Беспросвет в конце тоннеля

От редакции: Петербуржский журналист и общественный деятель Кирилл Анатольевич Пшеничный недавно вернулся из воюющего Донбасса. Это не первая его поездка, и причем, всегда за свой счет. На этот раз ему удалось побывать на передовой, пообщаться с бойцами легендарной бригады «Пятнашка». Его впечатления и размышления особенно актуальны сегодня - в день, когда наши братья и сестры на Донбассе празднуют годовщину референдумов.

 ***

Когда Моисей водил свой народ по пустыне - их хотя бы не обстреливали из миномётов... да и обещания были куда приятней. Так что всё движение было обусловлено не только невозможностью возврата в Египет, но и верой в конечную цель. Наблюдаемый ныне исход Донбасса с Украины вызван той же опасностью, что и для еврейского народа в стране фараонов, но во всём остальном безнадёжно проигрывает библейскому сюжету.

 

Апатия

 

«Мы готовы терпеть сколько надо, только сколько же надо терпеть?» Эту мысль я слышал в Донецке с 2015 года множество раз. От представителей всех социальных слоёв. Правда, «терпеть сколько надо» готовы по-разному те, у кого заканчиваются довоенные сбережения, и те, кому разбомбили дом. Но готовы были все. Или почти все. Но - ради чего?

Самое чудовищное, что ответ на этот вопрос - был почти с самого начала войны, с сентября 2014 года. Да-да, сейчас, в 2018-м, первые героические полгода, предшествовавшие тому сентябрю и принесшие почти всю летопись, почти всю славу и почти всю территорию донбасским республикам, воспринимаются как «самое начало» перед вялотекущим «ничем» - бесконечным и непрерывным, за исключением взятия Дебальцево в феврале пятнадцатого, предательски свёрнутого похода на Марьинку летом того же пятнадцатого, да пары-тройки сумасшедших украинских обстрелов «как в четырнадцатом». Вот это самое «ничего», уносящее потихоньку солдатские жизни и стены домов, подтачивает, казалось, непоколебимое «терпеть сколько надо». Потому что терпеть ВСЁ ЭТО, оказывается, надо - ради минского мира... читай - ради возврата на Украину!

Светлана Доценко - физик, доктор наук, уроженка Донецка. Провела в нём самое страшное время этой войны - лето четырнадцатого года. Сейчас работает в России, но регулярно приезжает домой, где у неё остались родители, первый научный руководитель, друзья...

- Каждый раз нам вбрасывают новые сроки "для потерпеть". Вот закончился очередной - 18 марта (2018 г. - К.П.). И очевидно, что опять возвращаемся на круги своя - "нормандская четвёрка" озвучила очередную сентенцию на заданную тему.

Умонастроения земляков она характеризует кратко:

- Уныние и безысходность. Бесконечные "перемирия" под привычный аккомпанемент разных калибров, общее обнищание, безнадёга... Кто может, уезжает, чтобы в иных краях прокормить себя и семью... и - апатия. Как естественная реакция человеческой психики на затяжную опасность и сверхнагрузки.

Действительно, за четыре года войны, кроме собственно провозглашения республик 7 апреля и референдума 11 мая четырнадцатого года, создавшего новую реальность, были: военные успехи лета того же года, взятие Дебальцево, переход на рубль, приведение законов в соответствие с российскими, признание Россией документов ЛДНР и перевод собственности внешних олигархов под государственное управление. Всё.

А всё остальное - в минус. Враг на дачах и огородах, отсутствие шансов отбросить его, родители или дети «за ленточкой», невозможность полноценной торговли даже с Россией из-за неопределённого статуса территории, таможенные барьеры между самим республиками, черепашьи темпы роста экономики и упадок большинства ведущих предприятий, нищенские зарплаты, стремительно разросшиеся новые коррупционные схемы (что самое скверное - даже в армии), новая бюрократия, массово вернувшиеся «заукраинцы», крикливая пропаганда и угасание интереса к теме Донбасса в России... «Кажется, трудно отрадней картину нарисовать, генерал?» - дедушка Некрасов. Я уж не говорю о том, что бывшим ополченцам, искалеченным на этой войне, деньги собирают всем миром; господдержка отсутствует или ничтожна.

Усталость и безразличие разъедают умы даже тех, кто в окопах...

- Ты что делаешь?! Быстро вниз!

Солдат скатился вниз пулей.

- Четыре дня назад на этом самом месте у нас был «двухсотый», здесь снайпер работает, - говорит мне боец с позывным «Люгер». Ему сорок пять, он на фронте, хоть и с перерывами, с пятнадцатого года и повидал немало. «Двухсотый» на фронтовом языке - это труп.

- В такую тишину... - не могу сдержать удивления.

Прямо по Ремарку: «Он был убит в октябре 1918 года, в один из тех дней, когда на всем фронте было так тихо и спокойно, что военные сводки состояли из одной только фразы: "На Западном фронте без перемен"».

Командир Люгера, капитан с позывным «Внук», резок в оценках:

- Людей расслабляет затишье. Люди перестают и шевелиться, и соображать. Когда по нам кроют - сразу оказывается, что и бегать могут, и окапываться, и не суются куда не надо. А потери в последнее время - от расхлябанности.

Люгер добавляет:

- Люди дуреют в окопах. Но есть и такие, кто сидит в них по много недель, не уходит принципиально. Не хотят не то что в отпуск или в увал («увал» - это увольнительная на военном жаргоне - К.П.), но и просто в располагу по ротации хоть на несколько дней («располага» - на том же жаргоне - расположение, то есть казарма в тылу - К.П.).

Почему?

На этот вопрос отвечает офицер другой части с позывным «Грустный»:

- Недавно вышел на улицу в Донецке - в форме, средь бела дня. Так меня чуть не сбила машина на пешеходном переходе. Неслась, как сумасшедшая. И что Вы думаете? Кто-то остановился, вышел, извинился? Даже просто перед пешеходом... А ведь прекрасно видел, что перед ним - ополченец! Никогда я в родном городе не чувствовал такого отношения к себе...

Это может показаться странным нам, живущим вдалеке от войны. Но в Донбассе в предыдущие годы к ополченцам сформировалось отношение - и как к папам-защитникам, и как к родным детям. Подвезти бесплатно, напечь из собственной муки пирожков на передовую - это было в порядке вещей.

Теперь уже нет.

Ополченцы начинают раздражать, как раздражает то, что мешает мирной жизни. Причинно-следственные связи в головах людей нарушаются: обстрелы воспринимаются как явления природы, неприятные, но неизбежные, а неподвижность линии фронта представляется данностью, и мысль, что только ополченцы не дают появиться на этих улицах и в этих дворах живому врагу, который поведёт себя так, как обещает - вырежет всех под корень - эта мысль не приходит в голову мирным людям, как той крыловской свинье, что подрывала корни дуба в поисках желудей. А некоторые, возможно, и впрямь надеются, что сотрудничество «с той стороной» чем-то поможет им в случае атаса... когда в их услугах уже не будет нужды, а убивать будут всех подряд...

Впрочем, и военные тоже зачастую уже «не те»... Чем отличается Народная милиция от ополчения - и в лучшую, и в худшую стороны - написано много. Если вкратце: есть те, кто пришёл ещё в ополчение, и те, кто пришёл уже в армию, за денежным довольствием - кстати, самым высоким в республиках. Кроме того, есть те, кто держит фронт, и те, кто... «держит тыл». Наконец, есть просто-напросто порядочные и непорядочные - но если среда ополченцев выталкивала непорядочных, либо они группировались и превращались в откровенное бандформирование, которое впоследствии, как тут говорят, «закрывали» - то в Корпусах Народной милиции, как в любой армии, каждый может найти себе место и вписаться в систему - с пользой или вредом для последней. А если система ещё и связана по рукам и ногам перемириями, которые она обязана выполнять, а противник - нет, то это само по себе не может не вредить здоровью системы. А в больном организме расцветает сразу всё вредоносное...

И самое печальное - всякая стагнация неизбежно вызывает разногласия между лидерами, основоположниками, столпами и живыми символами - точнее, в данном случае, теми из них, кто ещё не умер загадочной смертью и не пал жертвой «украинской ДРГ» (диверсионно-разведывательной группы - К.П.). Разногласия между теми, кто поднимал на митинги и референдум. Кто провозглашал и без страха ставил свои подписи. Теми, кто создавал первые отряды и одерживал легендарные победы. Теми, кто формулировал смыслы, идеи, рисовал флаги и гербы... Интернет превращает эти разногласия в публичную грызню, раскалывая ряды самых преданных, самых идейных сторонников Новороссии - как в Донбассе, так и вне его. И это - пожалуй, самая страшная угроза для республик и для Русского мира.

Казалось бы, как должны дальше меняться настроения? От безразличия - к отвращению перед «теми и другими», к полному исчерпанию порыва «Русской весны», к долгожданному повороту общественного мнения в пользу Минских соглашений и... и... и...

 

Стойкость

 

...и ничего подобного. Потому что кроме полутора умственно увечных, надеющихся своим сотрудничеством с Украиной продлить себе жизнь, остальные в Донбассе прекрасно понимают, что Украина - ЛЮБАЯ - есть враг. И возвращение в неё - смерть.

- Если это произойдёт, мы все здесь пойдём в фильтрационные лагеря, - говорит донецкая журналистка Виктория Халина. - Это в лучшем случае. В худшем - прямо тут в лесопосадке прикопают...

Она не утрирует. Действительно, если в 2014 году люди поднялись на борьбу, потому что почувствовали реальную угрозу своей жизни, то сегодня она стала куда рельефней для большинства дончан и луганчан. Ведь если в 2014 году они были просто априори чуждым элементом на Незалежной, то сейчас каждый из них - уже активный враг. Подобно тому, как каждого жителя блокадного Ленинграда награждали медалью «За оборону Ленинграда» - уборщиц, кассиров, ВСЕХ - точно так же и ВСЕ жители Донбасса теперь - активные враги Украины. Даже те, кто туда регулярно мотается. За эти годы практически каждый житель республик обзавёлся хоть одним документом, выданным новой властью - паспортом, водительскими правами или свидетельством о регистрации транспортного средства, свидетельством о браке или разводе, договором купли-продажи и так далее. Всё это станет - вещественными доказательствами посягательства на территориальную целостность Украины. Для всех, включая младенцев с метрикой, на которой присутствует чёрно-сине-красный или голубой-сине-красный флаг.

Реальность этого сценария заставляют почувствовать идущие который месяц непрерывные разговоры о вводе той ли иной миротворческой миссии. Здесь никто не сомневается, что если это произойдёт, всё будет как в Сербской Краине в 1995 году: миротворцы войдут, свяжут армии республик по рукам и ногам на основании мандата ООН, заставят их уйти с позиций, кого-то разоружат, а потом войдут «укропы» и безо всякого мандата «наведут порядок» на «своей» территории. Проще говоря, вырежут всех на глазах у миротворцев. Или тех экстренно эвакуируют «в связи с эскалацией конфликта». В Хорватии операция по уничтожению Сербской Краины получила название «Олуя» («Буря»). На Украине конкурс на лучшее название ещё не объявляли...

И разговоры о том, что миротворцы-де будут стоять только на линии разграничения - это заведомая ложь. Как когда-то - не-расширение НАТО на восток... Кстати, даже если и так - то об освобождении Славянска, Мариуполя, Северодонецка всё равно можно будет забыть.

Впрочем, Виктория убеждена, что вероятность этого сценария - очень невелика.

Откуда такая уверенность?

- Миротворцев будут убивать, - говорит один из офицеров Пресс-службы Народной милиции ДНР. - Просто брать и убивать.

- И даже те, кто служит в Корпусе?

- И даже те, кто служит в Корпусе. И даже те, кому будет дан приказ обеспечить их ввод. Историю Сербской Краины здесь помнят все.

По долгу службы военкоры знают настроения в войсках...

И я подтверждаю: все без исключения ополченцы, с которыми довелось общаться мне, настроены так. Если вкратце - есть приказы, которые нам никогда не отдадут, потому что их никто не выполнит: оставить Донецк или Горловку, отдать украинцам границу с Россией, разоружиться, пустить миротворцев...

Но есть и другой приказ, который им тоже, похоже, никто никогда не отдаст - наступать. И как это объяснить тем, у кого на той стороне остались родные?! У многих ополченцев в ДНР, кроме боевых друзей и койки в расположении, нет никого и ничего. А в каких-нибудь двадцати километрах - семья, которую они не видели уже четыре года. И увидят ли когда-нибудь - неизвестно. Да и вообще, не может одна треть Донецкой и Луганской областей, занимаемая ныне одноимёнными республиками, нормально функционировать без других двух третей. Даже в чисто хозяйственном, производственном плане. Но что будет, если...

Светлана Доценко анализирует позицию:

- А так - что? Отчаянный срыв перемирия нашей стороной, доведённой до края - это начало нашего же конца. Исчерпав весь боекомплект (который ещё и под контролем), сколько мы продержимся? Тут же, вероятно, будет самой российской стороной перекрыта намертво граница... Дальше - даже и думать-говорить страшно... 

Остаётся - стоять...

...Подразделение Внука - одно из подразделений легендарной «Пятнашки» - занимает эти позиции уже три года. За это время вырос лабиринт траншей, укрытий, подземных ходов... до неприятеля - несколько сот метров. Здесь не увидишь, как офицер стоит, надзирая за работой солдат. Здесь командир машет лопатой, как все. И вообще звёздочки здесь не в чести. Кому за звёздочками - тем не сюда. Дисциплина здесь поддерживается не уставом, а общим делом, общей опасностью и взаимным уважением. Командиров называют по именам или позывным, обращаются к ним на «ты», но слушаются беспрекословно.

Позиции выдерживают миномётный обстрел, да и из крупнокалиберной ствольной «арты» (артиллерии) тоже. Находясь здесь, вспоминаешь слышанное и прочитанное многократно: война - это в первую очередь изнурительный труд. Копать и крепить. Чем глубже роешь - тем больше шансов выжить.

Но это при конкретном обстреле. А - вообще?

А вообще - здесь, естественно, никто не говорит об этом, но, как подметила в одной из своих «донбасских» песен Юлия Чичерина, «здесь даже воздух другой». Здесь люди готовы расстаться с жизнью спокойно и без истерик. И расстаются иногда - пусть даже в последнее время больше по неосторожности. И вопрос «ради чего?» тут просто неуместен. Ради собственной совести, которая не позволила сидеть дома. Ради собственного достоинства, которое было оскорблено бандеровским беснованием. Ради собственной души, которая, как сказал бы Радищев, «страданиями человечества уязвлена стала».

Но вот другой вопрос - насколько может жизнь и даже смерть этих людей облегчить страдания человечества? Той его части, что у них за спиной? На этот вопрос они отвечают просто: мы здесь стоим и никуда не уйдём отсюда, разве что вперёд.

Ну а мы, сидя за сотни-тысячи километров от них, но тоже у них за спинами, кстати, понимаем мы это или нет - мы можем дать себе труд поразмыслить...

 

Тупик

 

Физик Светлана смотрит на вещи по-женски эмоционально и по-научному широко:

- Мне иногда кажется, что кто-то недобрый и очень искусный ставит над нами всеми чудовищный и циничный эксперимент. И с чисто научным интересом беспристрастно наблюдает, как мы корячимся под «лабораторным стеклом», трепыхаемся, пытаясь выжить... Может, хотят додавить Донбасс до состояния , подобного «стокгольмскому синдрому», чтобы мы сами бросились в объятия своих потенциальных палачей? А там «померла, так померла» - и нет им проблем? Но ладно, это лирика. А если честно, я не вижу выхода.

Боюсь, что если бы кто-то ставил над Донбассом эксперимент, как немцы в войну рассчитывали график вымирания Ленинграда от голода - даже это было бы менее недостойной позицией, чем та, что есть. Теперь, когда подписанные в Минске тексты стоят меньше, чем бумага, на которой они написаны, с Донбассом просто НЕ ЗНАЮТ, что делать. И приемлют любой вариант, который не вызовет взрывоопасной реакции ЗА его пределами. Додавить до «стокгольмского синдрома» и всё-таки согласия с Минским сговором - вариант. Довести до вымирания «своей смертью» - тоже вариант, даже ещё лучше. Ещё варианты?

Донбасс и сам ищет варианты. Те, которые дадут ему жизнь.

- Почему не купить наши предприятия инвесторам из России? Или не наладить через нас торговлю с Украиной? Хотите на нас обогащаться - пожалуйста, кто ж против?! - недоумевает ополченец Игорь за рулём казённой машины.

Мы в городе, можно без позывных. Видимо, на гражданке Игорь был хорошим руководителем... вот только «гражданка» для него закончилась в том самом четырнадцатом году. И вопросы его - вопросы разумного человека - неуместны, как здравый смысл в театре абсурда.

Похоже, это прекрасно понимает Ахра Авидзба - легендарный «Абхаз», бессменный командир батальона «Пятнашка». И с начала войны он ставит перед собой реальные задачи: как создать боеспособную часть с достойными отношениями между людьми, как не дать угаснуть людскому энтузиазму и вере, как обеспечить часть всем необходимым для войны и для быта, как удерживать фронт силами, в разы меньшими, чем у неприятеля, а ещё - что весьма неожиданно на войне...

- Как не зациклиться на войне! Всякая война рано или поздно закончится. Мы в Абхазии слишком долго не могли выйти из этого состояния в своих душах. И здесь я делаю всё, чтобы мы не повторили этой ошибки.

О том, какой насыщенной жизнью живёт его батальон, командир может рассказывать бесконечно, пока не отвлекут дела - то есть аж целых несколько минут... но мне как журналисту выпала удивительная возможность своими глазами взглянуть на жизнь «Пятнашки» изнутри. Действительно, её база в Донецке - недостроенная гостиница к чемпионату Европы по футболу 2012 года - это место, которое когда-нибудь должно стать музеем. Помимо собственно расположения - казармы - там разместились и лесопилка, и мастерские (столярная, токарная), и хлев - личный состав должен качественно питаться - и... зоопарк! С волчицей, попугаем, шиншилами, и прочая, и прочая... А ещё у «Пятнашки» есть своя команда КВН, участвующая в республиканских конкурсах. Один лишь факт: уже известный нам Внук перевёз сюда жену из своей донецкой квартиры! Тут жизнь интересней.

И в этой жизни неразрывно сплелись и боевые, и творческие, и сугубо хозяйственные задачи. Да, батальон ведёт хозяйственную деятельность. Проще говоря, зарабатывает деньги. В его мастерских выполняются самые разные заказы. Зачем? Во-первых, чтобы бойцы не заскучали, а во-вторых - чтобы как можно меньше зависеть от окружающей среды. Даже воевать «Пятнашка» предпочитает на свои деньги...

Может быть, такое вот военно-хозяйственное устройство - это прототип будущего республик? Но вспомним, с чего начал Абхаз: не вечно же нам воевать!

А каким должно быть мирное устройство республик? Каким должен быть их статус? Можно бесконечно и с упоением упрекать руководство РФ в непоследовательности, в трусости, в чём угодно - я не берусь сейчас даже анализировать справедливость этих упрёков. Потому что дело, по большому счёту, не в руководстве РФ.

А в ком? Или в чём?

В 2009 году в тогда ещё украинский Донецк приезжал с концертом Александр Моисеевич Городницкий - человек, вместивший в себя целую эпоху российской поэзии и российской науки, один из величайших путешественников и авторов-исполнителей. Житель блокадного Ленинграда. Автор песни «Севастополь останется русским». Отвечая на вопросы местных журналистов, он, в частности, сказал: «Украина, у которой нет нефти, вынуждена будет заниматься высокими технологиями и раньше нас войдет в мировое сообщество». Казалось бы, что особенного в этой фразе? - А вот что: войти в мировое сообщество. А оное сообщество, уточним, было создано по европейским лекалам и в интересах «золотого миллиарда». Правила, нормы и законы дипломатии, юриспруденции, экономики, даже языки международного общения - всё распространено на земной шар из Европы и Северной Америки. И даже Советский Союз и социалистический лагерь, бросив вызов этому самому «сообществу», всё равно принимали его базовые установки - если не как ценности, то хотя бы как инструменты. И вольно или невольно «играли на чужом поле», вступая в международные организации, участвуя в гонке вооружений, конкурируя в экономике... И Европа - даже враждебная - всегда была для нас эталоном всего, что нам нравится.

И вот сейчас выясняется, что лимит возможностей для сосуществования Русского мира с этим самым сообществом исчерпан. В полном соответствии с нормами международного права и при одобрении мирового сообщества был разрезан на части Советский Союз и появились такие удивительные государства, как Молдавия или Киргизия. Мировое сообщество как минимум не возражает против насильственной смены власти в любой стране, включая Украину, если новая власть провозглашает курс на его (читай - европейские) ценности. И то же самое сообщество гневно обличает любого, кто встанет на пути у этой власти - даже если она откровенно людоедская. Поэтому в глобальной перспективе ни русскому народу, ни Русскому миру места в этом самом сообществе просто нет. А сейчас глобальная перспектива становится тусклой реальностью в Донбассе и Новороссии. И отдаётся в сердцах безнадёгой...

Но самое интересное - что мы сами настолько мутировали за несколько веков, что давно уже не верим в возможность построения собственной, альтернативной реальности. Основанной на наших, православных и русских представлениях о добре и зле, о смысле жизни, о целях существования народов, обществ и государств. Мы даже не понимаем, какая колоссальная внутренняя работа необходима нам, чтобы отделить в своём сознании собственное от заимствованного и посмотреть, к чему приводит нас наше собственное, взятое само по себе. Мы его попросту почти забыли. А помним лишь унизительные клише, издёвки и насмешки над ним («водка-лапти-самовар»), мало чем отличаясь от иностранцев.

И по этой же причине множество, если не большинство представителей нашей интеллигенции как минимум с пониманием отнеслись к событиям на Майдане и с гневом - к событиям в Новороссии. Вот почему те, кого мы десятилетиями считали образцом нравственности и гражданственности, закрывают глаза на сожжение заживо, на расстрел ветеранов в День Победы и по-прежнему выражают приязнь киевскому режиму. Вот почему тот же Александр Моисеевич Городницкий вернул Президенту медаль «За возвращение Крыма» и отказывается петь песню «Севастополь останется русским». Эти люди первыми ощутили глобальный кризис смыслов - и не нашли в себе достаточно русскости... а не найдя в себе русскости, утратили - да-да, да простят меня многие талантливейшие люди - утратили совесть.

Но в Донбассе речь идёт не только о совести, но и о выживании. Для Донбасса вопрос этой самой альтернативной реальности - это вопрос «быть или не быть». Не только разруха, как говорил М. Булгаков устами профессора Преображенского, но и победа начинается в головах. И как знать, не станут ли частью этой новой реальности практические решения, интуитивно найденные русским воином, командиром «Пятнашки» Ахрой Авидзбой?

...А тогда, в 2009 году, на концерте Городницкого в Донецке прозвучала шутка: «В связи с энергетическим кризисом принято решение выключить свет в конце тоннеля». Можно ли было представить тогда, насколько пророческой она окажется для данного места? А если брать шире - то и для одной шестой земной суши, просто мы этого не ощутили в полной мере...

И пока мы не нащупаем путь построения собственной реальности хотя бы в первом приближении - все сводки о разрушениях и смертях, о зверствах украинцев на оккупированных территориях будут умещаться, как у Ремарка, в одну только фразу: «Свет не включили, но наши специалисты работают над этой проблемой».