Святые вряд ли читают православные СМИ

В начале 2021 года один из самых активных ньюсмейкеров в нашей стране, пресс-секретарь Президента России Дмитрий Песков заявил, что некоторые российские СМИ работают блестяще, а какие-то — «плохо и скучно».

Время от времени и в адрес «Русской народной линии» раздаются обвинения в скучности.

Своими соображениями по поднятой проблеме делятся заместитель главного редактора «Русской народной линии» Александр Валентинович Тимофеев, помощник главного редактора РНЛ Павел Вячеславович Тихомиров и автор РНЛ Владимир Валентинович Янчевский.

Александр Тимофеев: В 2013 года я написал три очерка об особенностях православной журналистики («Православные читатели», «Институционализация православных СМИ и ее критики», «Основной принцип миссии»).

Тогда я высказал мнение, что православного читателя отличают от условного неправославного читателя отнюдь не читательские предпочтения: «Православные читатели отличаются от атеистов, также интересующихся Православием, отнюдь не своими читательскими предпочтениями. Ведь как первые, так и вторые ищут в СМИ одни и те же темы. Их фундаментальное различие заключается не в предмете их читательского интереса, а в мотивации их поиска. Если интерес православных читателей к Православию продиктован сотериологическими соображениями, то воинствующие атеисты ищут в СМИ религиозные новости для того, чтобы использовать их в целях дискредитации Православия, Русской Православной Церкви и лично Святейшего Патриарха Кирилла».

В то время я, помнится, обратил внимание и на схожесть этих двух групп читателей: «Есть одна особенность, которая сближает православных читателей с неправославными, - непреодолимая тяга к скандальным материалам».

Сейчас я уже не вполне уверен в правильности своего первого вывода относительно сотериологических соображений православных читателей, зато укрепился во мнении, что как православных, так и неправославных читателей привлекает скандальность.

На мой взгляд, в последние годы происходит размывание такой социальной группы, как православные читатели. Я даже стал уже сомневаться в том, что такая социальная группа существует (термин «социальная группа» я использую в том широком его понимании, которое сложилось в последнее время, особенно в правоприменительной практике). Надеюсь, всё-таки существует…

Каков портрет типичного православного читателя? Существует ли вообще такая социальная группа?

Павел Тихомиров: Думаю, нет. Четверть века назад существовало нечто, что можно было бы назвать «корпоративной нормой».

Антисоветизм, в рамках которого все наши беды воспринимались как логическое следствие катастрофы 1917-го года; монархизм, включавший в себя чаяние прихода обетованного пророчествами Самодержца; опасливое отношение к экуменизму и вообще к тому, что можно было бы отнести к выходящему за рамки консервативного строя мысли и попытки выстроить уклад в соответствии если не с Домостроем, то, во всяком случае как-то около того. Сюда же добавим страхи перед всякими процессами, которые мы тогда встраивали в контекст якобы приближающегося царства антихриста. А также конспирологию, соответствующую «теории ж/масонского заговора».

Теперь таких конспирологических теорий уже несколько. Согласно одним, всё происходящее является отображением столкновений глобалистов, выстраивающих конструкцию Сети против конструкции Пирамиды, причём условные ротшильды преподносятся в качестве силы, стоящей за одними, а условные рокфеллеры – соответственно, в качестве силы, противоборствующей им. Другие веруют в то, что реальные рычаги власти до сих пор у могущественных Старых Аристократий, которые ушли в тень, а условные ротшильды вместе с ж/масонами – это просто их обслуга, инструменты. Третьи, вообще, поверили в то, что миром правят «аватары» некой инопланетной цивилизации. Впрочем, это уже пошла версия, которая пока что православными людьми воспринимается со скепсисом, но, дайте срок…

Так вот, мы видим разрушение конспирологического мифа. На смену старому доброму контексту пришли самые разные контексты, в рамках которых одни и те же тенденции уже воспринимаются совсем неодинаково.

Дальше, разрушено идеологическое единство. Православные – так же, как и патриоты нецерковные, а то и вовсе неверующие – распались на «советских» и «русских». Соответственно, зашаталось казавшееся нам ранее незыблемым монархическое мировоззрение.

То же самое и по вопросу консерватизма/либерализма.

Ну и т.д. и т.п.

Короче говоря, можно смело сказать – такой целевой группы как «православный потребитель информационного контента» больше не существует.

Владимир Янчевский: С одной стороны, такую группу выделить можно, но скорее по принципу - что читать или смотреть НЕ будет. Ну, т.е. вряд ли православная группа будет массово смотреть порнофильмы или ужастики. А по принципу «что будет читать», выделить особую группу невозможно.

Александр Тимофеев: Скептично. Но что же тогда делать православным журналистам? Кто их целевая аудитория? Кто их специфический читатель/слушатель/зритель? Или православных журналистов тоже не существует?

Владимир Янчевский: Здесь же в одном вопросе - несколько. Основное —это выбор критерия: что есть целевая аудитория? Если «православный читатель» — это синоним воцерковленности, то все решается крайне просто. Православные читатели — это члены Православной Церкви. Или люди, подходящие к Церкви. Интересующиеся вопросами веры в Бога и религии.

Если же критерий расширить — интерес к определенным темам, соответствие неким политическим взглядам, тогда всё расплывается. И уж окончательно тупиковой станет попытка определить православного человека по житейским критериям. Православным может быть и святой, и разбойник. Наверное, читать они будут разную литературу.

Православие — это базис. Но с внешними критериями соответствия очень сложно.

Павел Тихомиров: Православные журналисты так же, как и православные педагоги, православные врачи и православные политики, – несомненно, существуют. Это – люди, выстраивающие своё мировоззрение согласно тому пониманию образа спасения, которое они посчитали соответствующим Православному исповеданию. Ну, понятно же, что если у людей вполне определённое отношение к осмыслению смысла жизни, то, исходя из этого, будет вполне определённым осмысление и образа жизни.

Другое дело, что у нашего сайта будет одна аудитория, у условного «Правмира» — другая, а у журналистов, авторитетных для ковид-диссидентов, – третья.

Беда в том, что сейчас расслоение зашло так далеко, что невозможно говорить не только о какой-то там утраченной корпоративной норме, но даже об элементарном единодушии. Некогда более-менее единая социально-культурная группа чад Русской Православной Церкви расщепилась на множество фракций, чьи жизненные позиции выстраиваются исходя из соотнесения себя с «русскими»/«советскими», «консерваторами»/«либералами», «лоялистами»/«диссидентами» и т.д. и т.п.

При этом позиция, озвученная журналистом/изданием, получившим ярлык «советского», не будет восприниматься тем, кто себя почитает в качестве «русского» - и так по всем парам разделений.

А ведь «русские» могут быть как «консерваторами», так и «либералами», а «русские консерваторы» могут быть как «лоялистами», так и «диссидентами». Т.е. вот уже по трём парам мы имеем восемь общественно-политических типов. А если добавлять сюда отношения не к абстракциям, а к конкретным фигурам или тенденциями? А ещё вспомнить о вышеупомянутых конспирологических моделях осмысления?

Александр Тимофеев: С подавляющим большинством наших читателей мы, разумеется, лично не знакомы, поэтому судить об их воцерковлённости и образе жизни не можем. Однако благодаря счётчикам имеем определённое представление о читательских приоритетах. И эти данные удручают.

Классические православные тексты — проповеди, душеполезное чтение и т.д. и т.п. традиционно читаются плохо. В связи с этим вспоминается состоявшийся несколько лет назад примечательный разговор с одним известным священником. Мы пытались понять, могут ли православные тексты не быть скучными. В докороновирусную эпоху наблюдался расцвет и даже в некотором роде бум крестоходческого движения. На РНЛ в то время регулярно, практически ежедневно, появлялись материалы о многочисленных крестных ходах. И вот я обратил внимание батюшки на то, что все эти материалы оказывались низкорейтинговыми. Лишь дважды крестные ходы привлекли большое внимание. Первый раз в связи с устроенной в ходе молитвенного шествия провокацией. Во второй раз, когда правящий архиерей запретил проход крестного хода через его епархию, поскольку крестоходцы несли неканонические иконы Иоанна Грозного и Григория Распутина. С окончанием этих скандалов мгновенно пропадал и читательский интерес к крестному ходу. Помнится, батюшка тогда высказал предположение, что крестные ходы были бы интересны публике, если бы заметки писал Достоевский.

Но где найти армию журналистов, обладающих гением Достоевского?!

Более всего современный человек, тем более журналист, боится показаться скучным. Скучным быть страшно и, как выражается молодежь, «зашкварно». Нередко авторы РНЛ интересуются, как читается их материал. Скорбят, когда рейтинг маленький; с трудом скрывают радость, когда их статья становится хитом.

Многим хочется быть популярными. В погоне за рейтингом, за популярностью, увы, довольно часто происходит отход от собственно духовности и православности. Честно говоря, меня давно интересует один вопрос — а может ли журналист, пишущий исключительно на православные темы православно, стать популярным? Вопрос вопросов. 

В конце концов, Библия — самая популярная книга в мире. Почему же большинство чисто православных текстов плохо читаются? Замечал, что проповеди бывают популярны обычно только, если в них есть сентенции «на злобу дня». Сама по себе духовность, Православие читателям неинтересны. Это факт, об этом свидетельствует статистика. По моим наблюдениям многие православные журналисты (публицисты), возможно, не без неосознанного тщеславия, стремясь стать популярными, подстраиваются под «изменчивый мир», меняют свой имидж, стилистику, язык, приёмы… Становятся гламурнее, «современнее», креативнее и т.д. и т.п. Тому множество примеров. Приводить не буду. А дух Православия уходит, остаётся лишь «православность», не имеющая никакого отношения к православному Христианству.

Итак, коллеги, как стать популярным журналистом, не утратив при этом дух Православия? 

Павел Тихомиров: Ответить на вопрос о том, как стать популярным журналистом, я не могу, ибо не являюсь автором популярным.

А вот по поводу низкого рейтинга собственно душеспасительных статей и текстов проповедей… ответить попробую.

Тексты эти читают слабенько потому, что на сайт РНЛ люди, как правило, заходят за другим.

Т.е. заходит читатель интересующийся православным взглядом на общественно-политические проблемы. Точнее, не абстрактным православным взглядом, конечно, но интерпретациями происходящего, исходя из того контекста, который является идейной "нишей" издания.

«Ниша», если можно так выразиться, «Русской Народной Линии» — это попытка выстраивания целостного взгляда на русскую историю. Это сложно. Потому что строить-то всегда сложнее, чем эффектно ниспровергать.

Иное дело, площадки, культивирующие некий радикализм. Любой.

Владимир Янчевский: Людям всегда интересны скандалы, понятные и простые теории. Например: «Все советские – швондеровщина. Упыри и ублюдки!». Или: «Все белые - выродившиеся недоделки и прозападная сволочь. Хрустобулочники недобитые!»

Здесь работает очень простой психологический механизм. К сожалению, на подсознании и очень глубоко.

Называется - вытеснение.

Т.е. любой человек, за редчайшими исключениями, недоволен собственной жизнью. Это особенность человеческой психики. В чём она состоит? Очень просто. Человек начинает свои внутренние проблемы объяснять внешними условиями. Например - у меня такая неудачная жизнь, потому что сволочи у власти. А сволочи, потому что 100 лет назад победили красные. Или тридцать лет назад - белые. Ну и так далее.

Т.е. люди сами себя начинают относить к выдуманным, искусственным сообществам - белые, красные, русские, советские и прочее.

Что касается малого интереса, то Христианство (даже не конкретно - Православие) — это религия «малого остатка». Изначально. Поэтому любое «расширение» будет приводить к упрощению, профанации, искажениям. Ну, по-другому просто не может быть. Поэтому и «государственной идеологией» в полном смысле этого слова Православие быть не может. В прошлом - было.

Но и тогда это приводило к массе проблем. Сейчас без крайнего упрощения невозможно. Поэтому и малый интерес.

Но, опять же, - критерии? Если судить по подлинной вере и по святым, то считай, что Православия нет вообще. Если по воцерковлённости - 5-10 %. По крещениям детей, купаниям в проруби, куличам на Пасху, венчаниям - подавляющее большинство граждан России — православные. Но ведь очень близкая картина была и в прошлом. Что в Византии все православные были, что ли? Внешне, да. Но тогда и не было атеизма вообще. Т.е. все люди верили в Бога или в богов.

Сильно ли они отличались от современных по степени греховности? Думаю - нет. Поэтому не стоит сильно переживать за православных журналистов. Есть свой круг читателей, своя аудитория.

Зачем вообще Православию быть «популярным»? И в каком смысле? Человек в проруби искупается и, может быть, в Церковь придёт. Поэтому пусть будут «разные круги» Православия. Для кого-то «народный обычай» и чтение «рецептов постной кухни». Кто-то будет читать серьезные статьи и причащаться каждую неделю. Для кого-то - крестные ходы и православные паломничества и даже туризм, встречи единомышленников.

А святые вряд ли вообще читают православные СМИ. Молятся за весь мир и если читают, то Евангелие и Псалтырь, ну, может быть, ещё святоотеческое наследие. И то под вопросом.

Поэтому всё хорошо. Пусть каждый будет на своём месте.