То, что мы называем Кавказом, состоит из двух частей, разделённых Главным Кавказским хребтом, – Северного Кавказа и Закавказья (Южного Кавказа), различающихся между собой не только географическим положением, климатом и природными ресурсами, но и населяющими народами, их историей и культурой.
Такого обилия разноязыких этносов (более 62-ти), пожалуй, больше нет нигде в мире. Адыгейцы, шапсуги, абазины, абхазы, черкесы и кабардинцы говорят на разных ветвях адыго-абхазского языка (их когда-то именовали общим словом «черкесы»); карачаевцы, балкарцы, кумыки и азербайджанцы – на тюркском; ингуши, чеченцы, лезгины, аварцы –на разновидностях нахско-дагестанского; осетины – на диалекте персидского; горские и грузинские евреи – на своих наречиях; армяне – на армянском, грузины – на грузинском, родственные им мегрелы, сваны, гурийцы, имеретинцы, кахетинцы – на сильно различающихся диалектах грузинского, а мегрельский язык раньше даже считался самостоятельным (различаются народности Грузии и окончаниями фамилий: -дзе, -швили, -ия, -ава, -ани, -ели, -аки).
И мало найдётся в мире мест, где происходило бы столь продолжительное и столь массовое истребление населения – внутренними междоусобицами, национальными и религиозными распрями, организованным бандитизмом, внешними вторжениями (Турция и Персия). В результате, население Кавказа, несмотря на благоприятные климатические условия, веками не росло, а в некоторых районах сокращалось и даже исчезало.
Поскольку Северный Кавказ находится ближе к России, с ним, ещё в Х веке, и начались первые связи. Когда киевский князь Святослав разгромил Хазарский каганат – «буферную зону» между Киевской Русью и Кавказом, на Таманском полуострове образовалась Тмутараканское княжество. Быстро достигшее процветания, оно наладило хорошие отношения с Аланским царством, единственным государственным образованием того времени на Северном Кавказе. Аланы (ираноязычные полукочевники, принявшие христианство, предки современных осетин) даже участвовали в походах тмутараканских князей на персидскую провинцию Ширван в Закавказье. Из летописей известно также, что тмутараканский князь Мстислав, младший сын Владимира Святого, подчинил себе косогов (предков современных адыгейцев), победив в поединке их князя Редедю.
Просуществовало княжество около двух столетий, потом оказалось отрезанным от коренной Руси половецкими кочевниками, и русское население предпочло вернуться на историческую родину. После этого русско-кавказские отношения на несколько веков прекратились. Возобновились они при Иване Грозном после победы над Астраханским ханством в 1556 году. Территория этого малонаселённого (не более 20 тыс. чел.) ханства простиралась от р. Урал на востоке до Терека и Сунжи на западе. Присоединённые, по сути, пустынные земли – правый берег Урала и левые берега Терека и Сунжи – стали интенсивно заселяться русскими, получившими потом названия уральских, терских и продвинувшихся в предгорья Кавказа (за Терек) гребенских казаков. Датой основания Терского казачества считается 1577 год (год основания Терского городка вблизи современного Кизляра), хотя археологические и археографические данные указывают на то, что казачество здесь жило уже не менее столетия. Позднее русский вольный люд стал заселять и правобережье верхней Кубани.
Казаки достаточно мирно уживались с коренными горскими народами (хотя, надо полагать, совсем без конфликтов вряд ли обходилось). Они обогащали их своим культурным влиянием (садоводство, огородничество, новые зерновые культуры, земледельческие орудия, строительные и ремесленнические навыки) и, в свою очередь, перенимали у них полезное для своей беспокойной жизни (мастерство верховой езды, конную упряжь, элементы одежды), заимствовали некоторые слова и термины и, учитывая дефицит славянских невест, даже брали себе в жёны горянок, вследствие чего у некоторых казаков лица слегка «окавказились». (С XVIII века казачество пополнялось не только русскими, но и крещёными кабардинскими и осетинскими князьями со своими подданными.)
В ту же эпоху возникли и первые дипломатические отношения. В 1550-е годы в Москву прибыло три посольства от разных племён, в том числе от кабардинцев, с просьбой помочь в защите от крымских татар, владения которых находились к северу от Кубани. Хотя Царь принял эти племена в своё подданство (заодно и женился на кабардинской княжне Марии Темрюковне), а русские войска участвовали вмести с адыгейцами в боях против татар, реального союза не получилось – Кавказ был далеко, а сил у Московской Руси для большой войны с татарами не было.
С конца XVI века официальные связи надолго заглохли. Возобновились они в XVIII веке, и уже не с Северным Кавказом, а с Закавказьем, где на западе жили абхазы, грузины, армяне и родственные им народы, исповедовавшие христианство, а в восточной части – разноплеменные тюркские народы, исповедовавшие ислам. Закавказье было постоянной ареной борьбы между Персией и Турцией (Османской империей), которая сопровождалась опустошительными вторжениями то с одной стороны, то с другой, погромами, разрушениями и уводом местных жителей в рабство.
Армения, потерявшая свою государственность ещё в начале XI в., уже много веков была поделена между Персией и Турцией. Абхазия находилась под диктатом Турции. Персии на востоке принадлежали небольшие полуавтономные ханства. Грузия была раздроблена на Картлийское (Тифлис), Кахетинское (Телави) и Имеретинское (Кутаис) царства, княжества Мегрелия (Зугдиди), Сванетия (Местия) и Гурия (Озургеты), которые находились под диктатом Турции или Персии да, к тому же, часто враждовали между собой.
Начало продвижению России в Закавказье с востока положил Пётр I. В 1722 – 1723 гг., сразу по окончании Северной войны, он совершил Персидский (Каспийский) поход, поводом к которому стали разбойные нападения лезгин на русских купцов, но главная и, надо сказать, фантастическая цель (с Императором такое бывало) была в другом – проложить торговый путь из Индии в Европу через Персию и Россию, что сулило большие выгоды почти до дна вычерпанной казне.
Итогом похода стало присоединение к России всего южного и южной половины западного побережья Каспийского моря, включая Дербент, Баку и Решт (северная половина до устья Терека, где жили терские казаки, со времён Грозного принадлежала России). Однако столь удалёнными землями управлять оказалось трудно, и при Анне Иоанновне в 1735 году, когда началась Русско-турецкая война и шла Турецко-персидская война, они были возвращены Персии с условием, что та продолжит воевать с Турцией (правда, вскоре персидский шах нарушил условие и заключил с турецким султаном перемирие).
В 1724 г. картлийский царь Вахтанг VI, назначенный на эту должность в 1716 г. своим тогдашним сюзереном – персидским шахом, после нашествия турок и устроенной ими резни вынужден был вместе со своим двором искать убежище в единоверной России. К тому времени в Москве уже давно сложилась большая колония грузинских эмигрантов. Ещё при Царе Алексее Михайловиче для расселения им даже было выделено пригородное дворцовое село Воскресенское. Тогда и появились в столице Большая и Малая Грузинские улицы, Грузинская площадь и Грузинский переулок. Опустошительные нашествия продолжались то с одной стороны, то с другой, и в результате к 1780 г. в Грузии осталось всего 675 тыс. грузин – дальнейшее существование этого этноса было под большим вопросом.
Эмигрировали в Россию также и армяне. С XI века они, как и евреи, стали жить в рассеянии, создавая в разных странах Европы и Азии компактные общины и занимаясь, преимущественно, торговлей (в Тифлисе в XIX веке армян было больше, чем грузин). Первая армянская диаспора в России появились ещё при Иване Грозном (отсюда Армянский переулок в центре Москвы), а интенсивная иммиграция началась в XVIII веке и особенно усилилась в «век золотой Екатерины» (тогда были созданы целые армянские поселения на юге России). Благодарные армяне в 1894 г. в Нахичевани-на-Дону (ныне район Ростова) даже поставили ей бронзовый памятник, который в 1920 году большевики, разумеется, снесли и водрузили на его постаменте памятник Марксу.
В 1783 г. по просьбе царя Восточной Грузии (объединённого Картли-Кахетинского царства) Ираклия II с Россией был заключён Георгиевский трактат, согласно которому Грузия вступала под покровительство России, частично отказывалась от самостоятельной внешней политики, обязывалась служить русской Императрице своими войсками (которых практически уже не было и боевой дух которых М.Ю. Лермонтов охарактеризовал тремя словами: «… бежали робкие грузины»), сохраняя полную самостоятельность во внутренней политике. Россия, со своей стороны, выступала гарантом независимости и целостности Грузии и обязывалась защищать её в случае войны. При этом грузинское и русское дворянство, духовенство и купечество уравнивались в правах. Сохраняли свои титулы и грузинские князья, коих было едва ли не больше, чем русских князей в России. В знак подтверждения своих намерений Екатерина II направила в Грузию два батальона пехоты. Тем самым официально был положен конец притязаниям Персии и Турции на Восточную Грузию. В том же году был заложен Владикавказ и начато строительство Военно-Грузинской дороги – иных путей сообщения с Грузией, кроме горных, тогда не было.
Реально Георгиевский трактат действовал всего несколько лет, пока грузинский царь не нарушил его, начав сепаратные переговоры с турками, после чего русские воинские части, роль которых, в силу их малочисленности, была номинальной, из Грузии вывели. Вслед за этим последовало очередное опустошительное нашествие – теперь со стороны Персии.
Затем произошла Русско-турецкая война 1787 – 1791 гг. По Ясскому миру Турция отказалась от притязаний на Грузию, навсегда уступила России территорию Крымского ханства, включая Тамань и земли кубанских татар (фактически это произошло ещё в 1783 г.), которые князь Потёмкин стал заселять казаками ликвидированного Запорожского казачества, названного потом Черноморским казачеством. Территориально Россия ещё на один шаг приблизилась к Кавказу.
1796 г. персы вновь вторглись в Восточное Закавказье и в Грузию, захватили и разграбили Тифлис. Формально Грузия продолжала находится под протекторатом России, и русское правительство, хотя и с опозданием, направило через Кизляр и Дагестан против Персии Каспийский корпус под командованием талантливого полководца В.А. Зубова. Вскоре корпус штурмом взял Дербент, без боя вступил в Кубу и Баку и успешно продвигался вглубь Персии, но Зубов оказался в немилости у нового Императора Павла I, и русские войска из Закавказья были выведены.
По завещанию Ираклия II его преемник Георгий XII в начале 1800 г. обратился к России с просьбой о российском подданстве «навеки», т.е. уже не о протекторате, а о вхождении в состав России. После года раздумий и нескольких заседаний Государственного совета Павел I в январе 1801 г. подписал манифест о присоединении Грузии на вечные времена, который бал зачитан на русском и грузинском языках в Сионском соборе в Тифлисе. Часть грузинской знати, однако, к присоединению отнеслась негативно и организовала несколько мятежей. Ей, как это часто бывает в истории, хотелось «бесплатных пирожных» – чтобы Грузии оставалась полностью независимой, но Россия при этом её бы защищала. (Этим приёмом ныне успешно пользуются даже театральные деятели, вроде К. Райкина, которые требуют, чтобы власть не вмешивалась в их деятельность, но при этом их бы содержала.)
После воцарения Александра I на Государственном совете ещё дважды рассматривалась дилемма: или полное присоединение, или полная самостоятельность Грузии (разумеется, с выводом из неё русских войск) – без всякого половинчатого протектората. Однако полной независимости не могло быть в принципе – если не Россия, то Персия или Турция, а это означало непрекращающиеся погромы и резню. С другой стороны, территориально Грузия была крайне неудобна – «остров», отделённый от «материка» горами с, мягко говоря, беспокойным населением, а от моря – побережьем, находившимся в руках Турции. В конце концов, учитывая безнадёжное положение Грузии, из сугубо гуманных соображений был принят первый вариант, и она была включена в состав России в статусе губернии.
17 апреля 1802 г. Император издал манифест со словами: «… не для приращения сил, не для корысти, не для распространения пределов и так обширнейшей в свете империи, приемлем мы на себя бремя управления царства грузинского. Единое достоинство, единая честь и человечество (по-современному, человечность – В.Г.) налагают на нас священный долг, вняв молению страждущих, в отвращении их скорбей учредить в Грузии прямое правление, которое могло бы утвердить правосудие, личную и имущественную безопасность и дать каждому защиту закона».
К тому времени Георгий XII уже умер и в Грузии наступило полное безвластие, страна была опустошена недавним персидским нашествием и страдала от постоянных набегов чеченцев и дагестанцев. По словам русских представителей в Грузии, она «потеряла всякое подобие государства». В 1812 году по Бухарестскому мирному договору, завершившему Русско-турецкую войну 1806 – 1812 гг., Турция признала расширение русских владений в Закавказье.
Однако этого не захотела признавать Персия, что и послужило причиной Русско-персидской войны 1804 – 1813 гг. Большая продолжительность войны была вызвана недостатком военных сил у России, которая одновременно вела войну с Турцией, Наполеоном (1805 – 1807 и 1812), Швецией (1808 – 1809) и находилась в состоянии войны с Англией (1807 – 1812). Несмотря на все трудности, война закончилась решительной победой России. Персия признала присоединение Грузии к России, а по Гюлистанскому договору ещё и «поделилась» с ней своими ханствами, находившимися в восточной части Дагестана, на территории современного Азербайджана и части современной Армении.
Гюлистанский договор, однако, не устроил… Англию. Она спровоцировала Персию не признавать его и потребовала от неё в дальнейшем устанавливать российско-персидские границы только с согласия (!) и при непосредственном участии (!!) Англии. Она и готовила персидскую армию к новой войне, которая началась в 1826 году и которая закончилась Туркманчайским миром в 1828-м. По нему Гюлистанский мир был окончательно признан, а к России отошли Эриванское и Нахичеванское ханства, т.е. вся территория Восточной Армении (Западная и сегодня принадлежит Турции) и Южный Азербайджан, который Россия вернула Персии после получения контрибуции в размере 20 млн. руб.
Не успели высохнуть чернила на Туркманчайском договоре, как в апреле 1828 г. началась Русско-турецкая война, провокатором которой опять стала Англия (хотя незадолго до этого она была союзником России в знаменитом Наваринском морском сражении с турецким флотом). По её наущению Турция отказалась от признания Бухарестского договора 1812 года и закрыла пролив Дарданеллы для русских судов. Закончилась война менее чем через 1,5 года разгромом турецкой армии и подписанием Адрианопольского мира. Теперь Турция окончательно признала все закавказские приобретения России, открыла черноморские проливы, отдала России всё восточное побережье Чёрного моря от Анапы до Поти да ещё и уплатила большую контрибуцию.
Таким образом, войны с Турцией и Персией это были, по сути, войны за национальное освобождение грузин и армян (см. карту). Как писал М.Ю. Лермонтов, «И Божья благодать сошла // На Грузию! Она цвела // С тех пор в тени своих садов, // Не опасаяся врагов, // За гранью дружеских штыков («Мцыри», 1839 г.). В Закавказье наступил мир, порядок и законность. И не только это.
Разделенное на множество княжеств и владений, Закавказье находилось на уровне раннефеодального развития, с отсутствием мануфактур и рынков сбыта сельскохозяйственной и ремесленной продукции. Почти везде господствовало натуральное хозяйство. Выдающийся поэт и дипломат А.С. Грибоедов писал, что «при внимательном рассмотрении Закавказского края каждый удостоверился, что там природа всё приготовила для человека, но люди даже не пользовались природой».
С установлением русской власти началось строительство школ, дорог и мостов, благоустройство городов, развитие системы образования, здравоохранения и культуры и – развитие межрегиональной торговли, т. е. общего закавказского рынка, что явилось мощным стимулом к развитию промышленности. От средневекового уклада жизни народы Закавказья под руководством русской администрации быстро переходили к современной цивилизации.
Особенно большой вклад в экономический, социальный и культурный подъём, в европеизацию коренных народов внёс наместник на Кавказе князь М.С. Воронцов.
При нём в Тифлисе стала выходить первая газета, открыта первая библиотека и даже оперный театр. Его стараниями для кавказских абитуриентов была введена квота в русских университетах, выпускники которых занимали видные служебные должности. В 1849 году вышло «Положение о воспитании кавказских и закавказских уроженцев, на счет казны, в высших и специальных учебных заведениях империи» (подчёркнуто мной – В.Г.). То есть «воспитание национальных кадров» за государственный счёт России шло полным ходом. Не зря поэтому изучение русского языка стало настоящим поветрием среди закавказского населения. Грузины, армяне, позднее и азербайджанцы считали за честь служить России и называть себя русскими. Хотя многие из них действительно преданно служили России в качестве государственных и военных деятелей, в 1880-е – 1890-е годы в Петербурге всё чаще стали раздаваться голоса противников политики «позитивной дискриминации» (т.е. привилегий для национальных окраин), за которой многие государственные деятели видели угрозу сепаратизма.
Но всё это – в Закавказье. Куда сложнее дело обстояло в тылу России – на Северном Кавказе. Местные мусульманские народности, находившиеся на стадии общинно-родового (лишь некоторые с зачатками феодального) строя, оказали ожесточённое сопротивление новой власти. Если с равнинными (земледельческими) племенами ещё как-то удавалось мирно договориться, то с горскими мирный путь оказался невозможным.
Причин было три. Первая – непризнание никакой власти, тем более иноверческой, кроме власти своих князей или старейшин аула. Вторая – в замкнутости общин и религиозной нетерпимости, разжигаемой мусульманским духовенством. Третья – в том, что одним из основных занятий горцев и едва ли не главной статьёй их дохода были набеги на русские (и не только на русские) земли с грабежами, разбоями и убийствами, уводом скота, захватом пленных с целью выкупа или продажи в рабство. На востоке, к северу от Сунжи и Терека, сёла и станицы страдали от набегов чеченских, ингушских и дагестанских племён, на западе, к северу от Кубани, – от набегов черкесов (этим словом называли и родственных им адыгейцев, абазинов, шапсугов, кабардинцев). Причём работорговля была главной «статьёй экспорта» черкесских князей, а центрами работорговли – турецкие крепости Анапа, Геленджик и Сухум на Чёрном море.
Русские власти не вмешивались в бытовой уклад и в духовную жизнь местного населения, но с бандитизмом и работорговлей смириться, конечно, не могли. Сложность состояла в том, что грабежи, разбои и захват пленных горцы вовсе не считали преступлением. Набеги в их миропонимании являлись не только нормальным способом обогащения, но и настоящим «мужским делом», где можно было проявить лучшие качества – удаль, отвагу, мастерство верховой езды и владения оружием и здесь же – хитрость, коварство и обман. Непокорность и смелость горцев создали вокруг них романтический ореол мужественных свободолюбцев в глазах русских писателей – А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, В.А. Гиляровского и др.
Под иным углом смотрели военные. Генерал А.П. Ермолов писал о кабардинцах: «Никто почти из князей, и лучшие непременно, ни читать, ни писать не умеют. Молодые люди хвастают невежеством, славятся одними разбоями и хищничеством». Он же о чеченцах: «Ниже по течению Терека живут чеченцы, самые злейшие из разбойников, нападающие на линию (сеть русских укреплений – В.Г.). … Чечню можно справедливо назвать гнездом всех разбойников». И он же о земледельцах-акушинцах: «Провинция Акушинская имеет жителей не менее пятнадцати тысяч семейств... Отличительные народа свойства есть добронравие и кроткость. К воровству нет наклонности ни малейшей, праздность считается пороком и одобряется трудолюбие».
Генерал Г.И. Филипсон о черкесах: «Вообще воровство и разбой, как в Древней Спарте, были у черкесов в чести … Это составляет характеристическую черту черкесов. У всех них была общая ненависть к русским и общая жадность к рублям».
Командующие русскими войсками на Кавказе генерал-фельдмаршал И.В. Гудович, после него генералы А.П. Тормасов, затем Н.Ф. Ртищев пытались проводить по отношению к горцам мягкую, дружелюбную политику, проявляли гостеприимство, не жалели денег на подарки. А. П. Ермолов в своих «Записках» отмечал: «В 1812 г. генерал Ртищев, переходя с Кавказской линии к командованию Грузией, возмечтал приобрести спокойствие и покорность чеченцев подарками и деньгами. Вызваны были в Моздок главнейшие из старшин и многие другие, по мнению его, важные люди, им не мало дано было денег...» Однако результаты были не просто нулевыми, а отрицательными – набеги не прекращались и даже усиливались. Миролюбие и подарки горская знать воспринимала как признак слабости, требовала себе всё большего и шантажировала, угрожая силой. Стало ясно, что при таком подходе установить с ними мирные отношения невозможно. Оставался единственный выход – вооружённое покорение.
В 1816 г. командующим Грузинским (с 1820 г. Кавказским) корпусом был назначен герой Отечественной войны решительный генерал А.П. Ермолов: «Кавказ – это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Штурм будет стоить дорого, так поведём же осаду». С 1817 г. он начал планомерное наступление на Чечню и Дагестан, прорубая просеки, прокладывая дороги, устраивая укрепления (в частности, крепость Грозную, ныне город Грозный), не оставляя безнаказанным ни одного набега и грабежа. Этот год считается началом 47-летней Кавказской войны – самой продолжительной войны в русской истории.
Покорение шло успешно, пока с 1825 года среди горцев не начал распространятся мюридизм – внедрённое Персией фанатичное исламское учение, суть которого заключалась в полном самоограничении ради «близости» к Аллаху, в объявлении газзавата (священной войны) неверным и в беспрекословном подчинении вождю (имаму). Поддержку населения мюридизм нашёл в Чечне, Ингушетии и Дагестане, но почти не нашёл в Кабарде и Черкесии. В разжигании ненависти к русским огромную роль сыграло не только воинствующее исламское духовенство, но и персидские, турецкие и … английские эмиссары.
Особое ожесточение война приобрела с 1834 г., когда имамом мюридов стал Шамиль, обладавший харизмой настоящего вождя, однако 1850-е гг. авторитет мюридизма стал падать вследствие трёх причин: 1) провала во время Крымской войны 1853 – 1856 гг. попытки разбить Кавказскую армию с двух сторон – с фронта Турцией, с тыла мюридами, 2) крайней жестокости в отношении своих несогласных соплеменников (выжигание аулов с полным истреблением их жителей) и 3) морального разложения наибов (помощников имама, «полевых командиров»), которые стали присваивать земли разбитых противников (сохранявших верность России), жить в непозволительной роскоши и превращать рядовых мюридов в своих слуг. В 1859 г. Шамиль был взят в плен, а последние очаги сопротивления в Чечне и Дагестане были окончательно подавлены в 1861 году.
Оставалась непокорёнными черкесы, занимавшие северо-западный Кавказ к югу от Кубани с выходом к Чёрному морю. По нему черкесов снабжали оружием Турция и, конечно, Англия (однажды у побережья была захвачена английская шхуна, набитая оружием, что вылилось в крупный международный скандал). «Между восточным и западным [Северным] Кавказом существует та коренная разница, что черкесы, по своему приморскому положению, никаким образом не могли быть прочно закреплены за Россией, оставаясь в своей родной стране. Надобно было вести кровавую, продолжительную, чрезвычайно дорого стоившую войну для того только, чтобы подчинить закубанцев русскому управлению на время мира, в полной уверенности, что первый выстрел в Чёрном море опять поднимет их против нас и обратит в ничто все прежние усилия. Перевоспитать народ есть дело вековое, а в покорении Кавказа главным элементом было именно время, данное нам, может быть, в обрез, может быть, в последний раз для исполнения одной из жизненных задач русской истории», – писал генерал-майор Русской Армии военный историк Р.А. Фадеев.
Это была действительно жизненно важная для России задача – продвижение на юг, до естественной геополитической границы, к северу от которой – агрессивные племена, не воспринимающие никаких мирных договоров и соглашений, за ними – единоверческие народы, нуждающиеся в русской помощи, а к югу от неё – враждебные Персия и Турция, за которыми торчали «уши» Англии. Если бы Россия эту задачу не решила, то Кавказ превратился бы в плацдарм враждебных государств и народов, в постоянную угрозу безопасности России.
Когда Черкесия была покорена, русское командование предложило черкесам два варианта по добровольному выбору – переселение с гор на равнинные земли или переселение в Турцию (о чем с Турцией была договоренность). Причем переселенцам правительство оказывало материальную и организационную помощь. Большинство черкесов выбрало второй вариант, подчеркнём – добровольно выбрало. Оба варианта переселения начали осуществляться в 1864 году. На этом Кавказская война закончилась, но и спустя полтораста лет враждебное отношение к русским осталось: в 1990-е гг. Кабардино-Балкария и Адыгея обратились в Госдуму с призывом признать переселение черкесов геноцидом (что абсолютно не соответствует смыслу этого понятия). К счастью, большинство депутатов Госдумы того времени ещё не потеряло здравого мышления, и признание не состоялось.
Мир на Северном Кавказе, однако, длился недолго. В мае 1877 г., одновременно с началом Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., в Абхазии началось новое восстание. Подстегнул его турецкий десант, высадившийся с оружием для абхазов и захвативший побережье Чёрного моря от Очамчира до Сухума. С приходом подкреплений в августе русские войска побережье освободили, а значительная часть исламского населения Абхазии эмигрировала в Турцию.
Это восстание сдетонировало в Чечне и Дагестане – там начался «Малый газзават», подготовленный Турцией и обеспеченный турецким оружием. Организаторами его были паломники, вернувшиеся в Дагестан из Мекки через Турцию и получившие там инструкции. Планировалось, что удары по Русской Армии на Кавказе будут наноситься с юга турками, с севера горцами с последующим их соединением, но к концу 1877 г. восстание было подавлено, его руководители повешены на площади в Грозном, на следующий год побеждена и Турция, а по итогам войны к России отошла стратегически важная Батумская область, населённая аджарцами (грузинами-мусульманами).
Установившийся мир продолжался почти 40 лет и оказался плодотворным. Единственное исключение – «русская» революция, вызвавшая в 1905 – 1906 гг. армяно-азербайджанскую резню в Баку и Нахичевани (вину за неё и большевики, и либералы, разумеется, свалили на правительство). На Северном Кавказе началось распространение светского образования, открытие больниц, школ, училищ. Первыми образовательными учреждениями были полковые и батальонные школы Кавказской линии (полосы военных укреплений), которые рассматривались как «орудие в насаждении культуры и гражданственности среди присоединённых народов». В них учили детей горцев в возрасте 9 – 14 лет, которых затем принимали на военную или гражданскую службу. Появилась горская интеллигенция, получившая образование в России и тяготевшая к ней. Видные русские учёные вносили большой в клад в изучение и развитие культуры кавказских народов. Были сделаны первые попытки создания национальных письменностей (работа эта была завершена уже в советское время). Постепенно стал ослабевать и замкнутый уклад жизни горцев.
С началом 1-й мировой войны вновь воспрянуло исламское духовенство. Оно стало призывать «весь исламский мир поднять на священную войну против государств Антанты» и пропагандировать идею создания Северо-Кавказского теократического государства под эгидой Турции, союзника Германии. В свою очередь, турками было переброшено в горные районы 60 агентов-офицеров, но основная масса населения сохранила лояльность Империи, а после успехов на Кавказском фронте генерала Н.Н. Юденича эта идея вообще заглохла.
Более того, в 1914 году из добровольцев была создана Туземная («Дикая») конная дивизия из 6-ти полков – Дагестанского, Кабардинского, Ингушского, Татарского, Чеченского и Черкесского, которая успешно воевала на Юго-западном и Румынском фронтах. Только число взятых дивизией пленных вчетверо превысило её численность. Факт создания дивизии тем более ценен, что кавказцев на военную службу не призывали. Правда, как вспоминал А.И. Деникин, «Храбрость её всадников совмещалась с их первобытными нравами и с крайне растяжимым понятием о “военной добыче”, что тяжело отражалось на жителях районов, занятых полками дивизии».
Всё изменил 1917 год. Монархия пала, скрепы государства разрушились, началась война всех против всех и «парад суверенитетов». Горцы воевали с русскими, красные с белыми. Причем горцы быстро сориентировались на красных, которые пообещали «право наций на самоопределение вплоть до отделения», а после расказачивания (1919 г.) фактически выдали им карт-бланш на безнаказанное истребление русских в Терской области и заселение этих земель. Потом создали для них автономии, вдвое увеличив территории Чечни и Дагестана за счёт земель Терского казачества, подарили русские города Грозный (столица Чечено-Ингушетии), Владикавказ (столица Северной Осетии), Петровск, переименованный в Махачкалу (столица Дагестана), Нальчик (столица Кабардино-Балкарии), Баталпашинск, переименованный в Черкесск (столица Карачаево-Черкессии) и т.д.
Горцы вскоре «отблагодарили» большевиков. 23 июля 1925 года секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) А.И. Микоян сообщал секретарю ЦК В.М. Молотову: «Политическое положение в Чечне обострилось, недавно завершившись нападением и убийством красноармейцев. Крайком в полном единодушии с командованием [Северо-Кавказского военного округа] и ОГПУ решили провести операцию по разоружению Чечни и изъятию бандитского элемента». Это был уже действительно чистый бандитизм, без всякой религиозно-идейной подкладки.
Операция была проведена молниеносно, всего за 17 дней, – не только в Чечне и Ингушетии, но и в прилегающих районах Дагестана. Было изъято более 25 тыс. винтовок, около 4 тыс. револьверов и сотни тысяч патронов, арестовано большинство «главарей банд» («полевых командиров», по либеральной терминологии), из них 105 расстреляно. Тогда же выяснилось, что вооружённые банды имели поддержку со стороны высших руководителей автономий. События эти показали, что за прошедшие 60 лет после «замирения» Кавказа менталитет горцев не изменился, и его худшие черты проявляются при первом же ослаблении власти или её национальном «заигрывании».
Вновь на Северном Кавказе воцарился мир, хотя и хрупкий – операции по разоружению проводились ещё не раз, но всё оружие изъять так и не удалось. Из него стали стрелять в спины наших солдат, когда в 1942 году на Кавказ двинулись немцы. Осенью того года фашисты оккупировали Адыгею, Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, часть Северной Осетии, но в ноябре на подступах к Владикавказу были остановлены и разгромлены в ходе Нальчикско-Орджоникидзевской операции.
Что происходило тогда, хорошо известно. Вот некоторые цифры. В Красной Армии воевали 10 тыс. чеченцев и ингушей, а 49,4 тыс. дезертировали (с оружием!), ещё 13,4 тыс. уклонились от призыва. В 1941 – 1944 г. в Чечено-Ингушетии чекистами было ликвидировано 197 банд, 667 бандитов убито, 2762 захвачено, 1113 сдались – в сумме бандитов (фактически, армии вражеских диверсантов в тылу) было почти вдвое больше, чем погибших на фронте чеченцев и ингушей. Столь массовый бандитизм был невозможен без поддержки местного населения. При приближении линии фронта предателями стали нарком внутренних дел ЧИАССР и его заместитель, 4 начальника райотделов НКВД, 2 начальника райотделов милиции, 2/3 секретарей райкомов ВКП(б) и т. д. А ведь ЧИАССР даже не была оккупирована!
Население ЧИАССР доброжелательно встречало заброшенных немецких разведчиков и диверсантов. Немецкий диверсант аварского происхождения А. Сайднуров, намеченный стать гауляйтером Северного Кавказа, на допросе сказал: «Среди чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им. Меня удивляло: чем недовольны эти люди?»
В оккупированном Карачае немцы быстро сформировали «Карачаевский национальный комитет» с большими властными полномочиями, включая передачу ему всей государственной, колхозной и общественной собственности, руководство экономикой, культурой и пропагандой. Комитет участвовал в оккупационных расправах, материально помогал оккупантам, налаживал связи с другими предательскими организациями, с национальными формированиями СС, о чём не стесняясь сообщали местные марионеточные газеты и журналы. Известно, что именно карачаевцы провели немцев горными тропами через Главный Кавказский хребет, а те со спины уничтожили наших защитников перевалов, в т. ч. Клухорского на Военно-Сухумской дороге.
Похожая обстановка сложилась и в Балкарии. «В 1942 г. антисоветские элементы в Балкарии значительно активизировали свою вражескую работу в тылу Красной Армии, создавали бандитско-повстанческие группы, используя бежавших с фронта дезертиров из балкарцев... В балкарских районах ушла в банды и часть руководящих советских и партийных работников... Оккупация немцами большинством балкарцев была встречена доброжелательно... По указке немцев и привезенных ими с собой эмигрантов Шокманова и Кемметова, балкарцы договорились с карачаевцами об объединении Балкарии с Карачаем...», – писал Берия Сталину.
Бандгруппы начали формироваться в Балкарии ещё в 1941 г., а перед приходом немцев они пополнились за счёт 700 дезертиров с оружием. В октябре 1942-го, когда части 37 армии отходили к перевалам, они нападали на подразделения красноармейцев, убивали, захватывали транспорт, оружие и боеприпасы. С бандгруппами уходили в горы руководящие партийные и советские работники районов, а одну из них даже возглавил председатель райисполкома. В Нальчике немцы в составе национального легиона создали балкарский эскадрон. Отступая под ударами Красной Армии, немцы дали задания «полевым командирам» срывать восстановление советской власти и держать оборону, пообещав вернуться весной 1943 г.
Когда в 1943 году Северный Кавказ был освобождён от оккупантов, у Сталина было два варианта – либо судить дезертиров, предателей и пособников врага по военным законам, т.е. расстреливать, либо высылать их вместе с семьями. Вождь выбрал гуманный вариант: осенью 1943 г депортировали в Среднюю Азию и Казахстан карачаевцев, в феврале-марте 1944-го – балкарцев, чеченцев и ингушей. а в опустевшие сёла были организованно переселены лакцы, аварцы, даргинцы, осетины, а также русские из разорённых войной мест (в ходе депортации было изъято более 20 тыс. единиц стрелкового оружия).
Распространено мнение, что в большинстве пострадали невинные люди, но это далеко не так. Сам менталитет горцев подразумевает круговую поруку внутри общины, «все за одного», а потому в большей или меньшей степени в преступлениях было замешано всё население. Если бы местные «общества» не поддерживали бандитов и предателей, они бы сдали их властям. Заметим, что адыгейцы, черкесы, осетины и кабардинцы (за исключением 2 тыс. запятнавших себя кабардинцев), находившихся в оккупации, не пострадали. Очевидно, для этого не было оснований.
Причем депортированным кавказцам выдавали продукты питания, беспроцентные ссуды на строительство домов на новом месте с рассрочкой на 7 лет и по корове каждой семье. Слышал ли кто-нибудь о подобном внимании в 1929-1933 годах к ссыльным русским «кулакам»? И слышал ли кто-нибудь, чтобы их дети и внуки требовали от государства возвращения отобранной земли, домов и имущества? Ныне либералы стенают о том событии. Их, видимо, больше устраивал бы первый вариант, расстрельный. И эти же либералы уклоняются от простого вопроса: почему были депортированы не все горские народы, даже из числа находившихся в оккупации?
В 1956 году Н.С. Хрущёв ослабил ограничения для депортированных кавказцев. Кстати, снятие ограничений не коснулись крымских татар (видимо, потому, что по воле «вождя» Крым был уже отобран у РСФСР и передан УССР, а там татар иметь не захотели). Этот «миролюбец» никому не желал зла (правда, часто он вначале делал, а потом думал), но как-то само собой получилось, что депортированные, в нарушение всяких приказов и постановлений, стали массово возвращаться на родную землю и изгонять оттуда пришельцев, официально поселённых властями. Начался новый беспредел, по сути – террор русского населения и его бегство. Вот только один пример (из докладной записки в ЦК от 4 июля 1957 года): «…чеченцы и ингуши ведут себя вызывающе, допускают самоуправство, хулиганства, избиения и убийства (“допускают” убийства! – В.Г.) местных жителей».
26 августа 1958 года произошло очередное убийство чеченцами русского, рабочего химзавода в Грозном (русское население города составляло тогда 78%). Грозненцы не выдержали: в тот же вечер стихийно собралась огромная толпа людей на центральной площади, а на следующий день состоялась демонстрация протеста – люди колонной прошли по городу и направились к обкому партии, звонить в Москву. Результат был ожидаем: нашли двух «зачинщиков» – участника войны, отца троих малолетних детей рабочего В.Е. Исаева (произносил речь на митинге) и инженера Г.М. Шваюка (написал текст резолюции митинга) – и посадили каждого на 10 лет «за организацию беспорядков». То есть проблему решать не стали и фактически дали «добро» на дальнейший произвол в отношении русских. Видимым результатом стало сокращение русского населения в Чечено-Ингушетии с 49% в 1959 г. до 23% в 1989 г.
Нарыв прорвало в 1990-е годы, когда новая российская власть с помощью СМИ делала всё возможное, чтобы возбудить национал-сепаратизм и русофобию в автономиях России – Якутии, Туве, Горном Алтае, Татарстане, Башкирии и так далее и, конечно же, на Северном Кавказе. Эти события происходили на наших глазах, останавливаться на них не будем. Скажем только, что в результате переворота «правоверного» коммуниста генерала Дудаева, провозглашения «Независимой Ичкерии» и русского погрома (фактически геноцида) в Чечне и Ингушетии русских осталось 1,2%. В Дагестане – чуть больше: 3,2%. Т.е. в этническом отношении эти три республики уже готовы к отделению от России (вместе с исконно русскими землями, составляющими почти половину их территории).
Ныне в северокавказских республиках, кажется, наступил мир. Даже Р. Кадыров признал, что без России Чечня жить не может. Вот только вопрос: чем вызвано это признание? Политическим прозрением или астрономическими суммами, которые Москва даёт Чечне и др. северокавказским автономиям за счёт бедствующих русских губерний? И не изменится ли ситуация, если выплаты дани прекратятся?
Мира и покоя нет только в самой России. По форме нейтральные, а по сути антирусские 282-я и 280-я статьи УК РФ и покровительство нацменам со стороны правоохранительных органов привели к многочисленным преступлениям северо-кавказцев в отношении русских людей, включая убийства, изнасилования и групповые избиения. И даже массовые акции русского протеста, прошедшие в 2010 и 2013 гг. в Москве и десятках других городов, положения не изменили, если не считать того, что уголовным преследования подверглись только участники этих акций, а в СМИ перестали указывать национальности преступников.
В Закавказье после крушения монархии абхазы, грузины, армяне и азербайджанцы сразу же захотели отделиться от России и создали свои «демократические республики», поначалу в виде Закавказской федерации, которая быстро развалилась из-за взаимных обвинений, склок и вооружённых разборок, особенно жестоких между азербайджанцами и армянами. По окончании гражданской войны и интервенции Турции и Англии (куда без неё!) за дело взялись большевики: установили советскую власть и создали Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику (ЗСФСР), в которой грызня не прекращалась и потому в 1936 г. по новой Конституции её разделили на Грузинскую, Армянскую и Азербайджанскую республики (включив Абхазию в состав Грузии). Название «Азербайджан», говорят, было придумано Троцким в 1921 г. по аналогии с названием иранской провинции, до этого азербайджанцев называли татарами.
Все эти республики, как и северо-кавказские автономии, находились на иждивении России: в наибольшей степени – Грузия (расходы её бюджета в 5 раз превышали доходы, не считая искусственно завышенных цен на главную статью её вывоза – сельскохозяйственную продукцию и вина), в наименьшей – Азербайджан (поскольку был главным источником нефти в СССР в 1920-е –1940-е гг.). За счет России в них были построены все промышленные предприятия, метрополитены в столицах, объекты соцкультбыта и пр., и пр., и пр.
То, что советская власть Россию обирала, от населения СССР скрывалось. Потому, например, грузины высокий жизненный уровень в Грузии вполне искренне считали исключительно своей заслугой и потому даже в быту разговаривали с русскими высокомерно-снисходительно (хотя, если были у тех в служебной, научной или иной зависимости, проявляли глубокую почтительность). Был и ещё один минус. Закавказье представляло собой очаг, раковую опухоль коррупции, после смерти Сталина пустившей метастазы в Москву, а потом и везде.
После развала СССР закавказские республики провозгласили себя независимыми государствами и, разумеется, сразу же обвинили Россию в колониализме, в унижении национального достоинства и в разграблении национальных богатств, а Грузия (З.Гамсахурдиа, М. Саакашвили) и Азербайджан (А. Эльчибей) стали проводить открытую политику ненависти к русским. Лишь армянские руководители были поосторожней, понимая, что без России на первых порах придётся тяжело. В итоге с 1989 по 2010 г. русское население в Грузии сократилось в 13 раз, в Азербайджане в 3 раза (это не считая русских, бежавших в Россию после погрома в Сумгаите в 1988 г.). Не сократилось только в негостеприимной Армении, где инородцев, даже в советское время, никогда не было больше 3%.
В параде суверенитетов приняли участие также Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах, что привело к Грузино-абхазской (1992 – 1993), Грузино-южноосетинской (1992 – 1993) и Армяно-азербайджанской (Карабахской, 1992 – 1994) войнам. России пришлось вступать в роль арбитра и вводить свои миротворческие войска, а в 2008 году – защищать южных осетин от агрессии Грузии.
Что имеем сегодня? Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией. Азербайджан стал демонстративно рвать связи с Россией, ориентироваться на Турцию и говорить с Россией наглым тоном (впрочем, Азербайджан далеко не единственный). Армения, после того как Россия отказалась проливать кровь за Нагорных Карабах, заняла прозападную позицию и заключила с США договор о стратегическом партнёрстве – по сути, антироссийский договор. Даже абхазам, сидящим сегодня на шее России, не понравились намерения вложить средства в развитие курортного дела, и они свергли дружественное России правительство Абхазии, при этом бесцеремонно потребовав вернуть им бесплатные поставки электроэнергии.
Это – по ту сторону Главного Кавказского хребта. По эту сторону… В России живёт армян больше, чем в Армении, грузин – то ли полмиллиона, то ли миллион, точно не известно (в самой Грузии 3,2 млн.), азербайджанцев – порядка 3-х (по др. оценкам 4-х) млн., в т. ч. 700 тыс. только в Москве (в самом Азербайджане 8,2 млн.). Почти все они имеют второе (российское) гражданство и занимаются бизнесом – легальным, нелегальным или (особенно азербайджанцы) криминальным, перекачивают миллиарды из России в свои республики, сбившись в плотные этнические общины с большой долей ОПГ и поделив между собой сферы деятельности. Многие из них столь же вызывающе ведут себя по отношению к русским, как и северокавказцы, будучи твёрдо уверены, что диаспора их защитит. И надо сказать, этнических конфликтов между грузинами, армянами, азербайджанцами (таджиками, киргизами и т.д.) в России практически не происходят – вроде как между союзными оккупационными войсками.
Итак, дружбы народов не получилось. Дружба была только у фронтовиков. Звания Героя Советского Союза были удостоены 106 армян, 90 грузин, 43 азербайджанца, 33 осетина, 29 дагестанцев, 8 кабардинцев, 6 адыгейцев, 5 чеченцев, 2 балкарца (великороссов – 8160). Были отдельные периоды мирного сосуществования в царское время да совсем немножко в сталинскую эпоху, и только.
Конечно, крайне отрицательную роль сыграло разделение Кавказа большевиками на национальные автономии и стремление заставить кавказцев жить по законам «научного коммунизма», но это далеко не единственное. Не менее важно то, что большинство кавказских, особенно северокавказских народов не только не вписывается в Русский мир, но и в европейскую цивилизацию вообще. Никакие, даже самые астрономические вливания Петербурга, а затем Москвы в экономическое, социальное и интеллектуальное развитие не изменили ни менталитета северокавказцев, ни их, мягко говоря, недружелюбия к русскому народу. «Симбиоза» этносов (по Гумилёву) не получилось, а учитывая, что русский этнос ныне находится в фазе «надлома» (упадка), и не получится.
С Закавказьем мы расстались – наверное, навсегда. Горевать не будем. По сравнению с потерей исконно русских территорий – Новороссии (с Одессой, Николаевом, Криворожьем, Днепропетровском), Харьковщины, земель Уральского казачества, Южной Сибири и Рудного Алтая (ныне именуемых Северным и Восточным Казахстаном) это не столь большая потеря. В чём-то даже хорошо – меньше нахлебников.
Плохо то, что закавказские государства стали, мягко говоря, явно недружественными. И немалая вина в этом Кремля, который в своё время, посылая проклятья советскому прошлому, приветствовал и проклятья автономий, в упор не видя, что это – проклятья России, проклятья русскому народу. На все антирусские выпады, начиная со СМИ и кончая школьными учебниками, ни российский МИД, ни российские послы в закавказских республиках ни разу даже не заявили протеста, не говоря уже о применении экономических санкций (то же и в отношении среднеазиатских республик). Ещё хуже то, что эти государства могут стать плацдармом откровенно враждебных России сил – от Турции до Англии и НАТО. С учётом всего этого придётся избавляться от явного излишества закавказских мигрантов – и чем раньше, тем лучше.
Что касается Северного Кавказа, то затишье там временное и неустойчивое, основанное на личных взаимоотношениях Кадырова и Путина и продолжающееся до тех пор, пока оба они у власти. При нарушении сложившегося равновесия Северный Кавказ, опутанный клубками противоречий, взорвётся, и притаившиеся до поры до времени тёмные силы вновь выйдут на поверхность, как это уже было в 1920-е, 1940-е и 1990-е годы. При этом нельзя забывать особенностей менталитета горцев (плохо совместимого с русским менталитетом) и того, что у Кадырова в прямом подчинении есть 25-тысячная армия, оснащённая современным оружием и фактически неподконтрольная Минобороны, МВД и Росгвардии.
Чтобы обеспечить мир и порядок в России и целостность её оставшейся территории, нужно заставить всех граждан страны жить по одним государственным законам, независимо от национальности, религии и обычаев, и создать равные социально-экономические и правовые условия областям, краям и автономиям. А чтобы заставить, нужна политическая воля власти. Но этого мало.
Прежде всего, необходимо прекратить политику дискриминации и унижения вымирающего русского народа. Эта политика была начата в 1918 году большевиками (вспомним не прекращавшиеся вплоть до 1934 г. завывания вождей РКП(б) – ВКП(б) об угрозе «великодержавного русского шовинизма») и продолжалась все годы советской власти, с перерывом на 1941 – 1945 гг. В 1990-е годы рыночные демократы перевели её на более «высокий» уровень – до прямых оскорблений русского народа вплоть до обвинения его в фашизме. Русские стали стесняться называть себя русскими.
С 2000-х годов политика дискриминации приобрела новую целенаправленность, которую иначе, как замещением в России русских мигрантами и созданием последним «режима наибольшего благоприятствования», не назвать. Ведь, если в стране нехватка рабочих рук, вопрос решается чётко и ясно, как он решён во многих странах мира: конкретные компании дают заявки на конкретное число мигрантов и на конкретный срок работы, обеспечивают их жильем на время пребывания и несут за них определённую ответственность.
Если не вернуть русский народ в такое же положение, которое он занимал при царях, когда инородцы считали за честь называться русскими, прочного мира и покоя в России не будет. Царские власти хорошо понимали, что русские – это основа государства, его фундамент и несущий каркас. Современные власти понимать этого пока не хотят.
Валерий Васильевич Габрусенко, публицист, кандидат технических наук, доцент, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств
.jpg)
