«Новая нормальность» рубежа XVI-XVII веков

Доклад на монархической конференции «Пути возрождения Самодержавной монархии в России».

Если говорить о понятии «новая нормальность», в плане политического мема, или социокультурной доктрины, то особо актуальным это понятие стало после издания книги Клауса Шваба «Великая перезагрузка». Хотя, объективности ради, идеологом этой «нормальности» являлись не Шваб, и не Олдос Хаксли, и не Джордж Оруэлл, хотя и от противного, и не Евгений Замятин. Движение к этой «нормальности» началось задолго до их рождения. Если говорить о Европе, то начало оной было положено католическим расколом середины XI века. В России же поворот к западным ценностям стал происходить лишь в конце XVI столетия. Именно тогда, подобно письменам из книги прор. Даниила – «Мене, Текел, Фарес», со всей неотвратимостью она вошла в нашу жизнь, положив начало эпохи Смутного времени.

За прошедшие века, о периоде Смуты написаны сотни книг и исследований. Еще больше написано статей, диссертаций и рефератов, но, почему-то авторы этих исследований, как сговорившись, либо умалчивают о главных, приведших к Смуте причинах, либо осуждая саму Смуту, говорят об этих причинах (т.е. – о «новой нормальности») в самом положительном ключе. По меньшей мере, подобный подход вызывает удивление. Поэтому, возложив все упование на Бога, постараемся сказать в этом исследовании, о главной вонзенной в сердце России «кощеевой игле», которая не только стала причиной Смуты, но, в конечном итоге привела Россию на западный путь развития. В чем же состоит суть этой новой для России «нормальности»? И – где находится эта «кощеева игла»?

Искажение властной парадигмы, где главным являлся принцип родословного наследования власти, началось сразу после кончины последнего из Рода Рюриковичей Царя Феодора Иоанновича (7 января /ст.ст./ 1598 года). Как известно, по прошествии сорокадневного траура, боярами и патриархом Иовом был созван Земско-Поместный собор, на котором на царствование был избран Борис Годунов. Напомним, что этому избранию способствовала женитьба Феодора Иоанновича на сестре Годунова Ирине, в результате чего (поскольку Борис являлся шурином почившего Монарха) была создана видимость наследственного преемства.

Историк Иван Беляев, в своей работе «Земские соборы на Руси», писал об этой преемственности с некоторой долей сарказма: «Собор 1598 года носил только форму Земского собора, на самом же деле был прикрытием происков известной партии, составившейся в пользу Годунова еще в царствование царя Федора Ивановича, чему лучшим доказательством служит сама дошедшая до нас Утвердительная Грамота этого собора, из которой всякий может ясно видеть, что на этом так называемом соборе вовсе не было свободной воли даже тех представителей, которые были приглашены, а напротив, все делалось по плану, наперед составленному известной партией» [Беляев И.Д. «Земские соборы на Руси» (Речь, читанная 12 января 1867 г. на торжественном акте)].

Как указывает И.Д. Беляев, Царь впервые за всю историю Руси был выбран, или, если быть точными – возведен на Трон определенной придворной партией. Причем, в отличие от Ивана Грозного, говорившего о себе в посланиях к Сигизмунлу II и Стефану Баторию, польским королям: «Царь и Великий князь Всея Руси… по Божьему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению» [Послание Ивана Грозного Стефану Баторию в окт. 1579 года], Годунов, как и Стефан Баторий, был выбран на царство людьми. Отметим, что Годуновым здесь был создан небывалый прецедент, так как подобное – поставление царя придворной партией, на Руси никогда не происходило.

Характерно, что главным тараном, в деле, быть или не быть Годунову царем, являлся патриарх Иов. О котором, И.Д. Беляев, ссылаясь на Утвержденную Грамоту Собора 1598 года, говорит таким образом: «патриарх Иов потребовал, чтобы бояре, дворяне, приказные люди, дети боярские, гости и всех чинов люди царствующего града Москвы и всей Русской земли утвердилися крестным целованием – преследовать как изменника и предать проклятию и градскому суду того, кто бы похотел на царство кого другого кроме Бориса Федоровича и его детей, и чтобы стал мыслить на них какое лихо» [Беляев И.Д. Ук.соч.].

То есть, действия патриарха Иова, в данном случае, носили откровенно папистcкий характер, ибо проклятию должен был подвергаться всякий, кто даже в мыслях не желал избрания Годунова на царский Престол. В такой ситуации, никакой речи о следовании святоотеческой традиции, когда Царь (в случае пресечения Династии) испрашивается у Бога, а не избирается народом, уже не могло быть. Вопрос был предрешен волей одного человека, при покорном следовании этой воле большей части московской аристократии. И патриарх, и кремлевская знать, и священноначалие, находясь в странном ослеплении, с легкостью проигнорировали и библейскую, и святоотеческую, и национальную традиции – «Царь не выбирается людьми! Царь дается Богом!» В связи с чем, впору задаться вопросом: «Почему же тогда выбрали Годунова?» Для получения на него ответа обратимся к книгам Священного Писания.

Книга «Бытие» Библии, рассказывая о Нимроде, так говорит о первом государстве после Великого потопа: «Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне, в земле Сеннаар» (Быт. 10:10). Как видим, Библия напрямую именует Нимрода царем, ибо сказано – «царство его вначале составляли…» Причем, в книге «Бытие» нет ни слова осуждения в адрес Нимрода. Напротив, указывается, что «он был сильный зверолов пред Господом». И хотя, Библия не разъясняет, каким образом Нимрод стал царем, но есть основания полагать, что на это место его поставил Сам Бог, ибо сказано: «Хуш родил Нимрода; сей начал быть силен на земле» (Быт. 10:8). Пояснение это очень значимое. Так как Нимрод здесь является обладателем силы – силы от Бога.

О царях Вавилона более позднего периода говорится в книге пророка Даниила. Причем, в толковании сна Навуходоносора об истукане, Даниил повествует не только о царях, но, самое важное, говорит о градациях, об облеченных Божьим благословением (от золота до железа) степенях царства. В этих градациях, лишь последнее царство, соответствующее глиняным стопам истукана, Господу не угодно. Степень скрепленной железом обожженной глины есть образ царства вавилонского типа, образ восставшей на Бога человеческой цивилизации. Отчего, и участь такой цивилизации подобна вавилонской (сделанной из обожженной глины) башне, с которой Господь поступает также как и с бросившим вызов Небесам мегалитом.

В других книгах Библии – книгах Царств и Паралипоменон, подробно (если не летописно) сказано от начала, о всех царях Израиля. Истинность же слова Библии подтверждается тем, что она не умалчивает о совершенных царями ошибках. Но, прямо говорит, как о благочестивых, так и нечестивых царях. При этом Священное Писание не осуждает сам институт царства, но только показывает, что бывает с царями нечестивыми, например – Саулом, Ахавом, Авией, Иорамом, Охозией, а в Вавилоне Валтасаром, о которых говорится – «делал неугодное в очах Господних». Конец же этих неугодных царей бывал страшным, хотя, нигде в Библии не говорится, что таковые должны быть наказуемы людьми. Также и святые отцы согласно говорят о том, что суд над царями не есть дело человеческое, но – дело Божие. А потому, право возглашать царям о таком суде давалось исключительно Божиим пророкам. Библия предлагает много примеров, когда в случае покаяния Бог миловал царей, а в случае окаянства – вспомним, как закончили жизнь Саул, Ахав, Охозия, и другие нечестивые правители. Также происходило и с народом. За грехи попускались нечестивые цари, а в случае исправления давались благочестивые.

Ценность библейской позиции в отношении царской власти состоит в том, что она со всей однозначностью запрещает выборы государей. Осуждает Библия и убийства монархов, которые, если и происходят, то, как правило, за их грехи. Канонически эта позиция отражена в Одиннадцатом анафематизме Чина Торжества Православия. Но, поскольку Годунов был серьезно озабочен мыслью о достижении высшей власти, то, прорабатываемая им в течение долгих лет многоходовка (среди которых можно считать и странную кончину царевича Димитрия) привела к тому, что, априори, и как бы само-собой, он стал единственным и безальтернативным кандидатом на царский Престол. Именно с этого момента, когда тщательно проработанный план реализовался, «новая нормальность» сдвинула со своих мест континентальные плиты России.

Революционность совершенного Годуновым деяния состояла в том, что ничего подобного в русской истории, когда народ не только бы выбирал Царей, но и давал бы Обет верности, как им самим, так и Династии, не случалось никогда. Не могло этого случиться не только по причине достаточного числа наследников из рода Рюриковичей, но и от того, что практика таких обетов исходит, с одной стороны – из традиции шиитского родословного ислама, а с другой – из традиции европейских рыцарских орденов. Несколько позднее, эта же традиция перешла и в католические монашеские ордена. Поэтому, в связи со сказанным выше, возникает вопрос: «кто подсказал Годунову подобное решение?.. Пришла ли эта подсказка от легатов папы римского, или же, напротив, от посланников с Ближнего Востока?» Ответить на него мы сейчас вряд ли сумеем. Но, в любом случае, эта практика была Годуновым принята, причем, не в отношении ордена, или даже сословия, но – целого народа, что и стало причиной тектонических сдвигов, едва не погубивших материк Русской цивилизации.

Но, странным образом, как если бы бедствия Смутного времени ничему не научили русский народ, именно эта, введенная Годуновым практика выборности Царей, была уже в третий раз повторена на Земском соборе 1613 года. Народ, касалось ли это высшего духовенства, аристократии, ополченцев, или же выборных от городов, находился в ослеплении. Грозные испытания Смутного времени, как если бы не добавили трезвомыслия никому из них. Народ упорно и согласно шел против библейской традиции о Царях и царстве. Суть этой традиции состоит в том, что даже избрание Самодержца по Жребию, в подобие выборов патриарха, является недопустимым делом.

Тем не менее, призвание на Царство Михаила Федоровича Романова следует рассматривать не с политической и не с юридической точек зрения. Несмотря на то, что факт выборов Начальника новой Династии был сопряжен с государственным переворотом, несмотря на то, что этот переворот был выгоден части кремлевской аристократии, духовный взгляд на события позволяет увидеть здесь прямое божественное вмешательство. Разумеется, Господь видел, что попавший в руки ловких манипуляторов народ не сумел бы самостоятельно решить вопрос по призванию  Нового Самодержца. Избрание любого из восьми кандидатов вызвало бы недовольство оппозиции, а значит, привело бы к продолжению Смуты. А потому Господь, единственно из Своего милосердия, протянул народу руку помощи. Царь Михаил Федорович Романов был для исторических условий начала XVII века наиболее оптимальной персоной, в деле, как объединения народа вокруг Нового Самодержца, так и в деле прекращения Смуты.

Возвращаясь к вопросу о причинах повторяющейся из года в год ошибки, должно сказать, что корень ее состоял не только разногласиях в среде кремлевских кланов. Главная причина заключалась в недостаточности богословских знаний о существе царской власти в среде образованных сословий и ученого монашества. Да, нужно согласиться, Церковь приняла за основу идеологии «Симфонии властей» VI Новеллу Юстиниана Великого. Да, к IX веку был разработан «Номоканон», благодаря которому можно было четко разделить сферы духовной и государственной власти. Тогда же в IX веке, Чин Торжества Православия, принятием Одиннадцатого анафематизма, по сути, дал определение царской власти, как сакральной. Но, увы, несмотря на все вышеперечисленное, твердого и ясного учения о власти царей Византия нам так и не дала. А потому, пришедшая со времен язычества болезнь, когда легионеры свергали Божьего Помазанника, и ставили на его место возглавившего мятеж генерала, во Втором Риме так и осталась не изжитой.

Вторым важным аспектом Соборных Обетов 1598-го и 1613 годов, противоречащих учению Церкви, является Клятва верности избранному Государю и Его Потомкам (на что указывали историки И.Д. Беляев, Н.М. Карамзин и С.Ф. Платонов), также являлась для Руси революционным новшеством. Впрочем, новшество это не было придумано самим Годуновым, но имеет основание в таких тоталитарных течениях ислама, как секты ассасинов и исмаилитов-низиритов. Еще раньше, эта традиция культивировалась в иудейской секте ессеев, которых Евангелие называет иродианами. Есть основание полагать, что именно с подачи последователей этих религиозных учений, подобная практика – клятвы личной верности, прижилась сначала в рыцарских орденах госпитальеров и тамплиеров, а затем и в остальных рыцарских орденах, а также в католических монашеских орденах.

Таким образом, видим, что если практика выборности Царей была взята Годуновым из польской традиции, то практика клятвы верности (причем, не ордена, не сословия, а всего народа) избранному Государю, была взята им напрямую из католической традиции. Казалось бы, на этом эксперименты по выборам монархов на Руси, можно было и закончить. Но, парадоксальным образом, зимой 1613 года, созданные Борисом Годуновым Клятва и Соборный Обет были реанимированы, и вновь введены в действие, но уже в отношении Михаила Федоровича Романова.

Историк В.Г. Манягин в книге «История гражданского общества России от Рюрика до наших дней» указывал на тех, кому был выгоден этот Обет, с непременной Клятвой личной верности до Страшного Суда. Выгоден он был той самой вотчинной аристократии, с которой вел непримиримую борьбу Царь Иван Грозный. Причина создания Обета, как указывал на то Вячеслав Манягин, состояла в том, что вотчинная знать стремилась закрепить на века свои привилегии. Следующим шагом, в деле закрепления привилегий стало создание Соборного Уложения 1649 года. Об этом Уложении свт. Серафим (Соболев) очень критически высказывался в написанной им «Русской идеологии». По слову свт. Серафима Богучарского, благодаря Соборному Уложению 1649 года и появились те самые правовые предпосылки для последующих реформ Петра I.

Можно сказать с уверенностью, что по молитвам святых, уже во время правления Императрицы Елизаветы Петровны, и особенно при Екатерине II, начался процесс перехода законодательной базы России на основания Римского права. Обратный процесс, в движении к Морскому (Торговому) праву, в предначинательной фазе, начался с подачи членов «Негласного комитета» (состоящего из друзей юности Государя В.П. Кочубея, Адама Чарторыйского,  Н.Н. Новосильцева, и графа П.А. Строганова), еще при императоре Александре I. Задачей «Негласного комитета» являлось, по выражению его членов – «реформа безобразного здания российской администрации». Для реализации своих идей, друзья юности Государя привлекли к работе подающего надежды М.М. Сперанского. Есть основания полагать, что кандидатуру Сперанского, членам «Негласного комитета» предложил князь А.Б. Куракин (в прошлом, вице-канцлер и член совета при императоре Павле I), у которого Сперанский служил домашним секретарем. Уже этот факт биографии М.М. Сперанского говорит о его принадлежности к масонству, поскольку князь Куракин являлся тогда главой российского масонства.

Именно «Негласный комитет» дал толчок для появления, при Императоре Николае I, движения «просвещенных бюрократов», а при Александре II «либеральных бюрократов», цель которых заключалась, с одной стороны, в реформации правовых и экономических основ, в соответствии с западными рекомендациями, а с другой, в ограничении власти Государя путем создания парламента и введения конституции. В этом плане, февраль 1917 года явился закономерным итогом их деятельности.

Приведенный здесь краткий исторический экскурс наглядно показывает, что реформация Бориса Годунова в отношении царской власти, когда личный «Катехон – Удерживающий» стал избираться народом, и сдвинула континентальные плиты Русской цивилизации. Именно этот тектонический сдвиг и включил в действие процесс исторического редукционизма (по принципу – от теологии к технологии), когда началось движение от Самодержавия к абсолютизму, а затем к абсолютизму просвещенному, и в конечном итоге, к парламентской монархии, и следом, к республиканской революции февраля 1917 года.

И если говорить в этом ключе о нашем времени, то тот же процесс исторического редукционизма, привел, сначала к разрушению Советского Союза, а затем, к включению России в озвученный Швабом в книге «Великая перезагрузка», глобальный проект по созданию «новой нормальности».

Поэтому, говоря о Всенародном Покаянии, и о грядущем Поместном Соборе, мы должны всесторонне рассмотреть аспект недопустимости выбора народом Государей. Более того, должны соборно осудить как практику насильственного свержения Самодержцев, так и практику их выбора народом. Ибо, только лишь в этом случае, если мы будет с покаянием и смирением просить Бога о возрождении Самодержавия, и работать в этом направлении, то, лишь в этом случае мы можем надеяться на дарование нам богоданного Царя.

Полная версия текста на Проза.ру

Сороковиков Александр Степанович, православный писатель, гор. Покров, Владимирская область