"Недавно ВЦИОМ опубликовал результаты обследования фокусных групп в Москве на предмет отношения к ЕГЭ старшеклассников и учителей. Оказалось - кто бы мог подумать, - что "за ЕГЭ" выступают сильные представители обеих групп, а "против ЕГЭ" слабые. Фокус, а точнее, шулерство, этого обследования состоит в том, что для получения такого результата не было необходимости затрачивать значительные средства, которых требует любое грамотное социологическое обследование. А ВЦИОМ собирается потратить немалые средства на повторение обследования в одном из городов Северного федерального округа", - говорится в комментарии, поступившем в редакцию "Русской линии", заместителя министра образования России в 2001-2004 годах, доктора экономических наук, профессора Московской государственной юридической академии Леонида Гребнева."Принцип "никто не может быть судьей в своем деле", а именно он отличает ЕГЭ от традиционных выпускных экзаменов, стар как мир и не нуждается в еще одном "подтверждении", тем более в условиях кризиса, когда все здравомыслящие стараются экономить, а не транжирить. Есть и еще один принцип, проверенный временем: "Ищи, кому выгодно". Так кому выгодно проводить обследования с заведомо известным результатом? Ответ почти очевиден: тому или тем, кто хочет противников ЕГЭ представить как защитников интересов двоечников, нечистых на руку выпускников и учителей", - отметил эксперт.
"Это и есть шулерство. Причем в этом году можно отметить юбилей - 10 лет назад начинался сам ЕГЭ. Тогда же началось и шулерство, связанное с ним. Десять лет - довольно большой срок в наше время, особенно для школьников. Поэтому не лишне будет напомнить, что ЕГЭ появился как средство для ГИФО - государственных именных финансовых обязательств. А сами эти "обязательства" виделись их авторам как средство замещения государственными бюджетными средствами внебюджетных источников финансирования вузов - основы их выживания в труднейшие 1990-е годы. Уже тогда было известно, что в середине 2000-х годов повышательная тенденция выпуска из полной средней школы сменится понижательной, причем всего за 10 лет выпуск сократится вдвое, и количество бюджетных мест в высшей школе на очном отделении будет превышать количество выпускников. Иначе говоря, высшее образование станет полностью доступным бесплатно и фактически без конкурса. Такой удар по финансам, как тогда виделось авторам, для вузов мог быть смертельным, ведь многие вузы в 1990-е годы выживали и поддерживали обучение по инженерным специальностям за счет массового приема на платной основе экономистов, менеджеров и юристов, а также обучения абитуриентов на платных подготовительных отделениях", - подчеркнул ученый.
"Изюминка ГИФО - их дифференциация: более сильный абитуриент должен был приносить в вуз больше бюджетных средств на оплату своего обучения. Как раз для достижения этой цели - установления размера ГИФО, одного из нескольких, - и предлагалось средство в виде ЕГЭ - единого государственного экзамена. Но именно для этой цели оно оказалось непригодным - проводившиеся не один год эксперименты показали, что невозможно "распределить" выпускников по нужному количеству категорий. Надежно выявлялись только самые сильные и самые слабые", - отметил Л.Гребнев.
"От цели - ГИФО - пришлось отказаться, но средство - ЕГЭ - зажило самостоятельной жизнью, теперь уже под флагом повышения доступности высшего образования "выпускникам из глубинки". При этом шулерство, связанное с ЕГЭ изначально, имело две стороны. Об одной из них уже говорилось: демографическая ситуация с середины 2000-х годов сама по себе резко повышала доступность высшего образования для всех, в том числе для сильных выпускников "из глубинки". Кому и зачем надо ее повышать еще больше? Вторая сторона шулерства с ЕГЭ связана как раз с интересами личности, государства и общества, учет которых в образовании не только диктуется обычным здравым смыслом, но и прямо предписан законом "Об образовании"", - добавил он.
"После исчезновения планового распределения выпускников московских вузов по всей стране они - вузы - перестали быть столичными и стали городскими: их выпускники остаются работать в городе Москве независимо от полученной специальности. То есть с начала 1990-х годов повышение доступности столичных вузов - это понижение интеллектуального уровня страны в целом. Если не на словах, а на деле заботиться о повышении доступности качественного образования, в том числе высшего, "в интересах человека, общества, государства", как сказано в законе, то надо заниматься не только и не столько ЕГЭ, сколько применением всех современных возможностей доставки информации, необходимой для образования и самообразования, в любое место на территории страны. Тогда и ЕГЭ, точнее, формы и технологии оценивания результатов образования станут предметом заинтересованного обсуждения всех, кому дорого будущее страны", - отметил эксперт.
"Противники ЕГЭ - в своем подавляющем большинстве - выступают не против принципа "не суди себя сам", а против тех уродливых форм, в которых он реализуется в России - опять-таки с шулерскими ссылками на зарубежный опыт. Например, в США тестирование желающих получить высшее образование проводится не в момент окончания школы, а в предпоследнем классе, неоднократно в течение учебного года и добровольно в одной из нескольких конкурирующих организаций, за очень доступную цену осуществляющих эту образовательною услугу. При этом даже не пытаются "измерить" накопленные знания - в этом и нет смысла за год с лишним до окончания школы, и не это от них требуется. Вместо дилетантского измерения "накопленных знаний" проводится профессиональное оценивание "способности думать" - извлекать информацию из незнакомого текста высокой сложности и критично осмысливать ее. Организаторам опроса нестоличных фокусных групп - если они не шулеры - надо бы задать среди прочих такой вопрос: собираются ли выпускники, получившие "проходной балл" ЕГЭ в сильные столичные вузы, вернуться на "малую родину" по окончании вуза? Что они вообще думают об интересах личности, общества и государства, как видят свое участие в их реализации? Способен ли ВЦИОМ задать такие вопросы, или на них у него "нет средств"?" - вопрошает Леонид Гребнев.
