Источник: Литературная Газета

12 июня – дата, в связи с которой ежегодно обостряются споры на тему: а что мы, собственно, отмечаем в День России? В пылу дискуссии нередко звучит вопрос: празднуем объявление суверенитета РСФСР, за границами которой остались миллионы соотечественников? Отмечаем наступление «крупнейшей геополитической катастрофы»?.. О том, как примириться оппонентам, и сути геополитических процессов рассуждает Андрей Вассоевич.

 

Стоит напомнить, что словосочетание «геополитическая катастрофа» прочно внедрилось в общественное сознание после 25 апреля 2005 года, когда в послании президента Федеральному собранию прозвучало: «Крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века, для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан оказались за пределами российской территории. Эпидемия распада к тому же перекинулась на саму Россию… Целостность страны оказалась нарушена террористической интервенцией и последующей хасавюртовской капитуляцией».

Сознательное уничтожение великого Союзного государства партийной и государственной элитой СССР планировалось задолго до 25 декабря 1991 года, когда над Кремлём был спущен красный флаг, и даже задолго до подписания Беловежских соглашений. Помощник по экономике Генерального секретаря ЦК КПСС Ю. Андропова Аркадий Вольский вспоминал: «Как-то генсек меня вызвал: «Давайте кончать с национальным делением страны. Представьте соображения об организации в Советском Союзе штатов на основе численности населения, производственной целесообразности, и чтобы образующая нация была погашена. Нарисуйте новую карту СССР».

К работе по организации нового геополитического пространства Вольский привлёк академика Е. Велихова. В результате в итоговом варианте предполагалось разделение СССР на 41 штат. Коль скоро население СССР составляло в 1983 году 270 млн, то нетрудно подсчитать, как это сделал историк А. Островский, что на каждый штат могло приходиться не более 7 млн человек. Следовательно, главный удар реформа нанесла бы по Российской Федерации (расчленение на 20 штатов), по Украине (расчленение на 7–8 штатов), по Казахстану (расчленение на 2–3 штата) и, вполне возможно, на два штата оказалась бы расчленена Белоруссия. В дальнейшем судьба предоставила Вольскому (когда он возглавил Комитет особого управления Нагорно-Карабахской автономной областью) на практике убедиться, что значит разрушение устоявшегося административно-территориального деления. События в Карабахе наглядно показывали, какой мощный взрыв негативной социальной энергии вызывает нарушение status quo.

Таким образом, наш предварительный вывод состоит в том, что творцами геополитических катастроф являются конкретные «авторские коллективы». Следовательно, задача историков – выявить и оставить для потомков имена и должности «реформаторов».

Историческая миссия российской государственности на протяжении многих веков состояла в том, чтобы сплотить народы, населяющие огромное евразийское пространство, перед лицом внешних угроз. Когда такие угрозы становились смертельно опасными, лидеры страны охотно вспоминали о последовательности исторического развития вверенной им державы. Так, Сталин, выступая с трибуны мавзолея 7 ноября 1941 года, напутствовал красноармейцев, уходящих в бой:

«Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас непобедимое знамя великого Ленина!..»

Невольно возникает вопрос: способны ли мы сейчас в условиях проведения военной операции на Украине, когда коллективный Запад борется против России руками братского славянского и единоверного нам народа, отказаться от четвертования нашей общей истории, от разделения этой истории на враждебные друг другу фрагменты? Ответ на подобный вопрос не будет слишком простым.

В этой связи примечательна, и для меня огорчительна, позиция Романа Силантьева, руководителя Правозащитного центра Всемирного русского народного собора: «Заимствовать из советского периода нам практически нечего, но и выкинуть его мы не можем, пока многие люди живы, которые тогда выросли и обучались, такая проблема стоит. Это на самом деле проблема идеологически неразрешимая. Пока мы эту проблему не решим, никакой у нас единой идеологии быть не может. Потому что, как нам Сталина воспринимать, если его сама советская власть обнулила или репрессировала?»

Полагаю, что та сверхзадача, которая обязательно должна быть сегодня поставлена, как раз и состоит в том, чтобы подсказать разрешение той проблемы, которую Роман Анатольевич назвал «идеологически неразрешимой».

Хорошо известно, какой огромный вред нашей стране в послевоенное время нанесло признание генетики «лженаукой фашистов». Тот же ярлык, то же отношение к кибернетике существенно затормозило научно-технический прогресс в СССР. Однако самые страшные последствия для нашей Родины имело игнорирование на протяжении десятилетий такой «лженауки фашистов», как геополитика.

Именно геополитический подход к событиям прошлого и позволяет осознавать, что историческая миссия российской государственности – сплачивать народы, населяющие огромное евразийское пространство, перед лицом внешних угроз, исходивших иногда с Востока, но прежде всего со стороны Запада. Только такой подход позволяет понять целостность российской истории и последовательность развития российской государственности.

Что же необходимо сделать, чтобы примирить имперский, советский и постсоветский периоды нашей истории?

Прежде всего, нужно признать наличие в отечественной истории за последние 500 лет трёх точек абсолютного зла, которые соответствую трём крупнейшим геополитическим катастрофам прошлого. При этом все они были спровоцированы правящими слоями общества.

В Смутное время именно русское боярство возжелало посадить на престол польского королевича Владислава (сына Сигизмунда III), и в результате поляки оказались в Кремле.

В феврале – марте 1917 года в драматических условиях Первой мировой войны именно правящие элиты принудили к отречению Верховного главнокомандующего воюющей страны и в итоге разрушили Российскую империю.

Третья катастрофа – август–декабрь 1991 года, когда высшее партийное и государственное руководство сознательно уничтожило Советский Союз.

Разумеется, развал СССР осуществлялся поэтапно в рамках так называемой перестройки, о сути которой её лидер высказался предельно откровенно: «Перестройка – это революция». Вслед за разрушением административно-командной системы истинным венцом перестройки как великой криминально-мафиозной революции стала «приватизация» – слово, которое легко возводится к латинскому privatim «для себя», то есть попросту присвоение государственной собственности.

Здесь уместно будет напомнить, что латинское существительное revolūtio, восходящее к глаголу re-volvo «качу назад» в дословном переводе с древнего языка означает «откатывание». Только как неологизм латинское revolūtio приобретает значение «(общественного) переворота», точнее, «rerum (publicarum) commutation» – «перемены общественных дел».

И если мы, отрешившись от романтики разрушения старого общества, непредвзято сопоставим исходный смысл слова revolutio, к примеру, с первичными социальными последствиями февральско-октябрьских событий 1917 года, то увидим своеобразное «откатывание» к худшему по очень многим параметрам. Это деморализация армии, нарастающий разгул преступности, повсеместное обесценивание человеческой жизни, наконец, разруха и голод, а также массовое разграбление и разрушение культурных ценностей, созданных в предшествующие эпохи.

Величайшие же достижения советского народа в послереволюционное время связаны не с революционным разрушением, а с так называемым термидорианским процессом.

Знатокам французской истории памятно, что 9 термидора II года Революции, то есть 27 июля 1794  года, в Париже произошёл контрреволюционный переворот, организованный вчерашними революционерами, которые свергли ненавистную якобинскую диктатуру. В память об этих событиях слово «термидор» стало в  левацкой среде именем нарицательным, использующимся для обозначения «ползучей контрреволюции», произрастающей в  среде вчерашних революционеров.

В России ХХ века стартовой точкой термидорианского процесса стал штурм Зимнего и арест членов Временного правительства, который произошёл в ночь с 7 на 8 ноября 1917 года. Следующей вехой стало 20 декабря, когда под аббревиатурой ВЧК была восстановлена политическая полиция, без которой не может существовать ни одно государство. И, наконец, 23 февраля 1918 года под аббревиатурой РККА начался процесс восстановления боеспособной Российской армии. А далее в условиях жесточайшей Гражданской войны одних соотечественников против других продолжился мучительный процесс регенерации разрушенной российской государственности.  Ныне же в тягостных условиях санкций и военной операции на Украине многонациональный народ России вновь обретает величие своей государственности, которое было растоптано в 1991 году.

«ЛГ»-досье

Андрей Вассоевич – историк-востоковед, египтолог, доктор философских наук, кандидат исторических наук, профессор, директор Института востоковедения РГПУ имени А.И. Герцена, профессор Санкт-Петербургской духовной академии (в 1999–2015 годах), исследователь духовного мира народов Древнего Востока. В 2009–2015 годах – ведущий научный сотрудник Российского института стратегических исследований.