Пингвины – любимые животные казаков

Часть 1

КНИГА ПЕРВАЯ ‒ II

СОДЕРЖАНИЕ

8. ОПЕРАЦИЯ “ЮГ”

8.1. Подготовка

8.2. Небольшое отступление

8.3. Связь операции “ЮГ” с операцией “СИБИРЬ”

9. ПО МОРЯМ, ПО ВОЛНАМ…

9.1. О Лепанто и не только

9.2. Московско-Крымские разборки

О Царе Иване, его Воеводе и их литературной судьбе

9.3. От Лепанто до Юкатана

9.4. Юкатанская встреча

10. КУРС ЗЮЙД!

10.1. Экспедиция продолжается

10.2. Пингвины. Первое знакомство

10.3. А Юг все ближе…

11. ТАЙНЫ АНТАРКТИДЫ

11.1. Царский штандарт

11.2. Прикосновение к чуду

12. АТЛАНТЫ. БЫЛИ И НЕ БЫЛИ

12.1. Исчезнувшая библиотека

12.2. Грозный Царь принимает меры

12.3. Операция «Пожар в библиотеке» и ее последствия

12.4. Атлантида и ее остатки после потопа

12.5. Пути древней мудрости

12.6. Цейтнот

13. АНТАРКТЫ И ПИНГВИНЫ

13.1. Русская Антарктика

13.2. А в самом южном океане ‒ шторма, шторма…

13.3. Житье антарктское

13.4. На Дон с пингвинами

13.5. Последний пингвин

14. СУДЬБА РУССКОЙ АНТАРКТИКИ

14.1. От Ивана Грозного до Александра Благословенного

14.2. Закрытие Антарктиды

14.3. Мечты, мечты…

15. ТИБЕТСКИЙ ВЕТЕР

16. ALLES FUR DEUTSCHLAND

16.1. Таинственная пропажа

16.2. Новый Швабеленд

16.3. Правда и вымыслы. Все смешалось в доме Облонских

17. НЕМНОГО ОПТИМИЗМА

8. ОПЕРАЦИЯ “ЮГ”

8.1. Подготовка.

Вернемся теперь, после столь долгого, но необходимого отступления, из царствования первого Государя Всея Руси Ивана III в царствование его внука – первого венчанного на Царство Русского Царя Ивана IV. А заодно вырвемся из русских лесов на просторы морей.

Потомки и ученики адмиралов и пиратов Барбаросса держали в узде Средиземноморье до 70-х годов XVI века, когда в вековом противостоянии чаша весов, казалось, качнулась в сторону «христианского мира», то есть католического и протестантского Запада.

Напомним, что 7 октября 1571 года произошла знаменитая битва при Лепанто, где соединенный флот католической Священной лиги нанес сокрушительное поражение объединенному мусульманскому флоту.

Ко времени этой самой грандиозной битвы гребных флотов, поставившей точку в их многовековом развитии – и относится антарктическая операция русской разведки. Она продолжила на новом историческом витке тайную войну с «просвещенным Западом».

Одним из сражений этой невидимой и никогда не прекращающейся войны и была начавшаяся более ста лет назад переселением «горшечника» Якова на Балканы, а затем на Лесбос “Операция горшечник”.

Начало новой операции, получившей кодовое название “ Юг”, относится к лету-осени 1571 года. Военно-морские силы всех средиземноморских держав были заняты в это время подготовкой к решающей схватке за господство над Средиземноморьем, о чем своевременно сообщили в Москву − в Тайный приказ Царя Ивана Васильевича Грозного – верные люди, подготовленные турецкими адмиралами и русскими разведчиками − братьями Барбаросса.

И получили оттуда соответствующие инструкции.

Передача сведений в Москву и обратно облегчалось еще и тем, что основные силы султанского флота были хронически отвлечены непрерывной борьбой с флотами Испании, Венеции и других держав, умело инспирированной учениками и продолжателями «Рыжебородых». На контроль за побережьем Черного моря у Турции не хватало ни кораблей, ни личного состава.

Высокий Диван не раз и не два скорбно сетовал в Москву, что «лихие люди» из Донских и Днепровских казаков держат в страхе все побережья Турецкой Малой Азии и Балканского полуострова.

Жалобы эти бывали, как правило, справедливы.

Московское Правительство с достоинством отвечало, что само борется с «лихими людьми»[1] и старается взять их под высокую Цареву руку – и все продолжалось своим чередом – до золотого века Екатерины, когда нужда в партизанской вольнице отпала, и в борьбу вступил русский регулярный флот, ведомый гением Потемкина и Ушакова[2].

8.2. Небольшое отступление

Было, правда, одно исключение. Возможно, впрочем, подтверждающее правило.

В 1569 году показалось, что Стамбул решил наказать непокорных московитов, переведя на Черное море значительную часть регулярного флота с отборным янычарским десантом на борту. Флот вошел в Азовское море и поднялся по Дону к переволоке на Волгу. Сама операция направлена была против русской Астрахани.

Идеологическое прикрытие − освобождение мусульманских святынь ее. Реальная подоплека − завладение Астраханской таможней. Прибыль с нее давала Московскому Царству − тысячу золотых в день!

Куш был жирный и сам по себе оправдывал все затраты на войну. Операцию лично спланировал великий визирь Блистательной Порты Мехмет-паша Соколлу. Опытнейший военачальник. Из боснийских православных. Как считалось.

В прошлом – Адмирал Средиземноморского флота.

Ход операции, в которой армия и флот Османской Империи были поддержаны силами Крымской и Ногайской орд, подробно описан[3]. Результат операции − почти полное истребление султанской армии и флота.

Чудом уцелевшие 700 янычар − в лицо султану заявили, что больше на Русь не пойдут – лучше пусть в Стамбуле казнят. И ходить далеко не надо. На сто лет хватило Высокой Порте Московского урока.

В выигрыше компании решающую роль сыграла русская разведка. И в частности – выдающийся русский дипломат и разведчик Семен Мальцев.

К сказанному следует добавить немного.

Солью операции продуманной многоопытным Мехмет-паша Соколлу, ее узловым моментом было прорытие канала в районе Переволоки между Доном и Волгой. Для этого на кораблях турецкой эскадры было перевезено 3 000 землекопов.

Но! В отведенный срок работу по прорытию канала не смогли бы выполнить и три тысячи шагающих экскаваторов! И не понимать этого моряк и администратор имперского масштаба Мехмет-паша Соколлу, сделавший карьеру при самом Сулеймане Великолепном, − не мог.

Значит – вся операция была грандиозным блефом, необходимым, чтобы надолго внушить османам веру в русскую непобедимость. И на сто лет внушили. Даже больше. В самые тяжелые и трагические годы русской истории регулярные турецкие армия и флот боевых действий против России не вели!

А теперь вспомним. Мехмет-паша Соколлу был адмиралом Средиземноморского флота. Соратником адмиралов Барбаросса и их учеников. Разъяснения еще нужны?

Русская стратегическая разведка действительно была всегда!

8.3. Связь операции “ЮГ” с операцией “СИБИРЬ”.

Интересующийся отечественной историей читатель, несомненно, обратил внимание, что описываемая операция ровно на десять лет предшествует так называемому «покорению Сибири» казачьим атаманом Василием Тимофеевым по прозванию Ермак, состоявшемуся, как известно в 1581 году.

На самом деле – покорение Сибири и присоединение ее к Московскому Царству – явилось, так сказать «открытой частью» двуединой оперативной разработки русских секретных служб, призванной обеспечить тылы Русского Православного Царства – в его вековой борьбе за Веру, национальную государственность и историческую территорию, что много позже нашло отражение в чеканной формуле: «За Веру, Царя и Отечество».

Не имея права и возможности ссылки на подлинные документы, тщательно сохраняемые до сих пор в фондах секретных архивов, с пометкой «Хранить вечно», кратко изложим суть этой разработки – далеко превзошедшей по размаху и смелости все связанное с открытием Колумбом Америки, и поисками пути к пресловутой Индии. С которой, впрочем, на Руси с легкой руки тверского купца и блестящего разведчика – Афанасия Никитина – не торговал только ленивый. Шуметь об этом, правда, не рекомендовалось.

Понятно, что Сибирская «акция» Ермака расширяла и прикрывала восточные тылы русского государства. Она была подготовлена более чем столетней работой разведчиков и дипломатов по Персии, Афганистану (миссия в Герат), Туркестану, Турции, Тибету и Китаю.

Однако правительство во главе с Иоанном IV справедливо полагало, что не менее важна защита его южных рубежей. Турция получила в 1569 году хороший урок. Однако «золотой век Екатерины» еще не пришел. Приходилось думать об обходном маневре. Таковым оказался уникальный морской марш-маневр Донских казаков под предводительством опытного атамана Семена Лазарева по прозвищу Антарктид, предки которого участвовали еще в первых походах Московских ратей за Каменный пояс при Иване III.

Марш-маневр этот закончился открытием − предвиденным! − как будет видно из дальнейшего, самого южного материка планеты Антарктиды и подъема над ним русского царского штандарта.

Морская часть экспедиции была обеспечена Запорожскими казаками, имевшими большой опыт морских путешествий и охотно перешедших на службу Православному Надеже-Царю. Немало было и поморов, которым не в диковинку были полярные вьюги и шторма.

«Эскадру» − назовем ее современным словом – больших мореходных ладей Москва определила возглавить балтийскому корсару и ученому картографу, что часто сочеталось в те простые времена, перешедшего на русскую службу – Генриху фон Беллинсгаузену.

9. ПО МОРЯМ, ПО ВОЛНАМ…

9.1. О Лепанто и не только.

Снаряженная в глубокой тайне экспедиция из 43 ладей, с личным составом, превышающим 1500 человек, вышла в Черное море из устья Днепра в первых числах сентября 1571 года. Уже в 20-х числах сентября глубокой ночью эскадра прошла Босфор. Четыре дня ушло у казаков на преодоление Мраморного моря и выход через почти неохраняемые, по обстоятельствам военного времени, Дарданеллы в Эгейское море.

Еще через 10 дней − 7 октября 1571 года и произошла великая битва при Лепанто. Битва эта заслуживает того, чтобы рассказать о ней чуть подробней.

Лепанто, средневековое название города Нафпактос (Греция). В 60 км от него, у входа в залив Патрасскос у мыса Скрофа и произошел последний крупный бой гребных флотов Средиземноморья во время Кипрской войны 1570-73 гг. между Турцией и Священной Лигой в составе Венеции, Испании, Папского государства, Мальты, Генуи, Пармы и ряда других итальянских государств.

Турецкий флот из 210 галер и 66 галеонов под командованием Али-Паши Муэдзина-заде атаковал союзный флот (207 галер и 6 галеасов) под командованием дона Хуана Австрийского − брата Филиппа II Испанского.

Шесть венецианских галеасов, выдвинутых перед фронтом галер, артиллерийским огнем расстроили боевой порядок турецкого флота, не имевшего артиллерии. Однако турецкие галеры пошли на абордаж галер 1-й линии противника.

На кораблях обоих сторон находились по 25 тысяч солдат, не считая моряков, но большинство турецких воинов было вооружено холодным оружием и луками, а солдаты объединенного флота имели аркебузы, каски, защитное вооружение и щиты от стрел.

В результате турецкий флот был разгромлен, потеряв 224 корабля, из которых 117 было захвачено. Союзники потеряли 17 галер. Однако на ход войны бой при Лепанто почти не оказал влияния. Воспользовавшись отсутствием единства среди союзников, Турция построила новый флот и успешно закончила войну. По мирному договору 1573 года Венеция уступила Турции остров Кипр.

Однако для нашей экспедиции сражение при Лепанто было как нельзя более кстати, о чем мы уже имели случай упомянуть.

Битва при Лепанто

Задумаемся об этом читатель. Не все так прозрачно с этой битвой.

Морские специалисты до сих пор ломают головы: на хрен было турецкому флоту, истрепанному интенсивной летней кампанией, лезть очертя голову на рожон. Было совершенно ясно, что по погодным условиям флот Лиги меньше чем через месяц разбредется по зимним базам. А там, глядишь, сама коалиция распадется.

Сходятся морские историки только в одном.

Муэдзин-заде был обманут единогласными показаниями разведчиков, что неприятельский флот малочислен и слабо вооружен[4].

Но как могла пройти эта крупнейшая в войнах XVI века дезинформация, кем была направлена и оплачена, науке неизвестно.

Не претендуя на внесение окончательной ясности в этот запущенный вопрос, поставим другой:

Не поторопился ли султан взять реванш, отправив в мае того же 1571 года свою крымскую овчарку Девлет-Гирея Москву жечь? Москва ведь и обидеться может.

А разведка? С разведкой у нас порядок….

В результате битвы при Лепанто Стамбулу окончательно стало не до набегов на Русь. Конкретное дело появилось – флот восстанавливать.

9.2. Московско-Крымские разборки

Оставшийся же без поддержки, но не врубившийся вовремя в ситуацию, Девлет-Гирей наголову был разбит русскими войсками под руководством главного воеводы князя М.И. Воротынского на берегу Лопасни в конце июля − начале августа 1572 года в знаменитой битве при Молодях.

Битва эта относится к числу значительнейших событий военной истории XVI века. Героем ее был молодой талантливый опричный воевода князь Дмитрий Хворостинин. Разгром в открытом поле степной конницы нанес сокрушительный удар по военному могуществу Крыма[5].

О Царе Иване, его Воеводе и их литературной судьбе

Прервем здесь на минуту последовательное изложение событий, дабы сказать несколько слов об удивительной “исторической” судьбе русского главнокомандующего князя Михаила Ивановича Воротынского. А заодно на одном конкретном примере показать, как лепится образ “ужасного” русского Царя заклятыми друзьями России, и чего вообще стоят их россказни.

Жизнеописание князя Михаила в стандартном изложении корифеев исторической науки в массе своей повторяющих побасенки государственного изменника Андрея Курбского[6], продавшего Отечество за 4 000 десятин ляшской земли, нельзя читать без слез и некоторого недоумения. Судите сами.

Перечислим по пунктам основные вехи из биографии полководца, следуя изложению корифеев и их последователей:

1/. В 1552 году участвовал во взятии Казани. Именно Воротынский послал Царю гонца со словами: “Казань наша!”[7].

2/. В 1560 году Михаил Воротынский за какую-то провинность сослан в Кирилло-Белозерский монастырь.

3/. В 1564 году зачем-то вызван оттуда в Москву, с единственной видимо целью – быть подвергнутым мучительной пытке. По словам Курбского, дающего прямо-таки фотографическое описание процесса, воеводу жгли на медленном огне, причем царь лично подгребал своим посохом горящие угли.

Заметим, сам автор фотографического описания в Москве в ту пору отнюдь не пребывал, а как всякий порядочный борец с режимом, был, словно Ленин, в Польше.

4/. В 1565 году Воротынский после описанной процедуры умирает на обратной дороге в ссылку, в тот же Кирилло-Белозерский монастырь.

5/. Вскоре после этого (между 1565 и 1570 годами) в (уже видимо посмертной), биографии князя-воеводы, происходят два интересных события:

а) замученный до смерти князь получает во владение город Стародуб-Ряполовский;

б) одновременно с этим он шлет царю из монастырского заточения возмущенное письмо, в котором жалуется, что ему, его семье и 12 слугам не присылают от казны полагающихся ему по праву рейнских и французских вин, свежей рыбы ‒ надо полагать, что не мойвы, ‒ изюма, лимонов и чернослива[8].

Одновременного сочетания пунктов 3, 4 и 5б не выдерживает даже Валишевский, вполне согласный, в общем-то, с мнением о тиранстве Грозного. Тем более, что официальный документ о винах, лимонах и изюме он – Валишевский − лично держал в руках. Исправить создавшееся неудобопонятное положение историк пытается так:

“Как видим, заточение Воротынского мало напоминало адские муки. Правительство Ивана с подобными людьми обходилось слишком гуманно. Трудно допустить, что до ссылки их подвергали таким страшным мучениям”[9].

Но это еще не все. Продолжим:

6/. В 1571 году князь Михаил неожиданно меняет монастырскую келью на кресло Председателя Комиссии по реорганизации обороны южных границ.

7/. В июле 1572 года является главнокомандующим в исторической битве при Молодях.

8/. В апреле 1573 князя вторично и опять же собственноручно поджаривает Иоанн Грозный.

9/. В том же 1573 году Воротынский привычно умирает повторно по дороге в ссылку на столь же привычное Белоозеро, вероятно обдумывая по дороге текст будущего послания тирану с требованием на сей раз не только рейнского и французского, но и греческого с испанским и португальским. И наконец венец всему:

10/. 16 февраля 1574 года несгораемый Воевода Михаил Воротынский подписывает новый Устав Сторожевой службы![10] А еще через несколько лет составляет «духовную» в пользу своего сына Ивана, но с оговоркой о передаче имущества Государю в случае бездетности потомка.

Приятно, что четыре последних факта из поистине необычайной биографии дважды национального героя и также минимум дважды государственного преступника, просто и с достоинством излагает одна и та же монография, где авторы в отличие от Валишевского не морочат себе головы попытками согласования несогласуемого.

Откроем «исторический» секрет. Ларчик открывается просто.

На свете было три брата Воротынских: Михаил Иванович, Александр Иванович и Владимир Иванович. Все трое, что характерно, участники взятия Казани. А брат Александр стал даже первым русским воеводой на Казани (1558), где был пожалован в бояре (1560) и сколько известно, благополучно там воеводил.

Владимир вместе с семьей и слугами был действительно сослан в 1562 году в Кирилло-Белозерский монастырь[11], и возмущенное письмо о недопоставках от казны причитающихся вин и чернослива принадлежит именно ему. На Белоозере Владимир прожил в описанных условиях более 10 лет. Там и скончался на руках любящей жены в окружении многочисленных рыдающих родичей и верных слуг. Над его могилой неутешная вдова воздвигла храм[12].

Князь же Михаил в то время, когда Владимир вел из заточения титаническую борьбу с извечным русским тиранством и, не дай Бог! казнокрадством – лимонов-то не досылали! занимался, как сказали бы сейчас, государственным и военным строительством[13].

Однако горячее желание определенных кругов извести всю княжескую семью Воротынских, дабы поразить на ее печальном примере присущую Руси тиранию, заставило их слить образы трех братьев в монументальную фигуру Михаила Воротынского. Чей неоднократный и трагический конец с такой художественной силой описан доверчивыми историками, начиная, по крайней мере, с Карамзина.

Так что в ответ на вопли о зверствах в отношении изменников Земли Русской Царя Иоанна, “прозванного за свою жестокость Васильевичем”, как писала однажды о Грозном какая-то западная, должно быть французская, энциклопедия, ответим повторением уже приведенных слов Валишевского:

“Правительство Царя Ивана с подобными людьми обходилось слишком гуманно”.

Вернемся, однако, к русско-крымским разборкам.

Гибель отборной турецкой армии под Астраханью в 1569 году и разгром Крымской орды под Москвой в 1572 году означили предел турецко-крымской экспансии в Восточной Европе.

Почти двадцать лет Крым вынашивал идею реванша. В 1591 году хан Казы-Гирей заключив союз со Швецией, взяв в подмогу ногайцев и еще каких-то ребят, в последний раз привел крымские войска под стены Москвы. Было это 4 июля.

Примерно через неделю хан был уже дома в Бахчисарае.

Въехал он туда ночью, без лишней помпы в грязной обозной телеге, нежно баюкая вывихнутую при поспешном возвращении в родные пенаты руку. Больше хан на Москву не ходил и детишкам не советовал[14].

9.3. От Лепанто до Юкатана.

Итак, именно 7 октября 1571 года русская эскадра обогнула самую южную точку Греции, и вышла проливом Китира между островами Китиро (Цериго) и Крит на просторы Средиземного моря.

Сочетание уникальных погодно-ветровых условий позволило пройти оставшийся более чем 2000 км путь до Геркулесовых столпов в круглосуточном безостановочном плавании, как под веслами, так и под парусами менее, чем за 20 дней со среднесуточной скоростью 3,8 узла, что несколько превышает «мировой рекорд» за предыдущие сто лет, когда каравеллы Васко да Гама в его первой экспедиции в Индию пересекли за 26 суток Индийский океан, оставив за кормой 4 тысячи километров при средней скорости 3.73 узла.

Несколько небольших задержек было связано с захватами, попадавшихся на пути эскадры торговых судов, которые после абордажа и перегрузки продовольствия и наиболее ценного груза, приходилось пускать на дно. Напомним, что операция была тайной.

Невидимкой проскользнув Гибралтар, русские ладьи сделали на первый взгляд неожиданный крюк к северу, где на выходе из испанского порта Кадис, в результате лихой атаки был захвачен испанский конвой из 15 океанских каравелл, предназначенных стать одним из «золотых караванов», перевозивших награбленное в американских колониях золото в закрома испанских королей.

А по сути ‒ в банковские подвалы крупнейших банковских домов Европы, главным образом Германии и Генуи, таких как Фуггеры из Аугсбурга и им подобные.

Ведущая непрерывные войны Испания внешне − мощнейшая и богатейшая держава «христианского мира», находилась, как указывают источники, в вечной финансовой удавке у этих достойных предтеч Международного Валютного фонда.

Последнее заставило Филиппа II несколько раз объявлять государственное банкротство, а в конечном итоге привело к краху испанскую экономику и к утрате Испанией ее, казалось, несокрушимых международных позиций[15].

Вот так вот, господа хорошие!

Большинство испанских моряков пали жертвами дерзкого ночного налета, сопровождаемого жуткими для европейских ушей криками «Сарынь на кичку!», а старшим офицерам и штурманам кораблей были сделаны предложения «от которых они не смогли отказаться». Дальнейший путь через Атлантический океан мореходы Семена Лазарева Антарктида и Генриха фон Беллинсгаузена[16] продолжили под испанскими флагами, на лучших в то время океанских кораблях.

Корабли эти имели кроме тяжелого пушечного, массу другого наисовременнейшего по тем временам вооружения и снаряжения. Это позволило преобразить казачье-поморскую рать, переодев ее во вполне европейскую форму моряков королевского испанского флота и тяжелой пехоты.

Две самых крупных флагманских каравеллы получили русские имена «Двенадцать апостолов» и «Три Святителя»[17]. А между оставшимися в живых испанскими офицерами и присоединившимися к ним русскими – возникло даже некое чувство морской дружбы, особенно после нескольких крутых переделок, на которые так охоч Атлантический океан.

Милостью Божьей эскадра без потерь пересекла Атлантику по пути, проложенному еще Колумбом, «посетив» Эспаньолу, Кубу, несколько мексиканских портов и немного задержавшись в одном гостеприимном месте у берегов Юкатана.

9.4. Юкатанская встреча

Здесь на лодках, к которым так и просилось названье – «ладья» − к кораблям армады подплыла целая делегация нетипично выглядящих индейцев с приветствиями на чисто русском, хотя и чуть иначе звучащем языке. Все гости были на голову выше среднего индейца, многие белокуры и голубоглазы. Индейские черты тоже были нередки, создавая в смеси с варяжско-славянскими, весьма специфический эффект.

Вожди прибывших немедленно уединились с командованием эскадры в адмиральском салоне «Трех Святителей», а остальные деятельно передавали с ладей на корабли богатые дары местной флоры и фауны, а также бочки, бутыли, фляги и иные сосуды вполне конкретного вида.

После недолгого совещания комсостава все прибывшие были приглашены подняться на палубы кораблей. И после выставления часовых было объявлено мероприятие, именуемое в русских сказках «пиром на весь мир».

Праздничная атмосфера царила неделю, за которую высшие чины эскадры по приглашению местного руководства совершили небольшое путешествие вглубь страны. Судя по последствиям, весьма успешное. Команды в это время тоже не скучали. Когда был назначен день и час отплытия, аборигены и моряки прощались как близкие родственники, утирая скупые мужские слезы. Слезы блестели, впрочем, не только мужские.

В каюты Семена Лазарева и Генриха фон Беллинсгаузена на «Трех Святителях» и в каюту командира «12 апостолов» было доставлено с берега несколько наглухо закрытых, внушительного вида сундуков. А командный состав экспедиции пополнился еще двумя высшими офицерами из числа встречавших.

«Юкатанцы» заняли должности, по современной терминологии, флагманских штурманов на «Трех Святителях» и «12 апостолах» соответственно. Ладьи провожали эскадру до выхода в открытый океан.

Одним словом, встреча на Юкатане была теплой и запомнилась надолго. Она и не могла быть иной. Контакты между русскими резидентурами не прерывались никогда. Хотя были нечастыми и хорошо засекреченными.

10. КУРС ЗЮЙД!

10.1. Экспедиция продолжается

В результате указанных приключений и встреч в трюмах наших кораблей «совершенно легально» осел золотой запас, предназначенный для испанской казны. Но вместо того, чтобы развернуть носы загруженных кораблей к Старому Свету, армада продолжила свой бег к югу вдоль восточного побережья Латинской Америки.

Да, чтобы не забыть!

Национальный состав экспедиции к моменту пересечения экватора претерпел определенные изменения, а попросту говоря расширился. Причиной или поводом к этому послужило нападение английских пиратов в Караибском море на слегка отставшие во время шторма корабли эскадры. Результатом чего стало потопление ряда пиратских судов. Уцелевшие моряки пополнили состав экспедиции. В совместном преодолении тягот похода складывалось русско-испанско-английское боевое братство. В дальнейшем это братство пополнилось и голландскими моряками.

К этому времени самый придирчивый взгляд не смог бы опознать посланцев Иоанна IV в кабальеро, одетых в изысканные черно-белые костюмы испанских грандов, в бравых кастильских моряках и стальной рейтарской пехоте. Но под брабантскими кружевами, лиможским бархатом, матросским сукном и стальными кирасами конкистадоров бились горячие русские поморские и казачьи сердца, пылающие любовью к далекому Православному Отечеству и готовые на любые жертвы ради Бога и Государя.

Поскольку XVI век еще не знал строгого флотского этикета военных кораблей будущих европейских флотов, испанских и английских офицеров не могло не поразить наличие в адмиральских каютах «12 апостолов» и «Трех Святителей» нескольких странных приборов и черезчур подробных карт тех мест, где они уже побывали, и тех – куда еще только собирались плыть.

Впрочем, если карты и внешний вид необычных инструментов еще доводилось видеть кастильским и британским «побратимам» русской казачьей, поморской и дворянской вольницы, то в действии их не удавалось видеть практически никому.

Железная рука Генриха фон Беллинсгаузена дважды в день запирала дверь адмиральского помещения на «Трех Святителях», а снаружи подпирал ее своими квадратными плечами сам Семен Лазарев-Антарктид, с неизменной сигарой в зубах – привычка, ставшая обиходом всех русских мореходов в этом долгом плавании. Привычка, которую бы сильно не одобрил Надежа-Царь Государь Иван Васильевич.

Впрочем, мало кто опознал бы в могучем испанском конкистадоре в толедском доспехе – с трудом подобранном по размеру в судовой оружейной – лихого предводителя казачьей вольницы – в недавнем прошлом грозы персидских купцов на Каспийском море. Разве что цвет аккуратно подвитых и надушенных бакенбард и усов ‒ огненно рыжий, переходящий в красный − напоминал о буйной растительности, бывшей на лице владельца при выходе экспедиции из устья Днепра. Растительности, так похожей на таковую у братьев Барбаросса.

Однако человеческое любопытство не знает границ, и некоторые из членов экипажа флагмана поплатились жизнью за попытки узнать, что происходит за задраенными дверьми адмиральской каюты – причем все время в разные часы.

Моряки более просвещенных времен в конце концов бы определили, что все эти таинственные операции были приурочены к 12 часам пополудни и к полуночи, «по меридиану Москвы» как сказали бы сейчас. Ходили, ходили упорные слухи среди экипажей, что некоторые из приборов, похожих на толстые квадратные зеркала вспыхивали небывалым светом, на поверхности их возникали лица, обрамленные высокими воротниками русских боярских одежд. Неустрашимый же «адмирал» Генрих при появлении этих лиц щелкал каблуками, склонялся в почтительном поклоне, а затем четко по-военному говорил несколько фраз. После получения ответа зеркала гасли до следующего сеанса связи.

Экспедиция продвигалась на юг вдоль восточного побережья Южной Америки, делая нечастые остановки для пополнения припасов и отдыха команд. Состав ее за это время значительно пополнился за счет захваченных по дороге «золотых конвоев» из португальских колоний.

Напомним, что для предупреждения споров между Португалией и Испанией по поводу новых земель, папа Александр VI Борджиа – тот самый – издал 4 мая 1493 года буллу, согласно которой

“все области, острова или материки на запад от меридиана, проходящего на расстоянии ста испанских миль к западу от Азорских островов или островов Зеленого мыса, составляют собственность Кастилии, а земли на восток от этой линии принадлежат Португалии”[18].

Как видим, эта милая булла разделила весь земной шар на две половины.

Половину – Испании, и половину – Португалии.

А остальным – уж как придется.

Широкий был человек Александр VI. Ничего не скажешь.

Не помню, честно говоря, что это за зверь – испанская миля – наверно пропорциональна кастильскому самомнению, но является фактом, что восток Латино-Американского континента отошел к Португалии − там, где сейчас Бразилия. Запад достался Испании. И поскольку между двумя морскими империями шла жестокая борьба за преобладание в землях «Новой Индии» − такой способ пополнения судового состава и казны вполне объединял русских, английских и испанских моряков.

Примерно от нынешнего Рио де Жанейро несколько галеонов с наиболее ценным грузом и снабженные надежными экипажами, были отправлены на Русь. Экипажи эти включали поморов и английских моряков, из числа вошедших в состав экспедиции в Караибское море и имевших опыт плавания и в северных морях,– вокруг Скандинавии – тем путем, которым еще в 1553 году прошла экспедиция Ченслера[19].

Милостью Божьей корабли благополучно миновали Атлантический океан с его «ревущими сороковыми» и иными радостями моряков и поздним летом 157… года прибыли в строящийся порт, получивший в 1584 году статут города и имя Ново Холмогоры, а с воцарением в 1613 году Романовых − привычное для нас − Архангельск.

Привезенные сокровища под усиленной охраной были тотчас же направлены в Москву. Они немало способствовали тому потрясающему впечатлению, которое производило на иноземных послов и гостей богатство Московского Государя[20].

10.2. Пингвины. Первое знакомство

Основная же эскадра неуклонно продвигалась к югу, следуя примерно под 60 градусом западной долготы. Экваториальный зной сменился вначале привычным умеренным климатом.

После прохождения островов, известных ныне под названием Фолклендских, стало чувствоваться ледяное дыхание будущей Антарктиды. На одной из стоянок в районе Фолкленд и состоялось первое знакомство русских казаков со столь полюбившимися им в будущем пингвинами. У одного из островов, где рассчитывали пополнить свои запасы пресной воды, глазам моряков, подплывших к береговой кромке на шлюпках, представилось необычайное зрелище.

По всему берегу, по уступам скал выстроились странные существа, издали поразительно напомнившие толпу людей. Стояли и ходили они совершенно прямо, опираясь на короткий хвост.

Один из голландских моряков, уже бывавший в этих широтах, объяснил, что это птицы, именуемые пингвинами.

Высадившимся морякам пингвины и не подумали уступить дорогу. Они стояли плотной толпой и переговаривались на своем птичьем языке: что мол за незнакомцы вылезли из воды на наш остров? Для лучшего ознакомления с ними несколько самых крупных особей засунули не без труда в мешки и перевезли на корабль.

Остальные пингвины подняли страшный шум, но вмешиваться не стали.

На “Трех Святителях”, а потом и на других кораблях эскадры пингвины быстро освоились. Им отвели уголок у корабельного птичника и поставили ванны из огромных бочек.

«Чудна зверушка, красива, а уж умна до чего» − писал в письме к матери на родной Тихий Дон казак Петро Краснов – один из первых в длинной череде Донских Красновых – будущих генералов, писателей, ученых и атаманов.

Вскоре пингвины стали встречаться во все большем количестве, особенно когда появились плавающие льдины. Казаки и моряки с удивлением убедились, что медлительные и малоподвижные на суше, − пингвины совсем иные в воде. Вот корабль проходит мимо ледяного поля, а между бортом и льдиной скользит красавец-пингвин. Вдруг он высоко выпрыгивает из воды, и, прижав плотно к телу крылья-ласты, падает на льдину. Тут же встает, вытягивает шею и с неподражаемым изумлением оглядывает корабль. Тут же появляются сородичи. И вот по ледяному полю чинно разгуливает целое пингвинье общество.

Особенно интересно было смотреть на огромных, почти в 2 аршина “царских” пингвинов. Они держали себя весьма важно и ощутимо начальственно по отношению к сородичам поменьше.

− Гляди чистый боярин, фыркал казак, указывая другу на гордую птицу. А та с важным высокомерием расхаживала по льдине, расправляя перышки на выпяченном вперед белом животе – совсем человек в черно-желтой епанче на белую рубаху. Временами царские пингвины строго прикрикивали на мелких птиц:

− Кре – кре – кре!

Ну боярин, форменный боярин, бранящий нерасторопную дворню.

В дальнейшем, уже побывав в Антарктиде, казаки и моряки поняли, что большие царские пингвины самые ответственные и заботливые существа из всего пингвиньего царства. А в заботе о потомстве проявляющие настоящую самоотверженность. Гордые птицы вызвали общую симпатию и своего рода любовь у простодушных путешественников в неведомое.

10.3. А Юг все ближе…

Южнее мыса Горн суда эскадры попали в зону плавающих льдов. Стали попадаться в море айсберги − громадные ледяные горы.

Страшно было идти на высокобортных плохо управляемых каравеллах и галеонах среди ледяной каши, все чаще встречающихся айсбергов, под ударами шквальных полярных ветров. Никто не мог сказать, как долго корабли, построенные для приэкваториальных областей, смогут выдержать в этих условиях.

Конечно, руководство эскадры знало и довело до сведения последнего матроса, помора и казака о кругосветной экспедиции Магеллана на таких же судах.

О том, что еще в 1501-1502 годах Америго Веспуччи за южной границей плавающих льдов обнаружил остров Южную Георгию[21].

Голландец же Дирк Гееритц в 1559 году, оторванный штормом в Магеллановом проливе от эскадры адмирала Якова Магю, проник на юг до 64 южной широты, примерно под тем же 60-м меридианом западной долготы и увидел высокую землю[22].

«Был там и смог вернуться – значит и мы сможем!» − говорили себе русские моряки и оставшиеся с ними добровольцы из числа испанцев и англичан, заразившихся, по-видимому, «русским духом».

Эта вера в успех казалось безнадежного дела, вобрала в себя русскую спокойную стойкость в выполнении царевой воли, кастильскую неукротимость конкистадоров, горсткой идальго, привыкших подчинять многомиллионные царства Центральной и Южной Америки, и отчаянную храбрость «пиратов Ее Величества», делавших добрую старую Англию – Владычицей морей.

Эта вера и была той силой, которая вела тяжко скрипящие и угрожающе раскачивающиеся галеоны среди гигантских валов Южного океана – все дальше на Юг!

Появившиеся почти одновременно с плавающими льдами киты – были встречены многими моряками как старые знакомые. И среди англичан, и среди поморов были те, кому уже довелось в арктических морях ставить на карту жизнь, добывая ворвань, китовый ус и амбру – столь ценимую парфюмерами.

11. ТАЙНЫ АНТАРКТИДЫ

11.1. Царский штандарт.

Но удача сопутствует храбрым, а по-русски, слегка перефразируя незабвенного Генералиссимуса Суворова – «Бог наш Адмирал!». В разгар южно-полярного лета к Рождеству Христову 157… года впередсмотрящий флагмана русской эскадры увидел на горизонте горы.

Причуды климата приполярных областей, так плохо изученные до сего дня, сыграли в это знаменательное южно-полярное лето – «Лето Господне благоприятное» ‒ на русской стороне – позволив кораблям благополучно пересечь пролив Дрейка и пройти между Южно-Шетландскими островами[23] к береговой кромке Антарктического полуострова.

Высадившись на берег покрытый льдом, отслужили благодарственный молебен. Высадка совпала с Праздником Рождества. Под торжественные песнопения на вновь обретенном берегу полярные ветра развернули тяжелый червленый штандарт со Спасом Нерукотворным. Весь край был объявлен владением Царя Московского.

Вновь обретенную землю между собой стали называть Антарктидой, по прозвищу любимого атамана. Появилось оно и на первых русских картах Антарктики за века до того, как вошло в международный обиход. Это, конечно, явится костью в горле всяким там русофобам и исказителям истории, как русской, так и всеобщей.

Напомним, что в мировой географической науке еще в XIX веке было употребляемо название просто Южный Материк.

Святки были дарованы отдыху команд после беспримерного в морских анналах океанского перехода. Как же пригодились в здешнем климате собольи шубы для «комсостава» и волчьи для остального экипажа, уложенные в водонепроницаемые сундуки на далекой Руси под бдительным недреманным оком московских дьяков.

Стоянка была недолгой. Короткое «самое южное» на Земле лето не давало расслабиться, и с чела вождей «Русской Армады» не сходила тяжкая дума. Видно слишком хорошо знали они, что никакие шубы не помогут перенести экипажам и кораблям местную зиму и вечную ночь.

На следующий день после праздника Богоявления эскадра вышла в море и по приказу «адмирала» Генриха стала медленно передвигаться между Южно-Шетландскими островами. Командующий явно отыскивал известную ему цель. Сутками не сходил он со шканцев «Трех Святителей» с подзорной трубой в руках. Стоя рядом с ним один из «юкатанцев» направлял на осматриваемые острова странного вида приборы. Второй «юкатанец» занимался тем же вместе с командиром «12 апостолов».

День за днем проходил в пока бесплодных поисках неведомого. Заканчивался второй месяц южнополярного лета.

11.2. Прикосновение к чуду

И вот, утром 30 января, в день Святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста – небесных покровителей русского флагмана – сердце Генриха фон Беллинсгаузена вздрогнуло от радостного предчувствия. В подзорной трубе возникло изображение большого острова.

Южнее − маленький островок, отделенный от большого проливом шириной менее морской мили. Генрих ясно видел, что крутые и гористые берега северного острова образуют к югу два залива. На 4 мили от восточной оконечности острова к западу на самом берегу возвышалась высокая гора почти правильной конической формы, напоминающая сопку, но сопку скалистую. В этот же момент таинственный прибор зазвучал в руках помощника командующего, а на стеньгах «12 апостолов» взвился заранее оговоренный сигнал. По приказу с флагмана эскадра подошла к конической горе и вытянулась напротив ее в две кильватерные колонны. Во главе их стали «Три Святителя» и «12 апостолов».

И тогда произошло то необычайное, что навсегда отделило мореходов первой – поистине первой антарктической экспедиции, в их восприятии окружающего от остальных жителей Земного шара.

В полдень по местному времени на шканцах «Трех Святителей» появились высокие фигуры командующего эскадрой, флаг-штурмана и Атамана, а на шканцах «12 апостолов» − второго флагмана и его штурмана.

На грот мачте «Трех Святителей» взвился царский штандарт и в этот же миг из трубок в руках Генриха фон Беллинсгаузена, Семена Лазарева, командира «12 апостолов» и его штурмана с Юкатана вырвались невероятной яркости лучи, скрестившиеся в верхней части конической горы на берегу – по оси между двумя кильватерными колоннами армады. Из груди сотен казаков и моряков вырвался непроизвольный крик.

Но это было только преддверие чуда.

В точке, куда ударили четыре таинственных луча, на поверхности черной горы появилось сначала малозаметное, а потом кроваво-красное пятно, напоминающее огромный глаз, из зрачка которого вырвался красный луч, мгновенно растопивший плавучий лед, мешавший судам подойти к берегу.

Потом луч погас, будто втянувшийся в скалу, и тотчас гора стала раздвигаться в стороны и подниматься вверх неведомой силой, обнаружив за собой закрытую, чистую ото льда огромную бухту, освещенную ярким светом искусственного происхождения. По периметру бухты, уходя уступами далеко вглубь горы, сиял бесчисленными окнами зданий волшебный город.

Единый ошеломленный вздох пронесся над замершими экипажами. Потрясенными выглядели даже «железный адмирал» Генрих, и его верный друг и сподвижник Семен Лазарев. Изумление читалось и на обычно невозмутимом лице командира «12 апостолов». Те же чувства видно обуревали и «юкатанцев». Видимо, имея доступ к какой-то засекреченной и недоступной другим информации, они ожидали встречи с неведомым, но действительность превзошла все ожидания.

Впрочем, замешательство командиров длилось недолго. Заметив, что одновременно с раскрытием горы, между колоннами замерших кораблей возник «сам собою» поток воды, устремленный в глубину открывшейся бухты, был отдан приказ судам колонн, по очереди из каждой, с помощью буксира со шлюпок выдвигаться, спустив паруса на середину «канала» и поток сам устремлял их в глубину острова.

Внутри бухты – овальной в сечении были многочисленные пирсы, и потоки, как бы разделяясь, подводили каждый корабль к одному из них, почти нежно прижимая корабельный борт к его поверхности, обитый материалом, который нашему просвещенному взгляду напомнил бы пористую резину. Последними вошли на закрытый рейд «12 апостолов» и «Три Святителя».

И опять, почти шоковое состояние охватило команды: вновь вспыхнули лучи в руках Лазарева «со товарищи», и створки горы стали бесшумно сходиться. У некоторых мореходов готовы были вырваться истерические крики – казалось сдвигающие громады навеки отрежут их от вольного ветра и пусть грозного, но свободного и открытого океана. Побледневшие лица командиров запечатлели на себе маску несгибаемой воли людей, привыкших к безоговорочному выполнению приказов.

Но, через несколько бесконечно долгих минут, у всех вырвался вздох облегчения …. Задолго до того, как гигантские створки сомкнулись, стало ясно, что их внутренняя поверхность абсолютно прозрачна, и сквозь нее – так же хорошо, как если бы ее не было вовсе – виден и океан, и незаходящее в эти дни солнце, и фонтаны многочисленных китов, и реющие птицы.

Чтобы окончательно успокоить людей, уже после того, как гора сомкнулась, чудесные лучи с флагманов заставили ее еще раз разомкнуться и сомкнуться. Можно было приступать к исследованию и обживанию чудесной базы.

12. АТЛАНТЫ. БЫЛИ И НЕ БЫЛИ

12.1. Исчезнувшая библиотека

Здесь вновь прервем последовательное изложение событий и фактов первой русской Антарктической эпопеи и дадим необходимые разъяснения и комментарии, дабы терпеливый читатель не счел наш правдивый рассказ затянувшейся и малоостроумной мистификацией.

Чудес, как известно не бывает. Как гласит один из учебников «Практической магии»: из одной мухи можно сделать не более одного слона.

Совершенно ясно, что ни необыкновенные приборы связи и наведения кораблей эскадры на таинственную базу в Южном Ледовитом океане, ни тем более сама эта база, не могли быть творением ни одной из существующих в это время на планете Земля, современных экспедиции, цивилизаций.

Да и теперь базы такого рода встречаются разве что в фильмах о Джеймсе Бонде, и те расположены в теплом или умеренном климате. Космических пришельцев оставим на их собственное попечение, а также попечение столь любящих их авторов фэнтези и космических опер.

Все гораздо проще, реалистичней и, вместе с тем, не менее удивительно.

Прежде всего, огорчим наиболее интеллектуальную часть московских диггеров, и иных разыскателей таинственно исчезнувшей библиотеки Ивана Грозного.

Иоанн Васильевич Грозный

Шансы случайно обнаружить ее, практически равны нулю, поскольку никуда она не пропадала. Не тронул ее и великий Московский пожар 1626 года, так старательно уничтоживший все московские книгохранилища, что при желании, следуя методике академика Анатолия Тимофеевича Фоменко, все царствование Ивана IV Васильевича, равно как его пращуров, можно смело относить к категории «солнечных мифов» по терминологии известного народовольца и шлиссельбуржца Николая Морозова.

Указанная библиотека была засекречена и помещена в тщательно охраняемое и специально оборудованное подземное хранилище в Кремле именным Царским Указом думному дьяку Фаддею Держинову, одному из руководителей Московских спецслужб, летом 1565 года[24].

Секретность подтверждалась потом секретными указами всех последующих Московских Царей и Императоров Всероссийских[25], а также секретным декретом Совнаркома от апреля 1918 года – вскоре после переезда большевистского правительства из Петрограда в Москву.

Вот только мотивы засекречивания были разные.

Для русских царей и императоров владение древней мудростью вызвано было необходимостью противостоять мировому злу.

Для большевиков – желанием достижения всевластья.

Но все же лучше, что засекретили!

Насколько известно автору судьба хранилища не вызывает опасений и в наше смутное время.

То ли у нашей клептократии не дошли пока руки, то ли не до конца разгромленные российские спецслужбы, по-прежнему умеют охранять хотя бы высшие государственные секреты.

12.2. Грозный Царь принимает меры

Сразу после Царева указа 1565 года в стране была введена опричнина[26], а в следующем году, два «храбрейших и умнейших казачьих атамана» Иван Петров и Бурнаш Ялычев была посланы Грозным Царем за Сибирь, на юг, с дружественными грамотами к «неизвестным властителям неизвестных народов».

Получив такое сложное и, по видимости, неопределенное поручение, доблестные атаманы выполнили его с честью.

По своем возвращении через два года, они представили Царю обстоятельное описание всех земель от Байкальского озера до Корейского моря. Атаманы лично посетили Монголию и Китай, побывали в Пекине, и собрали в длинном и трудном пути своем все доступные в то время сведения о Туркестане, Бухарии, Кашгаре и, что характерно, − Тибете[27]. А по их возвращении, менее чем через два года стартовала и описываемая южно-полярная экспедиция.

Да, чудес не бывает, но есть тайны истории, покров которых иногда удается приподнять. Библиотека, носящая в веках прозвание «исчезнувшая библиотека Ивана Грозного», была засекречена и спрятана далеко от посторонних глаз не зря.

В ней среди редких инкунабул и раритетов, привезенных с прочим приданным византийской принцессы Софьи, многознатцам из секретной службы Посольского приказа (возможно при личном участии самого Царя − одного из образованнейших людей своего времени), удалось обнаружить то, что может быть названо «библиотекой Атлантов».

Тех самых. Единственные оставшиеся нам свидетельства о временах «допотопных». Обнаружив – расшифровать.

Отметим, что неоценимую, даже решающую роль в расшифровке сыграли хранимые с VII века документы из архивов спецслужб еще Киевского Каганата, вывезенных из Киева Андреем Боголюбским и перевезенных в Москву рачительным Иваном Калитой.

12.3. Операция «Пожар в библиотеке» и ее последствия

Документы сии изъяли в 640 году умельцы отдела внешней духовной разведки Комитета Госбезопасности Киевского Каганата[28] из сохранившихся после пожара 391 года остатков Александрийской библиотеки. За несколько часов до окончательного сожжения ее по приказу импульсивного халифа Омара. И буквально за полчаса до того, как по всем помещениям библиотеки прошли с тщательным осмотром люди из личной стражи главного интенданта армии халифата, почтенного Абд ал-Мусы.

Злые языки говорили про него, что из любви к злату, а не к учению Пророка перешел ал-Муса под покров Аллаха из веры Авраама. И в окружении его одни бывшие аврамиты. Нынче стойкие воины Ислама, но исключительно в службе тыла. В ней они, по мнению ал-Мусы, совершенно незаменимы. Но голоса эти были негромки. Связываться с ал-Мусой никому не хотелось. Да и здоровья не прибавляло.

Так вот. Специалисты ал-Мусы после быстрого, но тщательного осмотра знаменитого книгохранилища и отбора основных раритетов, почему-то пришли в тихую панику, перешедшую вскоре в панику громкую. К шефу были немедленно отправлены гонцы. Ответ ал-Мусы, дошедший до потомства гласил: «Сожгу вместе с библиотекой!». Поскольку все хорошо знали, что в подобных вопросах шеф шутить не умеет, розыск объекта «Х» принял тотальный характер, но по-прежнему ничего не дал.

Известно только, что он продолжался и тогда, когда библиотека уже пылала. Два самых старательных или самых пугливых агента так и погибли под обрушивающимися горящими сводами. Остальные были биты палками и на другой день отправлены на передовую. Там следы их затерялись.

Сам ал-Муса после тщетной попытки отменить им же спровоцированный поджог – халиф Омар, как крокодил, обратного хода не имел – впал в депрессию. Месяц он провел в усердной переписке с неизвестными адресатами. Обеспокоенная стража часто заставала любимого начальника с покрасневшим лицом, трясущимися руками и вдобавок бормочущего себе под нос: «Нет, ну какая же могла сволочь…!».

Через месяц ал-Муса безвременно скончался, выпив предварительно шербета с одним гостем. Тихим и незаметным старичком, которого охрана после и описать толком не могла.

Большая часть материалов Александрийской библиотеки, которую смогли вынести молодцы ал-Мусы, оставалась в его покоях в Александрии и исчезла вместе с тихим старичком. Однако ряд материалов ал-Муса успел перепрятать.

Как потом выяснилось – не где-нибудь, а в Великой пирамиде самого Хеопса. Где и обнаружил их в 820-м году халиф ал-Мамун.

Халиф этот, полное имя которого Абу ал-Аддас Абд Аллах ал-Мамун – сын небезызвестного халифа Гарун ал-Рашида, умевшего, как известно, повелевать джиннами и прочими бойкими восточными духами, − вошел в историю своим неформальным интересом к египетским древностям. В частности, к тайнам пирамид. Известно также, что именно в библиотеке ал-Мамуна были обнаружены карты, ставшие в 1513 году известными как карты турецкого адмирала Пири Рейса. Карты интересны, например, тем, что содержат изображение Антарктиды без ледяного покрова[29].

Карта Пири Рейса «в современном формате». По мнению специалистов ‒ для получения такой точности необходима аэрофотосъемка, а для построения – знание сферической тригонометрии

Но вот, что существенно. Главные тексты атлантов не поддались дешифровке ни специалистам ал-Мусы, ни таковым же навестившего его тихого старичка, ни всем вместе взятым криптографам великого Багдадского халифата, несмотря на категорический приказ ал-Мамуна.

Беда дешифровщиков заключалась в том, что один из ключей к расшифровке древней мудрости содержался в манускриптах, уведенных русской разведкой из-под носа ал-Мусы. Второй же находился среди бумаг Софьи Палеолог.

12.4. Атлантида и ее остатки после потопа

Долго осмеивали атеисты всех стран и народов библейское сказание о Великом Потопе. Но смолкли насмешки, когда геологи обнаружили в почве буквально всех стран – от Месопотамии до Южной Америки – следы всемирного наводнения, а археологи нашли в горах Армении остов гигантского древнейшего корабля – Ноева Ковчега.

Предположительные останки Ноева ковчега на горе Арарат

Именно на нем предок современного человечества спасся со своей семьей и со «всякой тварью по паре» Милостью Божьей от глобальной катастрофы[30].

А материальной причиной этой катастрофы, послужило падение гигантского метеорита, уничтожившего в первую очередь самую развитую, но видимо духовно не вполне благополучную «допотопную» цивилизацию − цивилизацию Атлантиды.

По водам всемирного потопа

Из того, что удалось расшифровать и понять экспертам царя Ивана, следовало, что атлантским ученым, удалось предвидеть эту катастрофу и даже угадать возможный масштаб, и принять некоторые превентивные меры.

О предотвращении речи быть не могло, но удалось оборудовать несколько секретных баз в строжайшей тайне – во избежание паники, куда было свезено наиболее ценное из того, чем обладала Атлантида. Мы употребляем это, известное от Платона название, хотя оно, возможно, не является самоназванием исчезнувшей цивилизации. С уверенностью можно говорить о существовании четырех таких баз.

Первая − в Африке, где уцелевшим потомком атлантов удалось передать часть своих знаний египетским жрецам, что объясняет первоначально взрывной характер египетской цивилизации начала III тысячелетия до Рождества Христова.

Вторая, подобная ей – в современной Мексике, на полуострове Юкатан, с филиалами в Северной и Южной Америке.

Третья − в Тибете или Гималаях, откуда пошла незатухающая легенда о «тайном правительстве мира − Шамбале». Выходцы из этой базы дали толчок древнекитайской, древнеиндийским, а возможно и шумерской цивилизациям, относящимся также к началу III тыс. до Р.Х.

И, наконец – самая засекреченная из них – Антарктическая, куда были свезены артефакты, не предназначенные для распространения среди молодых «послепотопных цивилизаций».

12.5. Пути древней мудрости

Часть древней мудрости египетских жрецов, включая сведения об Атлантиде, с параллельным греческим, но шифрованным текстом, удалось получить в личное владение последней эллинистической фараонской династии Египта – Птолемеям. Оригиналы были помещены в Александрийскую библиотеку, а одну из копий «библиотеки Атлантов», равно как и несколько непонятного назначения «зеркал» и других дошедших из древности артефактов последняя египетская царица Клеопатра подарила своему любовнику Юлию Цезарю при своем визите в Рим.

Дальнейший путь их был таков.

Константин Великий, по переносе столицы империи в Бизантиум, ставший Константинополем, – поместил их в императорскую библиотеку в Константинополе. Каким-то, действительно чудом, пережив и многочисленные войны, и перевороты и разграбление царственного города крестоносцами в 1204 году, и окончательное занятие его турками в 1453 году, инкунабулы и артефакты оказались в конце концов в тех самых сундуках Софьи Фоминишны Палеолог, с коим она прибыла в Москву в 1472 году.

1204 год. Крестоносцы штурмуют Царьград

Работа французского художника Антуана Хелберта

Возможно, первое время московским великим князьям было не до них, а возможно, расшифровка Атлантской мудрости умельцами секретных служб заняла не одно десятилетие.

Спасибо еще, что сохранились архивы Киевского ГБ с «александрийскими» манускриптами!

Окончательно удалось все расшифровать только к 60-м годам XVI века.

Тогда же, «методом тыка» удалось выяснить, действие некоторых находящихся меж книг приборов.

Часть из них оказалась приборами дальней связи, часть же из них, напоминавших формой «пистоли» – испускали те самые таинственные лучи, о которых говорилось выше.

1453. Последний штурм Константинополя войсками Мехмета II.

Работа французского художника Антуана Хелберта

12.6. Цейтнот

Незаурядному уму Царя Ивана сразу были ясны те преимущества, которые получит Русь от прикосновения к древней мудрости. И еще одно стало ясно ему – времени у него и у страны почти нет. Один из расшифрованных манускриптов содержал сведения о великом «Годе Бытия» или «Божественном Годе», введенном египетскими жрецами с подачи атлантов наряду с обычным годом из 365 дней.

Год Бытия равен 1460 годам при 365 днях в году или 1459 годам по юлианскому календарю при 365.25 днях в году. Сама по себе информация о различных способах измерения физического времени в Египте фараонов была лишь любопытной. Но вот что вызвало жгучий интерес у Иоанна Васильевича в лето 1565 от Рождества Христова.

Первый Год Бытия в пересчете на систему летоисчисления принятую в христианском мире, начался в 2780 году до Р.Х. по юлианскому календарю. Следовательно, третий Божественный Год должен закончиться через 33 года в 1598 году[31]. Казалось бы, и Бог с ним. Но из расшифрованных записей следовало, что с ним должна закончиться и династия Рюриковичей на Руси!

Так говорило пророчество в книге, следующей в древнем свитке за кодексом, содержащим сведения о Годе Бытия, и являющейся как бы приложением к нему. Эта книга в достаточно символической и туманной форме излагала всю будущую историю человечества до второй всемирной катастрофы. Катастрофу эту древняя книга называла «Потопом Огня». Мы назвали бы ее – Армагеддоном.

По своей ясности и прозрачности древние пророчества походили на «Центурии» столь популярного в наши дни Нострадамуса. И вряд ли стоило придавать этим пророчествам серьезное значение. Но душу Царя они задели.

В отличие от нас Иван Грозный нес на своих плечах груз ответственности, который никому малым бы не показался. Первый венчанный и помазанный на Православное Царство Самодержец перед Престолом Всевышнего нес ответственность за Третий Рим, за Православие, а значит за всю Вселенную.

В настоящий момент именно он был Удерживающим. Заместителей у него не было.

Бремя решений лежало на нем. Пресечение династии почти наверняка сулило Смутное Время. Вероятный раскол страны на враждующие уделы. И, конечно же, интервенцию.

Только-только Русь выбралась из кошмара предыдущего распада. Потеряв при этом все исконно русские западные земли. Второй кошмар страна могла не пережить.

Верить в общерусский патриотизм удельных владык опыт русской истории не давал оснований. Следовало принимать немедленные меры по ликвидации сепаратистских устремлений в зародыше. Укреплять рубежи русской державы. И попытаться извлечь всю пользу из полученной «Атлантской» информации.

Мудрейший Русский Царь Иоанн Грозный, − как назвал его в своих лекциях о значении тайной разведки великий русский разведчик и контрразведчик генерал Николай Батюшин, − старался предвидеть все, что было в человеческих силах и повернуть все обстоятельства в пользу России.

Реакция Царя была мгновенной. Вслед за введением опричнины – посылка доверенных атаманов за Сибирь. Когда по их возвращении стало ясно, что обнаружение Тибетско-Гималайской базы Атлантов в то время было технически невозможно, взгляд Ивана IV обратился в сторону Южного материка. Среди книг «Атлантской библиотеки» были и карты, указывавшие на его очертание и на местоположение баз, а часть «зеркал», как сказали бы мы сейчас, являлись приборами прямого наведения на эти базы. Петрову и Ялычеву был, в их путушествие, дан один из таковых и они свидетельствовали Царю, что по мере пересечения Монголии и Западного Китая интенсивность сигнала, резко усилилась в направлении Гималаев.

Иван Грозный не колебался. Опираясь на свои всегда верные Царю и России секретные службы, в рекордный и для наших дней срок, он подготовил уникальный «бросок на юг». Мы уже знаем, кем и как был обеспечен его успех.

Помимо грандиозной стратегической цели, руководителям «экспедиции» было поставлено практически мыслящим Государем и несколько конкретных задач, выполнение любой из которых с лихвой оправдывало все расходы на ее проведение. Большинство из которых и было, как мы видели блестяще выполнено.

А пополнение царских кладовых «сокровищами Эльдорадо», извлеченных из трюмов «золотых караванов», позволило Царю, несмотря на поражение в Ливонской войне сохранить и власть, и династию, и царство.

При Грозном Царе Русь расправила плечи от Балтики до Сибири, и встала в рост от Антарктики до Северного Ледовитого океана.

Вступив на престол Иоанн унаследовал 2,8 млн. кв. км. В результате его правления территория государства увеличилась почти вдвое – Грозный царь оставил нам в наследство уже 5,4 млн. кв. км – чуть больше, чем вся остальная Европа. В это же время население страны выросло по различным оценкам на 30-50% и составило 10-12 млн. человек[32]. И это при непрерывных войнах и пресловутых “жестокостях” Великого Государя!

А оставленные в секретных кладовых богатства позволили быстро восстановить и уровень жизни населения при Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове, а также быстро воспрянуть под скипетром Романовых после трагедии Смутного времени.

(Продолжение следует)