Старая советская военная статистика выдавала нам душераздирающие сведения о выживаемости наших солдат во время Великой Отечественной войны и цифра эта напрямую была сопряжена с отношением власти к людям в целом. Сейчас — в годы СВО — статистика сильно другая (невосполнимых потерь меньше во много раз), но это тоже из-за того, что в целом власть очень печётся о людях. Бывают, конечно, исключения даже очень конкретно негативные, но с ними ведётся активная борьба — в целом солдат берегут.
Этот подтверждают сами бойцы, участвующие в СВО. Вот свидетельство ефрейтора Анатолия Корниченко, который сам родом из Новороссии и успешно воюет с самого начала Специальной военной операции. От него этот небольшой рассказ, переданный им мне в госпитале.
«Командир наш в тот вечер очень нервничал, будто что-то предчувствовал. Он перекатывался от солдата к солдату по земле и негромко командовал, но при этом так, как бы упрашивая:
- Чую братишки, что будет сегодня заваруха… Вы уж пожалуйста копайте побыстрее и не поднимайтесь в рост, потому как нужно максимум не выдать себя укропам.
В тот день, с утра пораньше, мы захватили лесопосадку, и был приказ удержать её до прихода основных сил. Укропы отошли, но судя по сообщению наших наблюдателей, так просто отдавать её нам не собирались. Через поле, в соседней лесопосадке, враг концентрировал дополнительные силы числом до роты (100 бойцов). Очевидно, это-то и тревожило нашего командира роты, ведь наши силы составляли чуть более двух взводов (50 бойцов).
Вот почему мы так усердно копали под собой родную землицу. Нам нужно было выполнить боевой приказ, выжить, победить и мы её копали и минировали по особенному плану. До темноты удалось заложить 72 противопехотные мины. Мы все помолились перед боем и залегли в ожидании. Уже в темноте, над минами долго возились наши сапёры — готовили сюрприз укропам, на случай если сунутся зачищать лесопосадку от нас. А случай такой не преминул случиться.
В первом часу ночи, по оставленному проходу, командир вывел нас на естественную возвышенность — в более-менее сохранившиеся вражеские окопы, поставил дозоры, а свободным приказал спать. Ну мы и прикемарили в ожидании раннего утра, когда укропы вполне могли попытаться ударить, надеясь на нашу беспечность. Так оно и случилось.
В начале пятого часа утра окрестности запрыгали от первых взрывов, и тут же опустился туман. Враг вошел по угловым проходам в посадку, как рыба заходит в рыбацкую морду и уже внутри нарвался на первые мины, а разбегаясь в попытке спастись стал хаотично метаться нарываясь на всё что мы им там расставили, ожидая в их гости. Мы только слушали и считали взрывы. Хотите верьте, а хотите нет, но мы насчитали именно 72 взрыва. Это же сколько их там было, что они на всё наступили?
После последнего взрыва наступила тишина, которую мы выдержали в течение часа, а потом вошли в посадку, когда стал подниматься туман. Это зрелище не для детей. Полная посадка изувеченных взрывами трупов украинских солдат, а лес весь посечен осколками и окрашен их кровью. Раненых мы не нашли. Очевидно, они воспользовались этим часом и вытащили всех оставшихся в живых на эвакуационной технике. Они-то ушли, а эти-то остались.
Последующие два дня мы находились в ожидании повторной попытки нас выкурить из лесопосадки, но укропы не решились на повторение подобной авантюры. На третий день подошли наши основные силы, и мы всего за день отбросили врага вглубь его территории на три километра. Не очень много, но зато взяли большое село.
Километр за километром, село за селом… Вот так мы и воюем с ними. Но если бы не явная Божья поддержка, и не забота о нас наших командиров и всей страны не было бы у нас таких военных успехов. Спасибо Господу нашему Иисусу Христу, всему Небесному воинству и всем добрым людям Его!».
Я тоже поблагодарил Анатолия и его сослуживцев за их ратный подвиг и пожелал им многолетия.
Протоиерей Вячеслав Пушкарёв, благочинный Второго Иркутского районного округа, духовник Иркутской и Ангарской епархии
