Кочетковщина и власовщина

В адрес  т. н. кочетковцев, последователей священника Георгия Кочеткова, ректора Свято-Филаретовского православного института, часто звучат нарекания со стороны консервативно настроенных православных христиан. Многие считают кочетковцев модернистами и даже еретиками. Еретики они или нет, я судить не берусь. Но вот то, что в стенах Свято-Филаретовского института процветает власовщина — факт. Для меня этот факт имеет большое значение и об этом я написал в своей заметке[1].

В прошлом, 2019 году представители возглавляемого о. Георгием Кочетковым Свято-Филаретовского института участвовали в международной конференции к 75-летию Пражского (власовского) манифеста, о чем сообщается на кочетковском же сайте[2]. Чтобы читатель сразу понял о каком таком манифесте идет речь, процитирую сообщение кочетковского сайта:

«Пражский манифест — название политической платформы и программного документа Комитета освобождения народов России (КОНР). Манифест был провозглашён 14 ноября 1944 года в Праге на Учредительном собрании КОНР и стал окончательным политическим оформлением “власовской” ветви развития Освободительного движения народов России, образовавшегося в ходе Великой Отечественной войны».

Представители СФИ (страна должна знать своих «героев») — декан исторического факультета СФИ Константин Обозный и доцент исторического факультета СФИ Кирилл Александров. К. Александров — весьма известный провласовский историк. На конференции, как сообщает кочетковский сайт СФИ, он выступил с докладом «“Генерал Власов в какой-то момент не только перейдет к союзникам, но и ударит в спину немцам”. Учреждение КОНР и “Пражский манифест”: реакция нацистов». Содержание этого доклада на сайте не приведено, но я думаю, само название доклада (или цитата из него — об ударе в спину немцам) говорит за себя. Мне вот только жутко интересно — неужели кандидат исторических наук всерьез в это верит? Ведь известно, что даже в пражском восстании власовцев в мае 1945 года сам генерал не участвовал (см. мою заметку «Миф о власовцах-освободителях Праги»).

Я вовсе не утверждаю, что все кочетковцы — непременно симпатизанты коллаборационистов-власовцев (опрос я не проводил). Но не надо думать, что это всего лишь личная позиция этих конкретных представителей СФИ. Во-первых, это не рядовые сотрудники института. Один из них — декан исторического (!) факультета. Во-вторых, их позиция, судя по всему, весьма близка позиции самого ректора института, о. Георгия Кочеткова, который отметился как сторонник «церковного власовца» прот. Георгия Митрофанова еще в 2009 году. О своей позиции он заявил в интервью порталу Credo.Ru. Вот отрывок из того интервью:

«“Портал–Credo.Ru”: Бурную полемику в церковной среде вызвала книга о. Георгия Митрофанова “Трагедия России. «Запретные» темы истории ХХ века”. Что Вы могли бы сказать об этой книге?

Священник Георгий Кочетков: У меня не было времени очень внимательно прочитать эту книгу, я её просмотрел, можно так сказать, по диагонали. Автор — весьма достойный человек и, по-моему, книжка достойная, несмотря на некоторые специфические черты. Ну, в конце концов, каждый человек имеет право на свои собственные взгляды и по поводу Белого движения, и по отношению к армии Власова. Все это в сфере нормального плюрализма, который сейчас неизбежен и в нашем обществе, и в нашей Церкви. То, что его многие критикуют за эту книжку, мне кажется некоторой крайностью. Этого не следует делать даже тем людям, кто придерживается других взглядов.

— Что Вы могли бы сказать о самой концепции оценки Власовской армии, что это было не столько сотрудничество с фашистами, сколько попытка борьбы с советским режимом?

— Ну, конечно же, это была, в первую очередь, попытка борьбы с большевицким строем. Просто тогда альтернативы не было. То же самое случилось в Прибалтике и в Псковской миссии, и на других оккупированных территориях, когда люди делали что-то для России, для народа, для Церкви всерьёз, они были вынуждены вступать в какие-то отношения с оккупационной властью…»[3]

Конечно, здесь нет прямого панегирика Власову и власовцам, но тут прозвучало, как минимум, толерантное отношение к предателям, попытка представить их как борцов со сталинским режимом, ну, и поддержка «церковного власовца» о. Георгия Митрофанова, естественно. Поскольку противоположных заявлений о. Георгий Кочетков не делал, то он, видимо нисколько не изменил своей позиции, да и участие представителей от СФИ, декана и доцента, в провласовской конференции говорит об этом же.

Интересно в связи с этим сравнить позицию религиозного философа Николая Бердяева. Почему именно Бердяева? Дело в том, что этот религиозный философ является для кочетковцев большим авторитетом. Характерна статья о. Георгия Кочеткова «Гений Бердяева и Церковь». Отношение к этому религиозному философу в среде православных христиан (по крайней мере, консервативно настроенных) довольно прохладное, а часто даже и отрицательное. Николай Бердяев действительно высказывал порой мысли, весьма сомнительные с т.з. православного вероучения. И, возможно, именно религиозное вольнодумство во многом импонирует кочетковцам и лично о. Георгию. Не буду судить их за это, да и самого философа не берусь судить, поскольку не силен в философии. Бердяева немного читал, но знатоком назвать себя не могу.

Все же замечательно, что в отношении к коллаборационистам философ Бердяев занял совершенно иную, нетолерантную позицию. Он вовсе не считал, что коллаборационисты — это просто борцы со сталинским режимом. Фашистскую (и нацистскую ) идеологию он начал разоблачать еще до начала второй мировой войны. Его статьи (и других мыслителей) публиковались в журнале «Новый град». Их легко сейчас найти в интернете. По поводу же коллаборационизма (в своей, эмигрантской среде) он высказался в своем «Самопознании» уже после войны:

«Я писал против гитлеризма, национал-социализма и фашизма, и обо мне знали, что я идейный противник. Начались аресты русских. В русской атмосфере было что-то тяжелое, были сторонники Гитлера и немцев. Все это очень обострилось, когда началась война против России. Вторжение немцев в русскую землю потрясло глубины моего существа. Моя Россия подверглась смертельной опасности, она могла быть расчленена и порабощена. Немцы заняли Украину и дошли до Кавказа. Поведение их в оккупированных частях России было зверское, они обращались с русскими как с низшей расой. Это слишком хорошо известно. Было время, когда можно было думать, что немцы победят. Я все время верил в непобедимость России. Но опасность для России переживалась очень мучительно. Естественно присущий мне патриотизм достиг предельного напряжения. Я чувствовал себя слитым с успехами Красной армии. Я делил людей на желающих победы России и желающих победы Германии. Со второй категорией людей я не соглашался встречаться, я считал их изменниками. В русской среде в Париже были элементы германофильские, которые ждали от Гитлера освобождения России от большевизма. Это вызывало во мне глубокое отвращение. Я всегда, еще со времени моей высылки из России в 1922 году, имел международную ориентацию советскую и всякую интервенцию считал преступной. Я никогда не поклонялся силе, но силу, которая была проявлена Красной армией в защите России, я считал провиденциальной. Я верил в великую миссию России» (Н.Бердяев. «Самопознание» (Тяжелые годы. Добавление 1940-46 годов)).

Как видим, точка зрения любимого кочетковцами философа резко расходится с т очкой зрения о. Георгия Кочеткова и его единомышленников с исторического факультета СФИ. Кроме того, есть еще определение Архиерейского Собора Русской Православной Церкви в 1943 года.[4] Тогда было вынесено «Постановление Собора Русской Православной Церкви 1943 года об отлучении и лишении сана перешедших на сторону фашистов представителей духовенства», в котором сотрудничество с оккупантами называется иудиным предательством (причем речь в постановлении идет не только о духовенстве). Среди подписавших — св. Лука (Войно-Ясенецкий) в ту пору архиепископ Красноярский.

Вопрос о власовцах и попытках их оправдать — это не только вопрос политики. Это прежде всего вопрос морали. И абсолютно справедливо в свое время сказал архимандрит (ныне митрополит) Тихон (Шевкунов):

«Идея коллаборационизма, психология коллаборационизма — не просто исторический спор, а одна из самых серьезных опасностей, вольно или невольно нагнетаемая в сегодняшней России. Некоторые исторические фигуры, даже давно отошедшие в мир иной, становятся настоящим оружием, обладающим гигантской разрушительной силой, потому что оружие это направлено на слом традиционной духовной идентичности: зло пытается предстать добром, предательство — героизмом, а истинный героизм представляют как неразвитость, отсталость и даже грех. Это сфера той духовной брани, на которую не наложишь мораториев, которая не ограничена никакими договорами. Но пока дети в России, угадывая имя героя войны, будут называть генерала Карбышева, а не генерала Власова, у нашей страны есть будущее».[5]

Я уже говорил как-то и повторю еще раз — апология власовства вредна еще и тем, что вредит православной миссии, отталкивает от Церкви патриотично настроенных людей. Хотя как раз именно «церковные власовцы» активно занимаются миссионерской и просветительской деятельностью (не только они, конечно, но они — особенно активно). Вот только кого они сделают их обращенных — очень большой вопрос. «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас» (Мф. 23:13).