Два взгляда на Маннергейма

 

В отличие от уважаемых министра культуры, главы Администрации Президента и писателя Даниила Гранина, я не стал бы разделять восторг апологетов Маннергейма, а тем более считать его другом России и благодетелем Петербурга-Ленинграда. И уж тем паче не считаю его человеком, достойным исторической памяти – мемориальной доски на здании Военной академии материально-технического обеспечения имени генерала армии А.В.Хрулёва.

На мой взгляд, генерал Карл Густав Маннергейм весь в крови, до своих кавалерийских усов. Он один из организаторов знаменитой Выборгской резни в 1918 года, в которой, по различным подсчетам, погибло от 3 до 5 тысяч человек. Финны вошли в Выборг и стали расстреливать красногвардейцев и коммунистов, но очень скоро в эту волну попали бывшие офицеры Царской армии, православные священники и простые русские люди. Иными словами, действия Маннергейма можно охарактеризовать как самый настоящий геноцид. Он организатор концлагерей в 1918 году, где расстреливались русские люди, в том числе беременные женщины. Он создатель страшных концлагерей в 1941-1944 гг., в которых погибло десятки тысяч русских людей. Он один из виновников Блокады, которая стоила от 800 тыс. до миллиона человек гражданского населения, а нашей Красной армии – около 700 тысяч убитых, погибших на Ленинградском фронте. 

Вопреки распространенным убеждениям, Финляндия не была втянута в войну, а изначально к ней готовилась. На финской территории находились немецкие аэродромы, с которых уже в ночь с 21 на 22 июня 1941 года взлетали самолеты с синей свастикой. Мой старший друг, блокадник, ветеран Великой Отечественной войны Кирилл Васильевич Захаров был свидетелем того, как по пути следования парохода из Кронштадта в Выборг самолеты с необычной свастикой разбрасывали что-то похожее на бочки, которые оказались минами. Финны минировали Финский залив, с финской земли взлетали самолеты, бомбившие наши войска и города. С 9 июля 41-го финские войска перешли в наступление и к началу сентября подошли к старым границам 1939 года, вопреки распространенному мифу о том, что Маннергейм пожалел Ленинград и не стал его занимать. Исторические факты говорят иное: финны были остановлены не великодушием Маннергейма, а героизмом 7-й армии и укреплениями Карельского укрепрайона. Финны несут на себе такую же долю ответственности за Блокаду, как и немцы. И если ставить мемориальную доску Маннергейму, который будто бы пожалел Ленинград, то почему бы не посвятить памятную доску главнокомандующему группой армий «Север»? Ведь можно также сказать, что он пожалел 2 миллиона ленинградцев, уцелевших во время Блокады. Или Манштейну. Если уж говорить о славном дореволюционном прошлом, то тогда можно поставить памятник Розенбергу, генералу Краснову и многим другим. 

Документ «Директива ставки Гитлеровского командования от 8 сентября» подтверждает, что Маннергейм был согласен на уничтожение Ленинграда и истребление ленинградцев. Фюрер решил стереть город Санкт-Петербург с лица земли. Финское руководство также заявило о своей полной незаинтересованности в сохранении этого города. Иными словами, полная ответственность за Блокаду и геноцид жителей Ленинграда также лежит на финнах. 

Другое дело, что в 1944 году Маннергейм вывел свою страну из войны. И в дальнейшем Финляндия явилась союзником стран антигитлеровской коалиции. Но это был отнюдь не жест великодушия или благородного антифашизма, а элементарное самосохранение. 

На открытии доски Владимир Мединский сказал, что Иосиф Сталин воспринимал Маннергейма как выдающегося человека. Но это еще ничего не значит. Сталин не ставил Маннергейму памятников и мемориальных досок. Мне неведомо, с чем связан столь позорный акт забвения в преддверии 75-летия нападения фашистской Германии и ее сателлитов, в том числе Финляндии на СССР. Весьма возможно, что уважаемый министр культуры и глава Администрации Президента в силу большой занятости подобных прискорбных фактов о Маннергейме не знают. В таком случае предлагаем эти факты для размышления. Но, возможно, что эти факты не имеют такой силы, как реальные интересы русских олигархов в Финляндии. Интересы по дальнейшей эксплуатации русского пространства, в частности, русского леса финскими предпринимателями. 

Возможные политические выгоды от подобного поступка минимальны и ничтожны. Людей, так прогибающихся и забывающих свою историю, не уважают и вытирают о них ноги. Все наши уступки прибалтам, бывшим странам Варшавского договора, Украине вызывали только озлобление и раздражение, жажду дальнейших уступок. Политическая выгода ничтожна. Если Мединский рассчитывал, что установка доски Маннергейму станет актом примирения, то он глубоко ошибается. Это новое яблоко раздора, в том числе оскорбление ныне живущих ветеранов и блокадников, тех, кто сражался с немцами и финнами. 

Мой покойный старший коллега и учитель Николай Иванович Барышников в своих работах показал сущность агрессивной и античеловеческой политики финского руководства, в том числе Маннергейма. И акт установки мемориальной доски да еще на здании Военной академии - настоящий позор! Оскорблены мёртвые и опозорены живые. Надеемся, что у руководства России хватит разума тихо свинтить эту доску по окончании Петербургского экономического форума, сославшись на ошибку в имени-отчестве Маннергейма, ибо он не Густав Карл, а Карл Густав. Быть может, памятная доска посвящена иному Маннергейму. Вполне возможно, что имя-отчество перепутали специально. Но в любом случае мы видим, как невежество соседствует с сиюминутной примитивной корыстью, чужебесием, преклонением перед иностранцами с презрением к собственному народу, в том числе к защитникам Родины, которых осталось уже не так много. 

Мой старший коллега и наставник Михаил Иванович Фролов 16 июня на конференции в г. Пушкине с огромной болью говорил об этом позорном акте и о его недопустимости в городе, потерявшем миллион своих граждан и около миллиона своих защитников, павших, в том числе от финских пуль и снарядов. Надеемся, что здравый смысл возобладает. Только вопрос: когда и при каких обстоятельствах? Долго ли нас будут учить, прежде, чем вернемся к своим истокам и памяти? Характерно, что противодействие этой акции оказалось весьма слабым, что связано с отпускным сезоном, незнанием истории и прочим. Это событие оказалось незначительным по сравнению с наименованием моста именем Ахмата Кадырова, у которого все-таки больше заслуг перед Россией, чем у Маннергейма. Он умер на службе нашей Родины, хотя и начинал как ее лютый и сильный враг. В связи с этим событием вооружилась вся либеральная общественность – Вишневский и Резник, тысяча манифестантов. Либеральное негодование не сравнить с вялыми протестами против установки мемориальной доски Маннергейму. Почему? Эти протесты носили стихийный и общественный характер, в отличие от протестов против моста имени Ахмата Кадырова, которые имели системный и организованный характер. Еще одно яблоко раздора. Известно, что господа Вишневский и Резник являются ручными протестантами, которых выпускают из-за печки, когда надо что-то озвучить или кого-то попугать. И они молниеносно прячутся за печку, когда исчезает в них нужда. 

История с Маннергеймом – это дело не вчерашнего дня. Еще в прошлом году хотели установить мемориальную доску в его честь. Эту идею выдвинул в 2009 году печально известный Даниил Гранин. Тот самый, который на склоне своих лет, забыв свое, так сказать, фронтовое прошлое, возвестил великую истину, что, оказывается, Ленинград надо было сдать. Только где бы оказался сам Даниил Гранин? В каком Освенциме и Майданеке он окончил бы свои дни? 

Доска Маннергейму – это еще один шажок и этап в сдаче нашего великого прошлого, священной памяти о Великой Отечественной войне. Как и защита Кириллом Александровым диссертации, оправдывающей предателя Власова. Но только наше прошлое священно. Эта та русская история, которую нам дал Бог. И она не может быть запятнана, искажена и изменена. Она является народной святыней и великой духовной силой. И горе тем, кто идет против нее. Вспоминаются строки Ольги Фёдоровны Берггольц: 

 

 

 

 

Считаю нужным высказать несколько слов по поводу мемориальной доски, уставленной в Петербурге в честь Маннергейма. Считаю, что министр культуры Владимир Мединский сделал всё правильно. На доске нет ни слова о Финляндии или Карелии. Просто – «русский генерал 1887-1918 гг.», и всё.

 

Есть ли у Маннергейма заслуги за 30 лет службы в русской армии? Есть, и много. Испытывал вооружения. Воевал лично в 1905 г. с японцами, в 1915-1917 гг. с австрийцами за Галицию. Много полезного предлагал по армии. Имел русскую жену и двух дочерей. Маннергейм прекрасно послужил в разведке, добыв целые тома сведений о Японии и Китае.

 

Возьмем 1919 год. Маннергейм попал в опалу к финским сепаратистам ‒ почему? Потому что он был согласен отказаться от независимости Финляндии и получить автономию из рук Юденича. Он считал, что белым надо помочь, не требуя признания независимости Финляндии.

 

Возьмем 1939 год. Сталин предлагал финнам отодвинуть границу подальше от Ленинграда, взамен обещая безлюдные карельские болота. Маннергейм соглашался! Он говорил: давайте передвинем и установим окончательную границу. Но финские шовинисты не согласились и довели дело до войны.

 

1940 год. Маннергейм вместе с будущим просоветским президентом-миротворцем Паасикиви ведут тайные личные переговоры со Сталиным о вечном мире и нейтралитете.

 

1944 год. Сталин требует заменить нациста-русофоба Рюти на Маннергейма. Только с ним он заключает перемирие. И уже в 1945 году Маннергейм воюет с немцами в Лапландии на стороне СССР.

 

 

Поэтому в 1946 г. Сталин и Молотов настояли на том, чтобы Маннергейма никак не преследовали и не судили. И правильно сделали. Одновременно они же требовали от норвежского правительства не судить Кнута Гамсуна, между прочим. И Гамсуну, который так тесно связан с Россией, не мешало бы поставить у нас настоящий памятник.

 

И последний аргумент для товарищей коммунистов и других возмущающихся. В составе России есть аж целый архипелаг ‒ Земля Франца-Иосифа. В.Путин отказался его переименовывать. В честь злейшего врага России архипелаг не жалко коммунистам называть, а для Маннергейма жалко одну мемориальную доску?

 

В общем, Мединский рассудил, что министр не должен идти на поводу у народа, а должен воспитывать и просвещать народ, исходя из корректно понятых и взвешенных исторических исследований. У самого Мединского есть статья про войну 1941‒1944 гг. с Финляндией, так что он всё прекрасно знает. В отличие от иных его критиков, которым я могу только посоветовать семь раз подумать, прежде чем что-то критиковать.