Продолжаем публиковать фрагменты романа сербского художника Велимира Ивановича «Подзорная труба Савва Владиславича». Книга выдержала уже два издания в Сербии, теперь готовится переработанное издание у нас.
Перед вами, как уже указывалось ранее, не совсем роман. Точнее, не роман, а, скорее, художественно-документальная повесть. Текст, который, возможно, мог бы послужить основой для художественно-документального телесериала, где повествование о славном – и, увы, полузабытом – сподвижнике Петра Великого перемежались бы сценками бытового характера: сражениями с пиратами, битвами, интригами и т.д.
Предлагаемый вниманию русского читателя текст несколько отличается от оригинальной сербской версии. Кое-что, малоизвестное зарубежному читателю, но хрестоматийное для нашего читателя решено было убрать; кое-что – напротив, снабдить пространными комментариями, которые не выносились в примечания, а встраивались в ткань повествования.
Группа, работающая над подготовкой русского издания книги Велимира Ивановича, будет благодарна за указания на спорные и неточные моменты, которые вполне могут иметь место.
Одно дело делаем!
5. День Святого Георгия
Поскольку власть Дубровника упорно отказывала православным в праве возводить на территории республики свою церковь, князь Лука Владиславич купил на Посате каменный дом с садом, который и превратил в домовой храм. Богослужения совершались иеромонахами монастыря Савина или настоятелем церкви Святого Георгия на Топлом в Герцег-Нови. Позже, спустя долгое время после кончины Луки, поскольку всё ещё невозможно было обустроить на городской территории Православного кладбища, то пространство сада вокруг дома использовалось для тайных захоронений упокоившихся сербов, а сами места захоронения были отмечены скромными каменными постаментами с именами, высеченными кириллицей.
Поскольку наряду с латинским и итальянским языками одним из официальных языков в Дубровникской республике был сербский с кириллическим «словинским письмом», то не было никаких опасений, что могут возникнуть проблемы. И, всё же, когда речь касалась вопросов покойников, молчаливая терпимость к православным гражданам республики становилась какой-то напряжённой.
Крестная Слава Владиславичей – День святого Георгия, Джурджевдан – всегда славилась на традиционный начин.
Так же и в этот раз священник из Герцегновской церкви Святого Георгия совершил водосвятный молебен, а затем, вместе с ближайшими членами семьи, приступил к «сечению славского калача», ритуального каравая, украшенного крестом, веночком, голубями, виноградом и печатными дополнениями из теста. В дом Владиславича в течение дня и вечера приезжали многочисленные гости из Дубровника и его окрестностей, а также дальние родственники из Нови и Гацко, которые оставались гостить на несколько дней.
Одним из постоянных гостей был Франко Геталдич, человек уважаемый, член Малого Вече Республики. Сейчас он прибыл в сопровождении известных купцов и дворян, членов элитного братства «Святого Антуна» из семей Соркочевичей, Натали, Златаричей, Джурджевичей, Кабужичей, Гундуличей и Буничей, которые привели с собой сыновей, друзей Саввы из Collegium Raguzinum.
После богатого угощения пожилые уважаемые гости собрались в библиотеке князя Луки, куда подали кофе с выпечкой. Обсуждались нападения пиратов у пролива Отрантские врата близ Корфу, когда вмешался турецкий флот с одним боевым карамусалом. Оказывается, бродячие пираты прибыли в эти воды даже из Северной Африки, нападая на торговые корабли Венеции, Дубровника, Генуи и Неаполя. Недавняя битва Саввы в проливе между Корчулой и островом Млет была темой дня, и Франко Геталдич, опередив других любопытных гостей, обратился к князю Луке:
- Господин Лука, весь город говорит о том, что недавно Ваш корабль «Святой Никола» с храброй командой под командованием сына Саввы и капитана Матии Ивановича сумел защитить себя в кровавой битве с арабскими пиратами, нанеся большой урон их кораблю. Вот и теперь сказалась прекрасная боеспособность Вашей команды, которая всем нам хорошо известна. Но нам интересны все обстоятельства этого сражения, а Ваш сын Савва, с присущей ему скромностью, не особенно распространяется на эту тему.
- Да, уважаемый господин Франко, - ответил Лука. - Поднимаю этот бокал в честь всех отважных моряков, которые ходят в море под флагом нашей республики. Боевая выучка команды показала себя в деле. Ведь Дубровник не имеет военного флота. Наш торговый флот должен уметь решать и боевые задачи. Поскольку приходится сталкиваться и с такими ситуациями.
- И сталкиваться нередко, - поддержали тостующего гости.
Лука продолжил:
- Так что, господа, это не первый такой случай. Хотя мы и находимся под защитой Высокой Порты, но…
Лука задумался, аккуратно подбирая выражения:
- Но когда нападают пираты, приходится уповать только на своё уменье и на крепость рук. И на то, чтобы нас не оставил Христос.
- Да, - задумчиво поддержал старого князя один из вельмож, - уж если суждено встретиться с головорезами лицом к лицу… И если отступать некуда… То уж лучше попытать счастья и вступить в драку. Нежели претерпеть унижение и жалкую гибель в пучинах вод или в качестве раба на галере этих негодяев. Среди которых, кстати, не одни только варвары, но встречаются и моряки из христианских стран…
- Ну, что ж. Слава Богу, не нужно тратить время на объяснение масштаба опасности. – Владиславлевич вытер ладони платком и продолжил:
- Мы с вами, господа, люди деловые, поэтому, давайте сразу перейдём к делу. Пока опасность не минула, необходимо организовать если не конвоирование морских караванов, то, по крайней мере, организацию этих караванов. Чтобы суда, следующие в одном направлении, группировались. И выходили в море именно небольшими отрядами, хотя бы то по два-три судна вместе. Для морского разбойника будет весьма рискованно напасть даже на двоих. А уж на три корабля они никогда не решатся нападать.
- С чего конкретно нужно начинать?
- Первым делом необходимо усилить артиллерийскую мощь наших кораблей. Следует не поскупиться и приобрести орудия более крупных калибров. Следует превратить носовые надстройки в мощные огневые точки. Пока что, хвала Провидению, вот этот минимум спасал нас от беды.
Во время этой беседы Савва на террасе взволнованно пересказывал приятелям подробности последней стычки с пиратами, о которой в эти дни судачил весь город. Он как мог уклонялся от этих разговоров, но тут его, что называется, «припёрли к стенке».
Савва не воспринимал эту стычку в качестве какого-то героического поступка. Просто неприятная сторона повседневной жизни на море. Расспрашивали в основном изнеженные дети из богатых семей, которые не нюхали пороха и не видели крови, не вкушали горького хлеба матросского и ни разу не оставались наедине с взбесившейся стихией морского шторма.
Людям хотелось почесать языки – чтобы было чем блеснуть за кружкой вина в какой-нибудь таверне или припортовом борделе.
Но не только это останавливало Савву.
Бесполезно доказывать, что победой он обязан упорству в боевой подготовке моряков, своему упорству в деле овладения необходимыми знаниями… А главное, Савва всегда памятовал о милости Божией. О Том, Кто не покинул в роковые минуты ни самого Савву, ни его команду.
Он понимал, что слава победителя пиратов умножит ряды завистников. Тех, кому невыносимо было смиряться с тем, что кто-то другой, а не он, оказался в центре всеобщего внимания и обожания.
А зависть – страсть весьма опасная.
6. Необычайное знакомство в тёмном переулке
Когда Савва вышел из дома своего приятеля, где несколько задержался на ужине, и направился в сторону гавани, переулки Дубровника были уже полностью погружены в какую-то почти осязаемую тьму египетскую.
Внезапно послышались звуки какой-то возни и приглушенный женский крик. Савва, не раздумывая, выхватил палицу пернач, которую всегда носил за поясом, и бросился в ту сторону, откуда раздавались эти звуки. Побежав, он увидел женщину, чьё лицо было скрыто капюшоном, попавшую в лапы четырёх насильников. Один обхватил её со спины и пытался приподнять, двое других вцепились в ноги и пытались содрать с неё одежду, а четвёртый уже приспустил свои панталоны в предвкушении. Озабоченные совершением безобразия, насильники даже не заметили, как из мрака вынырнул некто, подобный призраку и…
Удара даже вполсилы было достаточно, чтобы насильник со спущенными панталонами – первый, попавший под руку, – свалился с окровавленной головой. Второй насильник, стоявший слева, достал нож, но Савва молниеносно схватил его за рукав и, подставив ногу, резко дёрнул. Тот потерял равновесие и рухнул под ноги третьему хулигану, уже выхватившему шпагу из ножен. Инстинктивно этот третий поднял руку со шпагой, и в это мгновение Савва резко ударил его палицей снизу вверх по незащищённой части руки, державшей шпагу. Хруст переломленной кости заглушился отчаянным криком боли.
Звякнула, ударившись о брусчатку, выроненная шпага.
Четвёртый насильник толкнул женщину в сторону Саввы, но она споткнулась о тело второго насильника, которого Савва продолжал держать за рукав. Точный удар дубинки по переносице помешал четвёртому насильнику выхватить из ножен шпагу. Отшатнувшись, стукнутый бандит потерял сознание и тихо сполз по стене вниз.
Савва, всё ещё не опуская рукав второго насильника, изо всех сил рванул его, столкнув лбом с пытавшимся встать первым насильником. Третий, тот, которому дубинкой сломали руку, с криками умчался по улице. А вот самый первый всё-таки оказался ещё в состоянии драться, и сделал было короткий – снизу вверх - выпад подобранной шпагой, пытаясь поразить Савву в ногу. Но тот увильнул от удара, отскочив назад.
В это самое время женщина, всё так же скрывая своё лицо под капюшоном, вонзила стилет в плечо этого неугомонного насильника. Тот выронил шпагу и, поддерживая спадающие панталоны здоровой рукой, помчался, оглашаю ночной Дубровник воплями:
- Помогите! Помогите, люди! Злодеи убивают!
Видимо, этот подлец рассчитывал на то, что жители переулка – любопытства ради – хотя бы то выглянут из своих укрытий. Однако, переулок так и продолжал спать крепким сном. Ну, быть может и не спали. Быть может, кто-то что-то слышал. Но ни одна ставня, ни одна калитка даже и не скрипнули.
Савва прижал к себе женщину, шепнув на ухо:
- Быстро за мной!
Треснув для верности палицей по голове второго насильника, вновь пытавшегося встать, Савва крепко ухватил спасённую им незнакомку за руку и они побежали прочь от этого места.
Прибежав на освещённую часть улицы, они перешли на шаг, и таким образом дошли до площади перед церковью Святого Влаха. Отсюда уже можно было видеть покачивающуюся у причала шлюпку Саввы.
Из темноты появился портовый стражник с алебардой, пожелав узнать: кому это не спится в ночь глухую?
Узнав Савву, он почтительно поклонился и вновь исчез во мраке.
Молодой Владиславич торопился, чтобы не напороться на ночной дозор городской стражи, ибо это могло бы принести к определённым осложнениям. Спасённая им сеньора успела сообщить, что своего коня она оставила у стражи ворот на Пилама, откуда намеревалась добраться на ночлег в Груж, к своей кузине.
Когда гребец, наконец, подошёл ко внешней городской стене и вышел в открытое море, то в воздухе почувствовалась свежесть, а лодка стала ощутимо приплясывать в прибрежных волнах.
Чтобы избежать изнурительной гребли против волн и опасности быть выброшенными волнами на скалы у подножья городских стен, Сава поднял парус и, поймав ветер, оседлал волну и быстро достиг небольшого залива на Пилама. Крепко удерживая кормило, Савва давно уже не сводил глаз с сидевшей на корме незнакомки.
Она осторожно опустила капюшон и встретилась взглядом с Саввой. Отблесков лунной дорожки на волнах было достаточно для того, чтобы разглядеть и сияющие карие очи, да и весь милый лик.
От этого взгляда молодой человек почувствовал, как у него перехватило дыхание, и, опустив парус, он замедлил бег лодки, легко зашелестевшей по прибрежной гальке. Выскочив, он взял свою спутницу на руки, и бережно опустил её на сухой берег.
Невдалеке были видны освещённые факелами мощные городские ворота, охраняемые хорошо вооружённой стражей. А с левой стороны стены, выходящей на берег, стояло несколько привязанных оседланных коней. Взобравшись в седло, сеньора с трепетом схватила Савву за руку и обожгла его ладонь пылким поцелуем.
- Да благословит тебя Пречистая Дева, отважный мóлодец! Я – Мария, вдова капитана Симича, должна была навестить больную старушку в городе и припозднилась, ухаживая за ней. А тебя я и раньше видела. Слышала, что вы с отцом держите лавку и склады с товаром в порту Грушко. Ходите в море. Занимаетесь морской торговлей.
Савве припомнилось, что и он её видел как-то мельком на площади в Груже. Видел спокойно и с достоинством шествующую в окружении служанок. Наслышан был и о её красоте, о её благочестии, и – что греха таить – о её богатстве, доставшемся ей после того, как в кораблекрушении у берегов Сардинии погибли её брат и муж. Была она самостоятельна и …неприступна для кавалеров, пытавшихся ухаживать за богатой вдовой.
- Я Савва Владиславич, сын князя Луки Владиславича из рода Владиславича из Ясеника в Герцеговине. Живу с родителями в Конавлиме. Наряду со складом товаров, у меня есть каракка «Святой Никола» и небольшой дом в Груже, где мы ночуем, когда бываем в городе. Сегодня вечером я был в городе с друзьями, для которых привёз заказанные товары. Но Провидению было угодно, чтобы я в нужное время оказался там, где был нужен. И если Вам когда-нибудь понадобится помощь…
Савва немного смутился, но тут же взял себя в руки.
- …Свободно обращайтесь ко мне. Если меня не будет на месте, найдите – кому можно передать. Мои люди найдут способ связаться со мной.
Глядя на его лицо, озарённое пламенем факелов, Мария вздохнула, и промолвила негромко:
- Господин Савва, Сам Бог послал тебя спасти меня этой ночью! К сожалению, я полагаю, что это нападение неслучайно. Скорее всего, оно подстроено одним отвергнутым… - Мария замолчала, подбирая выражение, и лицо её на краткий миг исказилось гримасой презрения, - …женишком. Упорно добивающимся лакомого кусочка – доставшегося мне по наследству имения.
И продолжила уже спокойно и твёрдо:
- Мстит. Я его на пушечный выстрел к себе не подпускала. Я, Савва, не привыкла водиться с кем попало. А этот… Не смог овладеть: ни мной, ни моим имуществом, вот и решил унизить меня. А затем опозорить.
Морской ветерок слегка трепал освобождённые от капюшона волосы Марии.
- Живу я уединённо. Хотя по натуре своей я не отшельница, и это уединение даётся мне с трудом. Но так сложилась жизнь, что единственный человек, которому я могу доверять – это моя старенькая и больная бабушка.
После этих слов молодая женщина попыталась улыбнуться и с несколько деланным весельем сменила тон разговора:
- Кстати, я люблю готовить. И у меня кое-что неплохо получается: могу угостить тройной ухой, клёцками с мясом и сыром под соусом из мидий, а на десерт – пирожки с бобами хлебного дерева.
Конечно, Савве было интересно выслушивать невинную похвальбу молодой поварихи, но сейчас он ожидал совсем других слов.
Наконец, на прощанье она произнесла именно то, что Савва уже давно ожидал услышать:
- Если хочешь попробовать моей стряпни, добро пожаловать на обед в субботу около полудня! Над лагуной легко найдёшь одинокий дом из белого камня. Он окружен оливками, кипарисами и тамариксами[i] с клумбой пахучих средиземноморских цветов, которые так скрашивают моё одиночество. Ну, с Богом!
Савва радостно поклонился, но рассусоливать не стал, ведь нужно было успеть вернуться в гавань до того, как море разволнуется всерьёз.
7. Ходилье. Пламя разгорается
Проезжая верхом в субботу около полудня мимо гавани в Стоне, Савва подъехал к сидевшему на кнехте рыбаку, который починял сеть. Спросил у того дорогу на Ходилье.
Рыбак глянул на Савву мутным от пьянки взором, и молча махнул рукой в сторону ближайшего перекрёстка, откуда и отбегала от основной дороги тропа на Ходилье.
Тропа в скалистой местности окаймлялась зарослями оливковых деревьев, а также «хлебных деревьев святого Йована», увешанных стручками тёмно-коричневых бобов, похожих на плоские изжаренные на открытом огне колбаски. Полуденная тишина нарушалась лишь цокотом подков о камни.
С высоты, на которую он поднимается, открылся вид на мелководную изумрудно-зеленую бухту и одинокий дом, чей дымоход выглядывал из зелени густой прибрежной растительности.
Привязав коня в сарайчике за домом, Савва поднялся на крытую террасу с главным входом. Из дома раздавалось пение, которое, впрочем, прекратилось, едва Владиславич стукнул в калитку.
Мария тут же выглянула. Встретившись взглядом с долгожданным гостем, зарделась. Вышла ему навстречу – тонкая, сияющая, с волосами, поднятыми в пучок. Вытерла руки о фартук и нежно погладила своего спасителя по щеке. Притронувшись к ссадине, непроизвольно вырвалось:
- Господи, тебе от них тоже досталось…
Савву будто ошпарило от одного её прикосновения. Какая-то искорка проскочила между ними, какая-то сила неумолимо подталкивала их в объятия друг другу.
Усадив гостя за стол, установленный на террасе, хозяйка расставила угощения и уселась напротив. Угостившись всеми блюдами, Савва наполнил бокал вином и произнёс тост:
- У меня нет слов, чтобы отдать должное этой царской трапезе! Всякое я едал, но такого пробовать приходится нечасто. Вот это – хозяйка! Браво, Мария!
Мария, улыбаясь уголками губ, убрала всё со стола, а Савва закурил свою длинную трубку, задумчиво глядя на бухту, лежащую будто бы у самых ног.
И тут он почувствовал, что Мария прижалась к его спине всем своим телом.
Резко обернувшись, Владиславич ощутил целый оркестр пряных ароматов, распространявшихся молодым стройным женским телом: мускус, сандаловое дерево, корица. Молодой купец разбирался в этих вещах, ибо его отец годами снабжал богатых клиентов Дубровника, Котора, Герцег-Нови и Венеции подобного рода предметами роскоши.
Не успел ошарашенный стремительным развитием событий молодой человек вполне раствориться в характерных для подобного рода ощущениях… Ощущениях медленной, но неумолимой утраты самообладания, как Мария распустила волосы, сбросила лёгкое платье, и влюблённые очутились в постели.
Потом, после всего, Мария, положив голову Савве на плечо, смущённо призналась ему в том, что после гибели мужа, у неё никого не было.
- Чтобы угашать свою южную кровь, я просто заливаюсь валерьянкой и другими успокоительными настойками. Иначе… хоть на стенку лезь.
Савва услышал то, что и хотел услыхать. Впрочем, пребывая в сладкой неге, краем сознания он всё-таки ощущал, что происходит с ним что-то странное и доселе неизведанное. Но у него не было ни сил сопротивляться этой страсти, ни опыта сопротивления. Да и к чему это самообладание, когда в данный момент казалось, что гораздо важнее обладать не собою, а этой прелестной женщиной? А им самим… пусть обладает она. Желающая и желанная.
И, всё же, кое-что смущало молодого человека в её речах.
К примеру, то, что она промолвила несколько сварливо:
- Это, Савва, не та жизнь, которой я хотела бы жить. Мы живём в обывательской и консервативной среде. И чтобы утолить свои желания, приходится стольким рисковать. Ото всех прятать свою любовь…
Савва несколько напрягся, слушая речи разомлевшей молодой женщины.
- Как женщина, я чувствую, что тебе было хорошо со мной. И мне тоже с тобой хорошо, - она наскоро поцеловала его. – Но я слыхала в Груже, что ведь ты вскоре уедешь отсюда. В Стамбул. Как же я буду жить без тебя…
После таких жалобных речей Савва вновь расслабился, и Мария, почувствовав, что барьер опять растаял, вновь овладела молодым возлюбленным.
Медленно остывая от пылкой страсти, молодые лежали в обнимку, и Савва решил поделиться с Марией некоторыми своими планами.
- Последний я провел год в путешествиях. После того, как конь сбросил отца на камни, мне приходилось вести те дела, которые обычно вёл он. Так что в пути я проводил времени гораздо больше, чем дома. А торговля упала. Нужно искать новые рынки. Вот и придётся перебираться в Царьград. Как его называют турки – в Стамбул. А это, Мария, город невероятных возможностей! Исполинский котёл, в котором перемешиваются и переплавляются народы, языки, обычаи.
Обуреваемая страстью женщина ждала от Саввы не этих слов. Но…
- Мария, пойми, было бы подло с моей стороны давать тебе пустые несбыточные обещания…
Савва, похоже, взял себя в руки:
- Честно говоря, я никогда ни с кем не испытывал ничего подобного. Но я не собирался сейчас вступать в брак.
Мария сжалась, да и сам Савва почувствовал, что говорит не то. И не так.
- Как меня всё это нервирует и раздражает!
Он сел на постели.
- Давай пока что не будем никого посвящать в наши с тобой дела. И я буду приезжать к тебе… незаметно?
Мария молчала.
- Я не знаю точно: когда должен буду переселиться в Царьград, - продолжил Савва. – Скорее всего, уже до конца года. Подготовка уже идёт. Ждём, пока отец уверенно встанет на ноги.
Мария тоже приподнялась и свесила ноги с другого края кровати, повернувшись к Савве спиной.
- Однако, я не оставлю тебя на произвол судьбы. То, что произошло тогда ночью, может повториться вновь. За тобой следят. Это понятно. А ты беззащитна.
Мария опустила голову долу.
- Но эту проблему мы решим. Есть у меня один герцеговинец. Очень серьёзный человек. В отличие от меня, он бы эту шпану разложил на брусчатку голыми руками. Но он будет оберегать тебя не голыми руками. Я позабочусь. Он будет беречь тебя как зеницу ока. Что скажешь?
Женщина уже прикрылась какой-то простынёй, и теперь уже обратилась к Савве потупив голову.
- Согласна. Это – хорошее решение. Мне будет спокойно под охраной твоего друга, - смиренно промолвила она.
Порывисто схватив руку Саввы, она поцеловала его ладонь. Поцелуем уже, быть может благодарности, а не любовной страсти.
- Да поможет тебе Господь. Пусть Его десница направляет тебя на пути добра. Я бесконечно благодарна Ему за те минуты счастья, которые ты подарил мне. Благодарю тебе за правду. За то, что ты не врёшь мне.
Рано утром Савва уже вновь принадлежал себе.
Вспыхнувшее чувство глубоко потрясло его. Он явственно ощущал магнетизм Марии. Казалось – ещё немного – и он навсегда останется рядом с ней. Зачем куда-то ехать, к чему суета сует, если можно оставаться с такой сладостной красавицей? Денег у него предостаточно. Да и она не нищая…
Однако, что-то в самой глубине его сознания отрезвляло его, упоённого сладострастием.
Постель красавицы не должна превращаться в барьер на пути, предназначенном ему. То, что они расстанутся, и расстанутся навсегда – вопрос времени.
Любовное томление немного отпустило сердце Саввы, но вслед за этим в душу пришло другое незнакомое ему доселе чувство – чувство немира в душе.
Поначалу Савве казалось, что всё дело тут в том, что в нём боролись противоречивые желания: оставаться с Марией или исполнять свой сыновний долг и решать поставленные отцом деловые вопросы? Вопросы, решение которых не терпело отлагательств.
Но всё чаще и чаще в его душе раздавался тот стук, который напоминает нам о том, что утрата благословенного мира в душе обусловлена причинами несколько иного характера…
8. Венеция
Каракка «Святой Никола» под флагом республики Дубровник вошла в Венецианскую гавань при слабом ветре и медленно пристала к пирсу в районе Ливорно. Эта часть города построена известной семьей Медичи как грузовой порт с большими складами для товаров и квартирами для торговцев и моряков. Позже, многочисленные дворянские и торговые семьи, поселившиеся в Венеции, тут построили свои дворцы. И дело международной торговли закипело в том числе и вокруг этого центра.
Облокотившись на высокий фальшборт, Савва внимательно рассматривал в свою подзорную трубу приближающийся город. Когда корабль, наконец, пристал, а команда лихо пришвартовалась, Владиславич заметил продирающегося сквозь пёструю толпу моряков, рабочих и торговцев элегантно одетого Сальваторе Соранца, в сопровождении двух помощников. В свои тридцать лет Соранца, потомок старого дворянского рода, давшего Serenissimi одного дожа и шестнадцать прокуроров, управлял торговыми делами семьи, заменяя болевшего отца.
Когда несколькими месяцами ранее Соранца гостил в доме Владиславичей, Савва предложил ему поохотиться на дикого кабана в Пелешаце, бывшем охотничьем угодье Неманичей. Нескольких дней тесного общения позволили венецианцу убедиться в силе и ясности ума Саввы, оценить его проницательность и широту эрудиции в вопросах литературы и искусства. Расставаясь, он предложил молодому Владиславичу по прибытии в Венецию погостить у него, во Дворце Соранца.
Груз шерсти после разгрузки сразу же переместили на склад семьи Соранца, и довольный хозяин отпустил рабочих и привёл Савву к себе в дом на обед. Дворец Соранца находился недалеко от греческой православной церкви Святого Георгия (Chiesa di San Giorgio dei Greci), которую он хотел показать Савве. Построена церковь была греческой общиной в 1536 году. С одобрения Республики. На средства, собранные как с личных пожертвований, так и со специального сбора со всех греческих судов, заходящих в порт.
Подойдя ко входу в храм, окружённый оливковыми деревьями и благоухающими цветами, Сальваторе тронул Савву за руку и обратил его внимание на то, что:
- Хотя мы и в католической Венеции, но, в отличие от Дубровника, у нас возведена православная церковь. Это - знак признательности и уважения к научному, культурному и художественному наследию православной Византии. Давай поставим свечи за здравие наших живых и за упокой тех, кого уже нет с нами.
Над ними возвышались высокая колокольня, которая с самого начала строительства начала крениться в сторону канала. Видимо, из-за неустойчивости грунта под фундаментом.
Войдя в церковь, Савва осенил себя крестным знамением и залюбовался росписью купола. Опустив голову, его взгляд встретился со взглядом Христа-Вседержителя, чья икона располагалась слева от царских врат.
Подумалось тогда: «Этот проницательный взгляд, исполненный благодатью, как будто говорит безо всяких слов: Моя сила и Моё царство, Моя слава, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь!»
Позолоченный алтарь с 46 иконами, работа Критского мастера Михалиса Дамаскинаса XVI века, придал особую византийскую печать этому зданию на Греческой площади, сооружённому в стиле Ренессанса. Наряду с церковью Сальваторе показал монастырь, школу и больницу, работу венецианского архитектора Бальдассаре Лонгена, прославившегося строительством церкви Санта-Мария делла Салюте, которая открывает вход в Большой канал из Венецианской лагуны. На фоне неба силуэт храма с величественным куполом производил неизгладимый эффект.
Прекрасная Греческая площадь с момента падения Константинополя стала местом встреч греческих мыслителей, писателей и ученых, а греческое братство „Святой Николай” начинает строительство как церквей, так и комплекса других сооружений, завершённых больницей.
- Несмотря на то, что Святой престол всегда объявлял всех некатоликов еретиками, Serenissima является единственным католическим государством в Европе, которое никогда не позволяло инквизиции преследовать своих граждан другой веры. Это, мой друг Савва, только свидетельствует о нашем менталитете, который всегда избегал недоразумений, связанных с духом исключительности и нетерпимости.
После богатой трапезы приятели отправились в сад пить кофе. Угостившись перед кофе десертом: венецианскими фрителлами – пончиками, политыми шоколадом.
Сальваторе закурил трубку и спросил:
- Что там слышно в Герцеговине? Наши люди сообщают о препонах, которые учиняют турки внутри страны. Докучают караванам проверками. Движение сильно замедляется. А нападения пиратов?!
Венецианец придвинул кресло поближе к Савве и продолжил уже совсем доверительно:
- Получил от Арсенала хороший заказ на деловой лес для строительства кораблей. Хорошие запасы пиломатериалов из ясеня и дуба на складах в албанских портах. А туда доступ имеете только вы, дубровчане. Надо бы организовать быструю доставку. Что скажешь?
- Дорогой Сальваторе, мы уже зафрахтовали два корабля сухого пиломатериала, которые будут готовы к загрузке в конце этого месяца. Могу гарантировать отличное качество дерева. Как и всегда…
Савва рассмеялся, но продолжил уже совершенно серьёзно:
- Поставщик-арнаут из фамилии князя Леке Дукадьжини приплачивает пиратам из Ульциня, Дурреса и Валоны, чтобы они не трогали галеоны и каракки Дубровника. Между тем, ситуация в Герцеговине – под властью санджакбега – становится невыносимой. Беспорядок и грабёж заставляют торговцев выбирать морской путь. Так что это увеличивает значение торгового флота. Но наши склады всегда имеют запас товара – на случай задержек караванов из Царьграда. Но это всё не смертельно. Вопрос времени и доступности судов для перевозки.
- Отлично Савва. Вот я подготовил здесь контракт на всё то количество, которое ваша сторона готова предоставить. Ясное дело, страховка корабля и груза, как всегда, включена.
Увидев, что Савва доволен услышанным, Сальваторе вальяжно откинулся на спинку кресла и, выколачивая трубку, значительно произнёс:
- Есть у меня одна идея…
Савва протянул приятелю кисет с табаком. Сальваторе набивал трубку новой порцией табачка и продолжал:
- Идея расширить наше сотрудничество. Перегружать в ваших водах товары с наших судов на ваши. Или – наоборот. В зависимости от того: куда направляется груз. Чтобы обезопасить наши грузы от тех неприятностей, которые чинят нам, венецианцам, испанцы и неаполитанцы. Когда в Средиземном море мы попадаемся на их пути.
Савва задумался, а Сальваторе решил, что паузу не стоит затягивать надолго.
- Завтра утром надо будет непременно быть на фесте делла Сенсе[ii], символическом обручении Венеции с морем. Ритуал будет совершать сам Дож с членами Большого Совета.
И добавил как нечто, само собою разумеющееся:
- А потом нас примет член Верховного Суда, отвечающий за безопасность Республики. Я говорил ему о тебе!
Савва был готов к этой встрече, но, всё же, на мгновение смутился. Впрочем, виду не подал. И венецианец поднял палец вверх и с деланным пафосом закончил:
- Он горит желанием познакомиться с истребителем пиратов!
После подписания контракта Савву поселили в роскошно обставленную комнату на первом этаже с видом на узкий канал, где ароматные вьющиеся по стенам растения спускаются к самой воде, на которой перед входом во дворец Соранца покачивались богато украшенные гондолы. В домашней библиотеке Савва также находит хорошо известную книгу Мавра Орбини «Il regno degli Slavi» (традиционно переводимое на русский язык как «Славянское Царство»), напечатанную в Пезаре в 1601 годы на латыни. Экземпляр этой книги был в домашней библиотеке Владиславичей.
С этой книгой были связаны немалые скандалы, она попала в «Индекс запрещённых книг» и чудом избежала сожжения. Дело в том, что в самой по себе этой энциклопедии Славянства ничего предосудительного для Ватикана не было, но Орбини настолько аккуратно отмечал ссылки на источники, что эта скрупулёзность сыграла с ним злую шутку: в число этих самых источников попало немало книг весьма сомнительных с точки зрения римо-католической церкви авторов.
Книга представляла собою роскошный фолиант, состоявший из пятиста крупных – размером в четверть типографского листа – страниц. На титульном листе значилось посвящение выдающемуся меценату дубровницкому изгнаннику Марину Бобальевичу, чья судьба была тесно связана с созданием книги. Та редакция книги, которая находилась в библиотеке Владиславичей, и которую Савва сейчас держал в руках, состояла из трёх глав: Происхождение Славян; перевод летописей попа Дуклянина и История южнославянских земель (Рашки и Сербии, Боснии и Герцеговины, Хума, Хорватии и Болгарии).
Савва понял идею Орбини: все славяне могли быть преподнесены в глазах образованных итальянцев как один народ, исходя из предположения, что все они говорили на похожих наречиях единого „словинского” языка. И эта идея могла бы стать фундаментом теории славяноведения.
В орнамент ткани славянской истории Орбини вплёл не только историю рода Бобальевичей, но и вехи истории развития Дубровника, как это сделал Яков Лукаревич в своей книге «Анналы», которая вышла из печати чуть позже, в 1605 году. Учитывая, что это была первая попытка обобщить разбросанные исторические данные о славянской истории, Савве, показалось, что Орбини, возможно, немного переусердствовал в поисках славян по всему миру, стремясь обосновать их происхождение как можно глубже. И истолковал многое в этом прошлом исходя из той законченной картины исторического процесса, соответствующего мировоззрению, сформированному римо-католической философией.
Он был поражен тем фактом, что Орбини вложил огромную энергию, время и знания в сбор данных. Ведь для создания столь фундаментального труда необходимо было изъездить множество архивов, самым богатым из которых была библиотека Урбинского герцога Франческо Де Ла Ровере. Вот почему позже, когда он встретится с игуменами Житомислича и Савины, а также с монахами Святой горы, то для него будет так важно услышать их мнения и аргументы в отношении этой работы Орбини. Важно будет самому ознакомиться с доступными источниками по существу вопроса.
Эта тема, происхождение Славян, их языка и исходной письменности, их перемещения по Балканам, северной Италии и северо-востоку Европы пленила Савву. И в часы отдыха или долгими ночными вахтами в море он размышлял об этих предметах, растворяясь в звёздном небе и в шуме ветра и волн.
А сейчас из богато обставленной спальни наверху он наблюдал за городом в подзорную трубу, восхищаясь великолепным качеством инструмента, показывавшим всё, невидимое невооружённым глазом буквально как на ладони.
Ясное утро говорило о том, что этот весенний день будет погожим.
Савва быстро умылся и оделся, один из слуг проводил его в сад, где уже был сервирован стол для завтрака, и нашего серба уже ожидали сеньоры Соранцо – отец и сын.
Этот седовласый вельможа, Соранцо-старший, неоднократно избирался прокуратором Serenissime, и, таким образом, играл особую роль в проведении секретных дипломатических и разведывательных акций по всему Средиземноморью. Будучи успешным купцом, скопив немалое богатство, он был меценатом многих художников в городе, благотворителем больниц и детских домов, поддерживал материально те семьи моряков, которые потеряли кормильцев в море или на полях сражений.
Он был связан с Дубровником деловыми и родственными связями. Организовал механизм доставки секретной дипломатической почты венецианскому послу в Константинополе, используя, в числе прочего, и курьеров Луки Владиславича.
Власти Дубровника были в курсе этих мероприятий. Поскольку оказание услуг Венеции, вне зависимости от ревнивого отношения к ней Турции, всегда воздавалось сторицей. Турецкие шпионы в Дубровнике подозревали, что не всё тут чисто, но выследить агентов не могли. Князь Лука проявлял хитрость и осторожность, в результате чего замаскированные курьеры, сопровождавшие караваны с товарами в обоих направлениях всегда были совершенно незаметны.
Глубоко поклонившись, Савва подошёл к хозяевам. После крепкого рукопожатия его – в знак уважения усадили одесную хозяина. Разговор за завтраком проходил в непринуждённой атмосфере. Хозяева, несколько бахвалясь перед гостем из Дубровника, перечисляли имена маститых архитекторов, скульпторов и художников, участвовавших в воздвижении и украшении многочисленных храмов и общественных зданий Венеции. Разумеется, речь шла о тех строениях, этого чудесного города, чьё созидание было профинансировано семьёй Соранцо.
Савва, однако, хорошо знал, что именно лукавая венецианская политика, порождающая жадность и славолюбие у высокомерных европейских правителей и Святого Престола в Риме, непосредственно виновна в кровавой осаде, завоевании, беспримерном ограблении, преступлениях и, в конечном итоге, в разрушении жемчужины христианской культуры и научной мысли. Да, речь именно о разрушении Константинополя. Тогда же была уничтожена и ограблена самая богатая и самая ценная в мире библиотека. И значительная часть фондов погибшей библиотеки оказалась в государственных архивах Ватикана и Венеции.
Савва набрался мужества и решил высказать кое-что, что могло оказаться не очень-то по нраву этим хвастливым итальянцам:
- Уважаемые сеньоры, согласитесь, хотя поводом для крестового похода на Константинополь было как будто бы желание спасти ромеев Востока от якобы ереси, но… Ведь в конечном итоге, надломив Православного Базилевса, вы открыли дорогу нашествию Мусульманского Султана.
Венецианцы помалкивали. Но Савва продолжил говорить на эту неприятную для них тему. Хозяева не перебивали своего гостя, а Владиславич отлично понимал, что сейчас он очень важен для Соранцо. Именно его роль должна стать ключевой в той схеме, которую придумал Сальваторе. Поэтому он решил высказаться. Тем более, на душе он ощущал спокойное упование на то, что Дух Святой не оставит их, собравшихся за этим столом. Ему, Савве, Он вложит в уста именно то, что и должно прозвучать. А этим дорогим для него людям Он откроет уши для слышания того, что давно уже должно было прозвучать. Кроме того,
- Царьград был ограблен. Произведения искусства, сокровища библиотек, церковные реликвии были вывезены в города Италии… Далеко ходить и не нужно. Вы прекрасно знаете: как Квадрига Святого Марка попала в ваш чудесный город. Да и столь крупным – общеевропейского уровня - издательским центром Венеция стала во многом благодаря привезённым книгам из разорённой константинопольской библиотеки. Но…
Савва почувствовал, что он уже идёт по самому краю.
- Но, стало быть, Спасителю было угодно, чтобы случилось именно то, что случилось. На всё Его Святая Воля. Люди тут – просто исполнители Провидения.
И тут же стремительно продолжил уже другим тоном:
- Но давайте перейдем к тому, что уже зависит, в том числе, и от нас с вами!
Разговор направился уже в другое русло, обсуждались темы морской торговли, и детали осуществления той части схемы, которая реализовываться должна была в тех местах, где венецианцы вынуждены были во многом зависеть от Владиславича.
9. „LA SENSA” и дела шпионские
После завтрака, закончившегося уже вполне непринуждённой беседой, Сальваторе и Савва отправились на гондоле на Гранд-канал полюбоваться знаменитым праздником La Sensa. Дож, сопровождаемый сановниками, прибыл на раззолоченной галере «Бучинторо» на остров Святой Елены к церкви Сан-Пьетро-ди-Кастело, где получил архиерейское благословение. Кульминацией торжества был обряд Обручения Венеции с Адриатическим Морем, своего рода нечто, вроде жертвоприношения: дож бросал в воду золотое кольцо. На берегу площади Сан-Марко, напротив Дворца Дожей и площади Скьявони толпилась масса расфуфыренного нарядного люда, канал кишел бесчисленными празднично украшенными гондолами.
Это событие всегда было поводом для публичного выпячивания кричащей Венецианской роскоши, драгоценных одежд, украшений и персидских ковров, переброшенных на перила балконов, которые подчеркивали статус владельца. По возвращении дожа последовала гонка гребцов Voga alla Veneta, когда все гребли на венецианский начин, стоя лицом по направлению движения. Под шумные подбадривающие крики толпы вспотевшие гребцы демонстрировали свое оттачиваемое веками мастерство, мчась на лодках, специально предназначенных для таких торжеств. Гондолы представляли собой вершину творческого умения блестящих кораблестроителей. Нос обычно украшался позолоченной фигурой морской русалки или Посейдона, а на корме под тяжелым парчовым навесом сидел на шелковых подушках владелец лодки в роскошном костюме и шляпе, украшенной разноцветными перьями.
Сальваторе и Савва вырвались из битком набитой толпы на набережную, и неторопливо отправились к базилике Святого Марка. Савва приостановился, разглядывая одну из самых причудливых церквей Европы, фасад которой украшен многочисленными орнаментами, каменными плитами с глубокими и детальными рельефами. Одним из главных украшений была бронзовая четвёрка коней, привезённых сюда после падения Константинополя, и водружённых на лоджию над главным входом.
Спрятанный в тени у входа, их ждал высокий сухой человек в священнической рясе с капюшоном. Кивнув в знак приветствия, он молча повернулся и повёл их в храм.
Глаза постепенно привыкли к полумраку. Повернув тесным коридором направо, они, наконец, подошли к тяжёлой окованной двери. В ответ на условленный стук раскрылся глазок, и вооружённый до зубов охранник, скрипнув рычагом, отворяет этот люк и пропускает их в тайную часть Дворца Дожей. Туда, куда допускаются лишь те члены Высокого Суда, которые отвечают за расследование и разведку. Факелы освещали проход перед ними. В конце концов, они оказались в маленьком отделанном деревом кабинете без окон с массивными полками, уставленными книгами и рукописями. На высоких деревянных позолоченных подсвечниках горели толстые свечи. Приглушённое освещение усиливало атмосферу таинственности.
Раскрылась низкая дверь на другом конце комнаты, и вошёл человек в красном плаще, «инквизитор» (Inquisitore di Stato). Предложил присеть.
- Сеньор Савва, добро пожаловать! Мне очень приятно, что я могу лично приветствовать и познакомиться с молодым сеньором Владиславичем. Ваш отец, князь Лука, неоднократно оказывал ценные услуги Serenissimi. Нет нужды особо подчёркивать это. Кому положено это знать, об этом не забывают. Мы знаем, что Вы готовитесь к переезду в Царьград, и мы хотим поговорить об этом абсолютно конфиденциально. И Ваше прибытие ко мне организовано так, чтобы оно не привлекало внимания тех, кто через своих информаторов и доносчиков денно и нощно следит за нашими делами. Полагаю, Вы сразу это поняли.
Мы следим и высоко ценим ваши способности, образование и деловые успехи. Мы готовы лично принять Вас на службу в качестве нашего секретного сотрудника во время пребывания в Турции. Для сбора дипломатической, военной, личной и другой важной информации. Ваше большое преимущество заключается в том, что Вы говорите на нескольких языках, прежде всего на сербском. Поскольку это – язык значительной части подданных султана - от простых людей до членов Дивана Высокой Порты. Мы уверены, что Вы также быстро овладеете турецким языком, что, безусловно, будет иметь большое значение для работы в той среде, которая ждёт вас.
Наше предложение также включает в себя ежегодный бюджет в 3000 дукатов, на покрытие расходов, связанных с получением достоверной информации через сеть информаторов и сотрудников.
Наш консул при случае выйдет на Вас, и сделает всё, что Вам нужно, но поскольку турки держат его под присмотром, Вы должны найти способы сделать это общение незамеченным. Что вы думаете об этом предложении, сеньор Савва? Может быть, Вы хотите хорошенько обдумать обо всём и всё взвесить? Не торопитесь! Я уверен, что семья Соранца - гостеприимные хозяева в нашем вечном городе.
Савва, прикрывая сдержанную улыбку поглаживанием усов, отвечает:
- Уважаемый сеньор, меня ждет серьёзная подготовка к отъезду в Царьград, и я не могу задерживаться в Венеции надолго. Что касается Вашего предложения, я сразу же готов дать Вам утвердительный ответ. Теперь ожидаю от Вас того, что Вы организуете мне связи с курьерами и ознакомите меня с паролями, адресами и явками на случай нужды или чрезвычайной опасности, случись это хоть в Царьграде, хоть в других портах Адриатики и Средиземноморья.
И закончил, твёрдо глядя в глаза инквизитору:
- Полагаю, донесения должны шифроваться, и этот вопрос так же должен быть решён.
Собеседник встал, протянул Савве руку, сказав:
- Вы можете называть меня Доменико, этого будет достаточно. Чтобы не скомпрометировать Вас в том случае, если в городе за Вами следят, предлагаю Вам прийти в церковь Сан-Джованни-э-Паоло завтра. В доме при храме Вас будут ждать наши шифровальщики, ровно в полдень. Вас узнают по этому перстню, который Вы должны будете одеть на средний палец левой руки. Вас будет ожидать священник. На его вопрос: «Что Вам угодно, сеньор?», Вы должны ответить условленным паролем: «Пришёл поклониться праху моего земляка, Марина Држича, покоящегося тут».
А сейчас, прежде чем уехать, мои соратники обучат Вас умению открывать в случае необходимости замки сундуков и сейфов, а также использовать яд и усыпляющие средства. Поймите, что это знания, необходимые для того, чтобы Вы могли справляться с теми заданиями, осуществление которых - я не преувеличиваю – связано с риском для жизни.
Савву провели в соседнюю комнату, где на длинном массивном столе стояли несколько сейфов и сундуков со специальными замками, приобретенными в самых известных немецких мастерских Аугсбурга и Нюрнберга, славящихся тем, что они являются наилучшими поставщиками имперских и княжеских домов по всей Европе. Ему объяснили принципы работы сложных механизмов, а также показали приёмы обращения с отмычками.
После этого появляется один бледный, сухощавый дядечка, весь в чёрном, с водянистыми голубыми глазами, который ведет его в кабинет, полный стеклянных реторт и колб с различными химикатами, растворами и немаленькой библиотекой, состоявшей как из книг в тяжёлых переплётах, так и покрытых пылью стопок исписанной бумаги.
Затем последовала лекция об использовании различных видов ядов и усыпляющих средств, находившихся в маленьких стеклянных пузырьках, уложенных в плюшевых лотках внутри поданной Владиславичу деревянной шкатулки. В крышке под невидимой перегородкой хранился лист пергамента с подробными инструкциями по применению.
После завершения обучения Савва и Сальваторе попрощались со своими хозяевами и по тому же пути - через Церковь Святого Марка - вышли на площадь. Савва краем глаза замечает один силуэт, который быстро скрылся за углом базилики в Salle de Salvadego.
«Бог знает, за кем он тут шпионит и кого преследует?»
Их пребывание в Дворце Дожей, то есть в церкви Святого Марка, несомненно, не осталось незамеченным любопытными глазами, растворёнными в громкой, красочной толпе на площади и вокруг неё.
От Дворца Соранца до базилики Сан-Джованни э Паоло (святых Иоанна и Павла) Савва добрался пешком незадолго до того момента, когда колокол оповестил о наступлении полудня. Просторная площадь украшена прекрасным зданием Скуолы ди Сан Марко (Палаты Братства Святого Марка), построенной в ранневизантийском стиле с фасадом из истрийского камня и белого мрамора. Бледно-бежевый цвет фасада Скуолы выгодно выделяется на фоне примкнувшей к нему кирпичной базилики доминиканцев, выстроенной в стиле итальянской готики. А перед ними – конная статуя знаменитого кондотьера Бартоломео Коллеони, работы флорентийца Андреа Де Вероки
Колокол отбивает полдень, когда Савва неторопливо входит в просторную церковь, где покоится прах двадцати четырёх дожей, поэтов, героев полей сражений и, что его удивило накануне, его соотечественника, писателя Марина Држича.
В проходе справа он заметил надгробие знаменитого художника эпохи Возрождения Джованни Белини из белого алебастра, а также изысканно изваянные скульптуры и мраморные саркофаги, вмурованные в пол и стены. Величественность того или иного надгробия призвана была демонстрировать то значение, которое имел покойный во время краткого мига своего земного бытия…
Приближаясь к алтарю, Савва скрестил руки на груди так, чтобы был виден перстень на левой руке. Из тени первой капеллы появился монах. Поклонился и тихо промолвил:
- Что Вам угодно, сеньор?
- Пришёл поклониться праху моего земляка, Марина Држича, покоящегося тут!
- Извольте за мной, уважаемый сеньор.
И повёл Савву в другой конец церкви.
Пройдя через две двери, которые брат тщательно запирал за собой, они оказались в хорошо освещенной библиотеке церкви, где за столом сидели два человека средних лет, одетых совершенно неприметно. Так, что встреть их на улице – и взгляд не остановится ни на миг. Маскировка их таинственной службы, от успехов которой зависело в республике многое.
Встретив Владиславича рукопожатием и почтительным поклоном, предложили присесть и представились:
- Мой коллега - главный шифровальщик секретной службы Serenissime, и я отвечаю за обучение и координацию агентов на местах. Для Вас я Джакопо. Это на случай чрезвычайных обстоятельств и непреодолимой необходимости прямого контакта. Надеюсь, это будет случаться редко. Когда Вы поселитесь в Стамбуле, Вас посетит наш человек, представившийся столяром… Или извозчиком. Вы должны будете опознать его по условным словам пароля: «Как здоровье Вашего отца, бея Луки?»
Агент-наставник строго, но доброжелательно объяснял Савве те истины, от следования которым будет зависеть его безопасность, а то и жизнь.
- Запомните! Ваш ответ должен быть таким: «С добрым уходом будет лучше!» Если возникнут какие-либо помехи для прямого общения… а турки следят за всеми, даже и за своими подданными, то к Вам обратится кто-то другой. Но слова пароля будут непременно теми же.
Джакопо достал из выдвижного ящичка комода какой-то предмет и продолжил:
- Теперь что касается шифровок. Шифр для составления сообщений должен храниться так, чтобы его никто никогда не мог найти в Ваше отсутствие. Даже если жильё будут обыскивать мастера своего дела. Мы смастерили серебряный крест с потайным механизмом. Именно в нём и будет спрятан шифр. Крест должен быть всегда на шее под рубашкой. Всегда.
Запасной будет храниться в табернакле из розового дерева, который Вы получите в подарок от семьи Соранца. В этой скинии для хранения реликвий будет потайная перегородка, которая и будет скрывать от лишних глаз тайник.
Нашему послу в Стамбуле турецкие шпионы докучают круглые сутки кряду. Однако, у Вас часто будет возможность встретиться с ним на различных приёмах и торжествах, которые устраивают разные иностранные послы, а также турки. Как Великий визирь, так и чиновники: начиная от клерков средней руки - каймакамов и вплоть до градоначальников - кахий.
Будут возможности для встреч и там, где торговцы, члены колонии и капитаны кораблей тесно сотрудничают с таможенниками или с мастерами на верфи, занимающимися ремонтом судов. Кроме того, многочисленные христиане, живущие и работающие в Османской империи, всегда могут предоставить полезную информацию. Тем более, если Вы будете поощрять их материально.
Я верю, что Вы, как православный, сумеете выстроить полезные, тесные контакты и с Вселенским патриархатом. Это будет полезно для Вас во всех отношениях. Сбор информации - это, будьте уверены, опасная работа. Легко очутиться в подземелье и познакомиться с пытками. Турки знают толк в мучительстве. Вы прекрасно знаете, сколь жестоко и безжалостно их племя. Варвары. Никакого уважения к дипломатическому иммунитету послов. Запросто поместят не только под домашний арест, но заключат в темницу – стоит лишь попасть под подозрение.
Сложная политическая ситуация в отношениях европейских держав, междоусобные конфликты за превосходство на суше и в море, борьба за завоевание водных путей на Дальний Восток… Всё это очень усложняет отслеживание событий. Тем большее значение приобретает проверенная и ценная информация, которую Вы сможете получить.
Джакопо встал и закончил:
- А сейчас мой уважаемый коллега покажет Вам умение шифровать сообщения.
Главный шифровальщик секретной службы прокашлялся и глубоким голосом с характерным акцентом Венето начал свою лекцию:
- Само слово криптография имеет греческое происхождение и означает тайнопись. Мы находим некоторые элементы криптографии уже у древних греков. В частности, в V веке до нашей эры спартанцы использовали устройство шифрования, которое они называли скитал. Палка обернута лентой из пергамента, на ней горизонтально написано сообщение. Затем была развернута лента, на которой были смешаны буквы, чтобы сообщение было прочитано только тем, у кого был стержень точно такой же толщины.
Затем шифровальщик положил на стол металлическую пластину с выгравированными на ней столбцами букв латинского алфавита.
- Французский дипломат Блез де Вижнер создал в XVI веке отличный код, который сегодня так по его имени и называется. Его сила заключается в том, что вместо одной или двух он использует столько зашифрованных букв, сколько имеет язык, на котором он зашифрован. В латинице - 26, кириллице - 45 и так далее. Формируется квадратная таблица из 26 столбцов и 26 строк, в каждой строке весь алфавитный ряд сдвигается. Этот шифр имеет огромное количество ключей. Отправитель и получатель могут договориться о том, какое слово станет ключом. Это может быть всё, что угодно, хоть даже бессмысленная абракадабра. Но каждая буква этого ключа будет указывать на строку и столбец таблицы, согласно которой получается уже зашифрованное слово. Тут очень важно то, что размываются характеристики частоты появления символа. Криптографы ведь начинают именно с этого – анализируя частоту появления некоего символа, предполагают его соответствие той или иной букве предполагаемого языка шифровки. Ну, позже мы Вам объясним это на конкретных примерах и практических занятиях.
Савва глубоко задумался и даже едва не схватился за трубку. Но сообразил, что тут не место для курения и вновь углубился в постижение науки шифрования.
- Кстати, известный математик Джироламо Кардано почти полторы сотни лет назад, в 1550-м, создал так называемую «решётку Кардано», ещё одну отличную систему шифрования сообщений. «Решётка Кардано» проста – как и всё гениальное. Она представляет собой прямоугольную пластину с вырезанными отверстиями. И накладывая особым образом эту пластину на текст, мы видим уже новый текст – текст зашифрованного послания.
Савва увидел лист пергамента, на котором были вырезаны аккуратные прямоугольники разного размера. Некоторые становились окошком для одной буквы, другие – для нескольких.
- А теперь мы объединим две вышеупомянутые системы… и получаем наш специальный Венецианский код...
Когда после семи дней обучения они подошли к концу, Савва легко освоил все премудрости шифрования, и к очевидному удовольствию своих собеседников успешно зашифровал несколько текстов различными способами. Затем последовала демонстрация написания сообщений невидимыми чернилами.
Обретя необходимую уверенность и осознав всю серьёзность работы, ожидаемой от него в будущем, Савва надевает через плечо кожаный кошелек с „аксессуарами и инструментами для работы”, и неторопливо покидает базилику. Будто возвращается после Всенощного бдения.
Сальваторе обещает Савве, что он будет ждать его в библиотеке «Аллегория», в большой Скуоле братства святого Роха (Scuola Grande di San Rocco), которая находилась совсем на другом конце города. Савва знал, что туда быстрее всего добраться пешком, двигаясь в направлении Гранд-Канала, а затем через мост Риальто до Кампо-де-Фрари через сложную сеть узких улиц, перемежающихся каналами и мостами.
Тем утром отлив, понизив уровень моря в городе на воде, вызвал неприятные запахи сточных вод, которые выливались из домов прямо в море. Это уже было несколько раз в прошлом основной причиной возникновения и распространения эпидемий чумы.
По пути он любовался колоритностью персонажей – представителей местного мира – как торопившихся по улицам, так и рассекавших на гондолах, которые, казалось, были в движении день и ночь без остановки.
Таверны, из которых распространяются сложные букеты запахов прибрежной кухни, винные погреба, ювелирные и швейные магазины, зазывалы, шумно заманивающие прохожих, буквально хватая их за рукава, толчея работников, моряков, стражников, воришек-карманников, норовящих срезать кошелёк, а также разнообразных мошенников, пройдох и их дам в квартале Красных фонарей, шествования напыщенных господ с вооруженными конвоирами, расталкивающими толпу… Всё это накладывало неповторимую печать на атмосферу древнего города. В какофонию звуков и разноязыкий шум улицы вплетались сдержанные тона флейт и мандолин, доносившиеся от патрицианских дворцов и из снующих по каналам гондол.
Scuola Grande di San Roko, стоящая через дорогу от одноимённой церкви, построена братством гильдии уважаемых богатых купцов, меценатов и благотворителей во имя Святого Рока, который, как веровали, был спасителем и защитником города от чумы. Внутри особняка, кроме грандиозных залов, была часовня, а также одна из самых элитных библиотек Республики.
Зная любовь Саввы к книгам и знаниям, Сальваторе Соранца, как член братства, мог ввести любого своего гостя, и, помимо демонстрации богатейшей библиотеки, (хранившейся в шкафах, отделанных благородной древесиной ломбардийской вишни мастером Франческо Пьянто), хотел представить Савву главному Совету этого учреждения.
Внимательно изучая корешки книг этой внушительной коллекции, внимание Савы привлекли учебники по искусству фехтования. Первая - «Искусство оружия болонца Акилле Мароццо» («Opera Nova dell Arte delle Armi»). Руководство по фехтованию, напечатанное в 1536 году. Владиславич слышал об этом, пожалуй, самом важном трактате о стиле итальянского фехтования «Болонской школы»: книге, считавшейся одним из самых влиятельных руководств по фехтованию той поры. Другая – «Практика» Винченцо Савиоло, изданная в Лондоне в 1595 году.
Ранее он изучал книги по искусству использования холодного оружия. Из Болоньи и даже из Лондона в Дубровник кое-что попадало. Это и «Парадоксы защиты» Джорджа Сильвера, и «Фехтование» Джона Уоллера. Но то, что увидел Савва тут, буквально пленило его. Книги сопровождались чрезвычайно талантливо выполненными иллюстрациями, изображающими позиции, движения и технику ударов в нападении и обороне.
Он решил, что пока он находится в Венеции, необходимо во что бы то ни стало раздобыть эти книги для своей библиотеки!
Обходя залы этого величественного особняка, он любовался шедеврами непревзойденного Тинторетто, написавшего для Братства Св. Роха более 60 крупных картин, причём бесплатно. Это принесло ему такую известность, что о дальнейших богатых заказах в Сиятельной можно было и не переживать. Все здание казалось Савве каким-то императорским дворцом, учитывая, сколько роскоши и шедевров там было. Интеллектуальный и художественный дух итальянского Ренессанса имел своих многочисленных поклонников, ценителей и покровителей, что в городе замечалось буквально на каждом шагу. Люди просто жаждали быть окруженными красотой и самыми разнообразными произведениями высокого искусства.
Встреча с членами братства из знаменитых венецианских семей Дольфин, Капелло, Бембо, Корнер, Бернарди, Малерби, Пилоти, Склаво и Арханджели была сердечной, и Савва приметил, что все они носят такой же перстень, какой и он получил ранее во Дворце дожей. С кофе, поданным в маленьких китайских фарфоровых чашках, разговор быстро был перенаправлен в деловое русло. Перешли к политическим событиям в Адриатике, Средиземноморье и на Балканах, а затем и к возможным совместным делам. В конечном итоге заключили, что как только Сава прибудет в Царьград, конкретные сделки станут заключать через него. Из-за тех льгот, которые даёт ему его Дубровницкое – следовательно – Османское подданство.
В конце совместного обеда в роскошной столовой, провели небольшую церемонию в честь принятия Саввы в Братство, предоставив членскую лицензию с ежегодным взносом в пятьдесят эскудо. Это было пропуском в круг избранных, что – в числе прочего – давало Савве гарантию юридической помощи в случае судебных споров по торговым сделкам.
После обеда Савва продолжил исследовать библиотеку Братства на первом этаже листая те книги, которые ранее у него не было возможности изучить. А в это время Сальваторе с братчиками перешли в зал заседаний, чтобы на регулярном заседании обсудить текущие вопросы.
Время пролетело незаметно, пока Савва, обнаружив новые издания в области естественных наук, медицины, философии, а также несколько богословских работ в издании Ватиканской библиотеки, лихорадочно просматривал эти книги. Учитывая опыт его обучения в иезуитском Collegium Raguzinum, предшествующее обучению образование, а также и личный опыт, католическая литература интересовала его по крайне прагматичным причинам. Ради более глубокого и системного осмысления политики и взглядов той церкви, которая никогда не была благосклонна к Православию.
Поскольку время обеда давно прошло, а собрание братства только что закончилось, молодой Соранца отправился на поиски Саввы, чтобы переместиться в сад таверны за базиликой Dei Frari, где можно превосходно подкрепиться пирожными и хорошим ликёром из бергамота.
Савва мог поклясться, что тот же человек, который сопровождал их в базилику Святого Марка накануне, только что мелькнул и исчез в соседних воротах именно в тот момент, когда он оглянулся. С момента выхода из церкви San Giovanni e Paolo у него было странное чувство, что кто-то наблюдает и следует за ним. Однако, всякий раз, когда он оглядывался назад, никого не было. Это только убедило его ещё больше, что он всегда и везде должен быть начеку.
Его пребывание в Венеции подходило к концу, и мысль о поездке в неизвестный Царьград вызывала беспокойство в животе. Немудрено: это были дни его ускоренного формирования как личности, которая готовилась к испытанию в новых, совершенно неизвестных обстоятельствах.
В углу сада недалеко от их стола сидел одинокий молодой человек в монашеской ризе с книгой в руках. Сальваторе жестом руки предложил ему присоединиться к ним.
- Это, сеньор Савва, Ваш земляк из Пераста - Иван Крушала, частый гость здесь, в городе.
Савва вспоминает, как слышал о том, что знаменитый перастанский капитан Матиас Крушала усыновил одного брошенного сироту, которого турки захватили на Пелопоннесе. Парень обратился к Савве на сербском:
- В Перасте меня крестили, учился я в Падуе. В настоящее время я нахожусь на месте аббата в городе, и для меня большая честь встретить кого-то из славной герцеговинской семьи Владиславичей. Кстати, Вашего отца в Перасте уважают. У него много друзей среди торговцев и моряков.
Потом, слегка замявшись, чтобы не выглядеть невоспитанным, он деликатно раскланялся:
- Я готовлюсь к длительной поездке, и, если Вы позволите, я покину вас, дабы закончить приготовления к завтрашнему отъезду. Приветствую вас, господа, и желаю Вам удачи!
10. Битва у Шипана
При возвращении в Дубровник поблизости от острова Шипан наблюдатель с марсовой площадки на грот-мачте поднял тревогу в связи с тем, что на горизонте появилось сомнительное судно.
Савва, наблюдая приближающуюся шебеку, оценил её как пиратское судно, поскольку заметил попытки скрытной подготовки к нападению. Речь шла о злополучных генуэзских пиратах-бродягах. Будучи ранее предупреждённым о возможной встрече с ними, Владиславич увеличил количество подвахтенных, и подготовка к обороне была организована чётко и молниеносно.
Пираты выстрелили из пушки предупредительным, не показывая своего флага, после чего Савва приказал опустить основной парус и поднять белый флаг, дабы усыпить бдительность разбойников.
Когда пиратский корабль приблизился борт-о-борт, и бандитский экипаж выбросил крюки на веревках дабы подтянуться и начать абордаж, Савва приказал стрелять. Залпом из десяти пушек удалось снести грот-мачту шебеки и нанести ощутимый урон живой силе неприятеля. После чего ошеломлённые бродяги Средиземноморья, которых занесло в Адриатику, попали под ливень пуль из аркебуз, мушкетов и пистолетов, которые выкосили тех пиратов, которые уже намеревались было запрыгнуть на борт «Святого Николы».
Это было полной неожиданностью, военная хитрость сработала. И теперь уже наиболее отважные и искусные в рукопашной схватке соратники Владиславича во главе с закалёнными в схватках братьями Шабановичами и Вукумировичами да Бокели из рода Ивановичей и Дабиновичей молниеносно перебрались на пиратский корабль. Остатки сопротивлявшихся были мигом перебиты. Из плена были освобождены восемь венецианцев и захвачен крупный груз товаров, разграбленных с корабля этих пленников. Савва получил легкий порез на голове и рану на плече в рукопашной схватке с пиратским капитаном, которого он проткнул шпагой на капитанском мостике рядом с кормилом корабля.
Он немедленно приказал, чтобы оба корабля повернули в сторону Венеции и выгрузили освобожденных людей и их товары в гавань Ливорно.
Конечно, он считал делом чести спасать людей, оказавшихся в таком положении, но в данном случае Владиславич решил воспользоваться удобной возможностью показать венецианским властям, что на него можно положиться во всех отношениях.
Захваченную пиратскую шебеку отправили на ремонт в венецианский Арсенал. Сальваторе Соранца тотчас по окончании ремонта должен был найти покупателя и по сходной цене продать восстановленный корабль.
Перед отплытием из Венеции купцы, спасённые из пиратского рабства, в присутствии членов Большого совета и Торговой палаты Республики в знак благодарности пожертвовали Савве сотню эскудо и четыре тюка наилучшего шёлка.
[i] Tamaricáceae - декоративные вересковидные деревья или кустарники.
[ii] Главный праздник Венецианской республики, связанный с днём Вознесения Господня и назывался Sеnsa. Festa della Sensa / Феста делла Сенса / Ла Сенса и в наши дни проходит ежегодно в мае - начале июня – в субботу-воскресенье после Вознесения.
