100 лет назад, 31 декабря 1925 г., закончил работу XIV съезд РКП(б) – «съезд индустриализации» (на нём партия была переименована в ВКП(б)). Принятые на съезде решения положили начало превращению России в мощную промышленную державу и, по сути, утвердили идею построения социализма в одной отдельно взятой стране. Мировая революция отходила на второй план.
Не менее известен этот съезд и острой политической дискуссией, которую инициировала «Новая оппозиция», возглавляемая руководителем Ленинградской парторганизации, председателем Исполкома Коминтерна (Коммунистического интернационала), членом Политбюро ЦК Г.Е. Зиновьевым (Радомысльским), с участием председателя Моссовета, члена Политбюро Л.Б. Каменева (Розенфельда), наркома финансов, кандидата в члены Политбюро Г.Я. Сокольникова (Бриллианта), вдовы В.И. Ленина (Ульянова) Н.К. Крупской и ряда других видных большевиков с дореволюционным стажем.
Страна в это время жила в условиях Новой экономической политики» (НЭП), принятой в 1921 г. и насыщенной идеологическими противоречиями. С одной стороны, существовала мелкая частная собственность и процветала частная торговля, а крупные государственные предприятия в значительной мере работали на основе хозрасчета (самоокупаемости), т.е. капиталистических принципов, с другой – никто не отменял «единственно верного учения» (марксизма), с третьей – одна за другой потерпели поражения революции в Германии (1918), Венгрии (1919), в Германии (Баварии, 1919), вновь в Германии (1923), а вместе с поражениями таяли и надежды на мировую революцию.
В ней абсолютно все большевистские руководители рассматривали Россию как поставщика пушечного мяса для революционных боёв в Европе (вспомним бесславный поход на Варшаву в 1920 г.), а затем – поставщика сырья для европейских стран с победившей «советской властью». Да и к революции в России они относились лишь как к первому этапу мировой революции («русский пролетариат – передовой отряд мирового пролетариата»), и без революций в передовых странах Запада построить социализм в России считали невозможным. Еще в 1921 г. на III конгрессе Коминтерна член Политбюро ЦК РКП(б) Л.Д. Троцкий заявил: «Мы только сейчас видим и чувствуем, что не стоим непосредственно близко к конечной цели, к завоеванию власти в мировом масштабе, к мировой революции». (Здесь ключевые слова – «завоевание власти в мировом масштабе». О счастье народов речь не шла).
В конце 1924 г. генеральный секретарь ЦК РКП(б) И.В. Сталин, потеряв надежды на мировую революцию, впервые высказал мысль о возможности построения социализма в отдельно взятой стране (правда, с рядом существенных оговорок, а теоретически обосновал эту мысль член Политбюро Н.И. Бухарин, уже без оговорок), хотя еще в апреле того же года писал: «Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, условий одной страны, особенно такой крестьянской, как Россия, уже недостаточно, для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран».
Взгляды «Новой оппозиции» ещё до съезда были изложены Зиновьевым в опубликованных работах «Ленинизм. Введение в философию ленинизма» и «Философия эпохи». В них он подверг критике идею о возможности построения социализма в отдельно взятой стране, да ещё в такой экономически отсталой, как Россия (т.е. повторил то, что недавно говорил Сталин), предсказывая при этом, что такая попытка приведёт к перерождению диктатуры пролетариата во власть бюрократии. Он считал, что начинать строить социализм, конечно, можно, но без революций в Европе построить нельзя. Впрочем, из стенограммы съезда трудно понять, какое содержание в слово «социализм» вкладывали Сталин и Зиновьев. Возможно, совершенно разное, и тот социализм, который собирался строить Сталин, Зиновьев социализмом не считал.
С точки зрения химически чистого марксизма Зиновьев был, наверное, прав, ибо коммунизм, согласно «Манифесту коммунистической партии», – это всеобщая казарма, где нет денег, где все получают продукты и товары первой необходимости поровну, у всех всё общее, в том числе общие дети и жёны, а социализм есть переходный этап к коммунизму. В 1918 году, засучив рукава, большевики начали, было, активно строить такой коммунизм, но потерпели поражение, С одной стороны они получили восстания тамбовских крестьян и кронштадтских матросов, а с другой – разруху в экономике, ибо у «классиков» ни слова не было сказано о том, как управлять национализированной промышленностью. Сами же большевики, как и все революционеры, были разрушителями, а не созидателями, и разруха в стране была вызвана, прежде всего, «разрухой в головах», по выражению булгаковского профессора Преображенского.
Еще труднее понять, почему Зиновьев противопоставлял диктатуру пролетариата власти бюрократии, поскольку никакой диктатуры пролетариата в России никогда не было и быть не могло. Это была жульническая подмена понятий, сделанная еще Марксом, – за «диктатурой пролетариата» маскировалась диктатура партийной верхушки (той же бюрократии). Надо полагать, Зиновьев об этом догадывался. Когда на одном из пленумов ЦК Бухарин сказал о диктатуре партии, т.е. назвал вещи своими именами, его сразу же одёрнули. Аналогичную подмену понятий осуществили и сами большевистские вожди, назвав свою власть советской и заведомо зная, что это – декоративное прикрытие: в руководство советами они будут назначать своих людей и давать им директивы для исполнения.
Зиновьев утверждал, что в деревне недопустимо усиливается капиталистический элемент, и партия недооценивает «кулацкую» опасность. Он предлагал свернуть НЭП, проводить индустриализацию за счет «кулака» (что Сталин впоследствии и стал осуществлять) и вернуться к политике «военного коммунизма». По существу, Зиновьев выразил большинство взглядов своего недавнего врага Л.Д. Троцкого, против которого он провёл успешную борьбу в 1923–1924 гг. во главе «триумвирата» Зиновьев-Каменев-Сталин.
Все эти идеи были озвучены на съезде, и огонь критики зиновьевцы обрушили на «кулацкого» идеолога, лидера «правых» Н.И. Бухарина, тогдашнего союзника Сталина. Однако Бухарин был отвлекающей мишенью, главной был возглавляемый Сталиным секретариат ЦК, который обвинили в преследовании инакомыслящих коммунистов, в ликвидации свободных дискуссий в печатных органах, в отсутствии выборности партруководителей на местах, в том, что не Политбюро и не ЦК, а секретариат фактически определяет политику партии. Подавляющее большинство обвинений было обоснованными, и вполне естественно, что «гвоздём программы» стало предложение Каменева о смещении Сталина с поста генсека.
Почему же недавние союзники Сталина в победоносной борьбе с другим членом Политбюро Троцким, стали его противниками? Ведь ещё год-два назад они обвиняли Троцкого, по сути, в том же, что отстаивали сейчас сами, а всего 8 месяцев назад, на 14-й партконференции в апреле 1925 г., они не возражали ни против идеи построения социализма в отдельно взятой стране, ни против большого снижения налогов на «кулака», ни даже против наёмного труда в деревне. Причина в том, что идеологические споры были лишь прикрытием борьбы за власть.
Зиновьев многие годы был ближайшим соратником Ленина, искренне считал себя его преемником в качестве «вождя мирового пролетариата» (оба они, кстати, как и Троцкий, предпочитали заниматься «русской революцией», живя подальше от России – в какой-нибудь тихой европейской стране), а с 1919 года возглавил Коминтерн (III интернационал). На XII-м (когда Ленин болел) и XIII-м (после смерти Ленина) съездах он даже выступал с политическими отчётами ЦК – как лидер партии. Своим главным конкурентом в борьбе за пост вождя он считал Троцкого, а вовсе не Сталина, к которому, как и Троцкий, относился как к «аппаратной посредственности».
Оратором Зиновьев был первоклассным, в марксизме разбирался хорошо, но на этом его достоинства и заканчивались. Будучи руководителем огромного Северо-Западного края, он не любил и не умел заниматься текущей административной и хозяйственной работой, имел откровенно барские замашки, «в периоды опасности превращался в дезориентированного, панического, но необычайно кровожадного труса. В периоды же спокойного властвования <…> Зиновьев с большим удовольствием предавался всем земным радостям».
«Кровожадный трус» – не преувеличение. Он был организатором «красного террора» в Петрограде против интеллигенции и дворянства, сторонником полного уничтожения «эксплуататорских классов». Его жертвами стали тысячи невинных людей. Среди петроградцев он получил прозвище «Гришка Третий» (после Гр. Отрепьева и Гр. Распутина). Особенно свирепствовал он в минуты опасности – при наступлении Юденича на Петроград. Троцкий говорил о нём: «Где Зиновьев, там паника».
Не удивительно, что при столь сильно завышенной самооценке он лишь в 1925 году обнаружил, что у Сталина, которого по его же предложению в апреле 1922 г. избрали на должность генерального секретаря ЦК (сама должность была введена тоже по его предложению) и который неторопливо, но целенаправленно расставлял своих сторонников в аппарате ЦК и на местах («Кадры решают всё!»), оказалось больше реальной власти, чем у него, «вождя мировой революции». Финал съезда был предсказуем – «новая оппозиция» потерпела сокрушительно поражение: Сталина поддержали 588 делегатов, Зиновьева и Каменева – 65. При этом Троцкий в дискуссию не вмешивался и, видимо, не без злорадства наблюдал за избиением двух своих недавних врагов.
Вскоре после съезда Каменева из членов Политбюро понизили в кандидаты, Зиновьева в Политбюро оставили, но убрали из Ленинграда и из Коминтерна. Конечно, в этой борьбе за власть Сталин победил, прежде всего, потому, что заблаговременно расставил своих людей и, тем самым, обеспечил себе большинство голосов на съезде, но не только это. Он умел работать, умел кропотливо заниматься текущими партийно-хозяйственными делами, вникая во многие мелочи, а не только ораторствовать, чем приобрёл немалый авторитет среди работников аппарата ЦК и губкомов.
«Новая оппозиция», однако, была не первой и не последней группировкой в ЦК РКП(б), рвавшейся к власти в государстве. Первую возглавлял председатель ВЦИК (глава парламента) Я.М. Свердлов, человек огромной энергии, неуёмного властолюбия, небывалой жестокости и патологической русофобии (впрочем, этой психической болезнью страдало большинство руководителей РКП(б), начиная с Ленина). Он же – инициатор убийства царской семьи, красного террора и расказачивания. Свердлов стремительно подгребал под себя функции государственного (Совнарком) и политического (ЦК партии) руководства, тщательно расставлял своих людей на всех этажах власти. Существует достаточно много доказательств того, что именно он организовал покушение на Ленина в 1918 г., однако захватить власть не успел, т.к. умер в марте 1919 года (по одной версии от «испанки», по другой – от побоев, нанесёнными рабочими во время митинга в Орле, по третьей – был отравлен).
Следующей попыткой захвата власти была «дискуссия о профсоюзах», развязанная в 1920 г. Троцким, самым авторитетным, после Ленина, руководителем партии и государства, фактическим руководителем Октябрьского переворота, организатором и руководителем Красной Армии (председатель Реввоенсовета), одержавшей победу в Гражданской войне. Суть предложения Троцкого состояла в необходимости «милитаризации» профсоюзов, т.е. в создании Трудовой армии, входящей в состав Красной Армии. Будучи поборником «военного коммунизма» и вообще военно-административных методов руководства, он и ранее призывал «…отбросить старую буржуазную аксиому о том, что принудительный труд непроизводителен. Мы говорим – это неправда».
Аргументы у него были убедительными. Будучи превосходным оратором и публицистом, он всегда чётко аргументировал свою позицию, хотя часто и противоречил сам себе. Во-первых, гражданская война окончилась, армию нужно сокращать, а что делать с демобилизованными красноармейцами? Во-вторых, страну нужно вытаскивать из разрухи и сделать это можно только мобилизовав все трудоспособное население, но мобилизовав не туманными идеологическими, а конкретными военными методами, вплоть до угрозы расстрела. Такой подход он уже успешно опробовал при налаживании работы железнодорожного транспорта. В-третьих, изначальная роль профсоюзов – защищать интересы рабочих, но от кого защищать, если их, по определению, защищает само «государство рабочих и крестьян», ради этого и совершалась Октябрьская революция. Следовательно, задачей профсоюзов становится защита интересов собственного государства. Свои идеи он изложил в брошюре «Роль и задачи профсоюзов».
Ленин быстро понял, что Троцкий стремится сосредоточить в своих руках практически всю власть в стране – и военную, и хозяйственную, и организовал контрнаступление, очень неубедительно отведя профсоюзам место «школы управления, школы хозяйничания, школы коммунизма». Потому и получил он поддержку только десяти, т.е. менее половины членов ЦК (в т.ч. Зиновьева, Каменева, Сталина, Калинина, Томского). Несколько лет спустя неизвестный автор (предположительно Бухарин) писал из Москвы эмигранту И. Британу: «…пресловутая дискуссия о профсоюзах угрожала и расколом партии, и заменой Ленина Троцким (в этом была сущность дискуссии, скрытая от непосвященных тряпьем теоретического спора)».
Дискуссия завершилась для Троцкого безрезультатно. В дни работы X съезда партии (март 1921 г.), который должен был расставить точки над i, Троцкого направили на подавление Кронштадтского восстания, спровоцированного, как считают некоторые историки, Зиновьевым и приуроченного к съезду. Ленин времени зря не терял, и его «платформа десяти» получила поддержку 336-ти, а предложения Троцкого только 52-х делегатов съезда. Возможно, и сам Троцкий прекратил борьбу, понимая, что расколотой партией, а значит, и государством, он управлять не сможет.
После съезда Ленин дважды предлагал Троцкому (потом предлагало и Политбюро) стать заместителем председателя Совнаркома, но тот высокомерно отказывался – ему нужна была не часть власти, а вся власть.
С конца 1921 года началось ухудшение здоровья Ленина, в мае 1922 г. у него случился первый инсульт, в декабре – второй, в марте 1923-го – третий, после которого он стал неработоспособным. Болезнь вождя послужила толчком к новому раунду борьбы, теперь уже не против Ленина, а за «ленинское наследство». Главными «наследниками» считали себя Троцкий и Зиновьев.
Но если Троцкий полагал, что в силу своих исключительных заслуг и большого авторитета место за ним «забронировано» автоматически (он был личностью харизматической и действительно пользовался огромной популярностью), то Зиновьев, не полагаясь на собственное величие, решил подстраховаться и для борьбы с Троцким сплотил вокруг себя Каменева и Сталина.
Так создался «триумвират», ведущую роль в котором играл Зиновьев. Если Сталин еще с 1918 года, со времен «Царицынской обороны», действительно относился к Троцкому враждебно, то Каменев (еврей по отцу, русский по матери), с его мягким характером, был просто ведомым. Бажанов, бывший секретарь Сталина, писал о нем: «Сам по себе он не властолюбивый, добродушный и довольно «буржуазного» склада человек. Правда, он старый большевик, но не трус… Человек он умный, образованный, с талантами хорошего государственного работника… В области интриг, хитрости и цепкости Каменев совсем слаб».
С 1923 года «триумвират» начал активно действовать. Политический отчет ЦК на XII съезде (апрель 1923 г.) впервые после Ленина делал Зиновьев. Как и раньше, в речах, выступлениях и выкриках из зала звучали панегирики в адрес Ленина и Троцкого, однако впервые зазвучала и фраза: «Наши железные вожди Каменев – Зиновьев – Сталин». Осенью был сделан первый подкоп под Троцкого: созданная «триумвирами» комиссия «обнаружила», что Красная Армия «развалена», а сам Троцкий «не уделяет достаточного внимания деятельности Реввоенсовета» (РВС).
8 октября Троцкий направил в ЦК и ЦКК (Центральную контрольную комиссию) РКП(б) письмо, в котором впервые указал на необходимость планирования и концентрации тяжелой промышленности (через несколько лет Сталин начал осуществлять эти очень разумные идеи), а заодно указал и на узурпацию Политбюро решения хозяйственных вопросов, что, по его мнению, явилось результатом зажима внутрипартийной демократии и привело к острому кризису в экономике. Через неделю в Политбюро поступило закрытое письмо, подписанное 46-ю видными большевиками («Письмо 46-ти»), в котором повторялись мысли Троцкого о зажиме партийной демократии (о демократии для народа речь, понятно, не шла), а потом и сам Троцкий выступил в «Правде» со статьями под общим названием «Новый курс», где подверг резкой критике бюрократизацию партии.
Так возникло новое оппозиционное течение, названное «Левой оппозицией». Борьба за власть перешла в открытую фазу. Вначале были заменены поставленные Троцким командующие военными округами, затем – некоторые члены РВС (бывший заместитель Троцкого Э. Склянский загадочно погиб в США), а в январе 1925 г., после учиненного на пленуме ЦК и ЦКК разгрома новой статьи Троцкого «Уроки Октября», с поста председателя РВС добровольно ушел и сам Троцкий.
Ленин называл его «самым способным» членом Политбюро. Наверное, это так и было. Однако победить в борьбе за власть он не сумел – помешало непомерное самомнение, спесь и высокомерие, а главное – непонимание того, что решающим является не личный авторитет, а расстановка сил в коридорах власти. Его будущий главный противник – не Зиновьев, а Сталин – этими пороками не страдал. До 1925 года он вообще, как нынче говорят, «не высовывался» и порой даже занимал примиренческую позицию между Троцким и Зиновьевым.
А что же Зиновьев с Каменевым? Вскоре они помирились со своим заклятым единомышленником Троцким и создали «Объединённую оппозицию», но в 1927 г. и она потерпела поражение, после чего их всех исключали из партии. По этому поводу бывший член ЦК К. Радек, по национальности еврей, сочинил даже два анекдота:
«Какая разница между Сталиным и Моисеем? Большая: Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро». И другой: «Два еврея в Москве читают газеты. Один говорит другому: "Абрам Осипович, наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?" Абрам Осипович отвечает: "Так это и есть его настоящая фамилия – Брюханов". "Как! – восклицает первый. Настоящая фамилия Брюханов? Так он – русский?" – "Ну, да, русский". – "Ох, слушайте, – говорит первый, – эти русские – это удивительная нация: всюду они пролезут"».
Надо заметить, что «еврейская чистка» была, конечно, случайной. Просто главными противниками Сталина оказались евреи, которых внутри партии поддерживали преимущественно евреи – как известно, они играли активнейшую роль и в партии, и в самой Октябрьской революции. Были бы противниками эскимосы, была бы другая чистка, и тоже «этническая».
В те годы ходил еще один злободневный анекдот. У вступающего в партию спрашивают, колебался ли он в отношении линии партии. Тот отвечает: «Нет, колебался вместе с линией».
Но вернёмся к Зиновьеву с Каменевым. После исключения из партии они каялись и их восстанавливали, потом опять исключали и после покаяния вновь восстанавливали, в 1934 г. исключили уже окончательно, а в 1936 г. обоих расстреляли. Сталин своих противников, даже бывших, не прощал.
Троцкий – личность куда более сильная – каяться не стал. В 1929 г. его выслали из страны, но и за рубежом он продолжал бурную политическую деятельность. «Народное счастье», «царство свободы и справедливости», «власть трудовому народу» и тому подобные фантики его не интересовали. Его главная и пламенная страсть – «делать революцию». Делать в любое время и в любом месте, делать перманентно (непрерывно), где только возникнет революционная ситуация, потому и Сталина он считал национал-большевиком, а когда тот на совещании хозяйственников в 1931 году выступил против уравнительного принципа в оплате труда, стал называть его предателем дела революции.
Оказавшись за границей, Троцкий быстро приобрёл сторонников во многих странах, стал авторитетным революционным вождём и создателем в 1938 году IV интернационала леворадикального направления, т.е. оппозиционного курсу ВКП(б) и подрывавшему влияние СССР в международном коммунистическом движении, за что и поплатился жизнью в 1940 году.
После изгнания из ЦК Троцкого, Зиновьева и Каменева появилась и еще одна оппозиция, «Правая», во главе с бывшими союзниками Сталина – главным редактором газеты «Правда» Н.И. Бухариным, председателем Совнаркома А.И. Рыковым и председателем ВЦСПС (профсоюзов) М.М. Томским. Все они являлись членами Политбюро. Однако, будучи свидетелями поражений Троцкого и Зиновьева и учитывая их печальный опыт, своей задачей они ставили не устранение Сталина и захват власти, видимо, считая это не осуществимым, а воспрепятствование сталинской политике насильственной коллективизации и разорения крестьянства (проводимой по рецептам Троцкого и Зиновьева), провидчески предупреждая о последующем голоде и провале нереальных планов 1-й пятилетки. В 1929 году, на объединенном пленуме ЦК и ЦКК, и эта оппозиция была разгромлена, а потом и физически устранена.
Таким образом, Сталин, победив Троцкого руками Зиновьева, Зиновьева – руками Бухарина, а потом, избавившись и от Бухарина, стал единственной «диктатурой пролетариата». Кто-то скажет, что действовал он аморально. На это – всхлипывание кисейных барышень, ибо во все времена и во всех государствах, когда идёт борьба за власть, мораль отдыхает. Сталин был, конечно, далеко не подарком. Но это – лучшее, что могла дать России Октябрьская революция.
Валерий Васильевич Габрусенко, публицист, кандидат технических наук, доцент, член-корреспондент Петровской академии наук
