Кровавая заря Ходынки

СКРЫВАЕМЫЕ ПРИЧИНЫ ОБЩЕИЗВЕСТНЫХ СОБЫТИЙ

От автора. Вниманию читателя РНЛ предлагается впервые воспроизводимый в полном объеме текст исторического расследования о причинах катастрофы на Ходынском поле во время Коронационных торжеств 1896 года. В связи с печальным 125-летним «юбилеем» трагедии он будет идти в РНЛ в «параллель» с продолжением «Септуагинты и Вульгаты».

Борис Галенин. 19 мая 2021 года

Раскинулась необозримо

Уже кровавая заря,

Грозя Артуром и Цусимой,

Грозя Девятым января…

Александр Блок

Любимой жене и верному другу Татьяне Нарышкиной, –

с благодарностью за то, что она есть, –

посвящает этот труд автор

КРОВАВАЯ ЗАРЯ ХОДЫНКИ

К 125-летию катастрофы Ходынки

СКРЫВАЕМЫЕ ПРИЧИНЫ ОБЩЕИЗВЕСТНЫХ СОБЫТИЙ

Книга 1

ПЕРВАЯ ТОЧКА НА ГРАФИКЕ РЕВОЛЮЦИИ

I

СВЯЩЕННОЕ КОРОНОВАНИЕ. МАЙ 1896 ГОДА

СОДЕРЖАНИЕ

КРОВАВАЯ ЗАРЯ ХОДЫНКИ

КНИГА 1. ПЕРВАЯ ТОЧКА НА ГРАФИКЕ РЕВОЛЮЦИИ

I

СВЯЩЕННОЕ КОРОНОВАНИЕ. МАЙ 1896 ГОДА

От автора Вступительное слово 2021 года

Вместо введения

СВЯЩЕННОЕ КОРОНОВАНИЕ. МАЙ 1896 ГОДА

Призываем всех верных Наших подданных

За Царя и Россию

Гуляния при Николае I

Москва готовится к Коронации

Встреча Высоких гостей

Обряд или таинство?

Коронационные торжества в Москве мая 1896 года

Торжественный въезд Их Величеств в Москву

Иллюминация Коронования

Священное коронование Их Императорских Величеств

Священнодействие Коронования

Священное Миропомазание

Многознаменательная минута

Первая странность

Трапеза в Грановитой палате

14 мая. Вечер

Придворные и общественные увеселения

Джигитовка на Ходынском поле

Пожалуй, такого уж нынче не увидишь!

Жаль мне Государя нашего, мученика…

Первые впечатления о «прискорбном событии» на Ходынке

О создании информационных фантомов

Преступная халатность

«Ходынка»

От автора

Вступительное слово 2021 года

Исторически сложилось так, что вниманию читателя предлагается книга, написанная в общем и целом в начале 2010-х годов. Причем в полном объеме текст ее воспроизводится впервые.

Книга «Первая точка на графике революции» была написана в августе-декабре 2010 года. Завершить расследование целиком, раскрыв по возможности все тайны Ходынской катастрофы, во многом помешало отсутствие данных по конкретной дислокации самого места «народных гуляний».

В январе 2011 года мне удалось найти таковые сведения. Они же помогли выявить основного виновника катастрофы, уже более столетия благополучно пребывающего в безобидном ранге свидетеля, и силы, стоящие за ним. Полученные результаты были обобщены и прокомментированы во второй книге «Кровавой зари Ходынки», а основная сводка из них была дана в статье «Неизвестная Ходынка», впервые опубликованной в трудах конференции в Новоспасском монастыре, посвященной Великому Князю Сергею Александровичу. Развернутый ее вариант был помещен, в частности, и в Русской народной линии. Само же историческое расследование в двух книгах было сдано в издательство, но по различным причинам, в том числе финансовым, напечатано до сих пор не было.

Поскольку тайна Ходынки лично для меня разъяснилась, а иные нерешенные загадки истории продолжали вставать перед умственным взором, то выпуск в свет «Кровавой зари Ходынки» как-то не слишком меня тревожил.

Однако в ночь на 18/31 мая 2021 года наступает 125-летний «юбилей» катастрофы, и по нашим смутным временам трудно предсказать в каком виде страна и мир доживут до следующей «круглой» даты. Поэтому тянуть с изданием больше не представляется возможным, и не ожидая появления моего расследования Ходынки в печатном виде, предлагаю читателю его электронный вариант.

Естественно, весь материал был заново просмотрен, и внесены некоторые добавления и уточнения. И еще одно. Когда задача решена, возникает искушение начать изложение с последних полученных и вроде все разъясняющих данных. Подобно тому, как поэт Иван Бездомный пытался начать свой рассказ о встрече с неизвестным на Патриарших прудах прямо с Понтия Пилата.

Но мне показалось, что любознательному читателю будет значительно интереснее вместе с автором повторить шаги расследования в том временном коридоре, которое оно фактически заняло, обладая на каждом этапе той же информацией, которую изыскал на то время автор.

В этой связи некоторые «показания свидетелей» и «свидетельства очевидцев», рассмотренные в Книге 1, будут вновь представлены в Книге 2, с привлечением иных материалов расследования.

Вместе с тем, в Книгу 1 добавлено несколько эпизодов, непосредственно связанных как с логикой изложенных в ней событий, так и с материалами Книги 2.

Борис Галенин

Москва. Май 2021 года.

Вместо введения

В череде больших и малых катастроф, войн и революций, которыми подобно минным полям на пути эскадры, отмечен Царственный путь Государя-Мученика Николая II, законное первое место занимает трагедия на Ходынском поле в дни Его Священного Коронования.

Суть ее заключается в следующем.

В ночь на 18 мая 1896 года, на тринадцатый день коронационных торжеств, накануне Народного праздника в честь Коронации, вокруг участка Ходынского поля, огороженного для проведения праздника, и частично на самом участке, собралась толпа в несколько сот тысяч человек, с вечера жаждущая раздачи царских подарков. Как это часто бывает в местах большого скопления народа, произошла давка, сопровождаемая значительными человеческими жертвами.

Ответственным за давку и ее последствия русское общественное мнение сочло Генерал-Губернатора Москвы Великого Князя Сергея Александровича, одного из немногих уже в то время государственных людей России, до конца преданных идее Православного Самодержавия, закрепив за ним прозвание «князь Ходынский».

Что касается самого Государя Императора, то к Его имени прогрессивная общественность с этих пор стала усердно прилагать эпитет «кровавый». Именно с ним и вошел в давно страдающую либерально-революционной шизофренией русскую историческую память самый добрый из русских, да, наверное, и не только русских, Царей.

По политической вредоносности для русской монархии заурядная в общем-то, – из разряда, как принято сейчас говорить, техногенных катастроф, – давка на Ходынском поле может быть сравнима с такими шедеврами черного пиара русской предреволюционной истории, как пресловутое Девятое января или якобы позорно проигранная самодержавием японская война.

Но если в организации остальных войн, провокаций и революций периода 1894-1917 годов очевидно наличие целенаправленно враждебной исторической России силы мирового масштаба, что в настоящее время не вызывает сомнений, то Ходынская драма стоит в этом смысле особняком.

И друзья, и враги России и русского Самодержавия единодушно относят ее к разряду случайности: несчастной для России и весьма удачной для врагов. Внутренних и внешних.

Непосредственная предъистория этой двуликой случайности, первичная реконструкция ее протекания, и ее место на условном «графике подготовки» революции в России, рассмотрены в первой книге дилогии.

Борис Галенин

Москва 2010-2011 гг.

СВЯЩЕННОЕ КОРОНОВАНИЕ. МАЙ 1896 ГОДА

Призываем всех верных Наших подданных

Николай Александрович, на основании Основных Законов Российской Империи, принял бразды правления Русской державой 21 октября 1894 года, сразу после кончины Своего Августейшего Отца Государя Императора Александра III. И с этого мгновения бремя всех основных решений о судьбе России легло на его плечи.

В настоящее время начинает приоткрываться завеса, сплетенная из ненависти, некомпетентности и лжи, скрывавшая долгие десятилетия правду о 23 годах держания Им страны и народа, в массе своей так и не понявшего дарованного ему счастья проживания в Православной Самодержавной России в ее последние счастливые десятилетия.

Правда же состоит в том, что практически лишенный верных людей в своем окружении, ставший Императором в 26 лет, Николай II, вопреки всем войнам, революциям и прочим бедам, за годы своего правления поднял Русскую землю до пределов земного могущества. К началу 1917 года победоносная русская армия стояла накануне величайшей в истории победы, сделавшей бы Россию первой державой мира. Но в результате до сих пор нераскаянного предательства был взят удерживающий. И остатки России и русского племени гибнут уже на наших глазах.

Так что тяжести воспринятой Николаем ноши не позавидовал бы и Атлант.

Но в октябре 1894 года Государь принял ее по законам и установлениям земным. Как просто почти абсолютный правитель одной шестой, а тогда еще, скорее всего, одной пятой земной суши.

Но важнее был – закон сакральный, Божественный закон.

Император становился истинно православным самодержцем после Венчания на царство, после священного миропомазания в Успенском соборе древнего Московского Кремля.

К Священному Коронованию соответствующие службы империи стали готовится уже с весны 1895 года^[1], а 1 января 1896 года ознаменовалось Царским манифестом.

«ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ

БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ

МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,

ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ,

Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая

Объявляем всем верным Нашим подданным:

При помощи Божией вознамерились Мы, в мае месяце сего года, в первопрестольном граде Москве, по примеру Благочестивых Государей, Предков Наших, возложить на Себя Корону и восприять, по установленному чину, Святое Миропомазание, приобщив к сему и Любезнейшую Супругу Нашу Государыню Императрицу Александру Феодоровну.

Призываем всех верных Наших подданных в предстоящий торжественный день Коронования разделить радость Нашу и вместе с Нами вознести горячую молитву Подателю всех благ, да излиет на Нас Дары Духа Своего Святаго, да укрепит Он Державу Нашу и да направит Он Нас по стопам Незабвенного Родителя Нашего, Коего жизнь и труды на пользу дорогого Отечества останутся для Нас навсегда светлым примером.

Дан в Санкт-Петербурге, в 1-й день Января, в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот девяносто шестое, Царствования же Нашего во второе.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

НИКОЛАЙ»

Высочайший Манифест о Священном Короновании Императора Николая Александровича и Императрицы Александры Фёдоровны, имеющем состояться 14 мая 1896 года

Императором был отдано распоряжение, чтобы весь протокол коронационных торжеств повторил протокол коронационных торжеств Его Отца в 1883 году.

За Царя и Россию

Забегая вперед, заметим, что именно в горячей совместной молитве за Царя и Россию, к которой призывал Манифест, и заключался весь смысл присутствия народа на коронационных торжествах. В молитве осуществлялось мистическое единение Царя и народа, делавшее сотни лет несокрушимой нашу страну.

Традиционный народный праздник с театрализованными зрелищами, бесплатным буфетом и раздачей подарков-сувениров был составной, но отнюдь не главной в народном сознании частью торжеств Священного Коронования. Во всяком случае, до недавнего времени.

Независимо от того, случайной или нет была страшная давка с сотнями жертв в ожидании праздника на Ходынском поле, стала возможна она в первую очередь благодаря успехам просвещения и − в результате насаждаемого безверия, − погони не за духовными, а материальными благами. Даже грошовыми. И что самое главное − погони любой ценой.

Что так понятно современному отечественному читателю.

Истинная первопричина жертв Ходынки в том и заключается, что даже верноподданные стали потихоньку преобразовываться в скверноподданных, пока еще в исключительных случаях и в количествах, не делающих погоду в государстве. Но ко времени падения Русской монархии контрольный пакет власти в Империи перешел уже к скверноподданным. Со всеми известными скверными последствиями. В том числе и для многих из них.

Происходившую трансформацию духовно-нравственного состояния русского простого народа, которая не могла не повлечь за собой изменения его морально-политического облика, поможет почувствовать следующая правдивая история.

Гуляния при Николае I

16 сентября 1826 года на Девичьем поле состоялся Народный праздник в ознаменование коронации Николая I. Для высоких гостей – императорской семьи и придворных построили ротонду, окруженную несколькими галереями, изящно украшенными и обитыми раскрашенным холстом.

Рядом находились столы для народа, которые, по описанию газеты «Северная пчела», «были убраны самым привлекательным образом: березки, яблоками унизанные, разноцветные корзинки с калачами, ветчинные окорока, жареные птицы и баранина; кондитерское хлебенное, мед, пиво; наконец, бараньи головы с золотыми рогами на блюдах, покрытых красной каймой».

Около столов соорудили 2 больших и 16 малых фонтанов, из которых должны были бить струи красного и белого вина. Заранее распространялись афиши, где излагался распорядок праздника: по первому сигналу народ должен становиться у скамеек, по второму садиться за столы, а по третьему начинать трапезу.

Перед раздачей угощения народ, естественно, «заволновался», полиция начала было «принимать меры», но тут Государь неосторожно громко произнес: «Это их, не трогайте».

Понято было буквально; толпа бросилась на павильоны, смела все «гостинцы», разобрала на доски павильоны и даже помост, с которого наблюдала «чистая публика».

Как вспоминал современник: «Кучи позолоченных калачей и пряников рассыпались, быки и бараны как будто провалились сквозь землю, стены и скамейки разобраны по доске вместе с подставками – и на том месте, «где стол был яств», виднелась только сплошная волнующаяся толпа народа.

В то время, когда алчущие распоряжались таким образом с кушаньями, жаждущие хлынули толпами к бассейнам, где только что начали бить фонтаны белого и красного вина...

Через четверть часа от поднятия флага, к удивлению всех не знакомых с русским характером того времени, на месте народного праздника осталось одно голое, истоптанное поле с волнующейся на нем толпою».

О том, как прошел праздник, есть лаконичная запись в дневнике историка М.П. Погодина: «Скифы бросились обдирать холст, ломать галереи. Каковы!»^[2]

Судя по этим словам, самого себя к скифам просвещенный историк уже не причислял. Разве что к возможным миссионерам в этом диком племени.

Но вот что важно: при том, что изрядную часть составляли пьяные, при том, что в ней было много «баб брюхатых и имеющих на руках робенков», а гуляющих в 1826 году было порядка 200 тысяч, число тяжело пострадавших составило три человека, а легко − четырнадцать. Ни одного погибшего, хотя были снесены под ноль крепкие деревянные строения.

Свидетель оттуда, изрядно напуганный французский поэт Ансело, счел уместным показать, что, случись подобное во Франции, без огромного количества жертв не обошлось бы^[3].

Запомним это замечание, отметив, что Франция уже имела опыт революции и «прогресса».

Русский же мужик еще оставался православным и даже в пьяном состоянии и, получив монаршее дозволение «повеселиться», не считал возможным топтать упавших и давить «брюхатых баб».

К 1896 году многолетние усилия образованных слоев общества по стиранию образа Божия в человеке, и возвеличиванию человека, как он есть, дали свои всходы, а местами и плоды. В том числе и в широких народных массах.

И вполне возможно, что эти плоды уже были учтены. Внимательными людьми. Как из числа отечественных, особо продвинутых скверноподданных, так и из числа просто внимательно смотрящих за различными геополитическими зонами.

Москва готовится к Коронации

В преддверии Коронации в Первопрестольной началась активная подготовка к торжествам. Москва приводила себя в порядок, прибиралась, чистилась, реконструировалась, украшалась. Ремонтные и строительные работы шли и в Успенском соборе, и в дворцовых помещениях Кремля. На Лубянской площади сооружался внушительный павильон в виде шапки Мономаха, на других площадях воздвигали триумфальные арки.

За месяц с лишним до начала торжеств из Зимнего дворца в Петербурге в московскую Оружейную палату были доставлены Императорские регалии: усыпанная бриллиантами малая цепь ордена Св. Апостола Андрея Первозванного; большая цепь того же ордена, также усыпанная бриллиантами; Держава, Скипетр; малая Императорская Корона Государыни Императрицы; большая Корона Государя Императора, Государственный меч, Государственная печать.

В апреле 1896 года из Петербурга в Москву было привезено столовой утвари более 8 000 пудов, причём одних только золотых и серебряных сервизов − до 1 500 пудов. В Кремле устроена специальная телеграфная станция на 150 проводов для соединения со всеми домами, где жили чрезвычайные посольства^[4]. Масштаб и пышность приготовлений в Москве значительно превосходили то, что имело место во время прежних коронаций^[5].

Всегда очень экономный в личных расходах Николай Александрович не пожалел средств, чтобы превратить Коронацию в общенародный праздник для СВОЕГО народа, выделив в этом празднике прежде сего его православную духовно-нравственную суть.

Причем все многомиллионные расходы были выделены не из казны, а из личного состояния Государя. О чем до сих пор как-то скромно умалчивают описывающие Коронацию^[6].

Государь никогда не жалел личных денег для своих подданных. Первые четыре миллиона золотом, полученных Им от бабушки, Он потратил еще в 1891-1892 годах, когда как Наследник престола возглавил комиссию по помощи голодающим^[7]. А это порядка 200 млн долл. США на 2018 год.

К Февралю 1917 года последние царские миллионы были потрачены на военные госпиталя и на перевооружение армии и флота. Если бы Царскую семью оставили бы в живых и на свободе, то существовать Им практически было бы не на что.

Между тем и в настоящее время в адрес Николая Александровича чаще всего звучит злобная малограмотная критика, густо сдобренная клеветой, выявляя собой очевидные причины наших прошлых и текущих бед.

И являя собой неотразимые признаки бед грядущих.

Знаковым примером сказанного для наших дней является пресловутый фильм «Матильда», со столь наглядной ясностью демонстрирующий глубинное духовное хамство – в библейском его значении – нашей так называемой художественной элиты и ее высоких покровителей.

Встреча Высоких гостей

Дни с 6 мая по 26 мая 1896 года объявлялись Коронационным периодом.

25 мая праздновался день рождения императрицы Александры Феодоровны. 26 мая был издан Высочайший Манифест, изъявлявший признательность монарха жителям Москвы.

Всем лицам, участвующим в церемонии торжественного въезда 9 мая 1896 года Императорской четы в Москву, предлагалось прибыть в Москву не позднее 5 мая того же года.

Торжественный въезд совершался от Петровского дворца по Петербургскому шоссе (далее по Тверской-Ямской и Тверской улицам), в соответствии с Высочайше утверждённым церемониалом^[8].

Все распоряжения по приготовлению к торжествам были возложены на Министра Императорского Двора, графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова. В звание верховного маршала был облечён граф Константин Иванович фон дер Пален, в звание верховного церемониймейстера − князь Александр Сергеевич Долгорукий.

Был специально сформирован коронационный отряд в числе 82 батальонов, 36 эскадронов, 9 сотен и 28 батарей – всего более 50 000 человек − под главным начальством Великого Князя Владимира Александровича. При нем был образован особый штаб с правами Главного Штаба во главе с генерал-лейтенантом Николаем Ивановичем Бобриковым^[9]. Владимир Александрович прибыл в Москву и вступил в командование 3 мая 1896 года^[10].

К торжествам Священного Коронования в Москву были приглашены представители дворянства, земства, городского населения, духовенства иноверных исповеданий, казачьих войск; областей, находящихся в управлении военного ведомства, Великого Княжества Финляндского.

Гости начали съезжаться в древнюю столицу задолго до торжеств. Одной из первых прибыла депутация от восточных патриархов − митрополиты Никомидийский Филофей и Анхиальский Василий, (представители Константинопольского патриархата) митрополит Киликийский Герман от Антиохийского патриархата и архиепископ Филадельфийский Дамиан − представитель Иерусалимского патриарха. Столь внушительное посольство от других православных церквей Москва на коронации видела впервые.

Практически все правящие династии мира съехались в первых числах мая в Москву в лице своих представителей. Среди них королева эллинов Ольга Константиновна с королевной Марией, наследным принцем Константином, герцогом спартским, и еще двумя принцами Георгием и Николаем; брат кайзера Вильгельма принц Генрих Прусский с женой Иреной; эрцгерцог Австрийский Евгений; сын королевы Виктории Артур, герцог Коннаутский; наследный принц Италии Виктор-Эммануил; «единственный друг России» князь Николай Черногорский...

Словом, от правящей морями Британии до владеющего одним, но очень доходным казино Монако, собралось где по принцу, где по герцогу, где по князю.

От папского престола прибыл на коронацию монсеньор Алиарди.

Китай представлял Чрезвычайный посол, вице-король, известный Ли Хун-Чжан.

Чрезвычайное посольство Кореи возглавил Мин-Юнг-Хаун.

Японии –принц Фуко-Шима со свитой и маршал Ямагата Аритомо.

Своих принцев прислали в Москву Персия и Сиам. Было посольство и от Османской империи во главе с Зиа-пашей.

Из «внутриимперских» владетельных особ на Коронацию приехали эмир Бухарский и хан Хивинский с наследниками и соответствующей свитой. Русские генерал-адъютантские эполеты и ордена высокие гости прикрепляли прямо к церемониальным златотканым халатам.

«Новое время» довело до сведения читателей, что в коронации Русского Царя приняли участие: королева – одна, великих герцога – три, владетельных князя – два, наследных принцев – двенадцать, принцев и принцесс – шестнадцать.

Представительные делегации прибыли из всех значащих стран мира^[11].

Накануне приезда Императора и Семьи в столице царило возбужденно-восторженное настроение. Москва была украшена национальными флагами и разноцветными фонариками.

6/19 мая 1896 года в день Своего рождения Государь прибыл в Москву, встреченный Августейшим Генерал-Губернатором Великим Князем Сергеем Александровичем. Августейшая чета остановилась старинном Петровском путевом дворце, визави Ходынского поля.

Все дома от Петровского дворца к Кремлю были украшены флагами, цветами, в окнах были установлены портреты Царя и Царицы.

К сожалению, день приезда Царской семьи в Первопрестольную омрачила холодная погода с дождем, переходящим в мокрый снег. Почти такая же погода держалась и два следующих дня. И только 9 мая погода стала солнечной, а вскоре еще и необычайно жаркой.

Прежде чем перейти к описанию и реконструкции драмы Ходынского поля, посвятим немного времени и места описанию Священного Коронования Их Величеств. Хотя бы в основных чертах.

Все-таки не вредно узнать, чем Коронация Православного Царя отличается даже по форме проведения, к примеру, от инаугурации демократически избранного президента или, более того, избрания, не очень ясно кем, нового генерального секретаря.

Но прежде скажем о мистической сущности Священного Коронования.

Обряд или таинство?

В своем эссе-исследовании о богословско-историческом происхождении и о значении в церковном православном сознании Священного Коронования Русских Государей, известный наш писатель Николай Семенович Лесков, в частности, пишет:

«В официальных бумагах и исторических актах, где есть место упоминанию о короновании, оно называется обрядом или священным обрядом коронования, иногда обрядом боговенчания, но Церковь желает дать коронованию значение выше священного обряда. Она ставит коронование или венчание между обрядами и таинствами, приближая его гораздо ближе к таинствам и сродняя их по благодатной сущности.

Коронование на языке Вселенской восточной церкви называют божественным установлением, выше которого нет ничего в церкви, кроме семи таинств (слова Оптата Милевийского^[12], contr. Parmen, lib. III).

Некоторые же из русских святителей еще решительнее прямо приближали его к таинствам.

Так, покойный московский митрополит Филарет (Дроздов), в слове на день коронации Императора Александра I, провозгласил, что это не простой обряд для впечатления на зрителей… но действие таинственное, в котором чувственный вид невидимо сопутствуется и проникнут духовною и божественною силою, и с возлиянием елея на помазуемого соединено наитие благодати^[13]. Киевский же митрополит Евгений (Болховитинов), при коронации Императора Николая Павловича, высказался еще определительнее: он в речи своей прямо назвал царское венчание и помазание богоблагодатным таинством.

Это мнение, сколько нам известно, есть самое последнее, и, надо думать, оно есть также мнение, установившееся в церковном сознании, потому что, будучи проводимо и защищаемо в сочинении кандидата с.-петербургской духовной академии И. Катаева (1847), оно выдержало ученую церковную критику и цензуру»^[14].

Таким образом, ко второй половине XIX века в русском православном церковном сознании окончательно закрепилось за чином Священного Коронования значение таинства, наравне с основными семью таинствами православной церкви. К сожалению, в первых десятилетиях грядущего века, единый взгляд иерархов Русской церкви на обряд миропомазание Государей, как на церковное таинство, поколебался. Последнее сказалось, в частности, в поведении части священноначалия РПЦ в дни Февральской революции^[15].

Коронационные торжества в Москве мая 1896 года

7 мая императорская чета в Петровском дворце принимала в торжественной аудиенции Его Светлость Эмира Бухарского Сеид-Абдул-Ахад-Хана с сыном-наследником, а также Его Высокостепенство Хана Хивинского Сеид-Могамет-Рахим-Богадур-Хана^[16].

8 мая на Смоленский вокзал прибыла вдовствующая Императрица Мария Феодоровна, которую встречала Императорская чета при огромном стечении народа^[17].

Вечером того же дня во внутреннем дворе Петровского замка была устроена в Высочайшем присутствии серенада, исполненная 1.200 человек, среди которых были хоры Императорской русской оперы, ученики консерватории, члены русского хорового общества и другие^[18]. Зрелище было очень красиво. В руках присутствующие держали лампионы, а сквозь бегущие по небу облака на них смотрела пока не полная луна.

Торжественный въезд Их Величеств в Москву

В яркий солнечный день 9/22 мая состоялся торжественный въезд Их Императорских Величеств в первопрестольную Москву^[19].

В 12 часов с Тайницкой башни раздались девять пушечных выстрелов, а затем начался благовест по всей Москве, открытый звоном Ивана Великого.

Войска выстроились шпалерами вдоль всего пути въезда. Великий Князь Владимир Александрович, следуя с многочисленной свитой к Петровскому дворцу, здоровался с войсками. Все участники собрались у Петровского дворца. Ждали сигнала.

На крыльце Петровского дворца появился Император. Грянул пушечный выстрел, означавший начало движения.

Царь сел верхом на белого коня, подкованного серебряными гвоздями на серебряные же подковы. Министр Императорского Двора граф Воронцов-Дашков подъехал к Государю и доложил, что все готово. Раздался второй выстрел.

Путь Высочайшего въезда на всем его громадном протяжении от Триумфальных ворот до Спасских в Кремле представлял собою одну бесконечную, сплошную и для наших дней непредставимую картину: даже сохранившиеся снимки дают понятие о том удивительном вкусе, с которым Москва была наряжена в праздничный наряд. Вкусе, нынче давно и, видимо, безнадежно утраченном.

Через каждые 20 сажен высились огромные мачты, на высоте которых развевались громадные флаги, знамена и хоругви. На каждой мачте, на некотором возвышении от земли, было прикреплено по четыре флага на древках, в центре скрещения которых красовались гербы Москвы, а также всех губерний и областей, входящих в состав Российской Империи.

Все дома по обе стороны пути пестрели разноцветными флагами, транспарантами, вензелями Их Величеств из свежей зелени и другими самыми разнообразными украшениями. Некоторые дома положительно скрывались за декорациями.

В 2 часа 30 минут шествие тронулось.

Едва Царь выехал из ворот, раздался третий выстрел. Ударили колокола московских «сорока сороков», грянуло «ура». Вслед за Царем двинулась карета Императрицы Матери, за ней − карета молодой Императрицы. Следом − Великие Княжны и придворные дамы.

Процессия растянулась на километры.

Зрелище было феерическое. Блеск эполет, парадных мундиров и оружия, золотых экипажей, позументов, празднично одетая публика, приветствующая царский кортеж, сливались в красочную незабываемую картину.

Государь 9 мая 1896 года

Кортеж открывал полицеймейстер 1 отделения города Москвы, полковник барон Будберг, в сопровождении 12 конных жандармов. За ними шел Собственный Его Величества Конвой. Шли сотни кубанских и терских казаков, на прекрасных лошадях, в высоких папахах и великолепных серебряных кармазиновых^[20] черкесках, щеголяя оружием, шашками и кинжалами, блестевшими золотом и серебром, держа винтовки в руках наклоненными вперед (на руку). Шли лейб-казаки в алых мундирах и лейб-атаманцы в синих.

Яркие одежды и роскошное убранство коней кавказских и азиатских подданных России сменялись золотом придворных карет, эскадронами кавалергардов и конногвардейцев. Общий состав царского кортежа представлял редкое соединение пышности, величия и порядка. Свита Государя производила поразительный эффект многочисленностью и блеском.

Государь ехал верхом на своем статном белом коне, в мундире полковника лейб-гвардии Семеновского полка. Торжественная процессия двигалась к Кремлю под пушечные залпы.

«Блестящий кортеж, зубчатые стены Кремля, замысловатая архитектура храмов, рыцарские доспехи кавалергардов, заводные лошади, покрытые шитыми тяжеловесными золотыми попонами с громадными двуглавыми орлами, трубачи и трубы, разукрашенные парчою, наконец, несметная толпа народа − представляли живописнейшую картину и переносили вас воображением к давно минувшему времени...

Прекрасны были кавалергарды и конногвардейцы в своих белых мундирах, в блестевших на солнце кирасах и золотых и серебряных приборах с рельефными орлами на касках. Превосходные лошади, блестящее вооружение, молодцеватый вид людей и минуты торжественного ожидания − все это невольно импонировало толпе, которая все возрастала…»^[21].

У Иверской часовни Государь спешился, чтобы приложиться к чудотворной иконе. Вторично он оставил седло уже за Спасскими воротами.

Спешившись, Николай II помог родительнице выйти из кареты, а затем и молодой Императрице, которая приехала следом.

Все трое в ряд пошли пешими к Успенскому собору.

У подножья Красного крыльца остановились, затем стали подниматься. На верхней площадке Царь и обе Императрицы в пояс поклонились народу. Крики «ура» раздались с новой силой.

Иллюминация Коронования

Народное ликование, достигнув апогея при въезде Царя в Первопрестольную, продолжалось затем весь вечер и часть ночи. Густые толпы народа наполнили улицы и любовались невиданной до того, совершенно фееричной иллюминацией.

За исключением Кремля, очередь которого еще не настала, вся Москва сияла в тот день разноцветными огнями, образовавшими на небе огромное багровое зарево, видимое за десятки верст от Москвы.

Тверская, Кузнецкий мост, Петровка, Неглинный проезд так и сияли огнями: красными, синими, зелеными, желтыми, всех цветов радуги. Москва предстала сказочной красавицей в драгоценном уборе.

В продолжение трех дней − 11, 12 и 13 мая − по улицам Москвы ездили два отряда герольдов в блестящих средневековых костюмах и объявляли народу о предстоящем короновании Их Величеств.

Народу раздавались листки с текстом объявления о Коронации, отпечатанных славянскою вязью, в несколько красок, с золотом, в изящной рамке.

Залита огнями была и набережная Москва-реки, особенно от Каменного до Москворецкого моста. Даже в маленьких глухих переулках многие из домов были столь же блистательно иллюминированы усердием проживающих в них.

Вечером того же дня Их Величества переехали в Нескучный сад, в Александрийский дворец, где и оставались до дня Священного Коронования, выезжая лишь на протокольные мероприятия.

Царская Чета говела перед предстоящим причащением, участники церемониала повторяли свои роли.

«Объявление» о священном короновании императора Николая Александровича и императрицы Александры Фёдоровны, имеющем состояться 14 мая 1896 года

13 мая в 3 часа по полудни состоялся торжественный перенос императорских регалий из Оружейной палаты в Андреевский зал Большого Кремлевского дворца. В этом Тронном зале по правую сторону трона был поставлен стол, на который верховный маршал, граф Пален, складывал регалии, принимая из рук несших регалии сановников. Позади стола стоял постамент с водруженным на нем Государственным знаменем.

По водружении регалий на стол, тот был окружен почетным караулом от роты Дворцовых гренадер и придворных кавалеров, сменявших друг друга. Вокруг регалий протянута была, опиравшаяся на специальные столбики, массивная серебряная цепь в узорах и с двуглавыми орлами между звеньями. Эта цепь составляла лишь часть старинной цепи, хранящейся в Оружейной палате, и весящей более 15 пудов, то есть порядка четверти тонны. Она была отлита Государем Иваном Грозным из серебра, взятого при покорении Казани. По своем возвращении из Казанского похода Иван Васильевич приказал оцепить этой цепью Красную площадь.

12 мая в воскресенье была Троица, а в понедельник 13 мая – Духов день. Таким образом, Коронации, назначенной на 14 мая, предшествовал День Сошествия Святаго Духа.

Коронация Государя благословлялась свыше полнотой Троицы!

Священное коронование Их Императорских Величеств

14/27 мая с самого раннего утра московские улицы пришли в движение. Еще не было 5 часов, а уже шел народ, шли войска с музыкой. Все стремилось к центру Москвы − в Кремль.

В 7 часов раздался могучий звон колоколов Ивана Великого. Вскоре он слился с грохотом 21 залпа пушек Тайницкой башни, извещая всю Москву, что в Успенском соборе будет совершаться молебствие о здравии и многолетии Их Императорских Величеств.

В 9 часов молебствие в соборе окончилось. Из собора вышло духовенство в золотых ризах, имея во главе своей трех митрополитов: Петербургского, Киевского и Московского для встречи Императрицы Марии Феодоровны.

Коронационное шествие.

Из впереди идущих кавалергардов, слева – Карл Маннергейм, справа – Павел Скоропадский

В половине десятого на Красном крыльце показался взвод кавалергардов, открывавших шествие. За ними шли двадцать четыре пажа и столько же камер-пажей в своих красивых, шитых золотом мундирах и в касках с густыми белыми султанами.

Тотчас же после них потянулась нескончаемая вереница представителей сословий, крестьянских депутатов всей России. Тут и сюртуки, и фраки, и кафтаны, и польские кунтуши, и черкески, и фуражки, и шляпы. Шли депутаты земств, городов, дворянства.

За дворянством шли представители правительственных учреждений Москвы.

За ними появились высшие чины государства, обер-прокурор Святейшего Синода, статс-секретари, министры и члены Государственного Совета.

За ними уже несли в собор Императорские регалии, и наконец, за взводом кавалергардов, при звуках всех хоров военной музыки, игравших «Боже, Царя храни», при оглушительных, несмолкаемых восторженных ликованиях народа на Красном крыльце показались Их Величества Государь и Государыня, имея при себе ассистентов:

Государь Император – Великих Князей Михаила Александровича и Владимира Александровича, Государыня Императрица – Великих Князей Сергея Александровича и Павла Александровича.

Государь был в форме Лейб-Гвардии Преображенского полка в Александровской ленте через плечо и с цепью ордена Святого Андрея Первозванного, Государыня – в плате из серебряной парчи, вышитое серебряными цветами, с простой прической на голове, без всяких украшений.

В 10 часов утра Государь вступил в Святые Сени Успенского собора. Государя встретил с духовенством митрополит Московский Сергий. Обращаясь к Царю, Владыка выразил в кратких словах суть и смысл предстоящего таинства:

«Благочестивый Государь!

Настоящее Твое шествие, соединенное с необыкновенным великолепием, имеет цель необычной важности. Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить здесь на себя Царский венец и восприять священное миропомазание.

Твой прародительский венец принадлежит Тебе Единому, как Царю Единодержавному. Но миропомазанию сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо.

Если же предлежит Тебе восприять новых впечатлений этого таинства^[22], то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения. Посему для понесения его святая церковь издревле признало необходимым средство чрезвычайное, таинственное, благодатное.

О святом царе Давиде пишется: «Пришли племена и старейшины Израилевы к царю в Хевроне и помазали Давида на царство; и Давид преуспевал и возвышался».

Собраны старейшины Земли Русской к торжеству Твоего венчания и помазания на царство. Чрез них от всех племен Тебе подвластных, воспосылаются Тебе желания долгого и благополучного царствования. Особенно же из глубины православных сердец возлетают ко Господу моления, да излиется на Тебя ныне обилие даров благодатных.

И чрез помазание видимое да подастся Тебе невидимая сила свыше, действующая к возвышению Твоих царских доблестей, озаряющая Твою Самодержавную деятельность, ко благу и счастию Твоих верных подданных».

Митрополит петербургский Палладий поднес Их Величествам благословящий крест, к которому Они приложились, а митрополит киевский Иоанникий окропил Царскую Чету святой водой.

Под пение 100 псалма «Милость и суд воспою Тебе, Господи» Их Величества вступили в храм и, пройдя к алтарю, у царских врат преклонились благоговейно пред престолом Царя Царей и чудотворными иконами Спасителя и Божьей Матери. После того взошли на тронное место на специальном возвышенном помосте под балдахином, установленном посреди собора напротив алтаря. Император сел на трон Алексея Михайловича, Императрица Мария Феодоровна − на трон Михаила Феодоровича, Императрица Александра Феодоровна − на трон Иоанна III^[23].

Впереди Государя возвышался покрытый парчою стол с положенными на него Императорскими регалиями. За спинами Их Величеств во все продолжение богослужения стоял на страже с обнаженным палашом командир кавалергардского полка генерал-майор барон Артур Александрович Гринвальд^[24]. По бокам на тронном месте стояли 4 кавалергардских полковника. Колокольный звон прекратился.

Священнодействие Коронования

Священнодействие Коронования совершал первенствующий член Святейшего правительствующего Синода митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Палладий в сослужении митрополитов московского и киевского.

По окончании пения псалма он взошел на амвон тронного места и обратился к Императору со словами:

«Благочестивейший Великий Государь наш, Император и Самодержец Всероссийский!

Понеже благоволением Божиим, и действием Святаго и Всеосвящающего Духа, и Вашим соизволением имеет ныне в сем первопрестольном храме совершиться Императорского Вашего Величества Коронование и от святаго мира помазание; того ради по обычаю древних христианских монархов и Боговенчанных Ваших Предков, да соблаговолит Величество Ваше во слух верных подданных Ваших исповедать православно-кафолическую веру, како веруюши?»

После сих слов высокопреосвященный Палладий поднес Его Величеству разогнутую книгу, по которой Его Величество громко, так что было слышно всюду в соборе, прочитал символ православной веры. Затем началось торжественное богослужение.

По прочтении Евангелия, на тронное место взошли митрополиты.

Его Императорское Величество, сняв с себя обыкновенную цепь ордена Св. апостола Андрея Первозванного и отдав ее Великому Князю Владимиру Александровичу, повелеть соизволил возложить на Себя Императорскую Порфиру, с принадлежащею к ней бриллиантовой цепью сего ордена. Митрополиты поднесли Его Величеству порфиру на двух подушках и возложили ее на Государя Императора при содействии ассистентов Великих Князей Михаила Александровича и Владимира Александровича.

При возложении порфиры, митрополит Палладий возгласил: Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Государь преклонил главу, и митрополит возложил на нее крестообразно руки и во всеуслышание прочел две молитвы дабы Царь царствующих удостоил помазанием верного раба Своего, которого благоволил поставить над Своим народом. Чтобы Господь возложил на главу Его пречистый венец, даровал в десницу Его спасительный скипетр, посадил на престоле правды, оградил всеоружием Всесвятаго Своего Духа, сохранил Его под кровом Своим и укрепил царство Его…

По прочтении молитв Его Величество указал подать Себе корону. На малиновой подушке Генерал-Адъютант граф Милютин поднес большую Императорскую корону, усыпанную драгоценными алмазами, ярко вспыхнувшими под лучами солнца, проникшими в окна древнего храма. Митрополит Палладий принял корону и представил ее Его Величеству.

Приняв ее из рук митрополита Палладия, Государь, стоя в порфире перед своим престолом, твердыми руками взял корону и неторопливым, спокойным и плавным движением возложил ее на главу Свою, при произнесении митрополитом слов: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».

Часы показывали 10 часов 30 минут утра. В эту минуту глаза решительно всей церкви устремлены были на Государя. Владыка Палладий в следующих словах изъяснил значение совершенного священнодействия:

«Благочестивейший, Самодержавнейший Великий Государь Император Всероссийский. Видимое сие и вещественное главы Твоея украшение явный образ есть, яко Тебе главу Всероссийского народа венчает невидимо Царь славы Христос, благословением Своим благостным, утверждая Тебе владычественную и верховную власть над людьми Своими».

Затем Государь Император повелел подать Себе Скипетр и Державу. Его Величеству поданы были митрополитом в правую руку Скипетр, а в левую Держава, со словами:

«О, Богом Венчанный и Богом Коронованный Великий Государь Император Всероссийский, прими Скипетр и Державу, видимый образ данного Тебе от Вышнего над людьми Своими самодержавия к управлению их и устроению всякого желаемого благополучия».

Его Величество, приняв в правую руку Скипетр, а в левую Державу, воссел на престол и, положив обе регалии на подушки, изволил призвать к Себе Государыню Императрицу Александру Феодоровну.

Ее Величество, подойдя к Государю, преклонила колена. Государь, сняв с Себя корону, коснулся ею главы Государыни и снова затем возложил ее на Себя. Затем подали и Государь возложил на Государыню Императрицу порфиру и цепь ордена Св. апостола Андрея Первозванного, а потом малую корону, при содействии ассистентов Ее Величества Великих Князей Сергея Александровича и Павла Александровича и приблизившейся для этого статс-дамы графини Строгоновой, которые золотыми шпильками прикрепили корону на голове Государыни. Когда Государыня встала, Государь Император поцеловал Ее.

По возложении регалий Ея Величество возвратилась на Свой престол, а Государь Император снова взял в руки отложенный скипетр и державу.

Первый из протодьяконов возгласил многолетие Их Величествам, произнося полный титул Русского Императора – «этот конспект всей нашей истории, всего труда, крови и разума народных».

Трижды пропели «Многая лета».

Звон всех московских колоколов и 101 пушечный залп с кремлевских башен возвестили народу о совершившемся действе Священного Коронования.

Во время пения многолетия духовенство и присутствующие в храме, не оставляя своих мест принесли поздравления Их Величествам троекратным поклоном. Императрица-мать сошла со Своего трона и поздравила Своего Державного Сына и Августейшую Невестку.

По окончании многолетия наступила торжественная минута. Государь, вручив скипетр и державу сановникам, коленопреклоненный, в порфире, громко и внятно произнес Свою коронационную молитву:

«Господи Боже отцев и Царю Царствующих, сотворивый вся Словом Твоим и Премудростью Твоею устроивый человека, да управляет мир в преподобии и правде!

Ты избрал Мя еси Царя и Судию людям Твоим. Исповедаю неисследимое Твое о мне смотрение, и, благодаря, Величеству Твоему поклоняюся.

Ты же, Владыко и Господи Мой, настави Мя в деле, на неже послал Мя еси, вразуми и управи Мя в великом служении сем.

Да будет со Мною приседящая престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да разумею, что есть угодно пред очима Твоима, и что есть право в заповедех Твоих.

Буди сердце Мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных Мне людей и к славе Твоей. Яко да и в день суда Твоего не постыдно воздам Тебе слово милостью и щедротами единородного Сына Твоего, с Ним же благословен еси, со пресвятым, и благим, и животворящим Твоим Духом, во веки аминь!»

Затем, все, находившиеся в храме, опустились на колени. Государь один стоял в порфире и короне.

Митрополит Палладий, также коленопреклоненный, прочитал от лица всего народа молитву Господу, неисповедимым промыслом Своим управляющему, дабы умудрил и наставил раба Своего Благочестивейшего Самодержавнейшего, Великого Государя Императора всея России, которым обрадовал сердца верноподданнические. Показал Его врагам – победительным, злодеям страшным, к добрым же милостивым. Чтобы подчиненное Ему правительство направил на путь правды.

Чтобы все врученные Его державе народы пребывали в верности. Чтобы умножены были дни жизни Его. Чтобы и всем подданным Его был дарован мир, благорастворение воздуха, земли плодоносие, необходимое все для временной и вечной жизни.

После молитвы митрополит обратился к Его Величеству с приветственною речью. Обычно текст ее опускается во всех посвященных Коронации источниках, а между тем знакомство с ней было бы не лишне, по крайней мере для тех, кому не безразлична историческая России и судьбы ее, неотрывные от судеб Русского Православного Самодержавия.

Приводим эту речь с небольшими сокращениями:

«Благочестивейший, Богом венчанный и превознесенный, Великий Государь Император!

Вседержитель Господь, Царь Царствующих, властию и силою Которого Цари царствуют, возложил на главе Твоей “венец от камене честна”^[25], священною славою и велелепием благоволил венчать Величество Твое на Прародительском и Родительском Престоле. “Прииде бо Твой Свет и слава Господня на Тебе воссия!”^[26]

Силою Господа возвеселится Боговенчанный Царь и о милости и щедротах Его да возрадуется сердце Твое! Вместе с Тобою и о Тебе и весь многомиллионный верный народ, вся Царелюбивая Россия радуется нынче радостию велию и светло празднует день сей, “его же сотвори Господь”^[27], вознося горячие молитвы о Тебе и выражая от полноты сердец своих всепреданнейшие приветствия и благожелания.

Святая Церковь Православная видит в лице Твоем Царя по сердцу Божию, Богом просвещенного Ревнителя веры и благочестия, Высокого Своего Покровителя и Защитника, преемственного Исполнителя древнего о ней проречения: “и будут Цари кормители Твои”^[28]. [Напомним читателю, что под «кормителем» понимается здесь не «насыщающий», но «кормчий» ‒ направляющий курс корабля, в данном случае церковного].

А Отечество зрит в Тебе Избранник Божий, богомудрого Зиждителя народного благоденствия, праведного Судию и благопопечительного Отца своего...

Радуйся, Россия, радостию велию! Божие благословение воссияло над Тобою в священной славе Боговенчанного Царя Твоего!

Ты же, Царь Православный, Богом Венчанный, уповай на Господа; да утвердится в нем сердце Твое: верою и благочестием и Цари сильны и Царства непоколебимы».

Хор пропел торжественный гимн Св. Амвросия Медиоланского: «Тебе Бога хвалим» и вновь раздался колокольный звон.

Чин Коронования завершился.

Священное Миропомазание

После колокольного звона началась Божественная литургия, которую совершали митрополиты санкт-петербургский, киевский и московский в сослужении протопресвитеров: придворного духовенства – Янышева, военного и морского духовенства – Желобовского и Успенского собора – Световидова и Платонова, протоиерея Иоанна Сергиева (Кронштадского) и двух сакеллариев Успенского собора.

Во время литургии Государь стоял, сняв корону и сложив скипетр и державу. На малом входе Их Величествам высокопреосвященные Тихон Иркутский и Антоний Финляндский поднесли Св. Евангелие для целования.

Когда был пропет причастный стих, отворились Царские врата и два архиерея с протодиаконами, выйдя из них, возвестили Его Величеству, что время св. миропомазания и причащения Святых Тайн наступило.

Сняв шашку и передав ассистенту, Государь в порфире спустился с помоста сопровождаемый свитой и ассистентами, и, подойдя к алтарю, остановился у Царских врат на постланной золотой парче. Государыня остановилась перед ступенями алтаря.

Высокопреосвященный митрополит петербургский Палладий в Царских вратах совершил святое миропомазание Его Величества, помазуя святым миром чело, очи, ноздри, уста, уши, перси и руки Его, возглашая: «Печать Духа Святаго», а высокопреосвященный митрополит киевский Иоанникий отер места помазания.

Через помазание святым миром − говорит Святая Православная церковь – сообщается венчанному Государю благодатный дар Святаго Духа управлять дарованным Ему от Бога царством. «От Духа Божия, − по словам Святителя Филарета – нисходят светлые лучи в ум Царя, чтобы просвещать Его в познании того, что истинно, богоугодно и спасительно…»^[29].

Колокольный звон при 101 пушечном залпе возвестил народу о свершившемся таинстве.

По совершении миропомазании Государь встал против местной иконы Спасителя. Раздался 101 пушечный залп. К царским вратам приступила Императрица и была помазуема святым миром только на челе, с теми же словами: «Печать Духа Святаго».

Священное миропомазание Государя

Картина В. Серова

Затем Император рукою митрополита был введен через Царские врата в алтарь, где принял Святое причастие по «Царскому чину», как причащаются священнослужители: особо Тела и особо крови Христовой.

Тем самым было зримо показано, что Православный Царь, не только светский, но и сакральный владыка Своего народа, разделяющий со служителями Святой Православной Церкви и духовную власть над ним.

Власть Русского Царя − Помазанника Божия – наследника Императоров Ромеи-Византии иногда пытаются свести к власти обыкновенного лидера нации типа президента, премьера и прочих. На крайний случай священный сан Царя пытаются приравнять к титулу английского Короля или еще какого-нибудь обыкновенного европейского монарха.

На самом деле, Русский Царь − наследник Ромейского [Римского] Вселенского Императора, а с Ним и Ветхозаветных Царей. Как следует из чина венчания на Царство, Ромейский Император имел священный сан, причащался в алтаре как священник и благословлял народ как епископ. Коронационное миропомазание появилось в Римской Империи около 450 года, когда патриарх Анатолий (449-458) совершил церковное венчание императора Маркиана^[30].

Ромейский василевс считался и по праву наследования наследником всей земной сакральной власти, ведя «свое происхождение как от римского императора, так и от египетских фараонов – через Птолемеев и сирийских Диадохов (древнеегипетский ритуал инаугурационного миропомазания).

Согласно римско-византийской концепции власти, император как их единственный прямой правопреемник не мог иметь равной себе под небом власти, являясь земным наместником Бога, защитником всей христианской церкви и чистоты веры…

Через миропомазание по примеру библейских царей император получал освящение на управление всей христианской ойкуменой как Первосвященник»^[31].

Коронация Николая II и Александры Федоровны

Картина Лауритса Регнера Туксена

Когда Государь Император вошел в алтарь для святого причащения, Царские врата закрылись за Его Величеством.

«С этой минуты, исключительной и высокоторжественной для Государя, Он почувствовал себя подлинным помазанником Божиим; чин коронования, такой чудный и непонятный для большинства русской интеллигенции, был для Него полон глубокого смысла. С детства обрученный России, Он в этот день как бы повенчался с ней»^[32].

Государыня приняла Святое Причастие обыкновенным порядком.

По причащении Их величества вернулись к трону и воссели на свои престолы.

По совершению литургии протодиакон возгласил многолетие «Богом Венчанному, Превознесенному и святым миром помазанному Самодержцу Всероссийскому и супруге Его венчанной, превознесенной и святым миром помазанной».

Во время пения многолетия митрополит Палладий поднялся по ступеням трона и поднес Их Величествам к целованию святой крест. Государь возложил на голову корону, принял скипетр и державу.

Духовенство и присутствующие светские особы троекратным поклоном принесли Царю и Царице всеподданнейшее поздравление с благополучно совершившимся Коронованием и святым миропомазанием. Было 12 часов 45 минут.

Многознаменательная минута

В то время как в Успенском соборе совершался торжественный обряд, площадь пред Чудовым монастырем представляла собою сплошную массу голов. Забор, отделявший ту часть площади, где сооружался памятник Императору Александру II, также был весь унизан народом.

Но еще поразительнее была картина с Кремлевской набережной вниз на Москву-реку. Оба ее берега, как по сю сторону, так и к Замоскворечью, на далекое пространство, до самого Москворецкого моста с одной стороны и Каменного − с другой, были заняты такою же сплошною толпою, как в Кремле.

Вся эта многотысячная толпа народа чутко прислушивалась к тому, что делалось там, далеко от нее, за стенами Кремля, и чуть только раздавался там возглас «ура», как толпа повторяла этот возглас многотысячными устами, и несся он далеко-далеко по Замоскворечью, то замирая, то подхватываемый вновь еще с большею силою...

В наши дни уже трудно представить величие картины дня национального тожества, когда после Коронования Государь Император и Государыня Императрица в коронах и порфирах под большим балдахином, несомым генералитетом, обошли московские соборы при торжественном колокольном звоне и непрерывных, все усиливающихся и усиливающихся кликах «ура».

Эти приветственные клики дошли до высшей точки подъема, когда Государь Император и Государыня Императрица, взойдя по Красному крыльцу до верхней площадки, остановились и, Самодержец Всероссийский в короне и порфире, со скипетром и державою, по старинному обычаю поклонился Своему народу.

Высокоторжественная и многознаменательная минута…

Невероятной силы «Ура!» загремело по всей площади, перекинулось за трибуны на площадь пред Спасскими воротами, как эхо, было подхвачено многотысячною толпой, стоявшею по берегам реки Москвы, и замерло где-то далеко-далеко...

Первая странность

Во время церемонии Коронации случился эпизод, незамеченный большинством присутствующих, а те, кто заметили, считали себя единственными свидетелями.

Один из них, Александр Петрович Извольский, в будущем министр иностранных дел, сыгравший весьма неоднозначную роль в подготовке Мировой войны, а в то время представитель России при Ватикане, прибыл на Коронацию вместе с чрезвычайным посланником папы Льва XIII кардиналом Аглиарди и был, как камергер, непосредственным участником церемонии.

Вот что говорит он об этом почти неизвестном инциденте.

«Как камергер Императорского Двора, я был назначен вместе с другими шестью камергерами поддерживать императорскую мантию во время ритуала вручения Ему скипетра и державы перед возложением императорской короны. В самый торжественный момент церемонии, когда Император подходил к алтарю для совершения обряда помазания, бриллиантовая цепь, к которой крепился орден Андрея Первозванного, оторвалась от мантии и упала к Его ногам. Один из камергеров поднял ее и передал министру двора графу Воронцову, который положил ее в карман.

Все произошло так быстро, что не было замечено никем, кроме тех, кто находился близко к Императору. Как я уже говорил, я был в их числе и в настоящий момент являюсь единственным очевидцем этого инцидента, оставшимся в живых. После церемонии всем, кто видел это, было приказано молчать об инциденте, и до сих пор он был никому не известен.

Я остановился на описании этого случая, который может показаться незначительным, потому что знаю, какое глубокое впечатление было произведено им на Николая II, и насколько он увеличил Его врожденную склонность к фатализму»^[33].

Не знаю, как насчет склонности к фатализму, которой склонны награждать Государя все те, взгляды которых отличались «прогрессивностью» и либерализмом, но и правда случай необычный и не радующий. Извольский, кстати, зря считает, что «инцидент» кроме него никто не заметил. Публика у нас наблюдательная. Вот, к примеру, что записал в тот же день 14 мая в свой дневник Алексей Сергеевич Суворин:

«В соборе Владимир Александрович оправлял так усердно порфиру на Царе, что оборвал часть цепи Андрея Первозванного, которая надета была на Государе»^[34].

Несколько иначе описывает этот эпизод граф Сергей Дмитриевич Шереметев, отнеся его на более ранний момент церемонии:

«Перед тем, чтобы надеть порфиру, нужно было оправить цепь Святого Андрея, затем порфиру завязать кистями на груди. Государь Сам не мог справиться, нервно подошел Владимир Александрович и стал завязывать и оправлять цепь, но толку не было, и конца не было эти стараниям. Кончилось тем, что Владимир Александрович сломал одно из звеньев цепи, и оно упало на пол…

Императрица Мария Феодоровна едва сдержала глухой крик и покачнулась, но звено было поднято, и наконец, все было приведено в порядок»^[35].

Шереметев же отмечает, что Великий Князь Владимир во время Коронации был крайне нервен и суетлив, раздражая этим окружающих^[36].

Суета – суетой, но согласитесь, описания мало стыкуются друг с другом.

В одном случае дело относится к моменту одевания Государем порфиры, и речь идет о части цепи ордена Святого Андрея, или вообще об одном звене, которое и упало на пол. Звено в карман спрятать можно. Значительно труднее представить себе вариант Извольского. В момент подхода Государя к алтарю, когда он был фактически оставлен свитой, обрывается и падает вся цепь ордена. И эту цепь, одну из государственных регалий и, как можно видеть на коронационных фотографиях и портретах, немалую по размерам, прячет в карман граф Воронцов. Хороший, должно быть, карман. Да и не заметить падение цепи значительно труднее.

В этом смысле вариант Шереметева кажется правдоподобнее, тем более что в целом совпадает с суворинским. Но тогда, похоже, что Извольский описывает не лично пережитое, а слышанное от других, и рассказанное на правах «последнего оставшегося в живых очевидца». Интересно, как соотносится с реальной действительностью остальная часть его мемуаров?

Однако сам факт случившейся странной «накладки» отрицать не приходится.

Трапеза в Грановитой палате

Продолжим рассказ о второй половине долгого дня 14 мая.

После краткого отдохновения Их Императорские Величества Государь Император и Государыня Императрица в три часа изволили в коронах и порфирах шествовать в Грановитую палату.

Взойдя в Грановитую палату, Их Величества изволили воссесть на престолы, поставленные под балдахином, где трапеза была приготовлена на три прибора: для Его Величества Государя Императора посредине, для Ея Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны по правую, а для Ея Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны по левую сторону Государя Императора.

Стол Их Величеств был уставлен прибором севрского фарфора из так называемого Екатерининского сервиза, хрусталем Лондонского сервиза и тремя солонками, осыпанными брильянтами.

С правой стороны тронного места были поставлены столы для высших духовных, придворных, военных и гражданских лиц. Столы дугой огибали столп, на котором покоятся своды Грановитой палаты, и были уставлены золотою посудой, блестящим хрусталем и жбанами старинной чеканной работы.

По повелению, данному Государем Императором, министр финансов поднес Государыням Императрицам медали, приготовленные по случаю Св. Коронования, кои затем раздавались приглашенным к столу лицам.

Когда было подано первое блюдо, Его Величество снял с Себя порфиру и корону и передал их несшим их лицам, а митрополит Московский Сергий благословил трапезу. После этого приглашенные к обеду лица заняли свои места.

Блюда помещались на нижней полке поставца, устроенного вокруг столпа.

Во время Высочайшего стола было пито здравие:

Государя Императора при 61 выстреле из пушек.

Государыни Императрицы Марии Федоровны при 51 выстреле.

Государыни Императрицы Александры Федоровны при 51 выстреле.

Всего Императорского Дома при 31 выстреле.

Духовных особ и всех верноподданных при 21 выстреле.

Заздравные провозглашались обер-шенками при звуке труб и литавр.

Меню трапезы было исполнено по рисунку профессора В.М. Васнецова. Оно представляет пергаментный свиток, шириной в 1/2 арш. и в 1 1/4 арш. длиной. В титуле большою славянскою вязью написано:

«Священное коронование на царство Государя Императора Николая Александровича и Государыни Императрицы Александры Федоровны».

Под этою надписью большие вензеля Их Императорских Величеств, увенчанные коронами. Вензеля упираются в бордюр древнерусского узора, в который включена художественная сцена: Венчание Михаила Федоровича на царство.

Картина написана по оригиналу, хранящемуся в Оружейной палате; на заднем плане высятся главы Успенского собора. Под этою картиной в орнаментах три двуглавых орла различных эпох прежнего времени, которые отпечатаны разными красками на разных фонах.

В четырехугольнике, который образуется этими орлами, украшенном заставками, древнерусским шрифтом написано само меню, в таком порядке:

Суп: рассольник, борщок. Пирожки. Мороженое.

Стерляди паровые. Барашек. Заливное из фазанов. Фрукты в вине.

Жаркое: каплуны. Салат. Спаржа.

Под текстом меню помещены древнерусские заставки и между прочим фигура гусляра; в заставке славянскою вязью напечатан текст Славы.

В конце меню написано вязью: 1896 года, месяца 14 мая.

В качестве небольшого дополнения к трапезам этого дня отметим, что со времени прибытия Их Величеств на коронацию пять тысяч московских бедняков ежедневно бесплатно кормили в трапезных столичных монастырей.

А в этот день 14 мая для пятидесяти тысяч неимущих из Москвы, Петербурга, Киева, Варшавы и других имперских городов за счет Государя накрыли особые обеды.

14 мая. Вечер

Вечером того же дня, лишь только стало смеркаться, на обращенный к Москве-реке балкон Кремлевского дворца изволили выйти Их Императорские Величества Государь Император, Государыня Императрица Александра Федоровна, Государыня Императрица Мария Федоровна и находящиеся в Москве Высочайшие Особы.

Ея Величеству Государыне Императрице Александре Федоровне был поднесен букет с электрическими цветами, соединенный с электрическими проводами дворца.

Как только Ея Величество изволила принять букет, он засветился электрическим светом, и в тот же момент электрическими огнями всевозможных цветов засветился весь Кремль, «точно огненной кистью нарисованный на потемневшем небе.

Его кресты, купола, крыши, зубцы, окна, карнизы, все его разнообразные архитектурные линии вырисовывались тысячами разноцветных огней, бирюзовых, пурпурных, изумрудных, золотистых или сверкавших как бриллианты.

Каждая башня, каждая арка ворот или амбразура окна были чудом красоты и искусства. Описать эти чудеса невозможно, можно было их видеть, как видел московский народ, сотнями тысяч запрудивший все улицы».

Иллюминация Кремля в день Священного Коронования

Иллюминированы были даже гигантские двуглавые орлы на шпицах Кремлевских башен. Простые иллюминаторы оказались не в состоянии совершать свой труд на такой высоте. Но зато с этим справились матросы Гвардейского экипажа.

По счастью сохранился рисунок с натуры, донесший до нас этот вклад русских моряков в подготовку древнего Кремля к великому событию.

«Что творилось на Красной площади и набережной Москвы-реки, между Москворецким и Каменными мостами, и представить было невозможно. Несметные толпы народа, одна за другой, так и неслись к Кремлю из окраин и предместий, останавливая движение экипажей и приводя в смущение полицию.

Это была стихия в полном смысле этого слова, но стихия не безумная, а отдававшая себе отчет, куда она стремится. Она стремилась к Кремлю, стремилась увидеть хотя бы мельком, хотя бы одним глазком Царствующую Коронованную чету»^[37].

Их Величества Государь Император, Государыни Императрицы и другие Высочайшие Особы оставались на балконе и любовались чудным зрелищем, открывавшимся оттуда на светившуюся бесчисленным множеством огней Москву.

Иллюминация зажигалась три вечера подряд: 14, 15 и 16 мая.

В день Коронации в Петербурге во всех храмах были отслужены литургия и благодарственные молебствия. Столичные храмы не могли вместить всех богомольцев, ввиду чего были отслужены молебны также и на площадях у ряда соборов и некоторых церквей, а также в Конногвардейском манеже^[38]. Торжественные церковные службы состоялись в этом день во всех городах и весях Российской Империи.

Расскажем кратко о продолжении коронационных торжеств, опираясь на современные им источники, в частности на статью с их описанием в 23 номере журнала «Вокруг света» за 1896 год.

Придворные и общественные увеселения

«В течение следующих дней, 15, 16 и 17 мая, при Высочайшем Дворе происходил прием поздравлений от Особ Царствующей Фамилии, иностранных принцев, сановников и от многочисленных депутаций, съехавшихся на коронацию.

Депутации подносили блюда и хлеб-соль.

Ряд балов открылся блистательным придворным куртагом, или «вечерним выходом в Грановитую палату», состоявшимся 16 мая в 9 часов 40 минут вечера. Гостей на этом бале было более 5000 человек. Дамы были в русских платьях, и их головные уборы поражали своею роскошью.

17 мая, вечером, происходил в Большом театре парадный спектакль.

Обычное народное гулянье на Ходынском поле состоялось 18 мая. Программа праздника была составлена чрезвычайно интересно и разнообразно.

Стечение народа было громадное − до полумиллиона человек.

В 2 часа 5 минут в царский павильон прибыли Государь Император и Государыня Императрица и около получаса пробыли на эстраде павильона, приветствуемые ликующим народом. Гулянье закончилось великолепным фейерверком на Воробьевых горах.

К сожалению, начало народного праздника было омрачено прискорбным событием.

Народ еще с ночи устремился на Ходынское поле, чтобы успеть получить обычное угощение, состоявшее из эмалированной металлической кружки, пакета сластей, колбасы, сайки и пряника, а также пива и меда. У деревянных будок, где происходила раздача гостинцев, произошла невообразимая давка, в которой погибло до 2 000 народа.

Его Императорское Величество, глубоко опечаленный этим событием, повелел выдать по тысяче рублей на каждую осиротевшую семью, а расходы на похороны погибших принять на Его счет.

В день народного гулянья в Петровском дворце дан был обед волостным старшинам, прибывшим на коронацию.

22 мая Их Императорские Величества посетили Троице-Сергиеву лавру.

26 мая на Ходынском поле состоялся парад войскам Коронационного отряда. Войск в строю было более 50 000. Парад прошел блистательно при многочисленном стечении зрителей.

Того же числа в 9 часов вечера Их Императорские Величества со всею Августейшею Фамилией и всем Двором изволили отбыть из Москвы»^[39].

Джигитовка на Ходынском поле

Пожалуй, такого уж нынче не увидишь!

Прежде, чем переходить к оценке сообщения о Ходынском несчастии в популярном журнале, дополним приведенный рассказ информацией из «Коронационного Альбома в память Священного Коронования их Императорских Величеств» еще об одном событии в чреде коронационных торжеств на Ходынском поле, почему-то выпавшем из большинства работ, как по Коронации, так и по Ходынке. И хотя бы в силу этого достойного воспоминания о нем.

Речь пойдет о том, что 23 мая на Ходынском поле состоялась джигитовка казаков Собственного Его Величества Конвоя. Вот, что сообщает о ней Коронационный Альбом.

23 мая 1896 года на Ходынском поле состоялась джигитовка казаков собственного Его Величества Конвоя. Посторонней публики на этом редком зрелище почти не было, так как джигитовка устраивалась с соизволения Государя Императора, исключительно для иностранных Высоких гостей. В 11 часов утра на Ходынском поле две свободные от служебного наряда сотни, кубанская и терская, выстроились между трибунами и Всехсвятской рощей, причем место джигитовки было ограждено двумя линиями пеших казаков.

С очевидным нетерпением ожидали иностранцы этого невиданного зрелища, полного лихости и отваги. Два полковника французской службы подошли к спешенным еще сотням, прося показать им казачью лошадь с ее снаряжением. Тут же, сев на лошадь, французские драгуны выразили свое удивление, что простое казачье седло могло предоставить столько удобств для кавалериста.

Вскоре раздалась команда – «Садись» и вмиг лихие конвойцы были уже на своих быстрых, но малорослых конях. Прошел еще миг, и они понеслись, джигитуя.

Они проделывали положительно невероятный вещи, вихрем несясь на своих резвых конях. Взор не успевал следить за теми переменами, которые происходили в этой лихой скачке.

Там, лихо несясь и нагнувшись через седло, казак доставал с земли шапки; в другом месте несся, стоя в седле и в то же время метко стреляя в цель; далее казак попеременно соскакивал с лошади и, подобно каучуковому мячу, мелькал под лошадью.

Вот понеслись целые группы казаков, изображавшие бытовые картинки из кавказской жизни: увоз пленных, похищение раненых и отчаянную борьбу трех и более всадников на двух рядом мчавшихся конях и проч.

Спустя немного времени, промчались мнимо раненые, отчаянно болтавшиеся в седлах, а вот вылетевшие всадники кладут своих лошадей и из-за них, как из-за бруствера, открывают ружейную пальбу по показавшемуся неприятелю. Лошади, потерявшие в бою всадников, вскакивают и летят без них уже к стоявшим вдали своим родным сотням, а «победители» взваливают на крупы своих коней «побежденных» и несутся по тому же направлению.

А вот упал казак, упал и даже, перевернувшись несколько раз через голову, застыл неподвижно на земле. На лицах зрителей показавшийся испуг сменяется веселым смехом, когда мнимо-убитый джигит, пропустив мимо себя несущегося врага, хитро подползает к подскочившему «приятелю», вместе с которым через мгновение мчится на одной лошади. Были в этой группе и всадники, стоявшие головою в седле и, не теряя положения, неслись полным карьером.

В заключение пронеслась большая группа, изображавшая увоз горской невесты и погони за ней. Здесь особенно широко развернулась безшабашная лихость и безумная отвага кавказского джигита. Все это мелькало перед глазами с головокружительной быстротой и сопровождалось веселою трескотнею ружей и револьверов. По окончании джигитовки вызваны были песенники, исполнившие несколько национальных кавказских песен.

Вскоре после этого начались танцы. Казаки-танцоры блеснули грациозными и трудными кавказскими танцами на носках и с отточенными кинжалами.

В то же время все иностранные гости окружили спешенные казачьи сотни, подробно рассматривая лихих конвойцев, их лошадей, не знающих утомления, и все подробности вооружения и снаряжения^[40].

Пожалуй, такого уж нынче не увидишь!

«Жаль мне Государя нашего, мученика…»

И ведь что интересно, о чудесах подготовки русской нерегулярной – казачьей кавалерии, поразивших многоопытных западных военных атташе 23 мая 1896 года при джигитовке на Ходынском поле, – не известно никому!

Как и о других чудесах и достижениях Российской Империи. Как никому неизвестны, кроме крайне узкого числа профессионалов, умные и тонкие пометки и записи Государя на многочисленных документах, его иногда просто гениальные строки из Манифестов.

Ведь даже при нем, издавая (по-моему, в 1906 году) книгу его речей, ее свели в основном к набору тостов на официальных мероприятиях, типа: «Пью за здоровье…».

Ольденбург в своем труде упомянул где-то, что у Царского режима напрочь отсутствовала способность к саморекламе.

Но это уже не просто «отсутствие способности», а прямое указание на то, что не было у Русского Государя верных помощников, способных, выражаясь современным языком, «нести его светлый образ в массы».

Недаром адмирал Зиновий Петрович Рожественский, уже после Цусимы, сказал горькие слова:

«Жаль мне Государя нашего, мученика,

который лихорадочно ищет людей правды и совета и не находит их,

который оклеветан [………] и их орудиями перед народом своим,

который остается заслоненным от этого народа мелкой интригой, корыстью и злобой,

который изверился во всех имеющих доступ к Престолу его

и страдает больше, чем мог бы страдать заключенный в подземелье, лишенном света и воздуха».

Слова эти адмирал высказал 16 февраля 1906 года – за 11 лет до Февраля 1917 и за 12 с половиной лет до Ипатьевского подвала – в письме к своему другу − отставному флотскому офицеру барону Максимилиану Рудольфовичу фон Энгельгардту^[41]. Ими он совершенно ясно дает понять свое убеждение о наличие измены в близком окружении Государя.

Устои Русского Престола неустанно подтачивались теми людьми, которые по самому смыслу положения, занимаемого ими, должны были быть опорой трона, людьми правды и совета. Верными людьми.

Но таких людей не видел адмирал Рожественский в окружении Русского Царя уже в 1905 году.

В этой книге мы увидим, что таковых почти уже не оставалось и в 1896-м, но и они, интригой и клеветой, всячески отстранялись от Государя.

Добром это кончиться не могло.

Физики говорят, что теория, не только объясняющая, но и предсказывающая факты, − верная теория. Мы слишком хорошо знаем, что «теория» Адмирала Р. верно объяснила и предсказала слишком многие факты нашей русской истории. Ее непонятая трагедия состоит в том, что на протяжении более чем столетия перед национальной катастрофой 1917 года войну с наступающим антихристианским интернационалом Русское Православное Самодержавие в лице Русских Государей вело при острой нехватке верных кадров.

Неудивительно, что доказанная смерть от руки врага среди последних шести русских самодержцев составила 50%, что в несколько раз превышает процент гибели русских солдат первой линии не то что в японскую, но и в Первую мировую войны.

А последний наш Царь при всем желании своем уже практически не имел шансов найти людей правды и совета и тем более ввести их на соответствующие должности в свое окружение.

Что же касается слов Адмирала что Государь «оклеветан [………] и их орудиями перед народом своим, … остается заслоненным от этого народа мелкой интригой, корыстью и злобой», то они с полным, и, может быть, с еще большим основанием могут быть повторены и сейчас – в столетнюю годовщину мученической кончины Августейшей Семьи и верных ей.

Но вернемся к сообщению в журнале «Вокруг света».

Первые впечатления о «прискорбном событии» на Ходынке

Как видим, журнал не слишком много уделил вниманию печальным событиям на Ходынском поле, хотя, как мы увидим далее, это внимание вполне пропорционально месту событий ночи и утра 18 мая в народном сознании, пока они не были искусственно раздуты либеральной общественностью и соответствующими СМИ до масштабов национальной катастрофы.

Однако и в этой весьма сдержанной публикации есть серьезное преувеличение, опасное тем, что сделано весьма ненавязчиво. Число погибших жертв Ходынской трагедии по всем данным не превышало 1 389 человек, а по наиболее достоверным сведениям, это число составляет 1 282 человека. Это и так весьма немало для мирного и вдобавок праздничного времени.

Но до 2 000, о которых говорит «Вокруг света», никак не дотягивает.

В дополнение к сказанному в предыдущем разделе о «невообразимой давке», приведем первые официальные сведения о ней.

«Летопись блистательных событий дней Священного Коронования омрачилась глубоко скорбной страницей. На Ходынском поле, где все было приготовлено для народного праздника, произошло страшное, потрясающее несчастие, жертвою коего сделалось несколько сот людей.

Министерство Двора опубликовало вечером того же дня следующее официальное сообщение:

“Блистательное течение коронационных торжеств омрачилось прискорбным событием. Сегодня, 18 мая, задолго до народного праздника, толпа в несколько сот тысяч двинулась так стремительно к месту раздачи угощений на Ходынском поле, что стихийной силой своей смяла сотни людей. Вскоре порядок был восстановлен, но, к крайнему прискорбию, последствием натиска толпы было не мало жертв. Точное число будет опубликовано. До 4-х часов дня, по сведениям полиции, было 331 убитых и 459 раненых.

Его Императорское Величество, глубоко опечаленный событием, повелел оказать пособие пострадавшим – выдать по тысяче рублей на каждую осиротевшую семью и расходы на похороны погибших принять на Его счет”^[42].

По официальным сведениям, полученным вечером этого дня, погибших на Ходынском поле и скончавшихся от полученных увечий было 1 138 человек. Все они перевезены на Ваганьковское кладбище.

«Иностранные послы, по поручению своих правительств, выразили министру иностранных дел соболезнования своих правительств по случаю несчастного случая на Ходынском поле».

На следующий день утром в Малой дворцовой церкви, в присутствии Их Императорских Величеств и Августейших Особ, были отслужены заупокойная литургия и лития по погибшим при катастрофе на Ходынском поле.

В половине третьего Их Императорские Величества Государь Император и Государыня Императрица, в сопровождении Августейшего Московского Генерал-Губернатора Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича и Супруги Его Великой Княгини Елисаветы Феодоровны, изволили посетить Старо-Екатерининскую больницу, где находятся на излечении больные, в числе 140 человек – наибольшее количество, сосредоточенное в одном месте.

В других больницах, Мариинских и Ново-Екатерининской, больных меньше.

Их Величества изволили обходить палаты и бараки, удостоивая раненых расспросами, ласкою и милостивыми словами утешения. Радость больных при виде Их Величеств была неописуема.

В тот же день Ее Императорское Величество Государыня Императрица Мария Феодоровна изволила прислать по бутылке мадеры на каждого больного находящегося в больнице.

Ограничимся лишь этими немногими строками − в описании страшного несчастия, стоившего столько жизней и столь омрачившего торжество Коронации…

Самый праздник носил, конечно, глубоко-грустный характер и только в те минуты, что присутствовали на поле Их Величества, народная масса, охваченная радостью и восторгом, как бы забывала о случившемся»^[43].

В дальнейшем будет видно, что уже в этом первом сообщении содержится по сути вся до сих пор известная информация о катастрофе. Разница в освещении зависит в основном от идеологических убеждений рассказчика.

И еще. По единодушным свидетельствам, раненые, которых посещали в больницах Высокие гости, от души просили у Государя прощения, что по глупости, да по жадности испортили Ему такой праздник.

И еще. Большинство собравшихся днем 18 мая на «поле гуляний» к приезду Государя Императора на праздник, – а это по любым оценкам несколько сот тысяч человек, – представления не имело о случившемся ночью и утром и веселилось от души. Ни официальные, ни просто газетные, ни тем более неофициальные сведения дойти до них не могли.

А своими глазами никто из этих многотысячных реальных свидетелей народного праздника, ничего могущего омрачить этот праздник почему-то не обнаружил.

Все страсти начались уже потом, как сказали бы сейчас, в виртуальном мире, который уже начинает подменять собой настоящий.

О создании информационных фантомов

И вот здесь уже стоит сказать о том манипулировании человеческим сознанием, массовым и индивидуальным, расцвет которого мы переживаем сейчас, но которое, безусловно, не вчера и не позавчера родилось.

Приведем резюме современных работ, посвященных, в первую очередь, манипуляции сознанием с помощью средств массовой информации. Однако нижесказанное остается во многом справедливо и для обществ прошедших времен, где распространение информации осуществлялось часто «из уст в уста».

В России же, со второй половины XIX века, помимо того, что средства массовой информации играли роль, весьма схожую с современной, при чисто номинальной и зачастую направленной «не на тех врагов» цензуре, существовало, особенно в «образованном обществе», общественное мнение, основанное зачастую на слухах из верхних эшелонов власти, но, как правило, в принципе враждебное тому, что именовалось эвфемизмом «правительство».

В сочетании с либеральными в основной массе СМИ, это создавало тот информационный фон, который неуклонно подрывал внутреннее единство и духовную мощь Российской Империи, и стал основным фактором ее крушения в Феврале 1917 года.

Итак, маленький «информационный ликбез».

Основным материалом, с помощью которого осуществляется манипулирование, является информация, а точнее, управление ею.

Информацию можно:

– сфабриковать, выдавая ее за подлинную;

– исказить путем неполной, односторонней подачи;

– отредактировать, добавив собственные домыслы и комментарии;

– интерпретировать в выгодном для манипулятора свете;

– утаить, скрыв какие-либо существенные детали.

Кроме того, манипуляторы человеческим сознанием могут:

– проявлять избирательное внимание к фактам в соответствии со своей позицией;

– предварить материал изначальной интерпретацией, не соответствующей содержанию;

– приписать кому-либо заявления, которых он никогда не делал;

– опубликовать правдивую информацию, когда она потеряла свою актуальность, или привести ее, условно говоря, «петитом на последней странице»;

– предоставить неточную цитату, приведя часть фразы или выступления, которая в отрыве от контекста приобретает другой, подчас противоположный, смысл.

Таким образом, в первом приближении, можно сделать вывод, что информационные фантомы, способствующие созданию негативного эмоционального настроя и деструктивных психологических установок у значительной части населения, – с тенденцией на дальнейшее массовое распространение, – конструируются путем преднамеренного, желательно малозаметного или, во всяком случае, трудно проверяемого, искажения реального положения вещей.

В частности, через замалчивание одних фактов и выпячивание других, публикацию ложных, или во всяком случае непроверенных и недостоверных сообщений, пробуждение у тех или иных групп населения негативных эмоций с помощью словесных образов, а если возможно, то и визуальных средств. Фотография, скажем, была уже доступна многим и в описываемое время.

Как будет показано на дальнейших страницах нашего исторического расследования, Ходынка и является в своей основе таким информационным фантомом.

Стандартное изложение происшедшего на Ходынском поле в ночь на 18 мая 1896 года не содержит в себе ни одного, подчеркиваю, – ни одного, – достоверного свидетельства, кроме самого факта массовой гибели участников происшествия.

Преступная халатность

Демократической, затем коммунистической, а ныне вновь демократической общественностью жертвы Ходынки традиционно, с момента катастрофы, приписываются халатности, а лучше − преступной халатности − царских властей.

Вот, что говорит о случившемся первый, вышедший в свет после смерти И.В. Сталина Энциклопедический Словарь в третьем томе, подписанном к печати 31 марта 1955 года: «“Ходынка”, катастрофа 18 мая 1896 года на Ходынском поле (Москва) во время массового гуляния и раздачи грошовых подарков населению по случаю коронации Николая II. Из-за преступной халатности властей, не обеспечивших порядка, произошла давка, в результате чего погибло около 2 тысяч человек, нескольким десяткам тысяч людей были нанесены увечья».

Здесь к якобы двум тысячам погибших добавлена несусветная цифра в несколько десятков тысяч изувеченных, судя по времени издания словаря, навеянная недавними похоронами вождя.

Значительно более умерен в освещении тех же событий последний Большой Энциклопедический Словарь, выпущенный издательством Советская энциклопедия в 1991 году, уже после мартовского референдума за сохранение Союза, и перед самым ГКЧП:

«“Ходынка”, трагические события на Ходынском поле (в северо-западной части Москвы, в начале современного Ленинградского проспекта) 18 мая 1896 во время раздачи царских подарков по случаю коронации императора Николая II. Из-за халатности властей произошла давка; по официальным данным, погибло 1 389 человек, изувечено 1 300».

Как видим, число убитых практически соответствует приведенному в официальном сообщении, сделанном по горячим следам. Скажем уже сейчас, что наиболее близкими к реалиям представляются цифры в 1 282 человека погибших и около 500 раненых.

Несколько более развернутые сведения о Ходынке приводятся в Большой Советской Энциклопедии, ее третьем и последнем издании 1969-1978 годов.

«Ходынка»

«"Ходынка", катастрофа 18 (30) мая 1896 на Ходынском поле (на С.-З. Москвы, в начале современного Ленинградского проспекта) во время "народного гулянья" в дни коронации Николая II. На площади в 1 квадратную версту были сооружены временные балаганы, театры, 150 буфетов для раздачи подарков и 20 питейных заведений.

Рядом с полем находились овраг, много промоин, ям.

С вечера 17 мая на поле стали скапливаться массы людей, привлечённые слухами о богатых подарках (на самом деле в подарочном кульке были сайка, кусок колбасы, пряник и кружка). В 5 ч утра несколько сот тыс. чел. столпились вокруг павильонов.

Полиция (1 800 чел.) не могла навести порядок. В катастрофической давке, по официальным данным, погибли 1 389 чел. и 1 300 получили тяжёлые увечья.

Преступная халатность царских властей вызвала общественное возмущение в России. Правительство произвело следствие, московский обер-полицмейстер и ряд второстепенных чиновников были смещены.

Главный виновник "Х." − московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович (прозванный "князем Ходынским") в том же 1896 был назначен командующим войсками Московского военного округа.

Лит.: Краснов В., Ходынка, М. - Л., 1926».

Здесь к словам халатность вновь добавлено определение: преступная, и указан главный виновник – Великий Князь Сергей Александрович. Но радует уже факт указания разумного числа жертв, без десятков тысяч Словаря 1955 года.

Практически те же сведения воспроизводит статья «Ходынская катастрофа» в Энциклопедии «Москва» 1980 года выпуска. В ней, правда, не упоминаются театры, видимо, чтобы не отвлекать от темы, а из виновников, вместо Сергея Александровича упомянут снятый в результате расследования московский полицмейстер А.А. Власовский.

Большинство нынешних материалов о Ходынке также практически единодушно к числу главных ее виновников относят московские власти, а вслед за ними, разумеется, Государя Императора.

К взвешенным сообщениям о трагедии относятся строки, посвященные ей в труде Сергея Сергеевича Ольденбурга «Царствование Императора Николая II», до сих пор не превзойденном по своей информативности и объективности.

С них и начнем следующую главу, посвященную реконструкции Ходынской катастрофы.

Продолжение следует