаг, подумал, и умру. Ничего, выжил. А вот машина могла и опочить. Я с сомнением смотрел на почти что до асфальта просевший кузов.
– Нет, не доедешь, – добавил соли на рану подошедший Иваныч, – точно не доедешь!
– А вот и доеду! – повысил голос я (если бы был рядом стол, точно бы грохнул по нему кулаком!) – Доеду! Бог не выдаст, свинья не съест!
На обратном пути машина не раз «черпала» задом дорогу, но сдюжила, и мы доехали до места. Вот такой была эта «копейка»!
На ней я ежедневно возил в Орлецы рабочих и обеды для них, доставлял цемент, гвозди, рубероид, металлическую черепицу, и опять цемент, опять гвозди… «Копейка» всё это терпеливо сносила, хотя приходилось ей иногда изрядно покряхтеть (как, например, с чугунными радиаторами). Когда она, устав, решила всё-таки сломаться, то сделала это самым неожиданным образом. Расскажу.
Дорога на Орлецовское кладбище начиналась от улицы Яна Райниса и на пересечении с улицей Лесной делала изгиб. В этом месте расположилось несколько частных домов. В одном из них тогда действовала автомастерская. Заправлял там молодой парень Денис – один из сыновей хозяев дома. Всякий раз, проезжая мимо, я видел рабочих в спецовках, машины с открытыми дверьми и капотами, но никогда не останавливался. Но однажды «копейка» решила сделать это сама: как раз напротив ворот гаража у неё сломалась правая шаровая опора, машина крякнула и накренилась на правую сторону. Нас тут же окружили ремонтники.
– Нашла место, где ломаться – с чувством некоторого недоверия к происходящему, усмехнулся Денис.
– Почините? – с надеждой в голосе спросил я.
– А то как же! – ответил Денис и тут же дал команду рабочим затащить машину в гараж, благо до него было всего несколько метров…
Починили. И опять были рабочие, их обеды, гвозди и мраморные плиты для облицовки амвона…
– И как она всё это тянет? – спрашивал эрудит Колиберский.
Я лишь пожимал плечами. Но однажды, не выдержав, задал такой же вопрос незнакомому монаху, которого встретил на площади рядом с храмом святого Александра Невского.
Монах был в сером линялом подряснике и выгоревшей на солнце скуфейке. Он смотрел на купола и что-то тихо напевал. Я подошёл ближе и услышал:
– Взглянул на сливу – хороша! А надкусил – червивая... Вот так и мы с тобой, душа моя самолюбивая!
Отчего-то мне захотелось с ним заговорить.
– Неплохие стихи, – не найдя ничего иного, сказал я.
– Стихи-то неплохие, да я плох, – ответил монах.
Я заметил в его глазах весёлые искорки.
– Гляжу, вы счастливый собственник современного автомобиля, – продолжил он разговор, указав подбородком на припаркованную рядом «копейку».
Я не стал разбираться, шутит он или нет, а сходу, что называется, задал ему важный для меня вопрос:
– Владелец-то владелец, да вот иной раз странные вещи случаются с это машиной, и с чего бы это?
Вкратце, я рассказал ему о строительстве храма и про несколько необычных случаев, в том числе про радугу.
– Что-то происходит с «копейкой», вернее не происходит, когда должно было бы произойти, – я запутался и вопросительно взглянул на собеседника.
Тот молча перебирал чётки, потом ответно посмотрел на меня и сказал то, что я услышать никак не ожидал:
– На ней кое-что написано.
– На ком? Что написано?
– На машине, невидимой краской?
– Невидимой? Зачем, почему?
– Что бы те, кому не надо, не могли прочитать, а кому надо – читали. А написано вот что: «Мобилизована на Божье дело! Руками поддерживать, крыльями подхватывать! Рогами и копытами не толкать!»
Я непонимающе молчал, а мой собеседник похлопал меня по плечу и пошёл восвояси, вскоре его выгоревшая скуфейка исчезла за углом церковной стены...
«Копейка» верно отслужила весь срок строительства храма, но когда в его стенах начались службы, она стала сдавать. Я понял, что пора отправлять её на покой, т. е. искать ей другого владельца. Но в процессе строительства, она заработала честные трудовые мозоли, в виде ссадин и царапин. Особенно сильно была покарябана левая передняя дверь. Требовался предпродажный ремонт, но ни денег, ни сил на это не имелось. И что б вы думали? «Копейка» опять всё решила сама…
Как-то приехал на «Маяк» за продуктами для рабочих, двигаясь медленно, выбирал место для парковки и уже углядел подходящее в некотором удалении, но машина, кажется, сама сделала манёвр и замерла у стены овощного ларька. Почему бы нет? Я со спокойной душой отправился за покупками. Вернувшись, увидел странную картину. Стоящий рядом «Москвич» то выезжал назад, то дёргался вперёд, то тормозил, то газовал. Я не успел ничего предпринять, как услышал негромкий скрежет металла о металл: «Москвич» правым крылом протёр мою левую переднюю дверь. После этого заглох. Я постучал по двери водителя, тот вышел и кем бы, по-вашему, оказался? Правильно! Прапорщиком ВДВ российской армии (другим, конечно, не тем, что был при случае с радугой), причём, прапорщиком весьма нетрезвым. Я пригласил в свидетели водителей соседних Волги и УАЗика, предложил вызвать ГАИ. Прапорщик умалял этого не делать.
– У меня сосед автослесарь, – клялся он, – отремонтирует так, что машину не узнаете.
Поехали к нему, он написал расписку, обещал завершить ремонт за неделю. Домой я поехал на автобусе, оставив «копейку» на его попечение. Через неделю получил её обратно и точно не узнал: она опять стала такой, как после ремонта в 1993 году.
Продал я её недорого и дальнейшей её судьбы не знаю. Надеюсь, и новому хозяину она служила продолжительно и верно.
Игорь Александрович Смолькин (Изборцев), секретарь Союза писателей России, председатель Псковского регионального отделения СПР
