Михаил II – был ли он Императором Всероссийским?

История России величава,

Но столь к трагедиям беспечна!

В ней власть обычая и сила права

За правду бьются бесконечно.

Вопрос, вынесенный в заголовок этой статьи, имеет не одно лишь историческое значение, но прямо относится к нашей политической действительности. Он определяет легальную основу российской государственной власти. Если Великий Князь Михаил Александрович так и остался великим князем, то монархию в России можно признать упразднённой до решения Учредительного собрания. Если же он, после отречения Государя Николая Александровича стал Императором Всероссийским, то существование нашей республики может быть законным только после упразднения монархии, которого не произошло. Поэтому для республиканцев очень важно настаивать на том, что Вел. Кн. Михаил Александрович отказался (отрёкся) от престола. В этом случае можно настаивать на упразднении российской монархии. Посмотрим же, какая из позиций более основательна. Сделаю оговорку, что в этой статье не буду касаться вопроса о законности отречения Императора Николая II от Престола за себя и за сына, приняв это за факт.

Факты революционного насилия. Отмечу, что в советской историографии Акт 3 марта 1917 года именовался отречением. Собственно под этим названием «Акт отречения от престола великого князя Михаила Александровича» он хранился в архивах (до 1966 года в ЦПА ИМЭЛ при ЦК КПСС, затем в ЦГАОР СССР, теперь в ГА РФ: Ф. 601. Оп. 1. Д. 2100а. Л. 7). Эту традицию утверждали сами участники антимонархического заговора. Как сказал А.Ф. Керенский уже 8 марта в интервью газете «Утро России», «Акт отречения Михаила Александровича мы решили обставить всеми гарантиями, но так, чтобы отречение носило свободный характер». Из этого следует, что один из лидеров Февральского заговора считал Михаила Александровича Великим Князем, а его Акт – отречением. Это мнение передалось обществу в целом. И то верно: не будет же обыватель разбираться в политических тонкостях: не взял власть, значит отрёкся. Этим мнением оказались захвачены и некоторые монархисты. Как писал о тех днях русский философ, политик, правовед, С.Е. Трубецкой, «в сущности, дело было в том, чтобы Михаил Александрович немедленно принял передаваемую ему Императорскую Корону. Он этого не сделал. Бог ему судья, но его отречение по своим последствиям было куда более грозно, чем отречение Государя, – это был уже отказ от монархического принципа… в своем акте отречения он, совершенно беззаконно, не передал Российской Императорской Короны законному преемнику, а отдал ее... Учредительному собранию. Это было ужасно!» И действительно ужасно, читать такое у правоведа, словно не разбирающегося в монархических принципах государственной власти. «Передал Корону Учредительному собранию» - эта фраза иллюстрирует, что её автор обладает смутными представлениями о монархической государственности.

Посмотрим, однако, на сопроводительную надпись к Акту 3 марта, которую сделал на отельном листе для заседания Временного Правительства вечером того же дня участник событий В.Д. Набоков: «Акт об отказе В. К. М. Ал. от восприятия Верховной власти и о признании им всей полноты власти за Временным Правительством, возникшим по почину Гос. Думы». Собственно в современной литературе этот Акт уже часто и называют либо актом об отказе от верховной власти, либо актом об отказе от престола.

Другой позиции придерживался сенатор и гофмейстер Высочайшего Двора Н.Н. Корево. В 1922 г. в работе «Императорский Всероссийский Престол» он писал: «В марте 1917 года преемство Верховной Императорской Власти было прервано. Под давлением революционного насилия, которому были чужды широкие народные массы, и под гнетом военной измены, состоялся 2 марта акт, в котором Государь Император Николай Александрович… отрекся от Престола и сложил с Себя Верховную Власть.

Восшедший, в силу акта 2 марта, на Престол Великий Князь Михаил Александрович, хотя и отказался 3 марта 1917 года от восприятия Верховной Власти, впредь до установления в учредительном собрании образа правления и новых основных законов Государства Российского, но от Престола expressis verbis не отказался, признал за собою непосредственное, помимо Законного Наследника, право на преемство Престола и дал санкцию на созыв учредительного собрания». Как видим, Н.Н. Корево признаёт Великого князя восшедшим на Престол.

Известный правовед и теоретик монархии М.В. Зызыкин писал в 1924 году: «Когда Император Николай II 2 марта 1917 г. отрекся за себя от Престола, то акт этот юридической квалификации не подлежит и может быть принят только как факт в результате революционного насилия... [Вел. Кн. Михаил Александрович] также сделался жертвой революционного насилия… Он, напротив, заявил, что готов принять Престол, но не в силу Основных Законов, от чего он expresis verbis отказался, а в силу права революции, выраженного через учредительное собрание по известной четыреххвостке». Автор этих строк, будучи убеждённым монархистом, считал Великого Князя Престол не принявшим, но и не отказавшимся от него.

Юристы и публицисты, сходясь в том, что отречение Николая II и отказ Михаила Александровича являются актами, нарушающими Основные законы Российской Империи, по-разному интерпретируют события передачи престола. Одни считают, что великий Князь принял Престол, другие – что отказался, третьи – что отрёкся. Мне представляется неконструктивным вдаваться в эту полемику, которая нас потопит в трясине революционных событий. Здесь нужно поступить решительно: либо полностью отвергнуть эти Акты как совершенные под революционным принуждением, либо принять их за свершившийся факт. В первом случае мы попадаем в совершенную юридическую неопределённость, хотя и благородную. Неясно, что делать в условиях полного юридического разрыва с Российской республикой – мы попадаем как бы в параллельное политическое пространство, и нам остаётся либо, как в своё время Княжна Крови Вера Константиновна взяла нансеновский паспорт, выйти из гражданства своей страны и стать апатридами, либо встать на путь гражданского противостояния. Второй путь, напротив, открывает политические возможности, для понимания которых следует чётко представлять, что собою представляет монарший Престол.

Монарший Престол. В народном сознании Престол отождествляется с троном во дворце, как зачастую в храме место присутствия Всевышнего – с престолом за царскими вратами. Думая так, обычный человек понимает фразу «взойти на престол» как прийти во дворец, взять регалии и сесть на трон. В действительности монарший Престол есть социальное положение, самое высокое, какое может быть в обществе. Высота этого положения выражается в следующих привилегиях:

1. Право на монарший титул – в данном случае Императора Всероссийского. Это происходит автоматически по факту кончины предыдущего монарха либо его отречения, либо распоряжения о передаче престолонаследия. Первый вариант есть нормальный порядок Павловского Акта о престолонаследии 1797 года, второй – тот, с которым мы имеем дело, третий соответствует Указу Петра I 1722 года о наследии Престола.

2. Права на Верховную власть, т.е. на полноту законодательной, судебной и исполнительной власти. Внешне это устанавливается принятием всенародной присяги.

3. Право на божественную санкцию Верховной власти – установление сыновнего союза Государя с Всевышним через покорение Его воле. Внешне это выражается в процедурах миропомазания и коронации.

Эти при монарших права связаны друг с другом. В некоторых случаях внешние формы могли опускаться. Так, в Московской Руси присяга (крестное целование) не была всеобщей, прусские короли, начиная с Фридриха Вильгельма I, из соображений экономии не короновались, ограничиваясь принятием присяги и использованием регалий в торжественных случаях. Любопытно, что не короновались и германские кайзеры. По немецкому примеру откладывал коронацию до войны с Датским королевством и наш Государь Петр III, что не мешало ему пользоваться императорским титулом и Верховной властью. Впрочем, его решение в России, где внешней форме общественных явлений придаётся повышенное значение, нельзя признать удачным. В норме Государь обязан воспользоваться всеми правами, которые даёт монарший Престол. Рассмотрим с этой точки зрения Акт 3 марта 1917 года.

Воззвание Императора Всероссийского Михаила II. Проанализируем воззвание по абзацам.

1. «Тяжкое бремя возложено на Меня волею Брата Моего, передавшего Мне Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных». Здесь прямо говорится, что Престол передан. Это состоявшийся факт. Николай II, назван Братом с заглавной буквы, что отмечает самодержавную волю, выраженную в передаче Престола. Все личные местоимения, относящиеся к автору воззвания, даны с прописной буквы. Так имеют право в официальных документах именовать себя только Государь и члены его семьи. Неважно, считали заговорщики Михаила Александровича Государем или нет. Важно то, что этими словами, находясь под угрозой насильственной смерти, Он смог реализовать своё право на императорский титул. Он стал Императором Всероссийским Михаилом Вторым.

2. «Одушевленный единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твёрдое решение в том случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием чрез представителей своих в Учредительном Собрании установить образ правления и новые основные законы Государства Российского». В этом абзаце перед нами сложноподчиненное предложение, в котором, как известно, придаточная часть зависит от главной. В главной части сказано ясно: «Я принял решение восприять Верховную власть», т.е. Государь говорит о том, что он готов реализовать своё следующее монаршее право – право на полноту власти. Если бы далее не следовало иных слов, то на следующий день Империю необходимо было привести к присяге новому Государю и готовиться к коронации. Однако в придаточной части дано условие, при котором это станет возможным – народ должен «установить образ правления и новые основные законы (конституцию)». Подчеркну: это условие не народ выдвигает, а Государь ставит перед народом в интересах блага Отечества. В дальнейшем Учредительное собрание могло бы подтвердить существующие законы и провозгласить монархию самодержавную, или разработать новую конституцию и провозгласить монархию конституционную или республику. Увы, фарс, в который превратили Учредительное собрание революционеры, закончился суетливым позором: после ухода из заседания 5 января 1918 года большевиков и левых эсеров наличное количество делегатов составило около трети от завпланированных 808 человек, и торопливо проголосованные декрет «О земле» и декларации были приняты в отсутствие кворума. Что ж, во время действия фарса актеры могут показывать и возвышенные чувства, но конец его всегда смешон. Таким образом, условие Государя Михаила II до сих пор осталось невыполненным. Вернёмся к тексту.

3. «Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа». Здесь важно отметить, что Государь облекает Временное Правительство «всею полнотою власти», то есть передаёт ему Верховную власть на некоторый, чётко не оговорённый срок для выполнения поставленного Им условия о созыве Учредительного собрания. Этот срок назван кратчайшим и продолжается уже второе столетие. Другими словами, согласно воззванию, Правительство России имеет легальность в качестве временного, но злоупотребляет своими полномочиями, пренебрегая главной задачей – организацией Учредительного собрания.

4. Акт 3 марта 1917 года подписан просто: «Михаил». Это прерогатива Государя подписывать официальные бумаги одним именем.

Заключение. Таким образом, после отречения Императора Николая II за себя и за сына 2 марта 1917 года Великий Князь Михаил Александрович в силу права стал Императором Всероссийским Михаилом II, каковым оставался до трагической кончины 12 июня 1918 года. Акт 3 марта 1917 года свидетельствует о реализации права на пользование Императорским титулом несмотря на то, что Государю не удалось, находясь в руках революционных заговорщиков, использовать его в документе. Тем не менее автор воззвания говорит о себе как о вступившем на Престол Императоре.

Государь заявил о намерении принять Верховную власть, но выдвинул условие народу поддержать это намерение.

Орудием своей воли Государь утвердил Правительство, которому временно делегировал Верховную власть для созыва Учредительного собрания. Легальность российского правительства основана именно на этом решении Государя, и остается понять, сохраняет ли нынешнее Правительство России правопреемство Временным правительством столетней давности. Этому я посвящаю следующую статью «Россией правит Временное Правительство».

В заключение скажу, что в нас не может вызывать негодование пренебрежение волей Государя, но до времени сердце утешается тем, что мы de jure живём при монархии.

Свое поведение расценивал как предательство Эверт, который осенью 1917 года, беседуя с князем Владимиром Друцким-Соколинским, «не скрывая и не прячась, открыто обвинял себя в предательстве государя». «Я, как и другие главнокомандующие, — говорил Эверт, — предал царя, и за это злодеяние все мы должны заплатить своею жизнью».

Эверт Алексей Ермолаевич после убийства Урицкого и объявления красного террора 20 сентября 1918 года был вновь арестован ВЧК. Содержался в Можайске. Убит 12 ноября 1918 года «при попытке к бегству» (согласно воспоминаниям Н.И. Эверт, был убит конвоирами при этапировании в Москву по пути из тюрьмы на вокзал в г. Можайске).

Н.Н. Корево: Для возвращения Государства Российского к законной жизни следует вернуться на законную почву и, отринув появившиеся под насилием революции противные Основным Законам и неправильно именуемые манифестами акты и документы, восстановить законное преемство Законной Верховной Власти, чтобы с нею во главе, под сению Церкви Православной, Россия могла, предав всепрощающему забвению события последних лет, возобновить то быстрое шествие по пути внутреннего прогресса и внешнего могущества, которое пугало наших явных и тайных врагов и которое, им на пользу, пресекла развалившая нашу Родину революция».

Александр Семиреченский, педагог, православный публицист