В рамках торжественных мероприятий, проходивших с 5 по 6 декабря и посвящённых 10-летию Международной общественной организации «Русское собрание», на подворье Никольского монастыря в Годеново состоялась конференция паломников – участников «Русского собрания», на которой собравшиеся обсудили важные проблемы не только истории России, но и будущего нашего Отечества.
Россия, в ее сакральной проекции, резонирующая между Святой Русью – образом Небесного Иерусалима и адом на земле, ныне, как никогда, являет собой надежду человечества.
Надежду на что? Отнюдь не на земной рай «светлого коммунистического завтра», которым облыжно смутила умы и сердца людей на разных континентах век назад. И, прежде всего, была смущена, обольщена сама в значительной части русского народа. Надежда наша на спасение — не «научно» рассчитанное, а чудесное спасение с Божьей помощью – от той адской тьмы, в которую на наших глазах погружается мир. От того геенского пламени, который уже зримо лижет страны, целые регионы и людские сообщества.
Конец истории не по Фукуяме, а по Иоанну Богослову явственно брезжит на горизонте в зареве горящей Газы, в братоубийствах и бесовщине на территории бывшей Украины, в европейских уличных беспорядках. И все это в обрамлении радужной ЛГБТ-заразы, явной уже сатанической шизофрении, охватившей западный мир.
Понимающие и чувствующие знамения люди, прежде всего, христиане, смотрят на это скольжение к бездне с двояким чувством. С одной стороны, нельзя не сокрушаться об ускорении истории к концу времен: безумие – явление печальное. С другой – по известной присказке: чем «гуще мрак, тем ближе Христос». Предикаты можно поменять местами.
Но есть и третий ракурс взгляда на происходящее: мы не можем безучастно наблюдать и ждать развязки, даже не пытаясь действовать – мол, все уже предопределено и мы тут бессильны. Русский народ в этом смысле всегда сочетал в себе тройное мировосприятие: при глубокой эсхатологичности – здравый позитивный взгляд на происходящее и императив действия: спасти то, что можно спасти в мире ближнем и «дальнем», до конца бороться «за други своя», противостоять злу силою. Силою оружия и оружием молитвы.
Здесь я бы сделал небольшое философское отступление. Перед христианами стоит сегодня трудный вопрос: как и можно ли вообще совместить «укрупнившееся» на наших глазах, поднявшееся в полный рост в последние годы ощущение «пред-апокалипсиса» и «образ будущего» – тезис, который опять же в последние годы все настойчивей обсуждается. Ведь последний предполагает некий позитивный тренд «развития», если не счастливое, то по-крайне мере, более светлое, справедливое, спокойное «завтра» и «послезавтра». На эту тему даже сегодня учреждена специальная премия для молодых фантастов. Но что-то пока не видно ни новых Иванов Ефремовых, ни новых Артуров Кларков. Трезвый анализ сегодняшних реалий ведет лишь к выводам о всеобщем коллапсе человечества – разной скорости наступления. Сегодняшний научно-технический оптимизм или совсем неубедителен или представляет собой чудовищную подмену в виде секты трансгуманистов. Которая с православной точки зрения есть безусловный техно-сатанизм, направленный на уничтожение человека, как Божьего создания.
Вне рациональных доводов в русле футуро-оптимизма остается надежда на чудо. На какое чудо? «Сон золотой», который по завету поэта Беранже «навеет безумец»? Но мы в нашей истории уже этот период сновидений прошли. В них было многовато кошмаров. Как писал другой поэт – Максимилиан Волошин: « Одни возносят на плакатах свой бред о буржуазном зле, о светлых пролетариатах, мещанском рае на земле…»
А если говорить о Божьем чуде – то как мы его должны понимать? Эфесский собор, мы знаем, о осудил как иудействующую ересь концепцию хилиазма – тысячелетнего счастливого всемирного царства с Христом во главе, за которым уже будет Страшный суд. По православному учению вместо этого будет 3-летнее царство антихриста, а потом Армаггедон, Суд, воскресение мертвых и «жизнь будущаго века». То есть наше упование лежит вне пределов нынешнего обреченного мiра, за гранью нынешней цивилизации. И, если мы православные, то нам не приходиться надеяться на некое идеальное или близкое к тому устройство в том числе и нашего русского государства – под красным ли кумачом коммунизма или штандартом «Белого царя».
Вспоминается известная и отнюдь не безсмысленная шутка советского времени: «это уже коммунизм или будет еще хуже?» В истории могут быть известные флуктуации между «получше и похуже», но в целом все в мире идет в сторону ухудшения, порчи, энтропии – к известному концу, за которым вечный неотмирный Свет Христов для одних и вечная тьма для других.
Эпоха просвещения и последующая за ним эра модерна приучили целые поколения, включая многих из нас относиться к этой христианской парадигме с некоторым, плохо осознаваемым внутренним протестом: «как так все будет только хуже?», да это же пессимизм какой-то! А мы же — не пессимисты.
Да, православные христиан – не пессимисты. Это и не в русском характере. Но давайте определим в чем наш оптимизм. На личном уровне это оптимизм стоический : «делай, что должно и будь что будет», «Бог не выдаст, свинья не съест», «Двум смертям не бывать…» и так далее. А уровне общенародном, общенациональном, который из нас последние тридцать лет усиленно вытравливали – это крепкое ощущение единой семьи и единой судьбы. Стыд перед предками и ответственность перед потомками – сколько бы поколений еще пришло до Конца. «Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» – в этой известной пушкинской формуле нет отдельно «любви к потомкам», просто потому, что любовь к детям и внукам – константа. Все эти положения, кстати, достаточно четко сформулировали в свои речах на прошедшем Всемирном Русском Народном Соборе по-раздельности, и президент и Патриарх. В них, если заметили, не было каких-то экскурсов в далекое будущее. И это очень правильно! Потому что сегодня как никогда глупо заглядывать в послезавтра, которого, весьма вероятно, просто не будет. Нужно выжить – не только материально, но. в первую очередь – духовно: сегодня и в ближайшем «завтра». А, по возможности, стать ковчегом последних времен для желающих противостоять царству антихриста.
Ни Путин, ни Патриарх Кирилл не произнесли сакральной идеологеммы, а точнее – историософемы «Москва – Третий Рим», которую старец Филофей сформулировал 500 лет назад. Но она явственной тенью прошла за их речами – и это безусловный знак времен. Проблема в том, что эту формулу (так же как и уваровскую триаду) нам, называющим себя русскими православными патриотами, монархистами нужно актуализировать в определениях, понятных нашим современникам – прежде всего соотечественникам, не углубленным в эту тему.
Как же ее сегодня выразить? Я бы сказал так: это формула крепости с воротами, открытыми как ковчег для всех, кто не приемлет «законов» сатаны. С грозными пушками на стенах против воинства тьмы, но также – с крепкой сердечной молитвой защитников крепости. Молитве– и о своей душе, и о сородичах, и о всем роде людском. Последнюю компоненту Федор Михайлович Достоевский вывел в понятии «всечеловек» – противоположном одновременно двум западным богоборческим концепциям: вненациональному либероидному «общечеловеку» и ницшеанскому «сверхчеловеку».
Ни у одной страны, ни у одного народа не возникало в глубине национального самосознания такой формулы сакрального царства- пространства как у нас – «Святая Русь». Некоторые считают ее мифом, мечтой, подобной Китеж-граду. Но пустые мечты без следа уносит ветер времен. А эта мечта «впечатана», кажется, в самую сердцевину русского духа – то, что Карл Юнг назвал «коллективным бессознательным».
Зафиксированная еще в «Повести временных лет» преподобным Нестором, «духологемма» – «Святая Русь» не оставляет наш народ, не забывается, не становится артефактом далеко прошлого. А это кое-что да значит! Историософема «Москва – Третий Рим», дополнила духологемму «Святая Русь» государственно-имперским оттенком. Не переведя ее, разумеется, в политическую плоскость, как это кажется иным.
На протяжении всего своего исторического бытия русская земля – то приближалась к этому идеалу, то сильно удалялась от него, никогда не теряя его, впрочем, окончательно. Даже в богоборческие советские времена Святая Русь и Третий Рим просвечивали сквозь натянутые на Россию чужеродные одежды. Вселенская миссия Руси не была отнята Господом. Сохраняется она и сегодня после 30 пост-советских лет следования в арьергарде западного апостасийного содома. Хотя духовные раны, нанесенные в эти последние годы русскому народу, пожалуй, даже тяжелее ран предыдущего коммунистического периода. И их требуется залечить. Но времени для длительной терапии у нас, похоже, нет. Значит, нужен духовный «прорыв», откровение.
Кроме общей беды, общих испытаний, русскому народу необходим яркий общий символ – возвышающий дух, собирающий воедино, «возводящий чада ко своему наследию». А какой символ ярче и глубже чем Крест Христов?
И вот здесь хочется сказать, что на наших глазах, исподволь, в России совершается настоящее чудо. Оно прикровенно пока для многих даже внутри церковной ограды и, тем не менее, уже стало не только общенациональным, но и обще-православным явлением. Речь о Годеновском Животворящем Кресте Господнем, возле которого мы сейчас находимся.
Я не буду здесь рассказывать его историю – вы все ее знаете. Не также подробно описывать историософию Креста Господня, явленного чудесным образом на Сахотском болоте ровно за тридцать лет до падения Ромейской империи. И сорок лет спустя после чудесного явления из Константинополя на Русь Лиддской иконы Божьей Матери, ставшей у нас Тихвинской. А также за 70 лет до прибытия в Новгород легендарного «Белого Клобука». А еще – за 230 лет до передачи царю Алексею Михайловичу со святого Афона чудотворной Влахернской иконы Богородицы. Эта мистика круглых дат тоже кое-что да значит!
Как вы тоже помните, первым эти историософские связи открыл православный философ и историк Виктор Николаевич Тростников. Он назвал явление Годеновского Креста поворотным моментом в русской истории и вещественным знаком преемства – своеобразной «эстафетной палочкой» передачи Православной ойкумены от Византийского царства и Царству Русскому.
Настоящим чудом стало «второе обретение» Небоявленного Креста Господня на этом подворье переславского Никольского монастыря. Его возрождение сестрами обители во главе с неутомимой матушкой Евстолией и массовое поклонение Кресту русских людей, часто даже невоцерковленных.
Продолжением Годеновского чуда стал Общероссийский миссионерский Крестный ход с освященной копией Годеновского Креста. Эта идея родилась у председателя синодального миссионерского отдела, епископа Луховицкого Евфимия. Он же по благословению Святейшего Патриарха, и по Божьему вдохновению организовал и провел этот Крестный ход.
Владыка признался: настоящим чудом стало то, что сложнейший с точки зрения организации и логистики проект удалось осуществить без серьезных сбоев. Крест провезли за 2 месяца через 27 городов на одной машине с прицепом, покрыв в общей сложности около 25 тысяч километров. При этом точно попадая в намеченный график прохождения. В некоторых городах он был «привязан» к православным праздникам, а в других это получалось как бы «спонтанно». А завершился грандиозный проект, как и было задумано – во Владивостоке на празднование иконы Казанской Божьей Матери и Дня народного единства. Причем, «совпало» это с чудесным обретением Святейшим Патриархом утерянного более века назад оригинала Казанского образа. Бывают ли такие «совпадения» без Промысла Божия?
Для верующего человека – вопрос риторический. Но и для всех остальных, кто пока далек от веры, сомневается – это явный повод задуматься. А ведь в этот же год решением президента России образ «Пресвятой Троицы» Андрея Рублева был возвращен Церкви. Русские Святыни собираются воедино – это ли не чудо и не «шанс Божий» для русского народа стать вновь русским не по одному лишь имени? Это ли не собирание воедино «духовного арсенала» Святой Руси для победы над тьмой?!
Очень хотелось бы надеяться, что зерна, посеянные Годеновским чудом, взойдут по всему нашему Отечеству, будут осознанны и полнотой Церкви и государством.
Развивая этот «посев», уже три года матушка Евстолия строит в Годеново огромный двухуровневый соборный храм Софии – Премудрости Божией – копию царьградской Айя-Софии, уменьшенную в полтора раза. В этом зодческом символе Третьего Рима как общерусская святыня будет пребывать символ духовного преемства Православной империи — Небоявленный Крест. Нет сомнения, что несмотря на известные трудности, храм будет достроен – Святейший обещал освятить его.
О чем все это говорит? О том, что Господь дает России, нашему народу явный знак и шанс: вокруг чего и как нам объединяться и излечиваться от поразивших нас недугов. Крест, только Крест Христов наша главная и последняя сила, главное оружие. Ни ядерные силы сдерживания, ни гиперзвуковые ракеты, ни выдуманная в интеллектуальных лабораториях идеология не спасут страну от падения в общую пропасть, если мы не припадем всенародно ко Кресту Христову, не возьмем на рамена и не понесем Крест, предназначенный от века Святой Руси.
Историософское, промыслительное наполнение «годеновского проекта», с одной стороны, очевидно, а с другой — глубже, чем мы можем проникнуть своими «плотяным» зрением. Возводится, а вернее «проявляется» мостик к Третьему Риму, строится «портал в Святую Русь». Сумеем ли мы, воспользовавшись Божьим шансом, пройти по этому мосту к нашему предназначению над бушующей бездной? Сможем ли войти через приоткрытый нам сегодня «портал» в вековечную русскую мечту, став в последние времена спасительным ковчегом для части человечества? Спасемся ли, в конце концов, сами?
Господь указал путь и дал знак. Остальное зависит от нас.
Андрей Евгеньевич Самохин, член Союза писателей России
