Покидая «кроличью норку»

Run, run rabbit run

Dig that hole, forget the sun.

(Беги, беги, кролик, беги,

Копай свою норку, забудь про солнце).

«Breathe in the Air». Роджер Уотерс

Дорогие друзья, сегодня мы завершаем наш небольшой цикл бесед о конце «времени колокольчиков» - т.е. эпохе, когда исполнение музыкальных произведений на электроинструментах воспринималось как приобщение к некоему таинству, «славному язычеству».

Сейчас, в эпоху постмодерна, всё это выглядит достаточно нелепо. Состарившиеся юноши и девы, продолжающие играть в «звёзд рокенролла», пишущие друг про друга статьи в википедиях. Копающие свои норки, привыкая жить без солнца.

В принципе, мой собеседник всё высказал ещё в первой части беседы, но хотелось поговорить не только об идейной составляющей этой разновидности карго-культа, но и, так сказать, о матчасти.

Текст нашей беседы активно обсуждался тут у нас на форуме, много было интересных и предметных реплик. Традиционно предметны и чеканны комментарии нашего постоянного автора Андрея Карпова.

Заключительную часть разговора хочу начать с комментария, подготовленного также нашим постоянным автором, Сергеем Житинским.

Сергей Житинский: После воцерковления я испытал несколько важных изменений в своем музыкальном восприятии мира.

Раньше я был воспитан, как и вся молодежь моего возраста, на английском роке и его производных в попсе. В 12 лет фактом своей преждевременной смерти меня очень захватил Высоцкий. От него я впитал грубоватую лирику русского народного стихотворного творчества. И позже музыкальная попса Запада вместе с лирикой, растущей из русских поэтов и того же Высоцкого, вылилась в любовь к русскому року.
Хотя, возможно, русский рок как явление был бы не настолько глубоко воспринят мною, если бы мой отец не был к нему так близок. Ведь он был вхож в ленинградский рок-клуб и назвал сам себя Рок-дилетантом.

После воцерковления, особенно после того, как я несколько лет попел на клиросе, у меня исчезла потребность играть и слушать рок-музыку. И Высоцкого тоже. Это случалось время от времени, по привычке и, после употребления алкоголя. Такая ностальгия с пьяными слезами...

Но потребность слушать и самому что-то играть исчезла. Интересно, что и Высоцкий, которого я знал «вдоль и поперёк», стал мне казаться грубым и приземленным.

Сейчас, после 50, я продолжаю петь на клиросе и в прошлом году я захотел «тряхнуть стариной», взял гитару и за несколько месяцев сделал неплохой (по независимому мнению) кавер с композиции Пинк Флойд «Great Gig in the Sky». Это заняло много времени, в результате которого, я, во-первых, не получил желаемого удовлетворения, а, во-вторых, понял, что мне чужды блюзовые гитарные импровизации, на которых построен весь рок...

Я перестал любить блюз, а пальцы уже впитали в себя пентатонику!

Хочу играть другое, но не умею, не могу играть без бэндов и вибрато...
И петь я в молодости стал как Цой и Гребенщиков... А сейчас слушаю себя и хочу избавиться от этих бобовских блеяний...

Но не очень могу.

Поэтому перестал петь и играть. Повторяю, пение на службах ПРИНОСИТ ПОЛНОЕ МУЗЫКАЛЬНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ, по крайней мере мне.

Сейчас некий компромисс я почувствовал в латинской музыке. Латинские ритмы, без блюзовой заунывности, довольно радостны и на них нормально ложатся гитарные соло. Я хочу попробовать себя в этом. Это направление Карлоса Сантаны, особенно хорошо на диске SuperNatural (2000) слышно эту их национальную музыку.

Давайте теперь попробуем разобраться в том, откуда, что и почему.

Несомненно, русская народная музыка идет от церковного пения. Отсюда и простая гармоний (как правило 1, 4 и 5 ступени и все).

Отсюда и аритмичность - когда мы поем стихиры, мелодия есть только на начале и конце строки, в середине идет часто непредсказуемой длины речитатив на одной ноте.
Я пробовал играть на гитаре и органе 6-й глас - не получается ничего. Полная несовместимость по ритму!

То есть на привычные рок-н-ролльные ритмы не ложится церковная музыка от слова совсем.

В классической музыке, кстати, церковные мотивы вполне себе используются.

Это и Чайковский и Рахманинов, который вообще написал и Всенощное бдение и Литургические мелодии.

Из нашей Церкви также идет приоритет на текст. Конечно, текст является в Православии определяющим. А у католиков, которые использовали никому непонятную латынь, определяющей стала музыка, в частности - орган.

Может быть поэтому, они научились лучше выражать себя через музыку, тогда как мы пытаемся выражать себя больше через тексты.

Я думаю, что рок-н-ролл умер как некое социальное явление. Он остался как явление музыкальное, заняв свое место среди тысяч других «кружков по интересам». Но, даст Бог, мы увидим вскоре нечто современное и русское явление в культуре, которое будет выражать наше глубинное православное отношение к музыке и тексту. Не фольклорное, а живое. Возможно, некоторое отдаление от запада и от засилья его культурных форм позволит этому родиться.

***

Павел Тихомиров: В личном письме мой собеседник полностью согласился с позицией, высказанной Сергеем, и, желая закончить разговор, всё-таки, поделился некоторыми своими наблюдениями.

Ответ: Наши музыканты, пишущие песни, особенно местные - в большинстве своем, если воспользоваться литературным термином, - графоманы. Играет такая группа на сцене на каком-нибудь сейшене - и ты не можешь понять, что она вообще играет. О мелодиях песен русского рока я уже говорил - они не сильно искусны даже на самом высшем уровне, хотя никто не отрицает, что есть великолепные творения. Местные же музыканты же пишут так: гитарист наигрывает аккорды, а вокалист придумывает на них текст. Причем, наличие мелодии, риффа или какой-нибудь другой фишки, абсолютно необходимой для написания песни (например, повторяющегося мелодического припева), напрочь игнорируется.

Сколько раз в моей жизни было такое: приходишь в гости к какому-нибудь гитаристу, и он тебе говорит:

«У меня тут песня есть, нужно только сочинить слова».

И начинает тебе играть какую-то последовательность аккордов - если «тяжёлый» рок, то квинтами. Ты ему отвечаешь:

«А где же песня? Это просто аккорды!»

Это встречает полное непонимание проблемы.

И выходит, что стоишь у сцены, и уши у тебя в трубочку заворачиваются: какая чушь! В столицах, конечно, ситуация получше с этим - всё-таки туда съезжаются лучшие музыканты. И всё-таки, какой-никакой отбор у т.н. «продюсеров» по принципу потенциальной популярности у публики идёт. В провинции же - страна абсолютно непуганых графоманов. Причем, у них есть поклонники среди местных. Слушаешь такую группу и понимаешь: у нас нужно громче кричать, вставлять мат и передавать эмоции с помощью иных, но не музыкальных средств. Простецкие песни «Ленинграда» тому пример, хотя тут надо отдать Шнуру должное: он знает, как писать песни, которые популярны в народе.

П.Т.: Что представляет собою типичная рок-группа из типичного областного города?

Ответ: Состав провинциальных и вообще групп нашего пространства. Вокалист, который очевидно и пишет песни. Может играть на чем-нибудь. Он самый мотивированный - обычно только он знает, ЧТО это вообще за группа и для чего они собрались. Гитарист, его друг и условный единомышленник. Этот может связать пару слов о концепции, но по сути уже не очень. Басист знает гармонии песен - иначе он не смог бы играть. Больше ничего. Барабанщик тут обычно временно, т.к. он играет ещё в 15 командах и ему, по большому счету, по барабану где играть. Простите за каламбур. Всем им, кроме лидера, просто нравится играть на своих инструментах, выходить на сцену и много других мелочей. На группу им - в большей или меньшей степени -наплевать. И это очень видно со стороны, т.к. каждый старается как можно больше выделить свою персону. Поэтому гитарист до отказа выкручивает ручку громкости комбоусилителя, да так, что вокалист не слышит себя. То же про басиста и барабанщика - те вообще колбасят «как не в себя».

И такая ситуация - наиболее распространённая в наших палестинах.

Замечу, что на западе не так. Меня всегда поражало, что даже барабанщики в большинстве случаев участвуют в создании общей концепции группы - по-настоящему болеют на неё, работают над имиджем, говорят что-то интересное в интервью. У нас даже у «звёзд» музыканты - это умеющие играть статисты.

П.Т.: Мне кажется, что ты описываешь атмосферу. царившую в 90-е годы.

Ответ: Графоманские группы вовсю процветали в 90-е годы. Потом я уехал в столицу. Вернувшись через 15 лет домой, я обнаружил, что ровным счетом ничего не изменилось. Люди по-прежнему живут в 90-х годах. Те же «странные» тексты на аккорды без мелодий. Те же группы, поющие на английском. А точнее, они так же, как и мы, думают, что это язык Альбиона, ну или хотя бы САСШ. И не помогли ни годы «глобального» мира, ни доступность интернета. Ну, только рок уже не «рок», а «клуб вышивания крестиком», о чём я писал ранее.

И люди то в этих группах играют современные. Миллениалы там и зуммеры. Но стоит им начать играть тот же рок, как их служение «вере отцов» полностью повторяет всё то, что делали и мы в их возрасте. Те же глупости, ошибки и заблуждения. И те же лажи - играть они не стали лучше, хотя казалось бы: у нас были древние инструменты, мы долгое время не знали ,что такое комбик и мониторы. Сейчас даже начинающий гитарист может получить об этом информацию где угодно и всё это купить в любом музыкальном магазине. Но качество выступлений упало. Мы, по крайней мере, играли с задором, пусть и плохо. У нас горели глаза - и наша публика нам верила. Эти играют - как какой-то ритуал исполняют. Мол, так надо. И это еще один признак, что року конец.

Есть и у нас талантливые авторы песен. Ты сам знаешь многих, даже из нашей тусовки. Просто сразу слышно - песня это или чушь. Как отличается текст Льва Толстого от сочинения дилетанта. Неправда, что мол, нет критериев и на любую музыку найдется слушатель. Всегда понятно, какая песня хорошая, а какая - шлак. В написанной талантливым человеком песне обязательно есть фишка - и ты сразу же её уловишь. У нас чаще бывает, что текст превалирует.

И да - текст бывает просто великолепным, а музыка вторичной. Как у Владимира Семёновича Высоцкого. Но обработанные профессионалами «Мелодии» его песни сразу же приобретали и мелодику тоже!

На русском языке вообще сложно писать так, как на английском. Тут нельзя просто так расставить в рифму слова, как у нас делают многие. Получается или попса, или просто детский сад, а не текст. Если начинаешь усложнять, искусственно вставляя много ненужных эпитетов, сложных слов, причастных оборотов - получается тоже вычурно и неинтересно. Умение писать просто, но интересно на русском - великое умение, которым в совершенстве владели советские поэты-песенники.

Я терпеть не могу Лозу. Его рассуждения о том, что Зеппелин и роллинги не умели играть, говорит о том, что он, как и все его ровесники, усвоил кое-как только внешнюю сторону рока, не поняв ничего из него по сути.

Но Лоза прав в одном - советские композиторы были великими. Они соединили консерваторские знания о гармонии и литературные шедевры поэтов в простые, но очень качественные с музыкальной точки зрения произведения.

П.Т.: Убеждён, ты воспринял слова Лозы превратно. Вне контекста. Он не имел в виду, что они «не умели играть». Он имел в виду то, что «они позволяли себе играть грязно». «Цеппелины» - потому что не опохмелились. А «роллинги» - потому что это был такой форс. Демонстрация развязности. Присущая их образу сценическому.

Ну, а наши светлоликие уцепились за эти его слова и разнесли по всем интернетам, дескать. «Смотрите, какой самонадеянный «ватник!»».

А «ватник» просто в очередной раз проговаривал то, что те же «Песняры» ничем не хуже фирменных команд, но…

Ответ: Останусь по поводу высказываний Лозы при своём мнении.

Полагаю, что тут дело в комплексах. В нашем зазнайстве. Каждый знает, что у нас стоит человеку хотя бы немного подняться, он начинает чувствовать себя «богом» и презирать окружающих. Это свойство нашего психотипа . Можно начать кричать ,что, мол, нет, мы люди с широкой душой и т.п. И это есть. Но зазнайство - наше всё. И музыканты - не исключение. Скажу даже больше - возможность выходить на сцену вообще поднимает человека над другими. И часто это воспринимается самими выходящими на сцену очень неправильно.

Вспомни наши тяжёлые группы, которые с превеликим презрением относились к Битлз, Эрику Клэптону, Роллингам. Мол, «раз они не играют с такой скоростью, как наши гитаристы, то они не умеют играть». Каков абсурд! Хорошо, что сами не умеющие играть не узнали об этом. Боюсь, что они не поняли бы сути наезда - на западе не принято соревноваться в том, что не спорт. Из конкурсов у них только ублюдочное Евровидение, которое скорее политическое шоу, чем музыкальное.

Фразу «они не умеют играть» я чаще всего слышал. Везде и всегда. По отношению к коллегам и великим группам. Меня всегда поражало, что говорящий по всей видимости, умеет играть намного лучше и что он не боится быть уличённым в обратном. Что, в принципе, было не сложно и происходило постоянно. Вспомним уже фигурировавшего выше Лозу с его полтора песнями, вызывающими зевоту, но рассуждающего о том, что у Кита Ричардза не настроена гитара. Кстати, это ложь.

Нужно быть скромнее, не завидовать и глядишь - может и выйдет что.

В заключение скажу - никогда рок-музыка не была полностью нашим явлением. Как течение контркультуры - согласен. Также, как ношение т.н. «стилягами» в 50-е, тоже преклонявшимися перед западом до дрожи, причёсок с «коками», обуви на «манной каше» и широких пиджаков. Конечно, рок-музыка была более масштабным явлением, и это не могло не отобразиться и на нашей культуре. Поэтому и просуществовала она на наших просторах дольше, чем те же «штатники», они же стиляги. Но также ушла, хотя и оставила свой след. Уже понятно, кто в этой рок-музыке был кем. Уже упали с глаз покровы обожания и юношеского восторга. Наши кумиры молодости все без исключения были талантливы. Но они всего лишь люди, сочинявшие красивые песни - не более того. Как мы не видели этого раньше - я ума не приложу.

***

Материал уже был свёрстан и подготовлен к публикации, как наконец-то пришло письмо от нашего постоянного автора из Америки – от профессора-слависта Владимира Гольштейна. Предлагаем вниманию читателей его размышления, которые делают финал нашего цикла бесед вполне «открытым».

Владимр Гольштейн: Mои размышления о роке и протесте, навеянные статьей и интервью, «Корни нынешнего «протеста» деятелей культуры против СВО очевидны - преклонение перед «святым» западом (Продолжение беседы о смерти рок-н-ролла)».

Протест против неприемлемых условий, будь то милитаризм, экономическое неравенство или бесконечное промывание мозгов в массовой культуре, никуда не делся и деться не может. Как вода, он найдёт формы и направления.

В Америке на смену рока и его трансформации в коммерческую индустрию, пришел рэп и т.д. Тоже можно сказать, например, о Франции, второй в мире (после Америки) потребительнице рэпа. Причем, на примере французов, мы видим, что в рэп идут люди из поэзии, люди, которые одновременно выросли на Джордже Брессане и на американских звёздах.

То есть, мне кажется, когда есть своя мощная традиция, то посторонние влияния, это как закваска. Только помогают. А в России, безусловно, такие традиции идут от бардов, и никуда от этого не деться. Поэтому, западные критики, могут говорить, что угодно о вторичности, непрофессиональности русского рока, или его упоре на “кантри.”

Ну и что?

Советское кино тоже начинало с того, что училось монтажу у Гриффита. Но потом стало законодателем, и на западе так и не сумели создать ничего, даже приближающегося к тому, что сделали Эйзенштейн, Пудовкин, Вертов и Довженко.

Итак, если русский рок будет отталкиваться от Высоцкого и Окуджавы, он сможет вполне развиваться в направлении, которое будет набирать обороты. Главное, чтобы было что сказать, и от чего-то отталкиваться и вдохновляться, будь то рэп или металл.

Когда то давно, Толстой утверждал, что главное для автора - это любить свой предмет, и считать его самым серьёзным, настолько серьёзным, чтобы хотеть его  выразить. Если это будет, то все проблемы с формой и содержанием будут решены, ибо если Вам дорого то, что вы говорите, вы найдете самую лучшую форму, чтобы это выразить. Трудно с этим не согласиться.

Также вспоминается Баратынский, который писал  о «лица необщем выраженье», которое он видел в своей музе. Да, русские романтики, Лермонтов, Баратынский, Тютчев, читали западных поэтов и мыслителей, и учились у них. И в то же время, они развивались по своему, и посему могли говорить и о «необщем выражении», и о том, что они не «Байроны, а другие».

Поэтому, я уверен, что русскому року, надо присмотреться к своим корням, к своей стране, к проблемам, которые есть, и постараться писать об этом, а не о чём-то вторичном или модном А мелодии и ритмические секции как-то подстроятся. Это уж дело техники.