Жизнь собачья

У нас в  городе Новозыбкове Брянской области произошёл инцидент, довольно микроскопический на фоне прочих трагедий нашего времени, однако, иллюстрирующий несколько проблем, небезынтересных как для защитников животных, так и для социологов, занимающихся другими вопросами.

Соседка написала донос на пенсионера, который на своём участке держит бездомных собак. Собаки стерилизованы, накормлены, здоровы. Жалоба была переадресована из Новозыбковской городской администрации в Управление Ветеринарии Брянской области. ВРИО по руководству Управлением А.В.Якушев прислал указанному пенсионеру-«собачнику» В.М.Снопко обстоятельное и написанное вполне доброжелательным тоном письмо, в котором, в числе прочего, указывается следующее:

«Из обращения следует, что пять собак, принадлежащих Вам, бегают по улице без присмотра.

28 мая 2025 года при комиссионном выезде специалистов управления и администрации факты бесконтрольного выгула собак подтвердились.

Т.о. в Ваших действиях усматриваются следующие нарушения законодательства в области обращения с животными на территории Брянской области:

1. Не обеспечивается выгул животных с условием обязательного обеспечения безопасности граждан, животных, сохранности имущества…

2. Не исключена возможность свободного, неконтролируемого передвижения животных вне мест, разрешённых решением органа местного самоуправления…

3. Не осуществляется выгул собак (высотой более 30 см и более в холке) с применением принадлежностей, обеспечивающих безопасность других животных, граждан и имущества (поводок, намордник)…

…На основании вышеизложенного управление просит Вас осуществлять контролируемый и безопасный выгул собак, принадлежащих Вам.

ВРИО по руководству управлением А.В.Якушев».

В ответ на это – как видим – вполне доброжелательное письмо, позволившее надеяться на понимание, В.М.Снопко ответил письмом, текст которого мы приводим полностью:

«Уважаемый Александр Владимирович!

Получил Ваше письмо от 2.06.25. по поводу обращения к Вам нашей городской администрации «о ненадлежащем содержании» мною моих собак.

Полагаю, что наша администрация вполне могла разобраться с ситуацией на месте, а не перекладывать проблему на ваше управление, вынуждая тем самым Вас тратить время и средства на комиссионные выезды и «разборки».

Проблема, я уверен, надумана. Непомерно раздута до «бури в стакане воды».

Ведь писать жалобы волен любой человек: и с нарушением психики, и тот, у кого не лучшие отношения с соседом. Недаром же говорится, что «русскому человеку мало, чтоб ему было хорошо, ему надо для полного «счастья», чтобы соседу было плохо».

В настоящее время у меня пять особей, пять сук, все стерилизованы, с чипами на ушах. Все «вышколены» (не трогают ни кур, ни кошек), все под контролем нашей ветлечебницы.

Да, они у меня в «беспривязном содержании», но не в «бесконтрольном»: они ходят за мной как привязанные и поэтому – под моим постоянным контролем.

Появились у меня спонтанно: одних я подобрал бездомными на улице, других – подбросили щенками.

Добровольные спонсоры из числа зоозащитников нашего города раз в месяц завозят нам «гуманитарную помощь» (куриные головы, лапки), оказывают и ветеринарные услуги.

Я не сторонник содержания собак на привязи: коль скоро «собака – друг человека» (и это – не звук пустой, не фигура речи), то кто же друзей сажает на цепь?

Иное дело – собаки бойцовых пород, собаки-«убийцы» (специально выведенные человеком), генетически агрессивные. Там, естественно, нужны самые серьёзные меры безопасности.

А если собака – дружелюбная ласковая дворняга, то к чему цепи, намордники, вольеры?

Привлекать к ответственности логичнее (и справедливее) было бы тех, кто выбрасывает собак на улицу, обрекая их на голод и холод бродяжничества и, в конечном итоге, на отстрел, а не тех, кто подбирает их с улицы, кормит, возвращая им веру в человека.

Но первые всегда остаются анонимными и, тем самым, недосягаемыми для привлечения. А вторые – всегда – на виду, всегда открыты и для жалоб, и для привлечения.

В нашем богоспасаемом Отечестве не хватает приютов для всех бездомных собак – проще и дешевле отстреливать. А ведь это – по Божьему счёту – преступление: убиваем невиновных. Ведь не собака же виноваты в том, что оказалась выброшенной, - со всеми вытекающими для неё и для нас последствиями.

Сожалею, что Ваши сотрудники не застали меня дома (уезжал в больницу). И объясняться пришлось моей соцработнице. Иначе я бы пригласил их обойти со мной все дворы нашей улицы (их не больше 15-ти), и, я думаю, они бы убедились, что жалоба – одна, и исходит от не совсем адекватного человека.

Наш район – залинейный: мы, частный сектор, по одну сторону ж/дороги. Этажный город – по другую. Ближайшая остановка автобуса – на привокзальной площади.

Во время моих нечастых выходов в город, моя «пятёрка» провожает меня до остановки и там же ждёт моего возвращения. Их не первый год знает и вокзальная обслуга, и привокзальная публика: дети их безбоязненно гладят, взрослые – балуют подачками. По возвращению встречают меня у автобуса и «ведут» обратно.

Это – единственное общественное место, где они бывают. В остальном – дом, двор и прилегающая к дому «их» территория, где они могут облаять незнакомого прохожего или проезжающую машину, мотоцикл, велосипед или что угодно, что быстро движется. Облаять – но не более того. (Но не мяукать же им).

Самое главное, в чём я хочу быть Вами «услышанным» - это то, что за все годы содержания ни ныне живые пять собак, ни отравленные в разное время 6 (шесть) собак не тронули никого: ни ребёнка, ни взрослого, ни соседей, ни их живности. Иначе меня бы давно затаскали по судам.

И ещё. Если формально следовать каждой букве закона сов семи их статьями, то привлекать к ответственности пришлось бы начиная с нашего Президента: его лабрадор – без поводка и намордника – свободно разгуливает по кремлёвским залам.

Правда, жалоб на него почему-то не пишут – видимо, за неимением соседей.

Мне – 85-й год, я – инвалид III гр., последнее время почти не выхожу из дому, собаки – всегда рядом. Не «добивайте» меня административной ответственностью. Мне и так осталось совсем немного: господь может призвать в любой день.

С уважением и надеждой на понимание, Вячеслав Моисеевич Снопко».

К сказанному остаётся добавить, что Вячеслава Моисеевича знает весь литературный Новозыбков, он, в прямом смысле слова, цитирует русских поэтов страницами. Однажды даже читал в библиотеке «Сказ про Федота-стрельца» Филатова – около полутора часов чтения наизусть. Большой почитатель таланта полузабытого харьковского поэта Бориса Чичибабина. Домишко его на самой окраине городка – фактически за его участком начинается лес, т.е. собаки действительно пребывают либо на его участке, либо на опушке леса, по которой проходит тропа. Далеко от домика хозяина не отходят. Агрессивности не проявляют.

Конечно же, мы понимаем, что проблема вовсе не в чёрствости наших чиновников. Просто их донимают кляузники, а чиновник обязан отреагировать на сигнал. Причём отреагировать строго согласно соответствующим циркулярам.

Но, тем не менее, хочется верить в то, что наши державные мужи, имеющие попечение о приграничном городе, не загонят знаменитого «собачника» в гроб раньше срока. Как бы ни донимали их кляузами неугомонные соседи.

Павел Вячеславович Тихомиров, помощник главного редактора «Русской Народной Линии»