Дзержинский и культ ВИЛа

С большим интересом прочитал остро политическую редакционную статью «Православные антисоветчики против "Железного Феликса". О реакции группы православных активистов на призыв "Офицеров России" восстановить памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади» и решительно не согласился с её выводом.

Не считаю себя «православным антисоветчиком», но притом категорично не поддерживаю возвращение монумента Ф.Э.Дзержинского работы Вутечича-Захарова на Лубянскую площадь. Творение выразительное, талантливо исполненное, но оно сохранилось как музейный экспонат. Туда ему — в музейную сферу — и дальнейшая дорога! Полагаю, лучше в центр Лубянской площади вернуть исторический Никольский фонтан скульптора Джованни Витали (1794 — +1855), установленный там в 1835 году, который чудом сохранился и сейчас находится перед зданием президиума РАН. Для академиков можно сделать и копию подлинного фонтана, если они будут очень сопротивляться. Никольский фонтан на Лубянке напомнит и о существовании некогда Никольских ворот Китай-города.

Символические фигуры фонтана олицетворяют русские реки Днепр, Дон, Волгу и Неву

Возвращение на Лубянку подлинной топонимической и символической истории Москвы и России, мистически важной истории Мытищинского водопровода, со времен Императрицы Екатерины Великой снабжавшего всю Москву чистой питьевой водой на протяжении полутора веков, могло бы содействовать закрытию или хотя бы смягчению спорного вопроса о памятнике Ф.Э. Дзержинскому. Третий Рим без такой зримой, художественной памяти о Мытищинском водопроводе, о Святителе Николае и великих реках России на Лубянке как бы и не вполне Рим.

Сам Ф.Э.Дзержинский, в отличие от некоторых его подчиненных, действительно, не был кровавым маньяком, хотя и слыл «железным Феликсом», безпощадным к врагам революции. Он, как и И.В.Сталин, к 1922 году стал убежденным государственником и прекрасно понимал, что на одной крови новое — советское государство не построить. Поэтому Совнарком поручал ему и руководство железными дорогами, и борьбу с безпризорностью, и создание внешней разведки, и организацию советского спорта, и руководство Высшим советом народного хозяйства (ВСНХ), и восстановление отечественной металлургии и машиностроения. И он такие «поручения партии и правительства» выполнял последовательно, тщательно и главное — успешно. Кстати, в связи с задачами возрождения отечественной тяжелой промышленности Ф.Э.Дзержинский выступал 20 Июня 1926 года на пленуме ЦК ВКП(б), критикуя председателя Главного концессионного комитета Георгия Пятакова и наркома внутренней и внешней торговли Льва Каменева как никудышных хозяйственников и политиканов, срывавших планы поставок иностранного оборудования на строящиеся заводы. В заключение он сказал: «От всего этого я прихожу прямо в ужас. Я не раз приходил к Председателю СТО (Совет труда и обороны) и Совнаркома и говорил: дайте мне отставку… Нельзя так работать!». Из-за вспышки гнева и возмущения с ним случился сердечный приступ, и «железный Феликс» в тот же день умер.

Кстати, именно по его личной инициативе, поддержанной Лениным, при первой же возможности ещё в феврале 1922 года было изменено название «конторы» с почти безконтрольной ВЧК при СНК с её кровавой чрезвычайностью на более упорядоченное ГПУ при НКВД — то есть со снижением статуса полномочий и чревычайности. Тогда же «прокурорские» функции надзора за «революционной законностью» передали Наркомюсту, а затем и возрожденной Прокуратуре.

Сейчас можно, конечно, говорить: что ВЧК, что ГПУ при НКВД, что ОГПУ при СНК СССР — хрен редьки или горчицы не слаще. Но все же постепенно в таких переформированиях обуздание безграничного кровавого террора происходило. А иные пламенные революционеры вполне обоснованно жаловались на умаление в РСФСР и СССР «революционной законности», замену её юридической государственной бюрократией.

Современные историки, специалисты, изучающие государственные и партийные документы той эпохи, документы, отражающие эволюцию светского государственного строительства, а не сочиняющие публицистические трактаты, такое хорошо знают и понимают.

Нынешние постоянные напоминания с вершин власти о преемстве ВЧК и ФСБ, ВЧК и ФСО, ВКЧ и СВР, ВЧК и Погранвойск, полагаю, только вредят современной государственной политике России. Сам Ф.Э.Дзержинский в данном вопросе был гораздо мудрее и старался хотя бы официально, терминологически избавиться от клейма главного «чекиста», содействуя упразднению «р-р-р-революционной» ВЧК и самой ассоциации с «чиками-резниками». Притом я вовсе не хочу нравственно обелять Ф.Э.Дзержинского — начальника всех палачей эпохи гражданской войны и последующих лет. Что было, то было! Никаких симпатий в данном смысле у меня к Ф.Э.Дзержинскому не было, нет и быть не может. Стараюсь смотреть на его фигуру с позиций исторической достоверности, а не политической тенденциозности.

А теперь немного о советской государственной мистике, в пояснение, почему я именно категорически против возвращения памятника Ф.Э.Дзержинского на Лубянку.

Ф.Э.Дзержинский, как и И.В.Сталин, был человеком религиозно осведомленным. Сталин отучился полный курс духовной семинарии. Юный Дзержинский до поры готовил себя к карьере ксёндза. И они оба понимали, что в православной стране нужен какой-то пусть и псевдорелигиозный, но все же мистически-иррациональный культ, который использовал бы общерелигиозную настроенность среди простонародья, а из госструктур вытеснил бы кровавый культ — «именем революции».

Именно Сталину и Дзержинскому принадлежала идея создания «коммунистического» безкровного культа кормления — культа ВИЛа, в котором за образец был взят архаичный прототип — Вавилонский культ спящего Вила (Книга Пророка Даниила, глава 14).

Притом реальная роль Ленина в революции, гражданской войне и строительстве советского государства непомерно возвеличивалась. Из рядов одинаковых по значению и достоинству революционеров Ленин с помощью культа ВИЛа возносился в недостижимый ранг «бога» революции и советского государства. А его партийных соратников с дореволюционным стажем, совершенно равных ему, а иногда в определенные периоды и более значительных, «опустили» до ранга «ленинской гвардии». Они стали эдакими «апостолами от 12 и 70» при «божестве» и даже с несколькими «иудами». Такая гиперболизация обычной политической фигуры первого ряда до «вождя мiрового пролетарьята» имела именно иррационально-религиозный характер.

Кстати, в реальной жизни Ульянов-Ленин никогда не подписывал свои статьи, письма и распоряжения как Владимир Ильич Ленин, инициалы которого образуют аббревиатуру ВИЛ, и даже как Владимир Ленин он ни разу не подписывался. Он до революции подписывался либо псевдонимами Н.Ленин, Николай Ленин, у него был даже поддельный паспорт на имя «Николай Ленин», либо как-то ещё. После революции визировал документ либо — Владимир Ульянов (Ленин), либо просто Владимир Ульянов. То есть конструирование мистической связки «В.И.Л.» с культом спящего Вила в древнем Вавилоне было вполне целенаправленным и могло прийти на ум людям религиозно осведомленным.

Кстати, из руководителей советского государства Ф.Э.Дзержинский первым поддержал «народную» инициативу не закапывать тело Ленина в землю, а забальзамировать его для долговременного продления прощания с «вождем» коммунистов других стран, которые не успели в Москву на похороны. И в данном вопросе Дзержинского решительно поддержал Сталин. Представители «ленинской гвардии» и родственники были против такого «фетишизма».

Конечно, культ ВИЛа — тоже крутой оккультизм, магия. Но культ ВИЛа был магическим заклинанием гражданской войны, связанием легионов её демонов. «Именем Ленина» никогда в СССР с 1924 года никого не казнили. Иначе было с сотнями тысяч кровавых жертвоприношений «именем революции» в гражданской войне и сразу после неё в 1918—1923 годах.

Анализ особенностей, форм и содержания культа ВИЛа, его жречества, символики и обрядов по имеющемуся религиоведческому материалу — очень большая и вместе с тем крайне слабо разработанная тема. Тут она только бегло обозначена.

С Января 1924 года и до Июля 1926 года в данном культовом вопросе Сталин и Дзержинский были сотрудниками и единомышленниками. И ставить на одну доску сторонника государственной идеологии Дзержинского и идеолога мiровой революции Троцкого с другими её адептами (Каменев, Зиновьев, Бухарин, Рыков, Пятаков) всё же не стоит.

Однако возвращение на Лубянку скульптуры Дзержинского в мистическом плане на неопределенный срок продлило бы «легитимное» существование капища ВИЛа на Красной площади.

Являюсь решительным сторонником удаления мавзолея Ленина с Красной площади. Но силовыми приемами капище ликвидировать крайне опасно. Слом магической кустодии, наложенной Сталиным и Дзержинским, освободит легионы демонов гражданской войны. Тут необходим постепенный и поэтапный духовный и государственный процесс.

Полагаю, что исподволь он уже готовится. Предлагаю своё видение данного процесса. В Мытищах создано Федеральное военное мемориальное кладбище. Туда можно с подобающим уважением (и с разрешения родственников) достойно перезахоронить всех военачальников, включая генералиссимуса Сталина, государственных деятелей СССР военной поры, космонавтов, других советских военных героев, чьи урны помещены в кремлевскую стену.

Когда такой процесс пройдет, совершенно естественным стало бы и перезахоронения «жертв революции» во время московских боев в Октябре—Ноябре 1917 года. Тем более, как и на Марсовом поле в Петрограде, в захоронение у Кремлевской стены для «массовости» попали трупы людей, просто в те дни умерших или убитых не в революционных боях, а по уголовным причинам или из-за несчастных случаев. Думаю, любое подмосковное кладбище почтет за честь принять у себя такой мемориал.

Конечно, есть проблема с деятелями Коминтерна. Но китайцы, полагаю, охотно заберут к себе своего коммунистического китайца. Коммунисты других стран — свои «святыни» на свою родину.

На Спасской и Никольской башнях промыслительно были открыты иконы Спасителя нашего Иисуса Христа и Святителя Николая Угодника. Отмечу — иконы Чудотворные! По инициативе руководства Русской Православной Церкви необходимо восстановить парные привратные часовни при башнях, чтобы православные верующие имели возможность ставить свечи башенным Чудотворным иконам Спасителя и Святителя Николая. Полагаю, постановка вопроса вполне духовно и обрядово обоснованная.

Тогда станет закономерным и вопрос замены красных звезд на Двуглавых Орлов пока хотя бы на двух этих башнях. Потом при восстановлении церкви внутри Боровицкой башни возникнет вопрос и об удалении звезды с правительственного въезда в Кремль. Напоминаю, что четыре звезды на Спасской, Никольской, Боровицкой и Троицкой башнях были установлены сразу после открытия третьего — каменного мавзолея ВИЛа в Октябре 1935 года, тогда же были уничтожены и привратные парные часовни на Красной площади.

Необходимо перенести памятник Минину и Пожарскому на прежнее или почти прежнее место по центру ГУМа. В парадный строй он вполне впишется. Из-за восстановления Воскресенских ворот военная техника близко к ГУМу уже не проходит. А парадный оркестр может окружать и памятник.

Когда мавзолей ВИЛа окажется в магическо-мистическом «одиночестве» — без коммунистического кладбища на главной площади страны — «в храме под открытым небом» — и притом он будет духовно стеснен молитвой в часовнях при Спасской и Никольской башнях, в Покровском соборе, храме Казанской Божией Матери и иконой Христа-Спасителя напротив на ГУМе, вопрос о его полном демонтаже или переносе в другое место будет восприниматься совсем иначе, чем сейчас, более терпимо. Тогда взлом магической кустодии будет духовно подготовлен.

Возможно, такой процесс растянется на несколько лет или даже десятилетие. Но худой постепенно удерживаемый мир все же лучше гражданской войны… А возрождение «культа» Дзержинского на Лубянке невольно подогреет воинственность защитников мавзолея. Такого допустить нельзя! Господи, помилуй!

Леонид Евгеньевич Болотин, научный редактор Информационно-исследовательской службы «Царское Дело»