…Но кое-кому наоборот – повезло.
На заднем сиденье моей машины – пассажиры. Подвезём их до дома. Пятилетний Саша и его отец Сергей. С ними беседует Александр Чаленко.
– Саша, как пережил обстрелы?
– Хорошо.
– Что значит «хорошо»? Страшно было сильно?
– Угу.
– Чего ты больше всего сейчас хочешь?
– Хочу, чтобы эти дома были целыми.
Отец Саши работал на «Азовстали»…
– Азовцы стали заезжать туда. Мы были на работе. Пока доменные печи останавливали, нас с работы не выпускали. По ходу дела с двух часов начали выпускать всех рабочих, потом просто погнали, а азовцы стали завозить туда технику и боеприпасы.
Вот так. Кого-то в заложники, кого-то пинком. Расходный материал…
Мы въезжаем в обычный двор между многоэтажками. В одной из них живут Сергей с Сашей. А ещё в их подъезде на седьмом этаже проживает «Лялька» –девочка, возраст которой исчисляется месяцами. Нашему сопровождающему, Хорошему, нужно к ней. Дело в том, что всякий раз, отправляясь сюда, он берёт, насколько хватает денежного довольствия, что-нибудь полезное. В этот раз он взял большую сумку памперсов. Собственно, Саша и Сергей оказались в моей машине потому, что сказали, что в их доме есть потенциальный потребитель.
И вот мы тут. И первое, что бросается в глаза – это, как и в Донецке, невероятное, почти патологическое желание порядка. Мусор не вывозят, но несколько домов договорились складировать его на одном газоне на выезде из двора. На газоне растёт террикон, но вокруг – чисто. И во дворе… разбиты новые клумбы! Уже после обстрелов… Выложены камушками, мелкими предметами, чем угодно… Где и когда нашли рассаду, а главное, кто этим занимался – теряюсь в догадках.
Вход в каждый подъезд – маленький центр жизни. Под бетонным козырьком (хорошо, что целы) – самодельный мангал из подручных средств, вынесенные из домов тумбочки, стулья или табуретки. Там постоянно кто-то есть. Импровизированный стол с продуктами из «гуманитарки». Мангал горит всё время. В подъезде, от пола до потолка – дрова, картон, всё, чем можно топить.
ФОТОГРАФИЯ 28: Источник жизни
ФОТОГРАФИЯ 29: Дрова
Поднимаемся. Между этажей свалены вещи. Возможно, что-то ценное из квартир – чтобы проще было выносить, в случае чего. И утварь, полезная в дворово-подвальной жизни. И откровенный хлам. На дверях многих квартир – написано: «Здесь живут люди». Зачем – спрашивать не стал. Но думаю, это сигнал: отсюда ничего не «брать попользоваться». Но обязательно постучать, если долго никто не выходит.
ФОТОГРАФИЯ 30: Здесь живут люди…
ФОТОГРАФИЯ 31: …здесь тоже
Вот она, лялькина квартира. Стучим. Звонки, естественно, не работают – много ли сегодня в квартирах неэлектрических звонков? Тишина. Стучим втроём – трое мужчин: Чаленко, Хороший и я. Глухо. Видимо, малышка наконец заснула – а маме каждая секунда сна подарок. Хороший отдаёт сумку старшему по подъезду – вернее, старшей (это исключительно женщины).
На улице мы уже знамениты. Особенно – среди детворы. Видимо, в этот двор журналисты заходят нечасто. А развлечений у ребят пока мало. Перед выездом Хороший говорил нам: если у вас есть конфеты – приготовьте. Вам будут очень благодарны. Конфеты в машине, как у большинства водителей, ездящих на дальние расстояния, у меня есть. Но, прожив почти полвека и побывав во многих, в том числе весьма бедных странах, я представить не мог, что конфетам – обыкновенным, любым конфетам – можно радоваться ТАК. Помните, у Горького – «Я быстро пошел со двора, скрипя зубами, чтобы не зареветь»? А ведь три месяца назад, ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД эти ребята жили гораздо лучше, теплее-вкуснее-мягче, чем их сверстники в Донецке – и, наверное, так же, как в России. Снова воздержимся от аналогий…
Сейчас и взрослые, и дети едят, как правило, один раз в день. Во-первых, «гуманитарки» на большее не хватает. А во-вторых… не хватает и мангальных мощностей. Костёр – штука медленная. На троих-пятерых – хорошо. А на целый подъезд? Вот и горят мангалы, как зороастрийские костры, постоянно, и всё равно чья-то очередь есть – в восемь утра, чья-то – в восемь вечера… Горожане средних лет смеются – говорят, приобрели юношескую стройность: сначала бегали от обстрелов, теперь – сидят на диете… Дончане тоже так шутят. И так же, как здесь, летом четырнадцатого присутствовали оба компонента. Потом остались одни обстрелы. А здесь наоборот – одно недоедание…
Но несмотря ни на что – сегодня Чистый Четверг! Через два дня Пасха! А что за Пасха без кулича?! Собственно, кулич в этих краях и называют – «паской»! Так вот, паски – будут. Женщины сделают. Правда, пасками в этом году будут назначены – пирожки. Из чего Бог послал. Но Он ведь всё видит и понимает!
Пасха будет для всех, включая… протестантов! Удивительно, но здесь есть и такие. Точнее, даже – неопротестанты (что это значит, я выяснять не стал). Неопротестант Дима лет… ну, допустим, пятидесяти с гаком повествует нам с Александром, что дочь его уехала в Днепропетровск, теперь «весь подъезд – семья», вот этой самой семьёй и будут праздновать православную Пасху.
Потому что теперь всё делается – этой семьёй. Потому что если и можно выжить, то только ею. А угрозы сменяют одна другую. Прошлые беды программируют будущие. И как с прошлыми, так и с грядущими – непонятно как бороться.
Например, начались весенние ливни. С одной стороны – это прекрасно, наконец станет побольше воды. Дождевую воду набирают во все ёмкости, а некоторые хозяйки даже умудряются стирать, нагрев свежевыпавшую воду на костре. Но с другой… Всё, что лежит на земле, включая трупы, эта вода омывает и… течёт в колодцы! После первых дождей у горожан появились признаки отравления. А каково старикам, детям, беременным, больным – всем, кто особенно уязвим? При почти полном отсутствии медобслуживания?!
Но параллельно с новыми бедами в жизнь начинают входить и радости. Город потихоньку приходит в себя. Пустили первый автобус, где-то дали первый ток. Где можно, жизнь возвращается в мирное русло. В акватории порта вовсю идёт разминирование. Я не был в порту… в этот свой приезд! И не знаю, ждёт ли меня там сухогруз «Ленинские Искры»…
А ещё говорят, на памятнике жертвам фашизма снова зажгли вечный огонь (вслушайтесь в эту фразу – она абсурдна, как вся действительность, породившая её).
Уже после моего отъезда город отпраздновал… впервые с 2014 года – День Победы. Надо ли говорить, что этот день значит для истерзанного, уничтоженного Мариуполя? Весь кошмар которого начался именно с того самого Дня Победы, утопленного в крови, сожжённого живьём – и не замеченного огромной страной, воссоединение с которой стало смыслом жизни этого города. Более того, именно это леденящее душу невмешательство Москвы воспламенило сердца тысяч мужчин в той самой стране – мужчин, которые, поняв, что ждать нечего, бросили всё и ринулись сюда. Так Мариуполь своей жертвой невольно помог всему Донбассу. Но тогда – несколько десятков жизней и несколько разрушенных домов воспринимались как страшная трагедия…
А сейчас? Сейчас это капля в море.
Но сейчас – опять-таки, в отличие от всего Донбасса – можно сказать, что Мариуполь ДОЖДАЛСЯ своего Дня Победы! «Азовсталь» не в счёт, её участь предрешена. Подобно тому, как мы в Петербурге отмечаем свой «ленинградский День Победы» 27 января – день полного снятия Блокады – отмечаем несмотря на то, что бомбили город и после того – так и Мариуполь, его выжившие жители, многие из которых все эти восемь лет хранили флаги ДНР, его чудом уцелевшие ветераны ТОЙ Войны, его сыновья-ополченцы, мечтавшие в него вернуться – вышли к вновь зажжённому Вечному Огню… не веря, что дожили.
И тут их ждали высокопоставленные гости из Донецка и… трёхсотметровая георгиевская лента. Не трёх-, не тридцати-, а – трёхсотметровая. Зачем – не спрашивайте меня. Видимо, это то, что сегодняшнему Мариуполю нужнее всего. Без неё праздник – не праздник. Ибо таков почерк новой власти. Той самой, которую дождались, до которой дожили. О которой мечтали все эти годы. «Донецкая нарядная республика»…
Мы смеялись и язвили, когда украинцы делали самую большую в мире вышиванку или тризуб, который виден из космоса… Не слишком ли часто у нас обнаруживается сходство с «той стороной»?
Но сейчас не об этом. Потому что сейчас, ещё две недели спустя, когда пишутся эти строки, наконец свершилось эпохальное: конец «Азова»! Нацисты выходят с поднятыми руками. Около двух тысяч человек!
Конец мариупольской эпопеи. Точнее, её военной части… сколько тысяч жизней она унесла? Военных и мирных, местных и пришлых, взрослых и детей? А сколько могла унести, сделай нацисты всё так, как хотели? Не зря комбат Ходаковский сказал, что готов поклониться в пояс своим бойцам-ополченцам…
Но всё это – ещё впереди, ещё через долгий месяц. А пока – мы покидаем город с зияющей, горящей раной «Азовстали» посреди.
В обратном порядке – начинаются поля, балки, посадки… впереди Волноваха и Еленовка. И не хочется думать, что увиденное только что – правда. Что за спиной, там, где эта степь упирается в море, лежит средоточие горя – Мариуполь.
Дальше не читать
Через месяц после нашего разговора, когда нацисты на «Азовстали» сдадутся, а бои в Мариуполе прекратятся, 105й полк выведут сначала в тыл, а потом сразу же перенаправят в ЛНР. И выяснится, что за время их отсутствия на их рабочие места взяли беженцев. Возможно, даже с тех самых территорий, которые они освобождали.
А вот что было дальше – опять до боли напоминает поведение «той стороны»… Ибо дальше было – видеообращение. Солдат к Главнокомандующему. Напрямую и в открытом режиме. То есть нечто такое, что немыслимо даже представить в русской, советской, российской армии во все века – кроме, пожалуй, моментов развала и смуты. Но, в то же время, с начала войн… простите, спецоперации мы регулярно видим в Сети подобные «вопли Видоплясова» шановному пану Зеленскому от «воинов свита». И вдруг…
«Главе Донецкой Народной Республики Денису Владимировичу Пушилину. Уважаемый Денис Владимирович!..»
И дальше – всё то, что мы уже знаем. Про вооружение, про потери, про отсутствие отдыха. Про то, что от батальона осталось шестьдесят процентов. И, похоже, все эти шестьдесят процентов стояли перед камерой. Был ли среди них Моня? Хочется верить, что он жив-здоров и служит в другом батальоне. В ДРУГОМ.
Хотя вспомним, что говорил нам именно он посреди руин Мариуполя…
За всё нижеследующее я прошу прощения и у него, и у его сослуживцев, и у всех, кто сейчас воюет в Народных милициях. Поправьте меня, если я не прав. Буду рад ошибаться. И понимаю, что не имею морального права так говорить. Но события вынуждают…
Ещё тогда, слушая Моню, я подумал: чем он так отличается от участников прошлых войн? Включая ополченцев первой волны? Но своими интонациями, выражением лица – несмотря на возраст – чем-то неуловимо похож на тех студентов-резервистов, что сдались под Харьковом… но ведь, в отличие от них, он и его боевые товарищи прошли через ад и добыли победу… они теряли друзей, терпели ужас и боль. Но для него это, похоже, не стало существенно, не поделило жизнь на «до и после», не открыло высшей истины, высших смыслов. И на вопрос, где он служит, отвечает, где работал на гражданке. И его, конечно, радует, что они победили, но всё-таки главное – «К ситуации надо подстраиваться. …Домой хочется, вот и всё».
И, видимо, это всеобщая черта мобилизованных. Она и «выстрелила» в видеообращении. А кстати, что, собственно, произошло? Люди повели себя, как положено в обществе потребления. Их огорчили вполне понятные вещи. Например, что на их рабочие места берут беженцев. В самом деле, как к этому отнестись? Скажем, на меткомбинате в Макеевке работать некому и комбинат стоит, пока Моня воюет, а рабочим меткомбината имени Ильича в Мариуполе работать негде и есть нечего. Разумно ли это – взять беженцев на работу? Если мыслить хотя бы в масштабах республики – да. Если мыслить в масштабах своего дома – нет. Что думал русский солдат? – Бог поможет. Что думал советский солдат? – Государство не бросит. (Бросало, конечно. Но всё равно за него стоило страдать и от него терпеть – для самых безыдейных хотя бы потому, что детям жить в нём, и только в нём).
А что думает современный человек? – Гарантируй и подпиши, а после вынь да положь, а не то шагу не сделаю. Или всё взад верну.
Или вот другой, как теперь говорят, «месседж» (скоро уже «Ворд» перестанет подчёркивать это слово красным в русских текстах): «На территории ДРУГОГО государства». Здесь стоит только аплодировать. Восемь лет Москва внушала нам, что Украина – это другое государство, а Донбасс – часть Украины. Теперь пошла дальше: Украина – это другое государство, а Донбасс – не часть Украины. То есть Украина – другое государство по отношению к Донбассу. И вот уже солдатские матери говорят: наши дети шли воевать за свой огород, а не… ЗА ГРАНИЦУ! Ну а воины народной милиции ДНР заглянули ещё дальше: ведь и Донбасс (как его понимают в Москве) – это два государства, ДНР и ЛНР… а значит, ЛНР – тоже заграница! Внушение сработало! Не сразу, зато вполне! Ведь точно так же рассуждают и в Кремле. И точно так же рассуждают и ненавидящий Кремль российский интеллигент, и безразличный к Кремлю российский обыватель – об этом чуть позже. А вот покойный комбат Мозговой говорил: «Провозглашали Новороссию от Луганска до Одессы, а позволили удержать лишь две области. Но и от них половину оставили противнику, а оставшийся огрызок поделили на ДНР и ЛНР, чтобы русские и здесь не могли объединиться и не стали самостоятельной силой». Интересно, в третьем батальоне знают, кто это такой? Впрочем, он плохо кончил – и отнюдь не на поле боя…
И тем более естественно звучат их претензии, что их посылают воевать незнамо куда, когда их собственные дома обстреливает украинская артиллерия. В самом деле, боец, мобилизованный в Ленинграде и оказавшийся где-нибудь на Среднем Дону, должен был записать видеообращение к Верховному, требуя, чтобы его вернули в Ленинград – прорывать блокаду…
Ах да, тогда не на чем было записывать! И в этом – ещё одна трогательная черта современного человека, взращённого Интернетом и доступными гаджетами: накопилось – излей! И скулёж из недостойного действа становится эффективным и признанным средством достижения цели.
Так что не огорчаться надо, что нынешние воины оказались такими – а изумляться, как они с таким… БЭКГРАУНДОМ смогли героически воевать пусть не восемь лет, как иные ополченцы, не пять, как солдаты Великой Отечественной – а хотя бы три месяца! И радоваться, что их хватило на это. Видимо, осталась лишь генетическая способность русских мужиков к самопожертвованию… она уже им самим не нужна и чужда, но пока она в них есть, как зуб мудрости или копчик – та самая одухотворённость, перешедшая в рефлекс. Вот чему надо удивляться – что они вообще смогли! Тем более, что в массе своей они не рвались воевать, когда их соседи и сослуживцы годами уходили не на Херсон и на Харьков, а на окраины их городов – именно и конкретно защищать вместо них их семьи и их огороды.
Один уважаемый аналитик – и сам в прошлом ополченец – известный в Сети как Роман Донецкий, или ДонРФ, сообщает, что во вновь созданных частях скверно ведут воспитательную работу с личным составом. Доверяю его компетенции, но отважусь спросить: а может ли она вестись лучше? ЧТО должны сообщать бойцам замполиты?
Как вела себя РФ по отношению к Донбассу и к тем, кто считал себя русским на Украине, с 2014 г. по самое последнее время – общеизвестно. Повторюсь, России было нужно следующее: чтобы Украина не вошла в НАТО, не пыталась вернуть Крым, не пускала иностранные войска восточнее Киева и не обзавелась оружием массового поражения – ядерным, биологическим, каким угодно.
Это и есть пресловутые «красные линии». Откуда они взялись? Рискну сформулировать по пунктам, ради чего существует наше государство с 1991 г.
На первом месте – наличие РФ как юрлица (флаг-герб-столица-границы) и физическая неприкосновенность тех, кто у власти.
На втором – интересы крупного бизнеса (а это равносильно вхождению в Западный мир).
Дальше – всё остальное.
Странно было бы ожидать, что те, кто не восемь, нет – тридцать лет думал и поступал так, вдруг за несколько недель переродятся и начнут поступать как-то иначе. Разумеется, в мировидении Российской Федерации этой весной ничего не изменилось.
Тогда откуда такие слова и поступки? Такие долгожданные, такие обнадёживающие?
Всё очень просто. Украина перешла все четыре «красные линии». То, что она это сделает, было ясно с момента провозглашения её независимости. Но признав это, пришлось бы вести дела так, что это помешало бы крупному бизнесу (см. пункт два). А наша страна с того же самого момента существовала для того, чтобы обслуживать его интересы. И только когда над пунктом один сгустились тучи не по-детски, пришлось попытаться наступить на хвост пункту два. И наша власть сейчас напоминает человека, который ведёт на верёвке плохо дрессированного медведя, причём ведёт по лесу, где медведь в своей стихии, а человек – вовсе нет. И должен пройти путём, которым медведь идти категорически не хочет. И весь лес за него. И что самое пикантное, человек и сам совсем не хочет этим путём идти, но там, где он сейчас, у него выбора нет. Медведь пройдёт всюду. Он – нет.
Спрашивается, а что такое тогда Донбасс все эти годы? А Донбасс – это небольшой кусок мяса, которым человек пытается ублажить то медведя на верёвочке, то его сотоварищей в лесу. Ресурс. Расходный материал. Предмет торга.
К сожалению, от постоянного ужаса хуже работает голова, поэтому чем дальше, тем труднее ожидать от человека адекватных решений.
Но мало кто знает, что медведи… панически боятся собак. Даже самых маленьких шавок. Отбегают от них и приседают в реверансе «медвежьей болезни». Так вот, в 2014 году целая свора собак – это мы с вами – кинулись на помощь человеку. И у медведя заурчало в пузе. И он стал послушней телёнка. И у нас получилось так здорово, что весь лес притих – если не в страхе, то в недоумении точно. И человек мог вести медведя куда угодно. Но выяснилось… что это не он ведёт медведя, а медведь – его! И человек встал в недоумении сам. А мы – и подавно. А тут лес очнулся, медведь заревел, кого-то из нас разодрали, кому-то пришлось схорониться.
И вот сегодня, когда на пути возникли такие преграды, что медведь начал облизываться на человека при общем одобрении леса, человек вспомнил и о Донбассе, и о нас… а нас осталось мало, и мы помним, чем дело кончилось в первый раз. Но мысли у человека путаются, и ему кажется, что всё будет как тогда, и он подбадривает себя мыслью, что вот сейчас он произнесёт какие-то слова, отдаст какие-то команды, сделает какие-то телодвижения – вежливые, минимальные, так что лес не примет это на свой счёт – и мы ка-ак кинемся, и лес опять притихнет, и он поведёт и послушного медведя, и преданных нас… А вежливость в лесу, как известно, это наипервейшее дело… Когда страшно, и с деревом будешь на Вы!
Вот такую притчу, наверное, должны рассказать замполиты бойцам третьего – и всех остальных батальонов Народных милиций…
Не верите? Тогда несколько цитат от человека, лучше которого никто не знает историю событий 2014 года. Уж потерпите… Перефразируя Маркеса, «кто читал долго, может почитать ещё чуть-чуть». Чтобы навсегда отбросить идиотские рассуждансы о том, что «в Донбассе не так, как в Крыму», «наша армия была не готова» и тому подобное (если вкратце – в Донбассе было всё точно как в Крыму, а у противника армии не было вовсе, а то, что было – желало сдаться). Итак, имеющий память да вспомнит.
Павел Губарев, «Факел Новороссии», сс 214-215.
«Если бы в этот момент Москва решилась на «крымский вариант» в Донбассе, ее ждал оглушительный успех. Воли в сопротивлению у местных властей не было. У ВСУ Украины насчитывалось всего 17 тысяч боеспособных войск. Даже спецназ Украины толком воевать не умел: это события в Константиновке покажут. Местная милиция была готова продаваться: города можно было брать за небольшие – сравнительно с войной – деньги. Для сдачи городов местное «силовое» начальство просило то 50 тысяч долларов, то 200 тысяч. Буйный вел переговоры, но этих денег у Ополчения все равно не было – города брали так, силой. Но в тот момент – если бы это была действительно заранее спланированная и хорошо продуманная операция Москвы по скупке региональной элиты, то, образно говоря, осел, груженый золотом, мог взять весь Донбасс. Это как минимум. За несколько миллионов долларов можно было купить и милицию, и СБУ, и командование местных частей. Воевать они не рвались. Можно было сделать так, как в Ираке в 2003 году, когда американцы просто купили генералов Хусейна. Тогда возникали не просто ДНР и ЛНР, а одна Новороссия. С нетронутой промышленностью, с работающими шахтами и своими портами Мариуполе и Одессе, с изрядными валютными доходами, с неразоренными сельскими хозяйствами. Не было бы ни адских разрушений, ни стольких убитых, искалеченных, беженцев-выгонцев. У такой Новороссии быстро появлялась своя армия. А Киев, лишенный доходов Донбасса, моментально получал крах государственного бюджета и воевать организованно никак не мог. Теперь по сему поводу можно только горько вздыхать.
Все это нынче упущено. Теперь, когда пролилось столько крови, Украина получила и армию с боевым опытом, и идейных, мотивированных бойцов, и внутреннее сплочение, и жажду мести».
Оттуда же, сс 230-231.
«В это же самое время хунта устроила бойню в Мариуполе. Она словно насмехалась над Днем Победы. И всего неделя прошла после трагедии в Одессе. Я все время думал: что предпримет Москва? Неужели она не видит того, что мы – боремся, что мы – в тяжелейшем положении? Особенно поразило то, что Москва рекомендовала нам не спешить с референдумом о самоопределении. Что это? Намек на то, что мы не будем признаны? Но референдум остановить было невозможно. Мне самому накануне позвонил премьер Крыма Аксенов и попросил убедить руководство ДНР перенести референдум на неделю. Но я тогда ответил, что никто на это не пойдет: люди его просто разорвут на части. Он моментально станет если не трупом физически, то политическим покойником – точно».
И ещё немного… сс 267-268.
«Падение Мариуполя 13 июня оставило тяжкое впечатление. Теперь ДНР и ЛНР лишились даже принципиальной возможности самостоятельно экспортировать за рубеж продукцию своего горно-металлургического и химического комплексов. Возможности сами себя обеспечивать. Теперь мы полностью зависим от РФ, от гуманитарной помощи. Господи, как тяжело и больно! Из РФ все чаще несутся рассуждения о том, что присоединение ДНР и ЛНР экономически нецелесообразно, что тут не Крым, и население недостаточно активно».
Ну и заодно! С 298.
«Ударом для нас стал отказ от занятия Мариуполя в сентябре 2014-го, хотя город практически никто не защищал. Он был покинут силами ВСУ, передовой отряд армии Новороссии уже вел переговоры о сдаче города. Но поступил стоп-приказ: город не занимать, отойти! Теперь уже бывший премьер Бородай объяснил это так: «Вот и догадайтесь, почему мы не взяли Мариуполь в сентябре месяце, хотя такие возможности были? Потому что – как он (Ахметов – прим. автора) может вытаскивать свою продукцию с террористической территории (по мнению Западного мира) Донецкой республики в Италию? Ну естественно - никак. Он не может ее оттуда вывозить. Соответственно, он должен возить с украинской территории, а единственным доступным ему портом (является) Мариуполь. Одесса уже нет. Одесские порты контролируются Коломойским, и он туда Ахметова не пустит никогда. Поэтому единственно возможный вариант, чтобы благополучно функционировал бизнес Ахметова, – это Мариуполь должен оставаться под жовто-блакитным украинским флагом».
А теперь – назад в день сегодняшний. Что мы имеем? Понятно, что ни признавать ЛДНР, ни тем более вводить войска на Украину наша страна не желала категорически. Но вариантов уже не оставалось, и решение было принято так, как старший помощник Лом сиганул с обрыва на яхту «Беда» в известном мультфильме. И, лихорадочно ища стратегию, мы вспомнили о 2014 годе. Об упущенных тогда возможностях. И решили, что сейчас наверстаем. Не удосужившись ни задуматься, что восемь лет – это не один день, ни побродить по Интернету, чтобы узнать хотя бы в общих чертах, что же за эти восемь лет изменилось на Украине. Отсюда – все нелепости и провалы первых недель. Теперь, проиграв битву за Киев, Харьков, Чернигов и Сумы, мы бросили там тех, кто поддерживал нас, точно как четырнадцатом году в Новороссии, показав русским, что нам как было нельзя, так и по-прежнему нельзя верить. Что мы не меняемся. Впрочем, это действительно так. Можно не сомневаться, что, по крайней мере, некоторые из тех, кто нам поверил, убиты. А совсем недавно мы смаковали, как американцы бросили своих афганских коллаборантов. Мы же бросили не представителей иных племён на другом конце Земли – мы бросили самых что ни на есть своих.
Мало того. Мы позволили противнику подойти к нашей границе и атаковать нашу территорию постоянно, разными способами, от Брянска до Таганрога. Ничего подобного не было до ввода войск. Но и это не всё. Мы значительно пополнили арсеналы врага брошенной техникой, а его визгливо-садистский боевой дух – предоставленной возможностью пытать и зверски убивать наших пленных. Со времён чеченских войн мы не слышали о подобном.
При этом мы не тронули мосты через Днепр и магистральные трубопроводы, потому что это разгневает Бизнес. Пусть по этим мостам в обратную сторону гонят технику и боеприпасы…
Даже пытаясь учиться на своих ошибках, мы умудряемся сделать максимально неправильные выводы. Удерживаемые нами территории Запорожской и Херсонской областей мы фактически сделали частью России, что было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство. Как объяснить тот факт, что для присоединения Крыма потребовался референдум о независимости и о присоединении и масса разъяснений нашего отношения к нормам международного права, в Донбассе результаты референдума мы не признали вовсе и только после восьми лет украинского геноцида – так и быть! – признали несостоятельность Минских соглашений и независимость республик от Украины, но вовсе не торопимся включать их в состав РФ, а здесь безо всяких правовых оснований берём и распространяем свою власть!
Убийственны также и аргументы для населения этих территорий: списание долгов за коммуналку и кредитов перед украинскими банками, российские цены на ту же коммуналку и на газ (куда ж без него), помощь в посевной (на селе)… переход на рубль, само собой. Что же тут плохого, скажете вы! Вопрос вполне в духе времени. Объясняю. Когда восемь лет назад это же самое население выбирало Россию, чтобы остаться русским, исповедовать Православие без девиаций, праздновать День Победы, изучать в школе невыдуманную историю, быть единым целым с Россией – Россия его отвергла. А сейчас Россия наоборот всячески зазывает его, и выдвигает – вот такие аргументы… По крайней мере, именно они озвучиваются в первую очередь.
Более того. Поговаривают, что на этих территориях (кстати, на «этих» – это каких? Имеющих естественные границы или волею случая отвоёванных?) пройдёт-таки референдум… когда обещанные меры материального стимулирования заработают вполне! То есть если в 2014 г. активисты Новороссии призывали Россию купить руководство областей, районов и силовых структур, чтобы те не мешали благородному стремлению большинства населения, то теперь… покупается само население! О благородных порывах которого даже не вспоминают… Просто и без затей покупаются голоса на будущем референдуме. Именно такими, по мнению Российской Федерации, должны быть её граждане. По таким критериям должны выбирать Отечество. А теперь ещё раз вспомним референдум в Донбассе… конкретно – в Мариуполе через день после расстрела на День Победы.
И вот в этом – главный смысл происходящего. Говоря философским языком, произошло не исправление имён, а их – извращение. Внешне всё то же самое, а смысл – противоположный. Смыслы – не наши, но до боли знакомые, англо-саксонские. И даже буквы были выбраны латинские – Z, V – и вместо того, чтобы нести русский язык туда, где наши враги взялись его искоренить, мы совершаем преступление против него: «Zа Победу», «Za ПраVду»… Лучший друг русского народа Троцкий только мечтал перевести наш язык на латиницу – мы это делаем. А мы вообще вменяемы?
Объясняю. Алфавит – это едва ли не главная линия цивилизационного раздела. Эти Z и V – это страшная, глубинная идеологическая диверсия, совершённая не умышленно – а наоборот, по недомыслию! По привычке быть с Западом.
И по этой же самой причине мы не решаемся выдохнуть то самое словосочетание, которым может и должно называться происходящее – ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА. Вместо этого нам подсунули «технологичное» словечко – «спецоперация». Опять – вполне из западного смыслового арсенала. Посмотрите ещё раз на фотографии Мариуполя. ЭТО называется – спецоперация! Но спецоперация – понятие комплексное. Поэтому одновременно воевать неадекватно малыми силами, вести нескончаемые переговоры с врагом, везти товары через его территорию и бросать своих, отдавая их врагу на заклание – видимо, всё это вместе и называется спецоперацией. Кстати, о переговорах. Похоже, Москва настолько нуждается в них, что пан Зеленский угрожает (!!) выйти из переговоров. Так кто кому проигрывает в войне?! Театр абсурда...
Зато – никакого народного порыва, всё делают профессионалы. И технологии. КАК В ЛЮБОЙ ДРУГОЙ СФЕРЕ. Что там философы бормочут о войне? – В корзину! Никаких идей! Патриотический порыв нужен только для того, чтобы поддержать усилия руководства и потерпеть временные трудности типа закрытых аэропортов. Ну и нашим военным – чтобы лучше «делали свою работу». Действительно, работа делается лучше, если приправлена чувством долга (а не только за деньги). И в целом, патриотизм на службе профессионализма, а не наоборот.
И низкий поклон нашим мужикам, которые, отправившись на работу – исполняют долг! И гибнут при его исполнении. И вытягивают на себе эту войну – точно как те резервисты с Донбасса, что легли в херсонских степях и харьковских лесополосах, в подъездах и во дворах Мариуполя и Попасной… Одни умеют воевать, другие нет – но высший смысл они несут один и тот же. А больше его, увы, не несёт никто. Другим запрещено.
Другим велено не выходить из зоны комфорта, пока не прикажут. Букетик с буквой Z – это приветствуется. Продукты и одежду беженцам – можно, тут соработничество разрешено. Но добровольцем на фронт – ни-ни! А уж мобилизация – это и вовсе Отечественной войной попахивает!
Это в Донбассе – грести всех подчистую, Донбасс – ресурс. Опять-таки, иностранные государства! А ведь удобно: карманные – иностранные! НЕ РОССИЯ. Но там с народным порывом борются другими методами. Кстати, добровольцев не только не пускают туда «из-за рубежа», но и не выпускают из тюрем, где многие из них сидят с 2015 г (!) БЕЗ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ПРИГОВОРА. В том числе – добровольцы из России. Об этом написаны километры, не буду повторяться. А скажу лишь, что пусть лучше сотнями гибнут резервисты, но опытные и пассионарные бойцы слишком опасны. И опасны ровно тем же, чем и хороши – опытом и, главное, пассионарностью. Выпустить их на фронт – а вдруг уцелеют? И вернутся?! Себе дороже выйдет. Пусть гниют дальше. Теперь – вместе с пленными «укропами». И если раньше судейские и прокурорские чины в Республиках глумливо заявляли, что теми из них, кто приехал из России, должен заниматься российский консул, а консул – в Харькове, то теперь, когда Республики признаны Россией и консульские отделы обязаны открыться в Донецке и Луганске и так же обязаны заниматься задержанными российскими гражданами по нормам столь любимого нами международного права – о судьбе этих людей просто молчат. А живы ли они? А также ещё один гражданин РФ, приехавший из Москвы, журналист Роман Манекин?
Неважно. Не наше дело. Всё делается для того, чтобы мы продолжали жить, как жили. Как именно?
Сейчас увидите.
Это сообщение в последних числах мая разослала своим сотрудникам одна очень крупная питерская компания, поздравляя с началом летнего сезона и приглашая на «праздник для своих». С супругами и детьми.
|
FAMILY DAY!
|
|
|
|
|
|
Всё понятно? Be healthy, be pro… и вас ждёт неклассический нетворк!
Вот вам два разрешённых модуса операнди, они же – модусы вивенди: либо ура-патриотизм, как в Таганроге, либо… вот так. Как в Питере или Москве.
Но если в тылу можно позволить себе жить в выдуманном мире – чем и занимается каждая их двух групп – то на фронте действительность упрямо берёт своё. И придётся идти ей на уступки. Как именно?
Например, так. Сначала аккуратно скажут о необходимости мобилизации ресурсов – экономики, общества... Затем, уже настойчивей – о необходимости психологической и физической мобилизации каждого из нас. Чтобы, мол, были готовы к трудностям. И наконец, когда слово "мобилизация" перестанет пугать – объявят частичную, а затем и полную мобилизацию.
Но на уступки мы будем идти крайне неохотно – как неохотно КПСС сдавала позиции в конце 80-х… И будут даже кажущиеся успехи (смотрите, укрепился рубль! Смотрите, Китай покупает наш газ!) – или их видимость (смотрите, сенат США не поддержал Байдена в выделении новой помощи Украине – что вызвано сугубо внутренними причинами в США – и так далее, и тому подобное). И мы будем хвататься за каждый такой факт. Но это то же самое, что временное улучшение настроения у тяжелобольного, который уже вошёл в неминуемый и ожидаемый кризис. Так что уступки действительности неизбежны.
Неизбежны, но… работать не будут. Потому что будут запоздалыми, пусть и не на восемь лет.
Что ж, «кажется, трудно отрадней картину нарисовать, генерал?»
День Побе…
Я вспоминаю свой предпоследний день пути.
Машины с украинскими номерами на трассе "Дон" встречаются до Подмосковья. Внутри – пожитки, пожитки... Заднего стекла не видно. Иногда они идут группами по две-три машины. Отдельные капли той страшной струи, что не иссякает в Новоазовске…
Теперь я знаю, откуда они. Я легко отличаю их на дороге. Но я не знаю, где они наконец остановятся, под какую крышу перенесут из них драгоценные деревяшки и тряпьё, где начнут жизнь с нуля их водители и пассажиры… да знают ли они это сами?
И мне подумалось: а что, если беда придёт за ними? Не сразу, нет. Но догонит.
То, что армия была не готова в 2014 г и только сейчас могла начать – враньё. Всё ровно наоборот. Конечно, за эти годы ВС РФ прибавили, но ВСУ – прибавили куда больше. Разрыв сокращается стремительно. А население… наоборот, деградировало. И дальше будет только хуже. Время однозначно против нас.
Я не военный эксперт, но рискну дать прогноз: если воевать так, как сейчас – в лучшем случае удастся освободить территорию Республик и закрепиться на занятых территориях Украины. Не более. Если с такой кровью взят Мариуполь, то – что мы будем делать в Харькове, Днепропетровске, Одессе, Киеве, в конце концов? Это просто невозможно. От Харькова уже откатились, оставив руины и хаос – пусть и не без помощи самих украинцев. А угроза Приднестровью? Да и в Донбассе всё, пожалуй, уже на пределе.
Так что, полагаю, дальше не двинемся.
Значит, зверь будет ранен тяжело, но не смертельно. А мы опять будем радоваться достигнутому и следовать международному праву. Искупая грехи перед бизнесом. Проще говоря, снова дадим зверю зализать раны и ещё больше окрепнуть с помощью внешнего мира. Значит – ещё через несколько лет он ударит так, что нас уже не станет. Опять-таки с помощью внешнего мира.
А самое страшное – мы не знаем, что делать в случае победы. Как не знали восемь лет назад, так не знаем и сейчас. Даже заняв Киев, ликвидировать Украину мы не посмеем. А в любом – подчёркиваю, любом – другом случае демилитаризация, денацификация и любая другая «-ция» через несколько лет даст обратный эффект, и он нас уничтожит. Нет и не может быть никакой «нейтральной», «внеблоковой» или тем более «пророссийской» Украины. Она не за тем подписывала Беловежские соглашения.
И РФ исчезнет с карты. А потом растворится и русский народ, сократившись до... населения области или автономной республики. Не считать же, в самом деле, современных коптов – наследниками Египта или греков – наследниками Второго Рима!
Вот и Третьего не станет. Наконец и насовсем. А четвёртому, как известно – не бывать. А бывать только Второму. Но – Пришествию…
И что делать? Если сохранять нынешнее состояние умов и страны, то – ничего. Продолжать воевать как воюем и ждать, когда свершится неизбежное.
Тогда что?
Трудно решать задачу, не понимая её. Трудно противостоять Западу, продолжая быть его частью. Но ещё труднее – признать эти два соображения и не побояться сделать выводы из них.
Значит, как говорит А.Ю. Коробов-Латынцев, первыми проблему должны решать – философы. Они должны предложить русскую картину мира двадцать первого века. Из этой общерусской картины мира должны вырасти как региональные – в частности, Южнорусская, для земель от Львова до Астрахани – так и специальные: картина хозяйственного уклада, картина устройства общества, картина информационных технологий, картина науки… Всё это должно развиваться так, будто западного мира просто не существует. Без оглядки на него. Но главное… времени на развитие нет совсем. Настало время подвига. Подвига русских интеллектуалов.
…И вот тогда в городах и посёлках Донбасса наконец поставят столы на проезжей части! И мать городов русских снова станет русским городом. И постоит ещё Третий Рим… А пока – пока только Роберт Рождественский может выразить то, что думается и философам, и солдатам.
Где он, этот день?
И на каком календаре, как пламя, он алеет?
Где он, этот день?
В каких краях его искать, в каком году?
Где он, этот день?
Я через всё смогу пройти, я всё преодолею,
Лишь бы наступил он
– этот самый долгожданный, зоревой...
Победный день!
Где он, этот день?
Я до него ползти готов сквозь вёрсты и метели!
Где он, этот день?
Мне б дотянуться до него через года!
Где он, этот день?
Когда же к людям он придёт,
Придёт на самом деле?
Этот наступивший,
Этот самый зоревой,
Победный день!
Май 2022 г.
Таганрог – Донецк – Мариуполь
