СОДЕРЖАНИЕ
ОПЕРАЦИЯ «АНТИХАЗАРИЯ» - IV
КОНЕЦ ХИМЕРЫ. ПЕРВАЯ РУССКАЯ ИМПЕРИЯ
Хранить вечно!
Дружина и ее Князь
Взмах небесного меча
Дружина – сообщество другов
Легенда Русской Армии
Золотом не добудешь себе Дружины…
«Где твоя, князь, голова ляжет, там мы и свои головы положим»
«Иду на Вы»
Кто Вы, Александр Македонский?
Греки в армии Александра были особняком
Содружество народов, империя без рабов и господ…
Иначе пусть и не надеются на заключение мира с русами…
Волга ‒ русская река!
Киев – Итиль − далее везде
Пути «неразумных» и «разумных»
Битва за Итиль и дальнейшие пути «разумных»
Конец химеры!
Мечты российско-эфиопские
Ночные встречи
ОПЕРАЦИЯ «АНТИХАЗАРИЯ»
КОНЕЦ ХИМЕРЫ. ПЕРВАЯ РУССКАЯ ИМПЕРИЯ
Хранить вечно!
Приоритеты были действительно обозначены точно. И бурой кровью наливались щеки всегда невозмутимого и спокойного Святослава, когда, читая страницы доклада вместе с исчерпывающими данными о вероятном, а вернее неизбежном противнике, приходилось знакомиться с неблаговидными деяниями предков и их ближайших клевретов. Ему, привыкшему с детства гордиться семьей и династией. Ему, Святославу, благородству языческой души которого, могли бы только учиться «христианнейшие» рыцари Европы.
А из строк доклада, черным по белому следовало, что именно за деньги тех, кого он теперь вдвойне и втройне хотел уничтожить, стереть с лица земли, сели на Золотой Киевский стол его предки.
И самым ужасным было то, что в чем-то подлянка этих, как их там – рахдонитов – удалась. Историю придется оставить той, какой проходят ее уже не первое поколение детей в русских школах.
Что якобы не было могучего Русского каганата задолго до Рюрика.
Что Аскольд и Дир − герои Цареградского похода, подло убитые «вещим» Олегом, − не исконно русские князья – потомки князя Кия, друга императора Анастасия, а возомнившие много о себе дружинники того же Рюрика.
Тошно было читать про это Святославу – потомку викингов и русскому до мозга костей. Про вещего Олега, любимого героя летописцев и будущих классиков, подставившего россов под хазарскую, а вернее, иудейскую дань. Втянувшего Русь в неудачную войну с дружественной, со времен Аскольда, Византией.
Про то, что пришлось отправлять лучшие части русских войск в походы за интересы итильских торгашей. Походы, из которых никто никогда не возвращался. Что отец погиб, собирая эту самую дань, будь она проклята! Что сломана вся жизнь матери.
Но привычный уже киевлянам, а значит и всем русичам, образ (имидж, сказали бы мы сейчас) династии менять нельзя.
И на строки доклада ложится княжеский гриф: «Совершенно секретно», «Только ДСП», «Хранить вечно!».
Так до сих пор и храним.
И странным образом, вместе с ненавистью к врагам, в душе нарастало раздражение против любимого Киева. Хотелось взять войско и уйти, куда судьба поведет. Навсегда. Основать новую столицу. Начать новую жизнь. С чистого листа. Где никто, никогда не упрекнет, что сел на чужое.
Не в эти ли минуты в княжеской душе рождалась будущая трагедия Переяславца и Доростола и последней трагической развязки у днепровских порогов?
А пока, Новый Карфаген, а скорее Вавилон на Волге, должен быть уничтожен!
Стерт с лица земли!
Что-что, а военную историю князь-полководец знал. На хороших учителей мама Ольга денег не жалела. И упрямое изречение старшего Катона, пришедшее на ум, позволило наконец расслабиться сведенным мышцам лица в подобие улыбки, похожей в этот момент на волчий оскал.
Следовало тщательно обдумать план операции. Случайностей там быть не могло и не должно. Святослава интересовала только победа. Тотальная.
Дружина и ее Князь
Взмах небесного меча
И Господь, в которого не веровал Святослав, даровал эту победу князю-язычнику. Его руками Он расчистил Свой будущий удел – Третий Рим – от враждебного духовного влияния на многие сотни лет.
И в наши дни, когда недостойные потомки славяно-русов, отвратились в массе своей от поисков «узких путей» в Царство Небесное, Матерь Божия не оставляет призрением Землю Русскую – Удел Пресвятой Богородицы.
Взмах небесного меча, острием которого были языческие легионы Великого Кагана Киевского, очертил на карте Евразии гигантский полукруг от среднего течения Волги до Каспийского моря, и далее через Северный Кавказ, низовья Дона и Крым – до балканских владений Византии.
В результате не только стерт был с лица Земли Хазарский Каганат, но в русские руки перешел контроль над торговыми путями в Хорезм, Багдад и Константинополь по Волге, Дону, через Керченский пролив и Северный Кавказ.
Победа Святослава открыла Руси дорогу в Закавказье и позволила твердой ногой стать в Крыму[1].
До сих пор считают, и не могут высчитать точно историографы, сколько верст оставили за плечами в походах 964-972годов ветераны Святослава, многие из которых вряд ли были старше своего князя, погибшего в 972 году тридцати двух лет от роду.
То ли 10 тысяч верст, то ли 8.5, то ли 7 тысяч – меньше этой цифры, кажется, не опустился никто. А это, между прочим, длина пути по прямой от Киева до Владивостока. Легко проверить по карте.
А 10 тысяч – вдвое превышает путь от Берлина до Сталинграда и обратно, пройденный бравыми тевтонами – не пешком! − в 1941-1945 годах – под жизнеутверждающие марши сюда, и печальное «Был у меня товарищ…» − обратно.
И большая часть этого гигантского маршрута – более 6000 км − была пройдена в неотвратимом броске Восточного похода 964-966 годов[2].
Что характерно, никто из солдат княжеской дружины не жаловался при этом на бездорожье, болота, топи, реки, моря, леса, горы, степи и прочие природные, по-научному выражаясь, ландшафты.
На врагов эта неприхотливость и неотвратимость действовали угнетающе.
До наших времен, а может именно в наши времена, краткий период походов Святослава завораживающе действует на воображение. Как редко бывает в истории, особенно в нашей, чтобы воедино соединились на благо Руси труды христианки-матери и язычника-сына.
Святая Ольга завершила труды по созданию фундамента внутренней силы Киевского царства, включая все службы управления и государственной безопасности, а Святослав – создание самой эффективной на тот день в Евразии военной машины.
Дружина – сообщество другов
Машина эта носила название – Дружина Великого князя Святослава Ингваровича. Позволим себе использовать заглавную букву «Д» в слове «Дружина», если уж тратим её на такое, − прости Господи! − понятие, как Госдума.
Было бы уместно добавить – личная дружина, но эта добавка может ввести в смущение современные умы. Не дай Бог, посчитают за конвой из пары верных сотен, ну пусть тысяч.
Но представить себе войско, насчитывающее десятки тысяч самых крутых рубак Европы и Азии за отчетный период. В котором каждый был готов и хотел сложить голову за своего Князя и товарищей – («Нет уз святее товарищества!» с детства внушал нам старый козак Тарас Бульба!) – такого воинского объединения даже на Руси не знали ни до князя Святослава, ни после него.
Дружина − тождественно − дружба, дружество и даже больше, чем дружба.
При Святославе – это боевое братство, где каждый не уступал, или старался не уступать своему предводителю–кумиру в отваге и самоотверженности.
Дружина – сообщество другов, друзей. Друзья – другие “я”, как семья – семь “я”.
Не идентичность, а единение. Совершённое и совершенное.
Легенда Русской Армии
Святослав отказался от принятой предками модели формирования войска путем тотальной мобилизации княжеских и боярских дружин из всех, подвластных Киеву, племен. Он лично, глаза в глаза, отбирал людей в свое военное братство.
Мальчик – воин, с 3 лет на боевом коне.
Святослав – первый бой
Легенда Русской Армии с 945 года, когда маленький князь впервые бросил в весьма реальном сражении боевое копье промеж ушей боевого коня, и тысячи луженых глоток взревели: «Князь начал, не посрамим!» и до взятия Берлина в 1945 году, когда русским народом была одержана, ‒ дай Бог не последняя! ‒ победа.
Тысячу долгих лет князь Святослав и Русская Армия − как бы она не звалась – были достойны друг друга.
Легенда творила реальность.
Критерием при отборе в Дружину служили только храбрость и умелость воина, и преданность его князю и всей дружине.
Конечно, название это − «дружина» − сохранилось надолго и при потомках Святослава.
Но только при великих: Владимире Святом, Владимире Мономахе, Александре Невском – оно обретало прежние живые формы Дружины, образца 962-972 годов.
В список великих можно и должно включить, разумеется, героя и победителя Куликова поля – Святого Князя Дмитрия. Но там уже речь должна идти не просто о княжеской дружине, а о первом всенародном национальном ополчении, в первый ряд которого, под страшный удар вражеской конной армады встал, сбросив алый княжеский плащ, Великий Князь Московский, а с этой минуты – и всея Руси!
И дальше – в Московском Царстве и Российской Империи, лучшие из лучших, светочи национальной истории, горящие и в наши мрачные дни предвестия Армагеддона:
Румянцев, Суворов, Ушаков, Кутузов, Багратион, Лазарев, Нахимов, Скобелев, Макаров, Рокоссовский, Кузнецов − и нет им числа − менее известных слуху и взгляду, воспитывали свои дружины: полки, дивизии, корпуса, армии и флоты в духе заветов Святослава.
В нечастых случаях и за нашими рубежами понимали значение боевого братства. Ведь недаром гросс-адмирал Тирпиц – создатель Кайзеровского флота Открытого моря – и, кстати, большой русофил, писал в «Мемуарах», как громадный французско-испанский флот при Трафальгаре был разбит сравнительно небольшой эскадрой Нельсона с его «ватагой братьев» («band of brothers») – дружиной − по-русски!
Золотом не добудешь себе Дружины…
В Дружине Святослава воины не искали материальной выгоды. На службу к нему шли – и при этом – в строгий отбор! – потому, что там всегда было опасно, так как Дружина принимала на себя опасное для всей страны, для Родины.
И постоянно требовалось проявление незаурядной отваги.
Сам Великий Князь, как всякий настоящий русский самодержец, пренебрежительно относившийся к богатству и разным материальным благам, заботливо выпестовал свое войско по принципу, позже сформулированном одним из его сыновей – Святым Равноапостольным Князем Владимиром:
«Золотом не добудешь себе Дружины, а с Дружиной добудешь, если потребуется – сколько угодно золота».
Смотрите, господа либералы, демократы и ревнители «прав»: золотом не добудешь верной Дружины!
И ведь не дилетанты говорили!
Воины Дружины были анти-материалистами потому, что были плоть от плоти весьма специфического народа, который вскоре так всей русской душой воспринял Православие, потому что оно не звало к материальным благам и не сулило их.
Духовные ценности, верно или ошибочно понимаемые, всегда были для русских людей – пока они остаются русскими – значимее мамоны.
Такая Дружина могла существовать еще и потому, что у дружинников были достойные их подруги, любившие воинов больше, чем торгашей.
«Где твоя, князь, голова ляжет, там мы и свои головы положим»
До 964 года жизнь Дружины Великого Князя Святослава представляла в основном цепь непрерывных воинских упражнений, вперемешку с локальными воинскими столкновениями, на которые столь богата русская история прошлого, настоящего и будущего, и относительно мирными занятиями, из коих любимым была охота на дикого зверя, порой не менее опасная, чем война.
Что ж – с голыми руками на медведя – старое русское национальное хобби, что отмечали иноземцы еще в XVI или даже XVII веке, от души рекомендуя соотечественникам никогда не вступать с этими русскими в рукопашную. Короче – до 964 года была непрерывная Армейская Спартакиада, где главным призом был одобрительный взгляд предводителя и соратников, отдающий дань храбрости и отваге каждого.
Высшим идеалом, понятно, была воинская доблесть и верность. Наибольшим, несмываемым позором – трусость, отступление перед врагом, даже много более сильным.
В последнем случае следовало однозначно предпочесть смерть на поле боя.
Задолго до Кодекса Бусидо, звенящие боевой медью слова Князя Святослава: «Мертвые сраму не имут!» − стали девизом его воинства, а потом и Русской Армии – до последних времен.
Дружина оставалась верной своему князю до конца − и, как мы еще увидим, даже после него.
Когда в сражении под Адрианополем в 970 году Святослав, ввиду огромного численного превосходства войск противника, обратился к своей измотанной непрерывными боями Дружине, и, давая ей свободу выбора, сказал, что пойдет на врага даже один и сложит голову, а дружинники пусть промышляют о себе сами, то Дружина ответила:
«Где твоя, князь, голова ляжет, там мы и свои головы положим».
«Иду на Вы»
Русский летописец уподобляет Святослава – пардусу, то есть гепарду – самому быстрому зверю на Земле, за быстроту его движений. Князя мало занимали жизненные удобства. Хрестоматийным стало описание невероятной динамики и солдатской неприхотливости, сродни монашескому аскетизму, Великого Князя Святослава.
Базирующееся на одних и тех же летописных источниках, наиболее современным и по-своему умилительным, представляется это описание в обратном переводе с английского, где переводчики – современники наши – видно не представляли себе, что можно просто воспользоваться текстом оригинала − Повести Временных Лет.
«В своих походах он не брал с собой ни фургонов, ни чайников, [хочется добавить: ни СВЧ, ни холодильников, ни запасов грейпфрутового сока и туалетной бумаги] и не варил мяса, но отрезал маленькие полоски конского мяса, дичи или говядины и ел их после поджаривания на углях»[3].
Любил шашлык, одним словом. Как истинно русский человек любил кавказскую кухню. А если еще при этом бочонок «Хванчкары»…
Из приведенного отрывка также однозначно следует, что мнения некоторых византийских и арабских историков о неумении русов «сражаться на лошадях», мягко говоря не соответствуют реалиям: воины, питавшиеся в походах кониной и спавшие на попонах, положив под голову седла, такие воины, очевидно, умели не только держаться в седле, но и сражаться в конном строю.
«У него также не было палатки [с походным электрокамином], но он подстилал под себя кусок седельной ткани и клал под голову седло».
Прям как герои О. Генри в Техасе на Диком Западе – несмотря на разницу в климате. Ладно, это в шутку, на которую, думаю и сам Святослав не обиделся бы. Вряд ли чувство юмора не входило в число его достоинств.
А, говоря всерьез, единственной привилегией первого русского единодержавца было − сменить рубаху на чистую перед встречей, например, с византийским императором под Доростолом в 971 году[4].
Незабываемое впечатление произвела эта встреча на окружающих, изумленно взиравших на закованного в золото Иоанна Цимисхия во главе своих «безсмертных», и Святослава, с веслом в руке, подплывшего практически без охраны к вражескому берегу.
Широкоплечий, голубоглазый, среднего роста, по свидетельству Льва Диакона, – хотя кто мерил – ведь со скамейки гребца Великий Князь не вставал – сидя говорил с императором, но очень мощный. С мрачным тяжелым взглядом и невероятным чувством личного достоинства. От остальных гребцов отличался подпоясанной белой рубахой до колен и драгоценной серьгой в ухе.
Да, чтоб не забыть, если уж речь пошла о князе-гребце.
Русский военный флот, с момента своего создания – единственный флот мира, никогда не использовавший рабскую силу ни на веслах, ни тем более в бою.
Тем был и страшен.
Если, в любом другом случае, подвергшиеся нападению автоматически вычитали из числа нападавших гребцов – галерников или каторжников (галеры и каторги − названия европейских боевых кораблей!) – зачастую записывая их на роль потенциальных союзников, то здесь, как и при любом столкновении с Русью – все происходило наоборот. Расшифровки излишни.
Но, пожалуй, самой отличительной чертой Святослава, этого славянского спартанца, русского царя Леонида, было его благородство. Он никогда не нападал на противника врасплох.
Всегда предупреждал врага о походе на него: «Иду на Вы».
И хотя самые элементарные военные хитрости до конца оставались неприемлемыми и непонятными этому человеку, слова «Иду на Вы» столь нервительно, почти парализующее действовали на противника, что подчас (жаль не всегда!) заменяли большинство из этих хитростей.
Особенно, когда были произнесены не в первый раз, и хорошо было известно, что за ними грядет.
Да и спецслужбы, реорганизованные, как мы помним, еще любящей мамой – Святой Благоверной Ольгой, коей, как всякой женщине, хитрости были отнюдь не чужды, − не дремали. Доклад Великому Князю о приоритетах внешней политики, при всей его сухой правдивости и сдержанности в изложении, дал импульс ужасающей мощи, освободившей накопленную в непрерывных тренировках энергию легионов Святослава.
Эта освобожденная энергия едва не перевернула всю историю Евразии. Чуть-чуть, конечно, не считается – хотя параллельная история нынче в моде не только у любителей фэнтези.
И даже историки-патриоты спорят до хрипоты до сих пор, кем был Святослав: князем – авантюристом, положившим цвет русского воинства в борьбе с прогрессивной Хазарией, а затем с православной Византией (уж каков нехристь!), или первым русским государственником, императором, намного опередившим свое время.
Правдой остается одно. Практически одновременно с наложением княжеского грифа на указанный Доклад: «Хранить вечно!», вся Дружина была поднята по готовности номер один.
Отныне − никаких охот на туров! А поединок «на ручках» с медведем, приравнивался с самострелу с вытекающими последствиями. Вся дремлющая сила русских воинов, их воля к имперской экспансии были раскованы, как селевой поток с гор или вырвавшаяся из кратера вулкана лава.
Неотвратимым и всесокрушающим казался и был этот поток всем сопредельным землям. Для некоторых он стал роковым.
Могучие удары устрашающих легионов Святослава следовали один за другим с быстротой молнии.
Может быть, только походы Александра Македонского в Персию, Согдиану и Индию могут быть сравнимы с ними.
Да и главные действующие лица, как свидетельствует история, схожи весьма по масти и повадкам.
Кто Вы Александр Македонский?
Греки в армии Александра были особняком
Действительно. Этническая принадлежность великого македонца, по мнению некоторых историков весьма сомнительна.
Так, по Плутарху, Александр был гигантом, белокурым и голубоглазым. Он «был очень светлым, и белизна его кожи переходила в красноту. Особенно на груди и на лице»[5].
Красное лицо! Вспомни читатель Прокопия Кесарийского, Ибн Фадлана и прочих авторов, писавших о наших предках! А тут вот еще и Плутарх. Может и правда, нет дыма без огня.
Греки, заметим себе, были в основном невысокие смуглые брюнеты. Обычно отпускали бороды. Александр всегда брился. Именно с него эта привычка вошла в обиход во всей эллинистической Ойкумене.
Плутарх явно отличает греков от македонцев. В битве при Гранике «македонцы разделили честь победы с греками. В той же битве «было убито и ранено больше всего македонцев». Как это напоминает что-то из наших времен!
В конной атаке. Здесь Александр скорее шатен
Последнее не мешало грекам считать именно себя солью земли.
«Не кажется ли вам, − сказал как-то Александр, − что греки прогуливаются среди македонцев словно полубоги среди диких зверей?». Зато пообщавшись с хитроумными греками «македонцы тогда впервые научились ценить золото и серебро…».
Эти и другие замечания Плутарха свидетельствуют о том, что он четко различал македонцев и греков, как два разных народа, не слишком симпатизирующих друг другу.
Плутарху, жил несколько сот лет спустя после описываемых им событий, и лишь добросовестно собрал и обработал свидетельства современников.
Но Плутарху вторит Демосфен. Этот уж жил точно во времена Александра, и был врагом как его самого, так и его отца. Для Демосфена «Филипп [а значит и Александр] … не только не эллин, не только не в родстве с эллинами, но он даже не варвар страны, которой можно было бы воздать честь; он – тлетворный македонец, из края которого нельзя купить сколько-нибудь стоящего раба».
В последнем Демосфену можно только посочувствовать. Белокурые витязи Севера, не жалеющие жизни в боях, видимо плохо приручались к афинскому домохозяйству.
Так что Македония была варварская, враждебная и чуждая просвещенным эллинам страна. И в самом войске ее были дикие варварские обычаи.
Так, воинов Александра, причем только македонцев, звали companions. Англичане переводят это слово как friends – друзья.
Александр и Дружина
Но по-македонски оно должно звучать как дружина, дружинники, то есть именно так, как звали своих бойцов Русские князья.
И никто больше. Никогда и нигде.
Не было таких отношений между вождями и солдатами ни у греков, ни у римлян, ни у кельтских и германских народов. Только у славян, у русичей.
[Недаром же совсем недавно, какие-нибудь сто с небольшим лет назад, иностранные специалисты с непреходящим изумлением доносили по начальству, что Россия единственная страна, где Цари обращаются к солдатам: «братцы!»]
Греки в армии Александра были особняком. К ним термины «дружина» и «дружинники» не относились.
Сказанное отнюдь не означает, что мы пытаемся выявить генетическую связь между Александром и Святославом, между македонянами и народом Рос. И предъявлять кому-то ни было архивные документы, свидетельствующие, что Святослав пра-пра-пра… правнук Македонца, отнюдь не намерены.
Тем более что они все засекречены.
Содружество народов, империя без рабов и господ…
Гораздо более интересна, я бы сказал даже чудесна, духовная схожесть создателя первой всемирной империи с русскими самодержцами.
Политика Александра на «оккупированных территориях» не имеет аналогий ни до, ни после него. Кроме Русской Империи.
Учитель Александра, великий греческий философ, вероятно гуманист, и уж конечно демократ, Аристотель советовал ему «обращаться с греками как предводитель…, а с варварами как господин. Обращаться с ними как с животными и растениями».
Этому ценному совету следовали в дальнейшем и греки, и их романо-германские кузены, обращавшиеся согласно своим расовым инстинктам с покоренными народами как с «животными» от незапамятных времен до наших дней.
Вспомним хоть истребление северо-американских индейцев, или варварские бомбежки оголтелой нато-американской военщиной, ‒ давно, давно не получавшей по рогам! ‒ беззащитной Югославии. И эти, с позволения сказать … еще учат весь мир своим поганым «общечеловеческим» ценностям!
Но Александр ответил Аристотелю, что «видит в себе, поставленного богами, всеобщего устроителя и примирителя».
Прямо как русские князья и цари.
Ведь все племена, упомянутые в начальной русской летописи, дожили до наших дней. Никого мы не истребили. Сохранили всех, взятых под русское крыло. Может и во вред себе. Да видно иначе не можем. Варвары, одно слово.
Характером и привычками Александр также мало был похож на греков. «Необыкновенная щедрость, свойственная Александру от природы, еще в большей степени проявилась теперь, когда его могущество возросло.
При этом щедрости всегда сопутствовала благожелательность, которая одна только придает дарам надлежащую ценность».
И уж полное изумление цивилизованных детей Эллады вызывало отвращение Александра к, скажем, голубизне. Когда Александру однажды предложили двух мальчиков необыкновенной красоты, он сперва чуть не грохнул дарителей (а ведь нельзя сдерживать первые порывы – они, как правило, благородны!). А затем не раз жаловался, что какая-то сволочь «плохо думает о нем, предлагая ему эту мерзость».
Очевидно, что Филипп и Александр совершили в Греции то, что князья Киевские и Московские сделали на равнинах Восточной Европы – объединили живущие там племена в одно государство, в семью народов. История Греции до Македонцев − вечная вражда и война между государствами и городами.
Александр же впервые попробовал осуществить эту модель почти во всемирном масштабе, на просторах трех материков Европы, Азии и Африки и чуть было (опять это чуть!) не преуспел в этом.
Разумеется, пусть не грек по происхождению, Александр был эллин по образованию и культуре. Это вне спора и сомнений.
Но вот внешность его, характер, политика в отношении побежденных, название личного войска – дружина, а воинов – дружинники, все это указывает если и не на славянское или протославянское происхождение, то уж во всяком случае, на очень похожее на наше русское миросозерцание и мировосприятие.
Последнее и греческое воспитание не смогло искоренить.
Естественно, что историки «свободного мира» обходят стороной вопрос этнического происхождения Александра и его дружины. А то, не дай Бог, выяснится, что величайший герой мировой истории славянин! Историки славянских стран также по этому поводу не слишком суетятся – из-за традиционного преклонения перед «Западом».
Первая мировая, так и хочется сказать − славянская, империя не пережила своего основателя, распавшись буквально на другой день после загадочной смерти 30-летнего Александра.
Но навсегда осталась его идея содружества народов, империи без рабов и господ, а не господства одних народов и рабства других.
Другая мировая − славянская империя, Империя Русская просуществовала больше десяти веков. Русская Империя была именно тем, чем империя виделась Александру – устроителем и примирителем народов.
Империей без рабов и господ, где самый малый народ пользовался столькими же, если не большими правами, как и народ-основатель Империи.
Существование Русской Империи страшило Запад, и не только своей мощью и огромностью, но и главное − Православным духом.
Этим духом своим Российская Империя была живым укором цивилизованному миру и Западу в его колонизаторской и неоколонизаторской экспансии.
И Запад сделал все возможное и зависящее от него, чтобы с помощью внутренних предателей и изменников стереть царство русское с карты мира.
Иначе пусть и не надеются на заключение мира с русами…
К счастью, во времена Святослава – это было дело столь далекого будущего, что ни волхвы, ни Пророки предвидеть его не могли.
И только недавно привезенная из Царьграда и переведенная на русский язык – пока для служебного пользования – не очень понятная и тревожная книга, под названием «Откровение Иоанна Богослова» или иначе «Апокалипсис», говорила о том, что не медля следует противостоять силам зла. А то поздно будет.
Эта тревога и боевой настрой проникли и на страницы Доклада Великому князю, хотя по понятным причинам не расшифровывались в нем.
Князь Святослав, конечно, читал Плутарха, и очевидна была ему родственность души его с душой великого македонца. И имперские планы Александра были ему по плечу, по размеру. Вся его военная судьба подтверждает это.
Воинские успехи Святослава вызывают уважение сейчас. Тогда – они устрашали.
Что там разгром Хазарии, марш-бросок на Итиль, Семендер, Самкерц, Саркел, Тьмутаракань − наконец-то русское слово! Так – мелкие окраинные варианты.
Ну, сказка страшная, мираж: не было ее – Хазарии − и нет.
Пустяки это все по сравнению с предложением византийскому базилевсу погасить в твердой валюте задолженность Византийской Империи Русскому Каганату за последние полтыщи лет.
“Если же ромеи не захотят платить, то пусть тотчас же покинут Европу, на которую не имеют права, и убираются в Азию.
А иначе пусть и не надеются на заключение мира с русами”
– цитирует слова Святослава Лев Диакон в своей “Истории”[6].
Ни один варвар не осмеливался обращаться к византийскому императору в столь оскорбительных выражениях!
Плати давай, а нет – освобождай Константинополь с Проливами, с пока еще возможной эвакуацией в Малую Азию. Поскольку «Европа грекам изначально не принадлежала».
Ну, ясно – Босфор и Дарданеллы – исконно русские территории, а Колчака с его Босфорской операцией все равно не дождешься!
Так вот это – круто!
И хоть Цимисхий и смог с большим трудом одолеть наглого язычника, собрав все наличные войска Византии, но шок был большой. И Греческая Империя от него в полной мере больше не оправилась. В тот раз, по молитвам Православных, Бог Второму Риму помог.
Волга – русская река!
Киев – Итиль − далее везде
А вот «хазарские» молитвы вряд ли были услышаны Небесами, и духовному покровителю хазар-разумных пришлось стушеваться перед напором мечей русских дружин.
И что любопытно, все известные историки единодушно отмечают, что русские походы этого периода были хорошо спланированы и подготовлены заранее под личным контролем князя Святослава[7].
Бросок Киев – Итиль − далее везде − был действительно продуман безукоризненно. На оперативных играх в Киевском генштабе было решено, что вести наступление через Донские степи, контролируемые наемной хазарской конницей слишком рискованно, да и иудейская община в Киеве не дремала[8].
Так что лето 964 года застало русскую армию на Оке, в земле вятичей.
После не слишком строгой разборки, где было сказано с укоризной, что хватит мол, посылать дань в Итиль, а если белок девать некуда, то рынки Киева всегда готовы к приему пушного товара, Дружина во главе с Князем погрузилась в ладьи.
И, без лишнего шума, разбив походя − по пути, ‒ царство булгар волжских и каких-то там буртасов – союзников Хазарских пэхов-маликов, оказалась в тылу регулярных хазарских войск, поджидавших ее между Доном и Днепром.
На сей раз ирония Клио − музы истории − заключалась в том, что союзниками Святослава выступили те самые печенеги и гузы, которые помогли почти полтора века назад выиграть гражданскую войну новым властителям Хазарского каганата. Видно надоели им вчерашние наниматели хуже горькой редьки.
Печенеги, на тот день сторонники Византии, сочувственно отнесшейся к желанию Святослава приструнить ее извечного соперника в мировой торговле, подошли с запада, гузы – сделав марш-бросок от реки Яик через барханы Прикаспия – с востока.
Чудесный, огромный − 19 километров в ширину − зеленый остров, на котором стоял Итиль – сердце иудейской Хазарии, – когда часть русских ладей спустились по Волге и Ахтубе ниже него, превратился в гигантскую ловушку для оборонявшихся, без шансов на спасение.
Пути «неразумных» и «разумных»
Следует отдать должное хазарам − неразумным.
Неразумные − неразумные, а не пренебрегли слухами о приближении русской рати и, не имея ни малейшего желания класть свои хазарские головы за «благодетелей», они загодя слиняли с чадами и домочадцами в свою естественную крепость – дельту реки Волги, где в лабиринте протоков обнаружить их можно было только с помощью спутниковой связи. А с ней тогда, знаете сами, были временные трудности.
К сожалению, не одни неразумные покинули столицу к подходу гостей с Севера.
Царь Иосиф, тот, кто так гордо писал еще пять лет назад андалусскому братку о своих успехах и достижениях, также не стал испытывать судьбу, а, в компании особо приближенных и доверенных, отбыл в неизвестном направлении, бросив город и оставшиеся войска на произвол судьбы.
Есть весьма вероятное мнение, что направлением этим была солнечная Болгария, где заранее были подготовлены комфортабельные базы отдыха на Золотых песках, Албене, в районе модных горнолыжных курортов – словом, где полагается. Туда же была заранее отправлена часть регулярной армии[9].
Политика болгарских владык, последние годы [последнюю примерно тысячу лет, можно ныне уточнить!] была враждебна Руси, так что столковаться удалось.
Есть также веские основания считать, что часть особо приближенных и доверенных нашла подготовленное и до времени законспирированное убежище на территории Польши.
Туда же были перемещены значительные финансовые средства.
Битва за Итиль и дальнейшие пути «разумных»
Сопротивление русам в Итиле возглавил Каган − тот самый – раз в год показываемый, но все же − потомок князей Ашина, Благородный Волк – хотя бы по отцовской линии. Имя его история не сохранила.
Ему осталась верна и та самая спецдивизия из храбрых потомков воеводы Булана и его бойцов. Не правда-ли, действительно напоминает она дивизию, которая была названа именем Дзержинского и до последних пор верно служила идейным и духовным потомкам его, губившим и губящим историческую Россию?
Времени, когда защитники Итиля честно клали головы – за что, интересно? – все же действительно отважные ребята были! – хватило большинству оставшихся в Итиле «разумных», чтобы броситься к Тереку и спрятаться в Дагестане.
Оттуда «с сопредельных гор», наблюдали они за разгромом «святославцами» Семендера и Самкерца а затем, что характерно, по пятам победоносных войск вошли в Тьмутараканское княжество, в очередной раз надолго присоединенное к России.
Там «разумные» и остались до лучших времен – под именем «хазар». Под ним и вошли в историю.
А в 986 году сильно старались в вопросе смены веры привлечь к себе самого будущего Святого Равноапостольного, а тогда идейного язычника, мужа многих жен, князя Владимира Святославовича.
Конец химеры!
Ну, а наши бойцы, пройдя с Волги на Терек, испробовав плоды виноградников Семендера, отправились в родимый Киев, заодно по дороге взяв и стерев с лица земли самую неприступную крепость Восточной Европы или Западной Евразии – тот самый «Белый Дом» − Саркел, отныне ставший «Белой Вежей».
Прихватив с собой слегка недоумевающих ясов и касогов[10], бывших союзниками «разумных», на поселение в Подол – подальше от Тьмутаракани, возвращалась Дружина майским утром 966 года в Киев. И уж вечера и закаты были − сами понимаете. А подруги! Нагайкой не отогнать! Потом в поход пришлось брать. Жаль – последний!
Но это все завтра. А пока гуляем.
Победа! Новый Вавилон на Волге не состоялся!
Конец химеры! Так за 600 лет до взятия Астрахани войсками Ивана Грозного Волга впервые стала русской рекой.
А в русской столице в первый раз появились в большом числе «лица кавказской национальности».
Что делать? Хотя гласит современная поговорка, что: «Если вы купили у лиц кавказской национальности итальянский товар китайского производства – то евреи здесь не причем».
Мечты российско-эфиопские
Ну а насчет хазаров-то что? Неразумных? Мы уж поминали и куст «ашина» − ягод волчьих, и бравого есаула Ашинова, чуть не создавшего перед 1917 годом Российско-Эфиопскую Империю.
А ведь если разобраться – превосходно бы было!
И тебе солнечные ванны в январе, когда в Питере сыро, а в Москве − тогдашней Москве! − морозно. А одних Пушкиных сколько бы стало, подумать страшно!
И укрепление эфиопской гвардии семеновцами и преображенцами после февраля 1917.
И Врангелю не надо было б у сербов, болгар, турок и французов одалживаться.
Да русско-эфиопская Императорская Армия под совместным командованием Раса Тафари Маконнена[11] и генерала Слащева Якова Александровича до Южной Африки дошла бы – а там климат хороший, и зулусы короля Чаки - надцатого – однозначно бы поддержали. Хрен ли им с этих африканеров серо-буро-малиновых, да с бантустанов.
А тут − кивера да ментики поверх леопардовых плащей – милое дело!
А большевики и демократы в Абиссинию (Эфиопию) тогда бы не сунулись. Съели бы нехристей! Хоть христиане, а все же – эфиопы. Кровь горячая, да и кушать всегда хочется.
Правда, как подумаешь, какой гадостью травить бы пришлось благородные ахмарские желудки: представите только «Фондю a la Троцкий» − на обед, и что-нибудь из Каменева – на ужин. Тьфу! А если еще Керенский с Милюковым подвергнутся, или, скажем, Гучков – точно заворот кишок будет.
С другой стороны, если разобраться, не худший еще вариант. Будь, к примеру, на этом месте Ельцин с Хакамадой – это уж точно, либо костью подавишься, либо просто стошнит.
А уж если еще сотэ из Шушкевича с Кравчуком. Мрак! В.В. Похлебкин в гробу перевернется.
Вот Гайдар в собственном соку – туда-сюда, хотя, конечно, лучше бы лет на 13-14 пораньше – моложе и мягче был, да и попостнее. Но все же Каменев с Зиновьевым – те еще на дореволюционной пище выросли – мясо было не в пример экологичнее.
Но мечты, мечты – остановите полет. Вернемся к суровой прозе и правде жизни.
После ухода войск русов-освободителей ни один «неразумный» больше хазарином зваться не захотел. Некоторые внаглую крестились, прямо на глазах у немногих уцелевших вчерашних «хозяев жизни», мгновенно ставших тихими и забормотавшими что-то об «общечеловеческих ценностях», холокосте и об отмене черты оседлости.
Крестившиеся, с наслаждением и неиспытанным ранее чувством любви к врагам, затоптали босыми пятками в итильский суглинок 6-ти конечную звезду с Итильской синагоги и подались на родимый Терек – Терское казачье войско формировать, поскольку у донцов, кубанцев и уральцев свободных вакансий на тот день не было. Оттуда и песня:
«Как на грозный Терек вывели казаки…».
Это третье, что подарила Тюрко-Хазария России после волчьей ягоды − «ашина» и почти присоединенной Эфиопии.
Ну, а те «неразумные», что успели еще при прежнем режиме принять ислам, (что в последние годы допускалось), остались в ставшей родной дельте Волги, записавшись «татарами астраханскими» и стали терпеливо поджидать воевод Грозного Царя Ивана.
Ночные встречи
Итак, все фигуры для следующего акта исторического действа расставлены. Дружина – в заслуженном отпуске в цветущем и напоенным ароматами каштанов, роз, черемухи и сирени Киеве.
Приведенные на поселение ясы и касоги вместо привычных: «Счас зарэжу!» осваивают на киевских базарах слова: «Нэ прахади мымо, дарагой!».
Хазары-терекские – будущие казаки-терские – под строгим наблюдением выборных старшин осваивают на память потомкам бессмертные слова:
«Атаман наш знает, кого выбирает…».
Хазары-волжские потихоньку отатариваются в районе будущей Астрахани.
Ну, а «разумные», не торопясь, но и не мешкая, стараются – не безуспешно! – прибрать к рукам финансы и торговлю русского Тьмускорпионского, то бишь Тьмутараканского княжества.
Особо удачливым удается даже внедриться писцами и младшими делопроизводителями в канцелярию начальника гарнизона, поставленного Святославом, а также рекомендовать родственников – трудоголиков и полиглотов – в соответствующие канцелярии гарнизонов Белой Вежи и оставленного на месте Итиля, и, снабдив соответствующими бумагами, отправить по месту будущей службы.
Заметим, что все означенные пункты играли стратегическую роль в удержании присоединенных к Руси, в результате освободительного похода, земель, контролируя устья Волги, Дона и выход из Азовского моря – Керченский пролив. Ну, а пребывание даже на мелких должностях в штабах русских войск, давало такие возможности, что дай Бог Штирлицу с Абелем и радисткой Кэт!
Так что все были при деле и вполне довольны нынешним status quo жарким летом 966 года. Не сиделось вот только спокойно в Киеве и не отдыхалось князю Святославу и его начальнику отдела спецопераций и верному спутнику в походах воеводе Волку.
Вновь горели короткими летними ночами 12-свечовые шандалы в секретных кабинетах замка на Старокиевской, где весьма лощеный и отнюдь не старый человек греческой наружности, сын Корсуньского стратига Калокир, − личный посланник базилевса Никифора Фоки к князю Святославу – что-то очень убежденно и вдохновенно вещает Великому Князю и генералу Волку.
Дипломатия тех времен в летописном отражении
При этом непредвзятый зритель и слушатель, буде таковые осмелились бы найтись, отметил бы непременно, что князю речи византийца скорее нравятся, а у комиссара госбезопасности Киевского каганата Волка вызывают тщательно скрываемое недоверие, смешанное с раздражением.
И почти после каждой из этих ночных встреч, в предрассветных сумерках, когда, как известно, все кошки серы, из спецконюшен Киевского ГРУ выводят могучих коней с обмотанными льняными тряпками копытами − чтоб не тревожить сладкие утренние сны уставших в походах и боях воинов Дружины и славно потрудившихся, встречая их, тружениц тыла. А на коней этих, неуловимым движением, взлетают всадники в странных серых хламидах поверх боевой брони, и с обмотанными по глаза лицами, на манер китайских агентов тайных служб и разных прочих ниндзя.
Не беремся сейчас, из нашего далека, указать все маршруты витязей невидимого фронта. Но можно с уверенностью утверждать, что добрая половина из них обеспечивала непрерывную связь с генштабом венгерской армии. Давние и теплые, можно сказать личные, связи поддерживались между Киевом и будущим Будапештом, а в частности между воеводой Святослава Волком и соответствующим ему по чину-званию начальником штаба Большого полка венгерской армии воеводой Стефаном Хорти.
Оба могли бы сказать, не кривя душой, как любили говорить в советское время дети и внуки старых большевиков, что деды-прадеды их сражались рука об руку еще в Гражданку − в данном случае − ту, Хазарскую!
Продолжение следует
[1] Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. - М., 1968. С. 93-94.
[2] Рыбаков Б.А. Рождение Руси.. – М.: АиФ Принт, 2003. С. 152-154.
[3] Вернадский Г.В. Киевская Русь. - М.: АГРАФ. 1996. С. 50. Есть в инете.
[4] История Льва Диакона Калойского. - СПб., 1820.
[5] Цитаты из Плутарха и других авторов даются по работе Вл. Нилова «Читая Плутарха» в сборнике Нилов Вл. В борьбе за Россию. - М; 1999. С. 117-120.
[6] Лев Диакон. История. - М., 1988. С. 56.
[7] Вернадский Г.В. Киевская Русь. С. 51; Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава. Изд. 2-е. - М.: Международные отношения, 1991.
[8] Глоб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X в. Гешарим Иерусалим 5763. Мосты культуры. – М., 2003.
[9] Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава.
[10] Предки нынешних осетин и черкесов.
[11] Рас Тафари Маконнен (1892-1975) – принц-регент Эфиопии в 1916-1934 гг., а с1934 – император, известный под именем Хайле-Силассие I. Выдающийся полководец и государственный деятель. Герой войны 1935 -1936 годов против фашистской Италии. Большой друг Николая Гумилева и вообще России, которую он ошибочно отождествлял с Советским Союзом. На чем и погорел.
1. Великий Святослав