Недостойно историка

Недавно на портале РНЛ была опубликована статья историка Алексея Анатольевича Оболенского «Борьба тупоконечников с остроконечниками», привлекающая внимание хлестким названием. Статья посвящена разоблачению авторитета следователя Н.А. Соколова, каковой авторитет застилает, мол, взор исследователей цареубийства. Историк заявляет, что в действительности имеется много серьезных признаков несостоятельности следствия Соколова, и берется предъявить читателю наиболее выразительные из них. Выразительность вполне достигается, но лишь противоположная той, что желал г-н Оболенский. В настоящей статье мы постараемся показать несостоятельность почти всех аргументов А.А. Оболенского.

Отдадим должное  

В начале статьи автор пишет: «Постоянные читатели РНЛ и люди, интересующиеся темой «екатеринбургских останков», несомненно знают, что я на протяжении долгого времени являюсь последовательным и убежденным противником версии «Поросёнкова лога»». Более того, вклад историка А.А. Оболенского и стоматолога Э.Г. Агаджаняна в разоблачении версии «Поросенкова лога» поистине бесценен. Они основывались на совершенно официальных материалах — добросовестных и доскональных стоматологических экспертизах останков начала 1990-х годов, а отсутствие стоматологических карт у Царской семьи было блестяще преодолено Оболенским с помощью неоспоримых исторических документов. Вывод однозначен и понятен всякому нормальному человеку: зубы останков царскими быть не могли. Молчание в ответ (теперь уже в течение двух с половиной лет!) маститых сторонников версии «Поросёнкова лога» — руководителей  упомянутых экспертиз —является несомненным подтверждением изобличения их, мягко говоря, некорректности.

Увы, нельзя не отдать и неприглядному должное. Задним числом очевидно, что в течение всего лицемерно дружеского сотрудничества с оппонентами версии «Поросенкова лога» А.А. Оболенский носил в себе свой взгляд на историю цареубийства, не выказывая его и только неустанно вворачивая (буквально на каждом публичном выступлении) ... «тему собачки», читатель ниже познакомится с ней. То-то, должно быть, «разрешился» публикацией! Мне здесь видится нечто «подпольное» прямо по Достоевскому. И это при ясности, толковости, а порой и блистательности отдельных работ. Печально. Печально и то, что сделано автором с собственным авторитетом. 

Можно ли говорить о равновесности?

Подзаголовок статьи Оболенского не соответствует смыслу его публикации. Речь в ней идет совсем не о спорах вокруг останков, а только о несостоятельности следствия Н.А. Соколова. Название же  скверно не только по едкости, но и по сути. Версия захоронения тел «под мостиком» и выводы следствия Н.А. Соколова представлены уже в этом насмешливом словосочетании так, как если бы были  равновесными! Но если для «официальной версии» с начала 1990-х годов и до теперешнего времени была характерной либо бесстыжая, либо в те или иные одежды облеченная ложь (пусть порой и при искренности приверженцев), то заключение Н.А. Соколова, обстоятельно обоснованное самим следователем до его таинственной кончины, во-первых, не получало никаких состоятельных возражений (включая доводы Оболенского), а во-вторых, имеет серьезные подтверждения, о чем и стоит напомнить.

Соколов на Ганиной Яме

Основательность выводов Н.А. Соколова

Выводов два. 1. Царская Семья и приближенные, 11 человек, были расстреляны в подвале Ипатьевского  дома в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. 2. В течение многих часов, с раннего утра 17 июля до ночи с 18 на 19 июля 1918 г. тела расстрелянных уничтожались огнем и серной кислотой на Ганиной яме.

Опровержение каждого вывода требует серьезных аргументов, не только свидетельствующих о тех или иных (якобы лишающих Соколова доверия) противоречиях, но более значимых, чем аргументы, на которых основывается вывод. В случае, скажем, отрицания расстрела, нужно, по меньшей мере и не в порядке догадок и предположений, показать необходимость его имитации для тех, кто осуществлял таковую, а также дать серьезные объяснения тем фактам, которые свидетельствуют в пользу расстрела. 

Аналогично в отношении уничтожения тел. Допустим, его не было. Тогда необходимо объяснить, к примеру, следующее: а) обилие горючих веществ и серной кислоты, которое, как показано Н.А. Соколовым, использовалось на Ганиной яме преступниками; б) наличие найденных Н.А. Соколовым разрубленных драгоценностей, принадлежавших Царской семье; в) наличие более 20-ти оплавленных кусочков свинца, найденных белым следствием на Ганиной яме. Примечательно то, что научное объяснение последнему факту (это были пули в сжигаемых телах) дал уже в 21 веке судмедэксперт Ю.А. Григорьев. Отсылаем читателя к соответствующим статьям сборника «Екатеринбургские останки. Независимые исследования» (СПб 2018) – в дайджесте есть ссылка на его электронное издание. При отсутствии основательных аргументов критик выводов Соколова сбивается лишь на размывание этих выводов, уподобляясь сторонникам версии «Поросенкового лога», всегда лишь «кусавшим» следствие Н.А. Соколова, но от обстоятельной критики всегда отстранявшимся.

Ипатьевский дом. Верхние комнаты конец июля 1919 г.

К вопросу о расстреле Царской семьи

Выразив в самом начале статьи недоверие к следствию Н.А. Соколова и употребив насмешливые сравнения в отношение к его авторитету, Оболенский пишет: «Чем глубже и обстоятельнее я знакомился с подлинными архивными материалами этого дела, тем больше и больше возникало у меня вопросов, как к объективности самого следствия, так и к мотивации руководителя следователя Соколова, по какой-то причине закрывавшего глаза на явные противоречия в полученных доказательствах и показаниях. / Формат этого очерка не позволяет мне детально рассмотреть все «накладки» следственного дела Соколова, поэтому я остановлюсь сейчас на наиболее очевидных» (выделено мною — А.М.).

Мы постараемся коснуться всех «накладок», о которых заявляет Оболенский, но предлагаем вначале рассмотреть то, что относится к расстрелу, а затем – к вопросу уничтожения тел, а именно к находкам на Ганиной яме.

Для Оболенского характерны многозначительные намеки. Так, всякий познакомившийся с его статьей согласится, что этот историк сомневается в факте расстрела Царской семьи, а для себя, быть может, просто его отрицает. Но он не формулирует этого прямо, а несколько раз многозначительно намекает. Так, по поводу свидетельств Павла Медведева, начальника внешней охраны Дома Особого Назначения, Оболенский пишет: «Много вопросов есть и к показаниям ключевого свидетеля белогвардейского следствия — П.С. Медведева-Бобылева. Странной представляется и история его появления, и отсутствие следственных действий по установлению его личности, и загадочная смерть (впрочем, не его одного, а всех без исключения свидетелей!), и путаница в показаниях и, наконец, сохранившаяся в записках французского коменданта Жозефа Ласье «Сибирская трагедия»реплика самого Н.А. Соколова, вырвавшаяся в разговоре с Ласье, произошедшем немедленно после получения известия о смерти Медведева: «Alas, the witness died of typhus without giving anything away…» (Увы, свидетель умер от тифа, так ничего и не выдав)». Выделено автором. Это выделение совокупно с выражением разного рода сомнений по поводу Павла Медведева и его показаний (действительно, требующих внимательного разбора) — один из намеков. Но какова его несерьезность! Ведь у Соколова — всего лишь реплика, произнесенная сразу после известия о смерти свидетеля и, быть может, имевшая в уме произнесшего такое, например, продолжение: «из того, на что я рассчитывал», но совсем не аннулирующая данных Медведедвым показаний. К примеру, по словам Медведева, он не участвовал в расстреле Царской семьи, но по словам его жены (дававшей ранее показания  следователю Сергееву) — участвовал, и Соколов мог надеяться, что тот, наконец, сознается. Далее, судя по тому, как пишет Оболенский, мы чуть ли не должны подозревать белое следствие в избавлении от  свидетелей. Медеведев умер, официально, от тифа, но разве это не было возможным? К тому же приведенное восклицание Соколова как раз показывает, что для последнего смерть Медведева была нежелательной.  Оболенский  подчеркивает: «всех без исключения». А это неправда: к примеру, допрошенный белым следствием охранник Ф.П. Проскуряков дожил до своего ареста в 1939 году.

Другим аргументом А.А. Оболенского против Н.А. Соколова является сомнительность телеграммы Белобородова и ее расшифровки: «Секретарю Совнаркома Горбунову с обратной проверкой. Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации. А. Белобородов». 

Оболенский упоминает ее как «доказательство» в кавычках, «легшее в основу следственного дела», и затем вполне убедительно показывает читателю, что в ней стоит подвергнуть сомнению. 

Отметим два момента. Во-первых, сам же Оболенский обращает внимание на то, что Соколов не включил этой телеграммы в доклад, составленный им для Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны, и удивляется, что не включил. Однако это как раз и говорит о сомнениях Соколова в отношении к данному документу. Оболенскому же хочется представить дело так, будто телеграмма Белобородова служила краеугольным камнем для выводов Соколова. И вот (это во-вторых) Оболенский пишет: «Таким образом, вслед за западными исследователями мы должны предположить, что расшифрованная Н.А. Соколовым в Париже телеграмма от 17 июля 1918 года, принятая Верховным Судом Российской Федерации в качестве единственного доказательства факта расстрела членов семьи Романовых, вызывает слишком много вопросов и вступает в явное противоречие с подлинной телеграммой Уралоблсовета, полученной в Кремле днём 17 июля 1918 года». Здесь имеется в виду телеграмма Уралоблсовета, в которой сообщается о расстреле Николая II и «эвакуации семьи в надежное место». Читатель увидит впоследствии, что акцент на достоверность этого документа делается далеко не случайно. Отметим нечистый полемический ход: о телеграмме Белобородова, как о «единственном доказательстве», говорится (с выделением) в отношение Верховного Суда РФ, а «бьет» по Соколову.

Труп комнатной собачки

К вопросу о трупике комнатной собачки

В статье Оболенского читаем: «В качестве вещественных доказательств, свидетельствующих, по мнению следствия, об уничтожении трупов на Ганиной Яме, Соколов приводит в своем докладе в том числе и два ключевых:» (выделено мною — А.М.). Имеются в виду трупик комнатной собачки и отрезанный палец, найденные в шахте № 7 на Ганиной яме. В виду «ключевого» значения, которое придает им г-н Оболенский, уделим внимание каждому из них.

Конечно, для Н.А. Соколова эти находки были очень существенными. Но далеко не единственными.

Противоречие, связанное с трупом собаки, заключается в том, что у В.К. Анастасии была собачка, скорее всего, мужского пола, а ветеринар, осматривавший труп, констатировал женский пол. Однако, он мог ошибиться, и мы покажем это.

Начнем с того, что историк не совсем справедливо посмеивается над Ю.А. Жуком, назвавшего «Швыбзом» собачку В.К. Анастасии, в то время, как, мол, это прозвище было только у Великой Княжны. Такая собачка — «Швыбз» — у В.К. Анастасии была: см. «Статью о царской семье и их любимых питомцах» Виктории Лукьяновой, которая убедительно показывает, что, скорее всего, по неизвестной причине, «Швыбз» погиб в начале лета 1915 г. Вероятно, чтобы утешить Великую Княжну, Анна Вырубова и подарила ей собаку, как она пишет в своих воспоминаниях, совершая очевидную ошибку: «…У Татьяны Николаевны был маленький Буль Ортипо и Джимми — Кинг-чарлс, которого я ей подарила и которого нашли убитым в екатеринбургском доме…», Джимми ведь был у Анастасии. 

Великая Княжна не раз упоминает собачку в письмах, называя ее обычно «Джим» и говоря о ней в мужском роде, так, в известном письме из Тобольска сестре Марии весной 1917 г. читаем: «Мой «Джим» простужен и кашляет, поэтому сидит дома, шлет поклоны». 

Обратимся к протоколу «Осмотр трупа собаки врачом» (25.06.19):  «Труп принадлежит собаке самке. Собака принадлежит к одному из типов комнатных малых собак. Шерсть длинная, достигающая местами полтора дюйма, на верхних частях трупа черная с рыжеватым местами оттенком, а на ногах переходящая в рыжеватый оттенок, более ясно определимый<…> Глаза — громадные , по сравнению с общей величиной собаки. <…> Рот закрыт.  <…> Сохранившийся верхний зуб и два нижних типично выдались вперед. <…> нахожу возможным признать, что эта собака принадлежит к породе собак «кинг-чарльз» (английская порода) или же к одной из японских комнатных собак, о чем свидетельствует как ее общий вид, так и, в особенности, строение ее головы, слишком типичное для этих пород. Ей около двух лет. Врач Н.Бардуков» (Н. Росс. Гибель царской семьи. Посев. 1987, стр. 377). Приведенное описание ветеринара совпадает с описанием собаки В.К. Анастасии, сделанным учителем английского языка — очень расположенным, стоит здесь заметить, именно к этой Великой Княжне. Обратимся к протоколу: «Предъявление трупа собаки С.И. Гиббсу» (26.06.19): «У Анастасии Николаевны была маленькая собачка какой-то японской породы. Это была очень маленькая собачка с длинной шерстью. Окрас ее был черно-рыжий. Черная шерсть была у нее на верхних частях ее тела, рыжеватая шерсть — на нижних частях. <…> Ее отличительные приметы были вот какие: у нее были большие круглые глаза, зубы ее были обнажены и постоянно виднелись. <…> Пола ее я не помню. Кличка ее была «Джемми». Таких собачек, очень маленьких, часто носят на руках. <…> Я сегодня видел собачку у шахты. Я утверждаю, что эта собачка, которую я видел у шахты, и есть Джемми. Я обратил внимание и на ее шерсть, и на форму глазных впадин, и на зубы ее. Это безусловно она» (Н. Росс. Указ. соч. , стр. 378-379). Выделено мною. Никаких показаний, отрицавших принадлежность собачки В.К. Анастасии, не имеется, а то бы Оболенский их привел. Гиббсу верится больше, чем Оболенскому.  Последний пишет: «Документы объективно свидетельствуют, что Соколовым был обнаружен труп собаки «самки» «ниппонской породы», которую Соколов называет «Джеми». Однако доподлинно известно, что Анастасии Николаевне принадлежал подаренный ей фрейлиной Вырубовой кобель породы кинг-чарльз спаниель по кличке Джим». Мы видели, однако, что, по свидетельству Гиббса, собачку могли называть и «Джемми». Насчет же японской породы Оболенский сознательно умалчивает о том, что ветеринар, обследовавший труп животного, очевидно, склонялся именно к этому варианту, воспроизведем еще раз его слова: «о чем свидетельствует как ее общий вид, так и, в особенности, строение ее головы, слишком типичное для этих пород. Ей около двух лет».

Вырубова ошиблась с хозяйкой собачки и она же, легко показать, ошиблась, скорее всего, и с породой. Учтем заявления ветеринара и Чальза Гиббса (англичанина, к слову). А также просто посмотрим на фотографию взрослого кинг-чарльса спаниеля: 

Он сфотографирован на фоне кирпичей, тем самым нетрудно представить его размеры. Согласитесь, совсем не похож на «маленькую собачку», которую «часто носят на руках». Сравните с фотографией царских детей поздней весной 1917 года (заточение в Царском Селе), на которой Джим сидит на руках у В.К. Анастасии:

К тому же на морде у кинг-чарльса ярко выраженный черно-подпалый окрас (и это обязательно для кинг-чарльсов темного окраса), в то время как голова собачки на руках у Великой Княжны вся темная, что соответствует описаниям ветеринара и Гиббса. Видно также, что глаза кинг-чарльса совсем не могу считаться «громадными, по сравнению с общей величиной собаки».

Как же быть с полом? Вырубова могла, мы понимаем, спутать и пол. В семье запросто могли употреблять мужской пол в отношении животного женского пола, так бывает. Гиббс называет собачку «Джемми», чему также можно придать значение. Но естественней всего допустить ошибку ветеринара. Вот если бы у В.К. Анастасии была собачка женского пола, а труп оказался мужского, противоречие точно имело бы место, в этом случае ошибка была бы исключена. А тут, скорее всего, имела место. Ибо представьте себе, что в шахте № 7 была, как считает Оболенский (сокрушая будто бы этим «ключевое» доказательство Соколова), не та собачка. Спрашивается: как же она попала в глухую окрестность Екатеринбурга? Зачем ее убили? Зачем труп бросили в шахту? И все это при комплексе примет, совпадающих у Н. Бардукова и Чарльза Гиббса. Согласитесь, несопоставимо проще допустить ошибку врача, чем придумать, хоть даже и сколь угодно искусственное, объяснение находке.

Государыня Александра Федоровна

К вопросу об отрезанном пальце

Весьма характерно то, как Оболенский начинает обсуждение следующей проблемы: «Абсолютно аналогично обстояли дела и с найденным на Ганиной Яме фрагментом человеческого пальца». (выделено мною — А.М.) Противоречие, по Оболенскому, заключалось в том, что лакей Чемодуров и доктор Деревенко сочли палец принадлежавшим Боткину. «Но следователю Соколову и его куратору генералу Дитерихсу нужны были (что вполне логично!) доказательства убийства именно Царской семьи. Поэтому фрагмент пальца отправляется на новую экспертизу, результат которой и ложится в папку следственного дела Соколова». 

Надо же, до чего доводит людей пристрастность! Можно было бы удовлетвориться имеющимися показаниями по данной улике, а они экспертизу затевают! Далее приводится результат экспертизы, ядовито пишется о том, что прошло полгода от обнаружения пальца до его изучения, ядовито высказывается, что место имел лишь осмотр, а не экспертиза, и предлагается завершающее восклицание: «Всё! Никаких других исследований находки никем не проводилось». Восклицательный знак сражает читателя! И Соколова! 

Но нельзя не сказать, о чем умалчивает г-н Оболенский. В апреле 1919 года Н.А. Соколовым был снят допрос с полковника Е.С. Кобылинского. Последний, в частности, показал: «Изображение пальца, которое я вижу, <…> мне напоминает палец Государыни. У нее пальцы были длинные, тонкие. Он похож на ее пальцы в верхней его части. Конец же его на фотографии, видимо, изменился. — сморщился. Ногти у нее были длиннее конца пальцев и были полукруглые. Ни Государь, ни Боткин, ни Демидова маникюром не занимались» (Н. Росс. Указ. соч., стр. 311). Экспертиза пальца была в феврале 1919 г. Приведем отрывок из ее заключения: «Этот палец принадлежит, по всей вероятности, руке человека, знакомого с маникюром, и имеет вид выхоленный. Эксперт более склонен признать, что это палец женщины, имевшей тонкие, длинные пальцы». Мы видим, что, учитывая показания Кобылинского, принадлежность пальца Боткину следовало отмести и совершенно естественно было прийти к заключению, что отрезанный палец, скорее всего, принадлежал Государыне.

Шахта № 7 1919 г.

К вопросу о челюсти Боткина

Далее оппонент прославленного следователя напоминает об уже поднимавшемся вопросе. Соколов нашел искусственную челюсть и считал, что она принадлежала Боткину. А, мол, в статье Э.Г. Агаджаняна «О съемном протезе доктора Боткина» показано, что не только найденная челюсть не могла принадлежать Боткину, но и вообще у доктора не могло быть вставной челюсти. Как и в случае с трупиком собачки, противоречие следует считать вопиющим. Очевидно, г-ну Обленскому не довелось (или он не удосужился) познакомиться с ответом П.В. Мультатули «И вновь о «екатеринбургских останках» на статью Агаджаняна, в котором, в частности, показана основательность предположения о принадлежности найденной челюсти Боткину. Отметим также, что Жильяр, во время допроса, дал и такое показание Соколову: «... про челюсть я ничего не могу сказать положительно. Но Боткин имел искусственную челюсть» (Н. Росс. Указ.соч., стр. 236). Выделено мною.

Памятный камень, поклонный крест и гульбище на Ганиной яме

Исследования капитана Бафталовского с его товарищами

И сторонники версии «Поросенкового лога», и г-н Оболенский со всем уважением относятся к докладу капитана И.А. Бафталовского, обследовавшего шахту № 7 и окружающую местность вместе с группой офицеров и следователем А.П. Наметкиным в конце июля 1918 г., т.е. в непосредственной временной близости к 17 июля. Читатель может познакомиться с рассказом об этом в статье уральского историка Михаила Вебера. Бафталовским и офицерами были обнаружены кострища, обгоревшие предметы одежды и прочие вещи, относившиеся к Царской семье. Судя по размеру кострищ, они решили, что «сожжения тел не было». Но и сторонники версии «Поросенкового лога», и г-н Оболенский замалчивают тот факт, что Бафталовский и его товарищи не заметили большого кострища (длиной в три аршина, т.е. 2,3 метра), замаскированного большевиками-похоронщиками,  равно как и разрубленные драгоценности, о которых была уже речь, найдены ими не были. Это были находки уже Н.А. Соколова.

Что торчит из-под полы

Рассказ о выводах Бафталовского заканчивается в статье Оболенского следующими словами: «Далее в тексте доклада следует основной вывод расследования:Все члены комиссии, не сговариваясь, вынесли совершенно определенное впечатление, что здесь[,] в районе «Ганиной Ямы”[,] была СИМУЛЯЦИЯ УБИЙСТВА, о чем и было занесено в протокол, подписанный всеми присутствующими».

Обращаем внимание читателя: выделение крупными буквами присутствует в тексте доклада (так, во всяком случае, цитирует Михаил Вебер, сторонник версии «Поросенкового лога», но тем самым отнюдь не сторонник версии спасения Царской семьи). Однако выделение полужирным шрифтом принадлежит Оболенскому. Это означает уже не намек, а нажим. Заметим, что «западные авторы», на которых ссылается Оболенский, обсуждая телеграмму Белобородова, — это А. Саммерс и Т. Мангольд, речь идет об их книге «Дело Романовых или Расстрел, которого не было» (М., 2011). Вспомним и акцент на достоверности телеграммы, в которой сообщалось об «эвакуации семьи в надежное место».

Все встаеет на свои места, если вспомнить об участии А.А. Оболенского и Э.Г. Агаджаняна во французском телевизионном фильме «Romanov, la contre-enquete» («Романовы, контр-расследование»), посвященном развенчиванию общепризнанной версии о принадлежности «екатеринбургских останков» Царской Семье. Фильм (см. о нем в форуме на русском языке) был показан по французскому телевидению 26 декабря 2018 г. В порядке работы над ним, осенью 2018 г., в Москву приезжала съемочная группа, взявшая интервью у Э.Г. Агаджаняна  и А.А. Оболенского. Я упоминал это в дайджесте сборника «Екатеринбургские останки. Независимые исследования» по той причине, что фильм свидетельствует: исследования историка и стоматолога получили признание в «Институте судебной экспертизы французской жандармерии» (French Gendarmerie National Forensic Institute), что является уникальным фактом, ибо на Западе принадлежность останков Царской семье есть как бы общее место. Надо знать, однако, что автор фильма, французский режиссер документалист, давно увлекающийся делом расследования убийства Царской семьи, — это Кристофер Джонс (Christopher Jones — не путать с покойным американским актером, имевшим то же имя), который является давним сторонником версии спасения Царской семьи, во всяком случае ее женской части. И фильм опровергает версию «Поросенкового лога» ради версии спасения! При этом А.А. Оболенский в своем интервью вполне солидаризируется с оной версией. Надо сказать, что Э.Г.Агаджанян, уже какое-то время назад, рассказав читателям его страницы в фэйсбуке о трупике «не той» собачки, найденном на Ганиной яме, объявил, что рассказ этот есть одна из глав книги, которую пишут они с Оболенским. Может быть, в этой книге авторы открыто и честно объявят о собственной версии происходившего в Екатеринбурге и окрестностях 16-19 июля 1918 г.? Пожалуй, в это не верится.

А что в глубине?

Оставим без внимания пассажи г-на Оболенского, отрицающие ценность доклада Н.А. Соколова Вдовствующей Императрице Марии Федоровне. Всякому ясно, что главным в этом докладе является подпись под ним Н.А. Соколова, убежденного монархиста. Его подпись означает выверенность и взвешенность сделанных им выводов.

Однако нельзя не сказать о других пассажах, не имеющих никакого отношения к Н.А. Соколову. Оболенский приводит цитату из предисловия покойного С.А. Беляева к публикации упомянутого только что доклада Н.А. Соколова, а в ней встречается слово «престолонаследие». И вдруг мы читаем: «Что же касается упомянутого С.А. Беляевым «престолонаследия», то точка в этом вопросе была поставлена высшими церковными иерархами России еще в марте 1917 года». Далее разворачивается пространный абзац, имеющий целью показать, что Церковь сразу же одобрила смену власти в марте 1917 г., и, мол, никакие выводы Соколова уже ни на что повлиять не могли. 

Заметим, что постановление Св.Синода о признании Временного правительства в начале марта 1917 года было, несомненно, поспешным, и в церковной исторической мысли отношение к нему вовсе не однозначно. Вопрос этот очень непрост и горек, ибо дарование Государем свободы вероисповеданий и оставшаяся при этом зависимость Церкви от государства воспринимались церковными людьми весьма болезненно, свобода Церкви от государственной опеки была слишком желанной. Касаться же этой темы походя (и без всякой связи с основным содержанием публикации) для верного Церкви человека странно, если не скверно.

В  связи с только что сказанным уместно заметить также, что для всякого православного верующего, почитающего Царственных мучеников, нет сомнений в том, что их жизнь оборвалась одновременно. Альтернативы непредставимы в виду их оскорбительности. Сторонним людям не объяснишь, в чем тут оскорбительность. Ну, так что же из этого? 

Заключение 

Спрашивается: как должен читатель отнестись к тому, что сообщает ему в своей статье  г-н Оболенский? Наверное, впасть в негодование по отношению к Н.А. Соколову и пафосную приверженность Истине (так это слово пишется в статье). Уверен, что стиль статьи, неловкость, испытываемая при чтении из-за намеков и замалчиваний (также заметных) помешают подобной настроенности.

Памятник царским детям на Ганиной яме

Недостойно историка говорить намеками, тем более, если намеки относятся к сенсационному утверждению: Царская семья не была расстреляна. Недостойно историка упрекать следователя Н.А. Соколова в «сознательном игнорировании фактов, противоречащих его версии» и сознательно игнорировать факты, противоречащие его концепции. 

В начале статьи Оболенский выражает «уважение» В.Н. Нестеровой, стороннице выводов Н.А. Соколова, недавняя статья которой побудила, мол, сделать его свою публикацию. Так ведь Нестерова пишет о фактах! И если уж упоминать ее статью, то от содержания ее, в порядке «уважения», нужно хотя бы отмахнуться. Но нет, Оболенский лишь молчаливо отмахивается от всего, что противоречит ниспровержению авторитета Н.А. Соколова. Недостойно историка, столь способного к обстоятельности и обоснованной аргументации, не замечать в себе самом утраты таковой добродетели. С чем же мы встречаемся в обнаруженном нами человеческом феномене? С комплексом Герострата? Какое-то, верно, есть объяснение, но и думать о том не хочется.

*Автор благодарит Людмилу Надольскую за большую помощь в написании этой статьи.

Источник: Сегодня.Ру