Куда идет Безсмертный полк?

Так и отмечаем День Победы.

Под улюлюкание пошлого в своей ограниченности польско-латвийского «европейства». Под свино-недорезаный вой предателей Руси, называющих себя «украинцами». Под обстрелы Донбасса. Под упертое недоброе сопение «эхо-московских» ревизионистов. Под напыщенно вымученную, бездушно громогласную «культурную» программу официоза и телевидения.

До 2014 года мы еще могли делать вид, что все по-прежнему. По Красной площади шел парад, дети дарили цветы ветеранам, в парках звучали фронтовые песни.

Но потом и парад, и цветы, и «На солнечной поляночке» из паркового динамика, салюты Москвы, Петербурга, Севастополя стали требовать ответа на острый вопрос. О том, имеем ли мы теперь право на беззаботность торжеств?

Потому что в 2014 году случилось не только возращение Крыма.

Но и 2 мая. Когда нелюди сожгли заживо наших братьев и сестер в Одессе. А тех, кого не сожгли, как и положено людоедам, забили до смерти, раскроив им черепа, добравшись до сердец. И ликовали в своих жалких и страшных и диких «социальных сетях». И им НИЧЕГО ЗА ЭТО НЕ БЫЛО.

Но и 9 мая. Когда нелюди ворвались в Мариуполь, где наших братьев и сестер давили колесами БТР  и расстреливали. И им снова НИЧЕГО ЗА ЭТО НЕ БЫЛО. А в столичных парках продолжали наигрывать марши и весело петь со сцены. 

Но и расстрел летнего мирного Донецка силами Штурмовой авиации, когда изувеченные тела наших братьев и сестер лежали на главной площади города, а убийцам в Киеве, отдававшим приказ, и тем, кто нажимал на гашетку, НИЧЕГО ЗА ЭТО НЕ БЫЛО.

Но и вставший на колени в последней земной молитве священномученик Владимир (Креслянский), отец пятерых детей, в чье тело вонзились десятки осколков, – артналет пьяных (а если не пьяных, то каких?) нелюдей. И им тоже НИЧЕГО ЗА ЭТО НЕ БЫЛО.

Как и за детей, превращенных минами карателей в инвалидов. За людей, разорванных на куски в утренней маршрутке. За стариков, погибающих в своих расстреливаемых бедных хатах.

Или все же ПОКА НЕ БЫЛО?

Что осталось от нашей Победы? И как развернуть оставшееся в новый, по-настоящему победный марш?

В последние годы возник большой, для многих неожиданный феномен. Безсмертный полк вдохнул в празднование новую жизнь. Но все отчетливей тревога: не заплутает ли он в улицах больших городов, не дойдя до слабо обозначенной цели. Возможно, он марширует на месте. И не пытаемся ли мы, идя в его колоннах, вытеснить бесспорно благородным поминовением героев чувство нашего стыда перед ними?

Ведь добытая ими Победа слишком во многом утрачена, не сохранена. Они победили, дойдя до Берлина, Праги, Будапешта и Белграда, оставив на полях сражений миллионы убиенных братьев. Поставили наш Стяг, Знамя Победы в самом центре Европы. А вместе с ним полки, дивизии, группу войск.

Это был не «выигрыш», о котором узколобые эксперты твердят в телестудиях, – выигрывают в шахматы или футбол (в крайнем случае в относительно бескровной холодной войне)  – это было преодоление Беды. Причем такое, которое гарантировало потомкам победителей мирную жизнь на столетия вперед. Правда, с одним условием – быть достойными их подвига.

Да, слава Богу, и слава им – мы живы, имеем надежду на созидание.

Но в нынешних условиях великий Праздник требует актуального осмысления, правильного настроя. Потому что нам предстоит либо вернуть Победу, либо кануть в небытие. И никакие, даже самые прекрасные марши по площадям столиц не спасут.

Победа 1945 года стала для Русского народа вторым историческим шансом. Это было триумфальное возвращение России.

После того как заговорщики сорвали парус с фрегата «Российская империя», шедшего в гавань своего торжества – то есть к победе в Великой Войне (так называли Первую мировую). После того как изгнали с мостика Капитана. После того как кораблем, оставшимся без руля и без ветрил, овладела стая голодных крыс, банда большевиков и развязала Гражданскую войну, утопила в крови команду, изрядную долю всех бывших на борту.То есть после того как был потерян наш первый, наш главный исторический шанс.

Царь Николай, вступая в Войну, понимал, что она, во-первых, неизбежна, во-вторых, через нее должно было достичь предназначения имперского пути. Царь вел страну к великой славе, к утверждению России в качестве мировой сверхдержавы на долгие времена. Однако недалекие и слабые, охваченные либеральным и прочим революционным безумием «февралисты», уже не были способны к пониманию. Свой позор им пришлось смывать кровью Ледяного похода, рядом иных стоических, но, увы, не приведших к успеху деяний. Изуверская диктатура большевиков стала расплатой за отвержение Царя, за теплохладность, за непринятие воли Божией о Российской Империи, как о государстве, предуготовленном к прославлению Имени Его, к утверждению в мире истинной Веры.

И все же избитые, обманутые и загнанные в трюмы русские при приближении нацистской армады нашли в себе силы вновь стать народом и противостоять.

С негласным условием жестоким узурпаторам, большевизму: вернуть право на Веру. На имя, на память, на бытие. Диктатор понял: условие надо выполнить. И тогда, собрав все свои силы, народ победил. А напуганный тиран провозгласил Русскому народу благодарность.

Победа стала перезапуском русского бытия в истории. Это было как перезапуск остановившегося сердца в ходе реанимационных мероприятий. Россия испытала самый жесткий метод – метод рассечения и прямого воздействия в сочетании с мощнейшим шоком. И очнулась. И разгромила нацизм. И перековала безродный большевизм-коммунизм в русско-советское государство, откуда стал возможен выход в новое измерение, в национальное развитие.

Необходимо понимать: всему тому социально-позитивному, что еще есть в нашей жизни, мы обязаны именно Победе и тем, кто ее завоевал (не выиграл). Это они, отстояв право на жизнь и свободу, вернувшись с фронтов, стали ведущим сословием. Это они построили дома, школы, больницы, институты, науку и индустрию, предприятия, порты, дороги, мосты, корабли и поезда, музеи и театры, ракеты и авиалайнеры, спорт и кинематограф, всю систему полноценного цивилизованного государства.

В 1945 году началось время второго исторического шанса. Первую интуитивную попытку его реализации Сталин, увидев угрозу себе, подавил волной террора. Так погибла знаменитая «Русская партия», часть руководства страны, осознавшая свою принадлежность не к абстрактному СССР и интернационалу, а именно к России.

Были расстреляны те люди, кого можно назвать подлинными архитекторами Победы, – Николай Вознесенский, организатор работы ОПК и эвакуации промышленности с оккупированных территорий на Восток. Его брат Александр, сестры Анна и Валентина (и даже их осиротевшая старенькая мать была замучена, погибла в ГУЛАГе во время этапирования). Алексей Кузнецов, не давший задохнуться в смертельной блокаде Питеру (тогда Ленинграду). Другие талантливые, работавшие на износ патриоты.

Заметим, именно для «узаконенного» убийства фигурантов того печально знаменитого Ленинградского дела «вождь народов» не постеснялся вновь ввести в действие отмененную было смертную казнь. Всего же в ходе целенаправленных репрессий против руководящих работников русской национальности пострадало более 32 тысяч человек. 

На периферии военного строительства оказался маршал Георгий Жуков, все его окружение было расстреляно, либо отправлено в лагеря. Так вождь «благодарил» победителей, наиболее ярких из них.

Потому что боялся, как проговорился в знаменитом своем тосте, что Россия возьмет да и прогонит его вместе со всеми сатрапами. Такими, каким был прихвостень вождя Хрущев. Вырожденец, палач и бездарь, повышавший в 30-х планку репрессий и голодомора, позже стремительно сдававший врагу Киев, но блаженствовавший в послевоенные годы в «ближнем кругу».

К несчастью, фактор неумения русских объединиться ради общей цели, маниакальная страсть Сталина к диктаторству привели к тому, что после его смерти власть смог захватить именно Хрущев, скрытый троцкист, глупый, зверино-хитрый.

Потенциал второго исторического шанса, полученного вместе с Победой, начал быстро таять. Однако, в силу того, что люди, прошедшие Великую Отечественную войну, являлись самой основой послевоенного государства, оно еще долгое время успешно развивалось. Великое поколение держало страну на своих плечах, вдыхало в нее возрожденный смысл: «Слава Русскому народу –народу победителю!».

Однако, по большому счету в 1953 году был упущен момент для возврата из чуждой, идеологизированной марксизмом тоталитарной конструкции в более или менее нормальную русскую Россию. К сожалению, выяснилось, что ни Г.К.Жуков, ни другие военачальники не мыслили себя в категориях авторитарного правителя, необходимого для возращения страны на путь национального блага и процветания.

Началось инерционное движение к развалу и катастрофе. Ее смыслом был даже не сам по себе распад СССР, но главное событие 1994 года, пожалуй, всей второй половины ХХ века. Тогда размахивания пьяного Ельцина и бравурный марш сопровождали марш русских солдат, «торжественно» уходивших из Берлина. Помню, не мог без слез смотреть прямую трансляцию. Как глупо чеканили шаг в выданных по случаю хромовых сапогах мальчишки-«срочники». И проходили-уходили стройно из Трептов-парка. Где оставались их сверстники. Беззащитные и безоружные, брошенные в своих захоронениях.

Шло великое предательство Победы, начатое во времена горбачевщины. Недалекий тракторист Михаил Горбачев, вознесенный к вершинам партийной власти темным кругом «прорабов перестройки», сектой заговорщиков с «лицом» их идеолога А. Яковлева, вряд ли понимал, что делал, когда соглашался на вывод войск из Германии, из Европы. Не видел, что геополитический противник и не помышляет о подобном безумии.

Не случайно, именно в эти времена в тогда еще советской, захваченной русофобами прессе произошел взрывной рост публикаций, направленных на дискредитацию победных смыслов, подвигов и героев Великой Отечественной. Шло в ход все, вплоть до низких оскорблений Александра Матросова, мучеников Зои Космедемьянской, генерала Карбышева. Пытались расчеловечить, выставить «мясниками» и всех полководцев Победы, разумеется, во главе все с тем же маршалом Жуковым. Те, чьих предков русский солдат спас от Холокоста, беззастенчиво рассуждали: зря, мол, гибли и сражались, надо было сдаться и «пить баварское пиво».

Массирование наступление русофобов – не мифических заокеанских, а самых что ни есть местных и реально злобных – на Победу продолжилось в жуткие годы ельцинизма. И лишь когда режим осознал, что вместе с уничтожением страны не станет и его, началась тихая реабилитация «праздника со слезами на глазах».

Тем не менее, буйные его ненавистники переместились в спектр благополучной«либеральной» прессы, где сыто, уверенно и нагло, спонсирумые госкорпорациями, продолжают свое дело, повествуя о «цене победы».

Удивительно, но народ выдерживает затяжную психологическую атаку. И при первой же возможности обнаруживает потребность в святыне. Превращает это чувство в великое движение - Безсмертный полк.

Прорыв (будем надеяться первый, но не последний) народной воли обескуражил, буквально взбесил клеветников Победы. К слову, среди них, оказались, не только привычные записные либералы, но и по какой-то странной близорукости священноначалия и некоторые как бы церковные деятели. Более того, отвечающие за духовное образование. Речь о печально известном церковном «неовласовце» Митрофанове (неизвинительном никак, выросшем в России и изначально знающим, что нес нацизм Русскому народу). Что может преподать семинаристом подобный человек, плотно засевший в Санкт-Петербургской духовной академии (к слову, изгоняющий из нее ради места для собственного сынка заслуженных профессоров)?.

Жутко наблюдать безволие церковной иерархии, отсутствие должной реакции. Отсюда и модные в либеральной околоцерковной среде мерзкие лексические конструкции. Такие как, например, «победобесие». Трудно себе представить, сколько умников и сколь много часов просиделиво вражеских интеллектуальных центрах, мучительно думая, дабы породить подобный ядовитый смысл, стоящий в одном ряду с т.н. «царебожием». Ну а вбрасывают их в общество, пиарят их, исторгают из нечистых утроб, предназначенные к тому предатели, в том числе, увы, и в рясах, те самые лицемеры, гробы повапленные. 

В ближайшее время перед Безсмертным полком встанет выбор. Куда и как идти. Предстоит перестроится на марше. И осознать себя в наступивших жестоких реалиях не просто мемориальным мероприятием. Если мы в одном полку с павшими, со всеми воевавшими за Победу, значит взяли себе не только их славу. Но приняли и ответственность за наследие. И ответственность эта, прямо скажем, далеко не детская. Как пелось в одной песне, обращенной к выросшим из детей взрослым: «Попытайся ладони у мертвых разжать и оружье принять из натруженных рук».

Мы дерзнули встать в одну колонну с воинами-победителями, и наш поступок будет уместным, лишь если будем их достойны.

Как же достичь этого?

Перестать тоскливо катиться под уклон, найти силы отойти от пропасти и начать дело спасения своей земли и своего народа. 

Престать обманывать самих себя, лукавить. Думать и говорить о южной Руси, как о загранице. Ни Донбасс, ни Одесса, ни Харьков, ни Киев, ни Почаев для русского государства не могут быть заграницей. Так же как для живого организма не могут быть «зарубежными»  присущие ему части. Тем более такие, без которых жизнь либо прекратится, либо станет ущербной. Корни, ствол, наиболее крупные ветви (для дерева). Руки, ноги, сердце и его части, иные органы (для человека). Как бы то ни было, Россия проживет, к примеру, без азиатских республик (близкие ей, но поздно привитые ветви). А без части себя – то есть без Руси изначальной, лежащей и по ту, и по другую сторону Днепра, –русское бытие неполноценно.

Это вовсе не означает, что нужно думать о сценарии, приготовленном нам врагами, то есть о войне с «украиной». Да, необходимо, защитить Донбасс, и  признать вот уже четыре года сражающиеся в блокаде Донскую и Луганскую республики. Но затем переходить к трудной, планомерной, затратной, но и благодарной работе с сознанием людей, живущих на «украинской» территории. Это наши люди. Они еще пойдут вместе с нами в Безсмертном полку.

Южную Русь (ныне обзываемую «украиной»), Россию, Белоруссию (а вместе с ними Грузию, Молдавию) предстоит соединить в твердое единство.

А иначе мы не имеем права на Победу.

Наша страна должна стать свободной, православной, русской. Такой, за которую воевали победители. Исходя из довоенной переписи – все они были верующими людьми, ведь больше половины (!) не побоялись прямо сказать об этом переписчикам свирепого богоборческого режима.

Стать по-настоящему сильным русским государством. Чтобы разного рода  нечисть отвечала (вплоть до уголовного наказания), каялась и просила прощения за каждое недоброе слово, сказанное в сторону солдата-победителя.

Иначе мы не имеем права на победу.

Наши дети должны расти вне скверны, тлена и порабощения, должны расти не бесправными нищими, чья единственная надежда на благополучие – уехать на Запад.

Надо перестать безвольно сползать в цифровое рабство, куда нас толкают надсмотрщики из министерств и банков, поставленные глобальной диктатурой.

Иначе мы не имеем права на Победу.

Таковы черты нового обретения украденной у нас и упущенной нами, провороненной нами, промотанной нами Победы. Без всего этого она не будет нашей.

Будет по праву принадлежать в истории ее солдатам и труженикам, а нам останется влачить жалкие дни, глядя, как человеконенавистники превращают в свои капиталы, в грязь, пыль и отходы украденное у нас наследие. Ибо все, что они могут, – пожирать, изничтожать, опошлять, портить. 

Безсмертный марш родился не ради того, чтобы раз в год пройтись с портретом деда по площади.

Но для того, чтобы разрозненное население в нем снова стало народом. А в детях, внуках и правнуках победителей проснулся ген неодолимых бесстрашных воинов.

Для того, чтобы забывающаяся страна ощутила себя Великой Россией, не безликой тщедушной «федерацией».

Чтобы мы смогли защитить Родину, честь и свободу.

Для того, чтобы мы победили.