«Согласно классификатору Росстата, в российской экономике насчитывается около сотни отраслей, производящих разные товары и оказывающих всевозможные услуги. Отдельные из них группируются в сектора экономики. Масштабы отраслей и секторов оцениваются, прежде всего, с помощью показателя их доли в создании валового внутреннего продукта (ВВП)», – пишет в статье «Зачем внешнюю торговлю отдали на откуп Минэкономразвития?» д.э.н., профессор, председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова Валентин Юрьевич Катасонов. Статья опубликована на сайте РЭОШ.
«По данным Росстата, в 2023 году самым крупным сектором российской экономики была обрабатывающая промышленность с долей 13,7% ВВП. На втором месте стоит торговля (внутренняя — оптовая и розничная) — 13,4%. Далее следуют: добывающая промышленность — 12,4%; операции с недвижимым имуществом — 10,3%; транспорт (включая хранение) — 6,9%; строительство — 5,0%; сельское хозяйство (с включением рыбного и лесного) — 3,7% и т. д.
Но есть еще один сектор российской экономики, который не включается в список тех, которые создают ВВП. Это сектор, который, как написано в методических документах Росстата, а также в учебниках по экономике, общественный продукт не создает, он его перераспределяет.
Этот сектор часто обозначают аббревиатурой — “ВЭД”. Что означает “внешнеэкономическая деятельность”. Иногда еще этот сектор называют “внешнеэкономический комплекс” (“ВЭК”). Применительно к России это почти исключительно экспорт и импорт товаров и услуг», – пояснил автор.
«Росстат оценивает масштабы сектора ВЭД с помощью ряда показателей, в том числе показателя величины экспорта и импорта по отношению к ВВП. И вот каковы значения величины экспорта России к ВВП за последние годы (%): 2018 г. — 30,8; 2019 г. — 28,5; 2020 г. — 25,5; 2021 г. — 30,0; 2022 г. — 27,6; 2023 г. — 23,5.
По импорту значения относительного показателя были следующими (%): 2018 г. — 20,7; 2019 г. — 20,8; 2020 г. — 20,4; 2021 г. — 20,6; 2022 г. — 15,1; 2023 г. — 19,1.
Таким образом, если ранжировать сектора российской экономики по их относительным показателям (проценты ВВП), то оказывается, что ВЭД — самый крупный сектор. Даже если мы будем измерять сектор ВЭД с помощью показателя чистого экспорта (превышение экспорта над импортом), то и в этом случае он оказывается в числе крупнейших секторов экономики. Относительная величина чистого экспорта России была следующей (% ВВП): 2018 г. — 10,1; 2019 г. — 7,7; 2020 г. — 5,1; 2021 г. — 9,4; 2022 г. — 12,5; 2023 г. — 4,4.
Примечательно, что у большинства секторов российской экономики есть министерства и ведомства, которые их контролируют, регулируют, направляют. У обрабатывающей промышленности — Минпромторг; у добывающей промышленности — Министерство энергетики и Министерство природных ресурсов; у строительства — Министерство строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации; у транспорта — Министерство транспорта; у оптовой и розничной торговли — опять Минпромторг; у сельского хозяйства — Министерство сельского хозяйства. Плохо или хорошо управляются сектора российской экономики соответствующими ведомствами, — уже другой вопрос. По крайней мере, понятно, кто ответственный за сектор», – сказано в публикации.
«А кто курирует, регулирует и направляет крупнейший сектор российской экономики, называемый “ВЭД”? Большой вопрос. Это тот случай, который можно назвать известной фразой: “У семи нянек дитя без глазу”. Как ни парадоксально, но я насчитал (по памяти, не прибегая к справочной литературе) ровно семь “нянек”, которым поручено присматривать за ВЭД: Минэкономразвития, Минпромторг, Банк России, Минфин, Федеральная таможенная службы (ФТС), Росфинмониторинг, Федеральная налоговая служба (ФНС). Но у всех этих семи “нянек” есть еще куча других “детей”, причем гораздо более важных, чем ребенок под ником “ВЭД”. Последнему они уделяют время и внимание по остаточному принципу.
Одним словом, российский дитя “ВЭД” проводит жизнь без “мамы”. А она нужна, причем действительно ответственная “мама”. Зовут эту “маму” “министерство внешней торговли”.
Напомню, что в Советском Союза подобное ведомство было. Идея такого ведомства была заложена еще в декрете СНК от 22 апреля 1918 года “О национализации внешней торговли”.
Согласно декрету, непосредственное государственное руководство внешней торговлей поручалось Народному комиссариату торговли и промышленности, переименованному в 1920 в Народный комиссариат внешней торговли РСФСР. На базе этого ведомства в 1923 году был создан Наркомат внешней торговли СССР. После Великой Отечественной войны Наркомат внешней торговли СССР был переименован в Министерство внешней торговли СССР (МВТ)», – напомнил профессор.
«В 1988 году, в ходе горбачевской перестройки, Министерство внешней торговли было окончательно упразднено и закончило самостоятельное существование. МВТ с Государственным комитетом СССР по внешнеэкономическим связям (ГКЭС СССР) были объединены в Министерство внешнеэкономических связей (МВЭС) СССР. Министерство просуществовало до прекращения существования СССР в декабре 1991 года.
Постановлением Правительства РСФСР № 50 от 18 декабря 1991 года материальная база МВЭС СССР на территории России и за рубежом передана в ведение Комитета внешнеэкономических связей (КВЭС) РСФСР (в составе Министерства иностранных дел РСФСР). Указом президента России от 22 февраля 1992 года № 175 КВЭС был реорганизован в Министерство внешних экономических связей (МВЭС) Российской Федерации, которое в 2008 году ликвидировали. Его функции были переданы вновь созданному Министерству промышленности и торговли. А в последнем функции управления внешней торговлей растворились почти без остатка…
21 год назад Дума приняла Федеральный закон “Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности” от 08.12.2003 N 164-ФЗ. Закон очень объемный, всего 13 глав и 54 статьи. Но очень аморфный и декларативный. Одни лишь “основы”, но никакой конкретики. Вот, например, статья 6 “Полномочия федеральных органов государственной власти в области внешнеторговой деятельности”.
В статье 14 пунктов, но она так и не называет те федеральные ведомства, которые прямо или косвенно несут ответственность за управление экспортом и импортом. Не буду читателя погружать в подробности данного закона, в том числе статьи 6. Но по факту все те полномочия и функции, которые прописаны в 14 пунктах статьи 6, оказались растащенными по разным министерствам и ведомствам, часть из которых я выше назвал.
Говорят, что автомобилем нельзя управлять в четыре руки, опасно для водителей, пассажиров и окружающих. А тут сложной машиной под названием “ВЭД” управляет такое количество водителей. Опасно!», – подчеркнул автор.
«Иногда Минэкономразвития делает вид, что именно это министерство является главным в команде тех “нянек”, которые якобы “управляют” ВЭД. Ведомство даже воображает, что оно разрабатывает какую-то стратегию развития внешней торговли России.
Но то, что выходит из недр этого ведомства под названием “стратегия ВЭД”, представляет собой смесь прогнозов и благих пожеланий. Вот, например, на сайте Минэкономразвития очень броский документ: “Владимир Ильичев: внешнеэкономическая стратегия России строится на диверсификации экспорта”.
На самом деле это пересказ выступления заместителя руководителя министерства В. Ильичева на международном экспортном форуме “Сделано в России”, который 19−20 октября 2023 года проходил в Москве. “Мы против того, чтобы замыкаться на каком-то одном, двух-трёх рынках, — резюмировал замминистра. — Стратегия сотрудничества России с внешнеэкономическими партнерами будет гораздо более устойчивой, если будет строиться на диверсификации экспорта, увеличении доли несырьевых и неэнергетических товаров, а также на поставках высокотехнологичной продукции. Отсутствие диверсификации с Евросоюзом, как мы помним, привели к сильнейшей взаимозависимости и проигрышу всех сторон”.
Это не стратегия, а набор благих помыслов. У Минэкономразвития нет ни полномочий, ни реальных рычагов, с помощью которых можно управлять внешней торговлей. Да, в составе Минэкономразвития есть подразделение с очень многообещающим названием: “Департамент развития и регулирования внешнеэкономической деятельности”. Но для справки отмечу, что в этом министерстве аж 37 департаментов. И у всех очень серьезные вывески», – отметил экономист.
«Минэкономразвития занимается всем и ничем. Это министерство — что-то наподобие “ночного сторожа”, который из своего укрытия наблюдает, что происходит в российской и мировой экономике (напомню, что термин “ночной сторож” — из лексикона либералов, которые считают, что государство не должно вмешиваться в экономику, ограничиваясь функциями военно-полицейскими и судейскими).
Почему-то, изучая материалы сайта Минэкономразвития, относящиеся к тематике ВЭД, я вспоминаю басню А.И. Крылова “Муха и дорожные”.
Напомню, что в басне некая муха сопровождала экипаж и при этом непрерывно жужжала. Экипаж попадал на трудные участки дороги, но лошади и кучер с большим напряжением преодолевают эти участки. Когда экипаж выезжает на ровную дорогу, то муха восклицает, что это произошло исключительно благодаря ее усилиям. Как всегда, басня Крылова кончается “моралью”: “Куда людей на свете много есть, // Которые везде хотят себя приплесть // И любят хлопотать, где их совсем не просят”.
Спрашивается: а зачем нужно централизованное управление внешней торговлей? Да хотя бы для того, чтобы сбалансировать экспорт и импорт. Выше я уже приводил цифры, из которых видно, что российский экспорт серьезно превышает импорт. И это превышение хроническое. Оно фиксируется все годы существования Российской Федерации (в отдельные годы оно оказывалось даже двукратным).
Суммарное превышение российского экспорта над импортом только за последние двенадцать лет (2012−2023 гг.), согласно данным Банка России, составило примерно 2 триллиона долларов (точная цифра — 1.995,7 млрд долл.).
Для сравнения отмечу, что параметры федерального бюджета Российской Федерации на 2024 год в валютном эквиваленте следующие: доходы — 379,1 млрд. долларов; расходы — 396,3 млрд. долларов; дефицит — 17,2 млрд. долларов.
Итак, внешнеторговый профицит за 12 лет оказался эквивалентным примерно пяти годовым бюджетам Российской Федерации образца 2024 года. У России государственный бюджет становится уже хронически дефицитным. И власти воспринимают это чуть ли как ни норму. Достаточно парадоксальная ситуация: торговый баланс имеет гигантский профицит, а государственный бюджет сводится с дефицитом», – сказано в статье.
«Я слышал много заявлений с высоких трибун (например, на Питерском международном экономическом форуме), что, мол, России следует и дальше наращивать свой экспорт. Это возводится чуть ли ни в ранг национальной идеи и национальной стратегии. Про импорт говорят гораздо меньше. Я полагаю, что причина этого в том, что тема импорта скользкая, она сопряжена с малоприятной для чиновников темой импортозамещения.
Настоящего импортозамещения как не было, так и нет. Потому что для настоящего импортозамещения нужна стратегия. Стратегия экономического развития Российской Федерации. Которая, кстати, предусмотрена Законом о стратегическом планировании 2014 года. Прошло уже десять лет со времени принятия закона, а стратегии экономического развития так и не принято. Настоящее импортозамещение должно было бы стать важнейшей стратегической целью. И для ее достижения следовало бы восстановить в стране единый народнохозяйственный комплекс (ЕНХК), который существовал в СССР.
Создание ЕНХК в Советском Союзе происходило в 30-е годы (это называлось индустриализацией страны). Фундаментом ЕНХК должны были стать производства средств производства (группа отраслей “А”). А для этого в 30-е годы Наркомат внешней торговли организовал массированные закупки на мировом рынке машин и оборудования, прежде всего станков и КПО (кузнечнопрессового оборудования). Был определенный алгоритм, а точнее директивный план проведения индустриализации (то, что сегодня называется бесцветным словом “импортозамещение”).
Была ярко выраженная импортная мобилизация, которая выражалась в том, что все валютные ресурсы страны направлялись на закупки именно машин и оборудования (выражаясь нынешним языком, инвестиционных товаров).
Сегодня такой импортной мобилизации и поныне нет. Приведу некоторые цифры. Согласно официальной статистике у нас почти половина всего импорта приходится на такую группу товаров, которая называется “Машины, оборудование и транспортные средства”). Так, в 2021 году на указанную группу пришлось 48,6% всего товарного импорта России.
А теперь давайте посмотрим на структуру импорта за тот же год по назначению товаров. На инвестиционные товары пришлось лишь 29,0%. А вот на товары личного потребления — 31,3%; на продукцию промежуточного назначения (сырье, полуфабрикаты, детали и проч.) — 39,7%. Мягко выражаясь, странная структура импорта. Получается, между прочим, более 40% импорта по группе “Машины, оборудование и транспортные средства” приходится на товары личного потребления. То, что по идее должно было уже давно производиться внутри страны», – подчеркнул профессор.
«В качестве иллюстрации назову некоторые цифры: импорт металлорежущих станков (то, с чего должно начинаться настоящее импортозамещение) в 2021 году составил всего 787,7 млн долл. Это всего лишь 0,27% всего российского импорта. А вот импорт легковых автомобилей равнялся ровно 8 млрд долл. Т.е. более чем на порядок превысил импорт станков.
В общем, в российской внешней торговле надо наводить порядок. И начинать надо с импорта. Импорт должен быть таким, чтобы он позволил действительно провести в кратчайшие сроки импортозамещение. Т.е. ставка должна быть сделана на импорт инвестиционных товаров, особенно тех, с помощью которых можно запустить отечественное производство средств производства. Без этого все разговоры о восстановлении национального суверенитета превращаются в пустую болтовню. Ну а для валютного обеспечения такого целевого импорта необходим экспорт. И валютная выручка от экспорта должна полностью направляться на импортные закупки.
Иными словами, торговый баланс должен быть уравновешенным. А для управления этим сложным хозяйством, называемым “ВЭД”, необходимо восстановление министерства внешней торговли. Со своими полномочиями и, естественно, своей ответственностью», – заключил Валентин Катасонов.
