Критерии избрания царя на Земском соборе 1613 года

Земский собор 1613 года в массовом представлении является событием легендарным, что, конечно, ретуширует имевшие в его ходе противоречия, борьбу политических партий, кипение страстей. Подобное отношение часто встречается и в монархической среде и порой доходит даже до совершенно некритического воззрения как на собор, на котором была явлена воля Божья и произошло чудо обретения царя русским народом. Когда же политическое событие обращается в чудо, критическое осмысление не только становится невозможным, но и кажется кощунственным. В результате дискуссия том, как мы могли бы отыскать царя, когда монархия будет восстановлена в России, какими правилами, критериями, принципами руководствоваться рассыпается. «Нечего тут рассуждать. Бог явит Царя» ‒ говорят такие монархисты. Явит, укажет, откроет. Словом, надо молиться и ждать чуда. В 1613 году Государь, несомненно, был избран по Божьей воле, но чудо заключалось не в этом факте, а том единомыслии, с которым произошло избрание на Земском соборе. И достигнуто это единомыслие было великими трудами, спорами, а не одними молитвами. Я не порицаю таких монархистов, и молитвенное делание имеет большое значение, пока всё не сводится только к духовному совершенствованию и созерцательному ожиданию благого будущего. Правильно будет сказать, что в монархическом деле есть и место молитве, есть и поле для действия.

Критерии для оценки того или иного избираемого лица позволяют сначала ограничить круг рассматриваемых кандидатов, затем достигнуть согласия, а в впоследствии увериться в правильности выбора. Логично, что и Земскому собору пришлось разработать свои критерии. Целью настоящей работы является выявление и анализ значимости критериев выбора, или лучше сказать, отыскания царя на Земском соборе 1613 года. Это, с исторической точки зрения, интересно для лучшего понимания самого события и уяснения того, как открылась воля Божья в соборной работе, а точки зрения политической, может пригодиться нам в будущем при восстановлении монархии.

Разномыслие и самоорганизация

После разгрома поляков в 1612 году наши предки подошли к избранию царя в состоянии шатания мыслей и разнонаправленности желаний. Кандидатур оказалось немало. Из русской знати выделялись Голицыны, Мстиславские, Куракины, Воротынские, Годуновы, Шуйские – более десяти родов (Повесть о Земском…, 1985). Сильны были позиции героев штурма Москвы – князей Дмитрия Пожарского и Дмитрия Трубецкого. Своих сторонников имел Дмитрий Черкасский, считавший свой род от одного из египетских султанов. Из расчёта на силу иноземных государей предлагались кандидатуры сыновей польского и шведского королей, сына Императора Священной Римской Империи Максимиллина II. Наконец рассматривалась кандидатура Ивана Дмитриевича – сына Марии Мнишек от Лжедмитрия II. Часть казаков, из находившихся в то время в Москве не были сторонниками выборов как таковых, предлагая бросить жребий между кандидатами (Арсеньевские шведские…, 1911). Это не встретило поддержки бояр, так как избрание подобным путём не давало прочности власти государя. Жребий при выборе патриарха ещё можно душой принять, так как он освящён авторитетом соборного обсуждения кандидатов и делается на краткое время патриаршего служения (для других иерархов остаётся надежда когда-то встать на патриаршее место). Жребий при выборах царя такого авторитета не имеет, но при этом делается навсегда – на потенциально неограниченную жизнь династии. В одном жребии ожидаешь увидеть действие Духа Святого, в другом – подозреваешь случайность. Общее разномыслие не могло бы разрешиться общим согласием, если бы Земский Собор не выработал критерии, по которым исследовались кандидаты. Эти критерии не были целенаправленно выработаны, но рождались постепенно в деятельности собора и позволяли постепенно суживать круг кандидатов. Это замечательный пример русской самоорганизации, когда первоначальный хаос мнений был побеждён разумом и желанием доискаться правды. А Кизеветтер (1915), выделяет три таких критерия, или положения: русское происхождение, родство с царской династией Рюриковичей и неприкосновенность к партийной борьбе, сопровождавшей события Смутного времени. Он заключает, что «большинство называемых на соборе кандидатов само собой отпадало в виду принятия указанных положений, как неудовлетворяющие то одному, то другому из этих положений». Я полагаю этих критериев больше, и знание о них может нам помочь в следующий раз подойти к аналогичной задаче подготовленными. Специально критерии не описаны, но из летописных текстов их возможно вычленить.

Критерии «царского обиранья»

Первым критерием стало исповедание православной веры. Это было условием, призвания на русский престол польского королевича Владислава. В отношении русских кандидатов такое требование не звучало, но естественным образом подразумевалось, чтобы, как сказано в летописи об избрании Михаила Романова, «православная христианская вера была в целости, и Божия Святая и Апостольская Церковь в лепоте сияла, яко солнце, и люди божьи все православные христиане и мусульмане, которые были под державою великих государей и благочестивых царей российских, жили в покое и в тишине» (для удобства чтения здесь и далее цитаты из летописных источников даю в адаптированном в современному русскому языку варианте). Примечательно: наши предки осознавали, что и для благополучной жизни мусульман русский православный царь необходим. Нынешняя критика идеи православного государя тем, что он причинит обиды российским мусульманам, исторически несостоятельна.

Второй критерий – русское происхождение, то есть из московской знати. В разрядной книге за 1613 года неоднократно в мало различающихся формулировках встречается фраза: «И говорили на соборе о царевичах, которые служат в Московском государстве, и о великих родах, кому из них Бог даст на Московском государстве быть государем, а литовского и свейского короля и их детей за их многие неправды и иных никаких земель людей на Московское государство не выбирать и Маринки с сыном не хотеть». Избрание принца из иностранной династии сулило многочисленные выгоды: прочность монаршей власти, вхождение в культурное и политическое пространство европейских стран, импорт современных технологий, облегчение торговли. Однако этот вариант был отвергнут со следующими словами: «литовского и свейского короля и их детей и иных немецких вер и никоторых государств иноязычных нехристианской веры греческого закона на… государство не выбирать… потому что польского и немецкого короля видели к себе неправду и крестное преступленье и мирное нарушенье, как литовский король Московское государство разорил, а свейский король Великий Новгород взял обманом за крестным же целованьем». Здесь говорится гораздо более, чем просто о несоответствии иноземных принцев вероисповедному критерию. Отказ обосновывается враждебной политикой иноязычных властителей, удовлетворявших интересы своих государств за русский счёт. За этим неприятным для русского народа опытом, доверившегося международным договорам, стоит вполне реальное опасение, что государь из иностранных принцев будет находиться под влиянием своей державной родни и не станет поступаться коренными интересами русского государства. Другими словами, не имея народного духа, он не сможет править в согласии со своим народом. Опасение это подтвердилось и правлением Лжедмитрия I. Соборная грамота в красках описывает это как правление в иноземных интересах, когда государь: «по вся дни упивался и игры творил пустошные», и «многих Московского государства людей, зло мучивши, смерти предает, а иных во оковах в темницы и в заточенье отсылает... Потом же тот сын диявольский царские хранилища расточает и предивные вещи царского достояния, и множество злата и серебра, и всяких предивных вещей бесчисленно отсылает королю Польскому и к паном-раде. И многих латинской веры учителей с собою привел не только из Польши, но и из Рима от Папы, чтобы разорить истинную нашу непорочную православную христианскую веру греческого обряда, и утвердить искусительное учение латинское, и иное злое умыслил окаянный и проклятый богоотступник. И затем проклятый взял за себя у поляка воеводы Сандомирского, дочерь, исповедующую римскую ересь, и, не крестив, повелел венчать ее царским венцом в соборной и апостольской церкви, и освященным миром некрещенную помазать на пороге в царских дверях; и многих злых еретиков в соборный храм Матери Божьей ввел...» Здесь унижение веры, человеческого достоинства подданных и предательство политических и экономических интересов государства. Неудивителен отказ наших предков от приглашения на престол иностранных принцев.

Третий критерий – нравственность. В летописи говорится: «…советовали общим советом, чтоб милосердный Бог отвратил от всех православных людей свой праведный гнев и даровал бы на Московское государство праведна и милосерда <государя> из московских родов…». Понятно, что у семнадцатилетнего Михаила Романова не было репутации, по которой можно было сделать выводы о его нравственности, «праведности и милосердности», но на восприятие участников Земского Собора влияла положительная репутация Романовых, заслуженная поколениями службы московским государям. В.О. Ключеский (1988) в третьем томе своего «Курса русской истории» так об этом пишет: «…соборное избрание Михаила было подготовлено и поддержано на соборе и в народе целым рядом вспомогательных средств: предвыборной агитацией с участием многочисленной родни Романовых, давлением казацкой силы, негласным дознанием в народе, выкриком столичной толпы на Красной площади. Но все эти избирательные приемы имели успех потому, что нашли опору в отношении общества к фамилии. Михаила вынесла не личная или агитационная, а фамильная популярность. Он принадлежал к боярской фамилии, едва ли не самой любимой тогда в московском обществе». Удивительное дело, но высокую оценку по критерию нравственности Земский Собор поставил будущему государю авансом.

Критерий политической независимости гарантировал, что государь не станет расправляться со своими противниками в среде знатных родов. По впечатлению от скорых на опалу Ивана Грозного и Бориса Годунова, знать желала каких-то гарантий от репрессий. Каким-либо соглашением это не было закреплено, и поэтому о независимости будущего государя можно судить было по косвенным признакам, а именно непричастности к событиям Смутного времени. Из государственной смуты так же, как из дворовой драки без явного победителя, участники выходят со взаимными обидами. Государь, накопивший в себе политические обиды, был нежелателен: он стал бы зависим от страстей и вожделений своей партии. В то время как политическая независимость даёт возможность государю осуществлять свою функцию арбитра в общественных спорах. Это важнейшее качество царственного духа.

Критерий царского происхождения был выработан собором не сразу, но осмысления опыта смуты показало всю его важность. Авраамий Палицын не случайно, сказал, что смута была послана русскому народу за грех, когда на царство был избрали не прирождённого государя, а «скота» (в смысле человека не царского происхождения). Бориса Годунова, затем самозванца и далее Василия Шуйского. Действительно монархия держится на династичности, устраняющей борьбу за верховную власть среди знати. Участникам собора пришлось приложить немалые усилия, чтобы обосновать родство Михаила Романова с государями. В обращении собора к самому Михаилу Федоровичу он описывается как «праведного корня блаженной памяти великого государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Русии племянник». Аналогично и в грамотах, разосланных собором по русским городам он именуется племянником «от племени благоверного и праведного Государя Царя и Великого князя Федора Ивановича всея Русии». Из этих строк создаётся впечатление, что в новом государе течёт царская кровь Рюриковичей, чего в действительности не было.

Еще два критерия в документах Земского Собора не названы, но они также принимались во внимание – дееспособность и плодовитость. Признание дееспособности Михаила Романова следует из самого факта призвания его на престол, а плодовитость признана опять же авансом словами клятвы в Утверждённой грамоте Земского собора: «Целовали все Животворный Крест и обет дали, что за Великого Государя… Михаила Феодоровича и за Благоверную Царицу и Великую Княгиню, и за их царских детей, которых им, государям, впредь Бог даст, души свои и головы свои положить».

Таким образом, участники Земского собора 1613 года, не формулируя прямо критериев для выбора царя, в обсуждении пришли ими руководствовались. Одни критерии были естественным и потому изначально подразумевались, другие выработались постепенно. Список этих критериев следующий:

1. Православное вероисповедание.

2. Русское происхождение, то есть владение народным духом.

3. Репутация нравственного человека

4. Политическая независимость.

5. Родство с прежними царями.

6. Дееспособность.

7. Плодовитость.

Из этих семи критериев первые четыре характеризуют качества духа, а остальные три – качества тела. Обращает на себя внимание тот факт, что наши предки не стали учитывать деловые качества кандидатов, определяющие их личную популярность – интеллект, трудолюбие, харизму. Эти показатели вообще трудно оцениваются, а в условиях гипоинформационного общества о многих кандидатах невозможно было составить надёжного суждения. Сегодня, когда частная жизнь открыта со всех сторон и оставляет множество следов, нам легче увидеть плоды интеллектуальной работы, оценить трудовую биографию человека, его способность привлекать к себе и вдохновлять людей. Но так было не всегда. С другой стороны, деловые качества при всей их значимости не главное для государя, и наши предки понимали это. Если же мы не можем что-либо оценить, нет смысла это и рассматривать. Но иметь ввиду следует. Неслучайно один из ловких интриганов того времени боярин Фёдор Иванович Шереметьев рассчитывал именно на предполагаемую неразвитость деловых качеств Михаила Федоровича, говоря: «Выберем Мишу Романова. Он молод и будет нам поваден»!

Большинство называемых на соборе кандидатов само собой отпадало в виду использования перечисленных критериев, как неудовлетворяющие то одному, то другому из них. Это непохоже на демократические выборы нашего времени. Обсуждая кандидатов участники собора замечали, что постепенно фигура юного Михаила Романова всё более стала выдаваться вперёд. Споры вокруг этого имени были жаркими, но не видно здесь ни соревнования предвыборных программ и обещаний, битвы компроматов, превознесения личных достоинств и достижений кандидатов. Понимая греховность человеческой природы, нельзя сказать, что этого не было вовсе, но главным является то, что собор не принял этих критериев, и в итоге остановил своё внимание на кандидате, у которого по молодости лет не было никаких личных достижений. Такие выборы являются не относительными, когда преимущество получает кандидат с более выраженными достоинствами, но абсолютными, при которых кандидат является единственным достойным. Правильнее было назвать это отысканием царя, но слово «избрание», конечно, привычнее. Посмотрим, какое впечатление избрание Михаила Федоровича царём произвело в итоге на участников Земского собора.

Чудо Божьего избрания

Разрядная книга 1613 года в разных документах, грамотах, наставлениях собора несколько раз перефразирует одни и те же положения.

Сначала говорится о прилежном молении и обсуждении кандидатур, но решение о личности государя относится на счёт Божьей воли: «И выборные люди лучшие к Москве съехались и… многое время в соборно молили Всещедрого в Троице славимого Бога и Пречистую Его Богоматерь и московских чудотворцев и всех святых и советовали общим советом, чтоб милосердый бог отвратил от всех православных людей свой праведный гнев и даровал бы на Московское государство праведна и милосерда из московских родов, кого Бог даст…»

Затем, когда, «о государском обиранье мысля многое время», собор большинством своих участников склонился к выбору кандидатуры Михаила Романова, было устроено соборное моление, чтобы выяснить соответствует ли выбор воле Божьей: «И февраля в 21 день на соборное воскресенье пришли в соборную церковь ко Пречистой Богородице честного и славного Её Успенья… бояре и окольничие, и чашники, и стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и приказные люди, и дворяне и дети боярские всех городов, и головы, и сотники, и атаманы, и казаки, и стрельцы, и гости, и черные люди, и всего государства Московского всяких чинов люди с сущими младенцами со слезами и с воплем и молили Всемилостивого в Троице славимого Бога и Пречистую Богоматерь и великих московских чудотворцев, чтоб Всемилостивый Бог объявил, кому быть на… всех великих государствах Росийского царствия государем царем и великим князем всея Русии. И во всех людях всяких чинов от мала и до велика человеколюбивый Бог по смотрению своему вложил в сердца единомышление, чтобы избрать на все великие государства Росийского царствия государем царем и великим князем всея Русии праведнаго корня блаженной памяти великого государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Русии племянника… государя Михаила Федоровича <Романова-Юрьева)>». То есть воля Божья была явлена во время молебна и заключалась в чувстве единомыслия о кандидатуре царя. Действие воли Божьей подчёркивается сугубо, чтобы не осталось сомнения: выбран на царство не просто лучший, а единственный. Грамота так говорит об этом: «Ни по чьему-либо человеческому желанию и интригам Бог его, государя, на такой великий царский престол избрал помимо всех людей по Своей неизреченной милости, и всем людям о его царском избрании Бог в сердца вложил единую мысль и утверждение».

Чудо ли это? Единомышленное покорение воле Божьей всегда чудо. Здесь не было чуда в ветхозаветном понимании, то есть знака в небе, божественного гласа, прозвучавшего свыше, надписи на церковном своде. Но явилось чудо новозаветное. Как сказал Господь наш Иисус Христос апостолу Фоме: «ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие». Так и здесь в соборном молении люди исполнились общей мыслью и утвердились в ней и «все обрадовались сердечною радостью, что во всех человецех прошение у Бога и единая мысль в сердца вместилась».

Последующие решения собора подчёркивают избрание царя как действие воли Божьей. Когда Михаил Романов, сначала отказывавшийся от принятия царства, согласился взойти на российский престол, то участники посольства к нему восприняли и это промыслительно, говоря: «И мы такую неизреченную Божию милость Всещедраго Владыки к православному христианству, что государь царь и великий князь Михайло Федорович всея Русии всего Московского государства всяких чинов людей моления и челобитья не презрел, учинился на Московском государстве государем царем и великим князем всея Русии, хвалу Богу и Пречистой Его Богоматери и всем святым воздали, пели молебны по всем божиим церквам по три дни со звоном о неизреченном смотрении Божьем».

Л.А. Тихомиров верно пишет, что участники собора приложили великие усилия, чтобы в решении о царе было как можно меньше человеческого выбора и как можно больше Божьей воли. Однако наши разумные предки, подчёркивая второе, не отрицали и первого. Божье избрание усиливает традиционную легитимность власти, но и решение полномочного представительного органа имеет важное значение, сообщая этой власти легитимность рационально-бюрократическую. В правильности общегосударственного решения народ не убедишь одним только чудом – нужны и доводы разума. То есть народ должен был понять, что доверенные представители на Земском соборе исследовали разных кандидатов: «И по милости Всемогущего Бога и по избранию всех людей его, государя, на… государство государем царем и великим князем всея Русии выбрали… и во все города всяких людей к крестному целованью приводить послали».

Сложность положения Земского собора

Так выглядит канва и смысл событий из анализа официальных документов об избрании царя. Обращение к более широкому кругу источников показывает сложность положения, в котором действовал Земский собор в феврале 1613 года. Вокруг собора не шло речи о единомыслии, утерянном в перипетиях государственных бед и среди череды самозванцев. В полном составе собор собраться не смог, что и неудивительно в условиях Смутного времени, тем не менее он был достаточно представительным. Вспомним, что 5 января 1918 года Учредительное собрание открылось только с 407-410 делегатами вместо избранных 766, а после демарша большевиков и левых эсеров, для принятия решений осталось и вовсе меньшинство без кворума – около 250 человек. В 1613 году в работе участвовало, по разным оценкам, от 700 до 1500 человек. Во-вторых, после освобождения Москвы реальная власть в столице находилась в руках предводителей ополчений князей Д.Т. Трубецкого и Д.М. Пожарского. При этом каждый из них и сам надеялся занять престол. Князь Д.Т. Трубецкой всерьёз рассчитывал при поддержке казачества занять престол. Они не утратили влияния и после того, как 21 февраля царем был провозглашён Михаил Романов, и не спешили признавать соборное избрание. Д.В. Лисейцев (2019) обращает внимание на свидетельства значительной роли казачества в склонении выбора в пользу М.Ф. Романова и фактически заставивших 24 февраля упорных бояр целовать ему крест (присягнуть). Что ж, когда решается вопрос о власти, сила в столице имеет особенное значение. И в данном случае сила ограничивала претензии искателей престола, действовавших без санкции собора и вопреки нему. Признание Михаила Феодоровича царём в городах Руси тоже не везде было гладким. В частности, в Великом Новгороде боярство первоначально отвергло предложенного Михаила Романова, и склонялось к провозглашению государем шведского королевича Карла-Филиппа (Арсеньевские шведские…, 1911). Пользовался поддержкой в знатных кругах и польский королевич Владислав (Платонов, 2012). В таких условиях трудно, конечно, было поддержать на соборе критерий русского происхождения будущего государя, и действия казачества против говорильни и искательства на соборе выглядит промыслительно. Всё это показывает нам, сколь сложную задачу сумели решить наши предки. Следует заключить, имея ввиду будущее6

1. в условиях разброда мыслей, желаний и государственного неустройства всякий собор, имеющий значение учредительного, будет созван с большими затруднениями;
2. независимость этого собора должна быть обеспечена охранительной силою;
3. перед началом работы уже должны быть подготовлены правила работы, выработаны принципы и критерии, на основании которых станут приниматься решения – в данном случае критерии выбора государя;
4. наконец работа Земского собора немыслима без церковного участия Освященного (Поместного) собора для остроты духовного взгляда, соизмерения предложений с нравственно-религиозными нормами православия, молитвенной помощи и поверки решений.

Мыслимо ли, понимая, какими трудами наши предки доискались царя, как Всевышний Бог подтвердил правильность выбора и укрепил в нём, отказываться от обсуждения кандидатур, от трудов нашего разума в пользу молитвенного ожидания воли Божьей? Участники Земского собора 1613 года соединяли молитвы с делами человеческими и добились успеха. Так и в наше время: не будет Божьего знамения, пока мы сами не сначала не исследуем многих кандидатов на соответствие критериям выбора и отыскав того или тех немногих, о ком спросим у Господа. И для обоснования критериев царского избрания старинный опыт нашего народа может быть полезен, ибо явления духовные старости не имеют.

Литература

1. Арсеньевские шведские бумаги // Сборник Новгородского общества любителей древности. Вып. V. ‒ Новгород: Губернская типография, 1911. ‒ XI + 120 + II.
2. Кизеветтер А. Исторические отклики: в 2 ч. Ч. 1: Юбилеи. ‒ М., 1915. ‒ 314 с.
3. Ключевский В.О. Сочинения: в 9 т. Т. 3: Курс русской истории. Ч. 3 / под ред. В.Л. Янина. ‒ М., 1988. ‒ 414 с.
4. Лисейцев Д.В. Земский собор 1613 г.: выборы без выбора или выбор без выборов? // Вестник ВГУ. Сер. 4: История. Регионоведение. Международные отношения. ‒ 2019. ‒ Вып. 24, № 2. – С. 137-146.
5. Платонов С.Ф. Московское правительство при первых Романовых // Собрание сочинений: в 6 т. Т. 3 / С.Ф. Платонов. ‒ М.: Наука, 2012. ‒ С. 254-302.
6. Повесть о Земском соборе 1613 года / Б.Н. Морозов, А.Л. Станиславский // Вопросы истории. ‒ 1985. ‒ № 5. ‒ С. 90-94.
7. Разрядная книга. 1613-1614 гг. [Электронный ресурс].
8. Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова / с предисл. С.А. Белокурова. ‒ 2-е изд. ‒ М.: Общество истории и древностей российских при Московском университете, 1906. ‒ 110 с.