«Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите?» (Марк, 8:18)
Второй век мы говорим-спорим о нашем византийском наследии, говорим учёно и страстно, критикуя и восторгаясь, спорим, гордясь и проклиная. Самые светлые умы и самые искренние сердца сходятся в поединках за правоту главенства народа или государства во благо и народа и государства. Тут стучатся лобными костями и профессиональные историки, и профессиональные экономисты, и авторитетные военные, и заслуженные педагоги, и этнографы, и миссионеры. А уж бурно размножающиеся клеточным делением прокариоты эксперты-политологи и эукариоты идеологи-философы!
Христоцентичная империя государственников против родоплеменной религии народников: Москва – Третий Рим, но нужно ли сие Москве? Во сколько обходится населению России её имперскость – и не только равномерно всеобщей сытостью, но, главное, человеческими жизнями, жизнями великороссов, эту имперскость обеспечивающих? Профессионалами проводятся сложнейшие расчёты в сослагательном наклонении, по результатам которых они обвиняют или оправдывают исторических правителей и советников, вмешивают или кастрируют влияние погоды и масонов, с несомненно добрыми намерениями спекулируют самым дорогим для русского сердца и подтасовывают ему неудобное и его позорящее.
При непримиримости принципиальной, главное аргументирование в спорах – несоответствие высоты идеи и низости её воплощения. Несоответствие идеала государства и идеала его граждан с реальностью, мягко говоря, сплошью компромиссов – социальных и личных, политических и семейных, профессиональных и поколенческих, но всегда компромиссов нравственных, которые необходимы для имперского симбиоза множества субкультур с разной моралью. Племенные группы и религиозные общины, сословия и возраста, цеха, союзы и товарищества, а ещё службисты дворяне и идейноносцы разночинцы, амбициозная интеллигенция и меркантильное мещанство, косное духовенство и студенты-протестуны, кулаки-мироеды и юродивые нестяжатели, вольницелюбивые казаки и прочие юристы… «Какая тут может быть идеальность? Утопия-с. Самопрельщение». «Это Святая Русь – утопия?! Это Третий Рим – самообольщение?»! Христоцентичная империя против родоплеменной религии – уже заканчивается четвёртый век противостояния никониан и аввакумовцев: соединились ли во Иисусе природы Творца и твари, или Исус лишь приклонил небо к земле….
Ведь, и правда, только ли сама идея виновата в своей невоплотимости? Или всё зло в несовершенности её воплотителей – «Почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?» (Матфей, 9:14). Неужели для кого-то это тайна: какие, чьи силы – и откуда берущиеся – способны увязать-согласовать заоблачное и земляное в тысячелетнюю симфонию мира, добра и справедливости? Конечно, не только земные, не только человеческие: «Аз есмь лоза, вы (же) рождие: (и) иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног, яко без Мене не можете творити ничесоже» (Иоанн, 15:5). А вот почему Христос не с нами, ну, не всегда, не во всём с нами – совершенно иной вопрос, уж не ко мне точно. Вот моё: «Судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно воздыхает. А ведь не все же и в народе – мерзавцы, есть прямо святые, да ещё какие: сами светят и всем путь освещают!.. Судите наш народ не потому, что он есть, а потому, чем желал бы стать. А идеалы его сильны и святы, и они-то и спасли его в века мучений, они срослись с душой его искони и наградили её навеки простодушием и честностью, искренностью и широким всеоткрытым умом, и всё это в самом привлекательном, гармоническом соединении. А если притом и так много грязи, то русский человек и тоскует от неё более сам, и верит, что всё это – лишь наносное, наваждение диавольское, что кончится тьма и что непременно воссияет когда-нибудь вечный свет» (Ф.М. Достоевский, «Дневник писателя»). И потому для меня аргументы неверности идеи из-за невозможности её абсолютной материализации от лукавого.
Отрезав отвлекающее, останемся с главным: «Светильник миру» или «сбережение народа»: Москва – Третий Рим, но нужно ли сие Москве?
К сожалению, выбор между Христоцентичной империей и родоплеменной религией – вопрос о цене выбираемого. Именно в этой «цене» вся подлость споров – торговля за места в Царствие Небесном. Мы привыкли, что каинство торговли с Богом о размере жервоприношения присуще католикам, ещё больше протестантам, но никак не православным. Однако присуща торговля и нашим сектантам-старообрядцам. Печально, что именно на этом мы окончательно разошлись с Михаилом Фёдоровичем Антоновым (а ведь дружили аж с СССР), подведшим под аввакумовство экономическое обоснование нерачительности русской имперской жертвенности. Жертвы за свою богоносность.
«Осанну» и «распни Его» разделяет «Царство Мое не от мира сего».
Чудесное явление «от греческой стороны» в 1423 году деревянного Животворящего Креста в болотах под Ростовом Великим стало началом знаковых событий, ознаменовавших передачу земного попечительства о вселенском Православии: в правление великого князя Василия II крепла и усиливалась Русь Московская, после подписания Ферраро-Флорентийской унии киевский митрополит грек Исидор был с позором изгнан, и предстоятелем единой на три Руси Церкви стал русский митрополит Иона, избранный Собором русских архиереев в 1448 году. В правление Ивана III, женившегося на цареградской царевне Софии Палеолог, на Русь приходит Цареградская икона Божией Матери, а вскоре и герб Византии. Автокефалия Русской Церкви, Русское государственное единство под Царской властью – и старец Филофей пишет: «Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».
Константин Леонтьев «Византизм и славянство»: «Я хочу сказать, что царизм наш, столь для нас плодотворный и спасительный, окреп под влиянием Православия, под влиянием византийских идей, византийской культуры. Византийские идеи и чувства сплотили в одно тело полудикую Русь. Византизм дал нам силу перенести татарский погром и долгое данничество. … Византизм дал нам всю силу нашу в борьбе с Польшей, со шведами, с Францией и с Турцией. Под его знаменем, если мы будем ему верны, мы, конечно, будем в силах выдержать натиск и целой интернациональной Европы, если бы она, разрушивши у себя все благородное, осмелилась когда-нибудь и нам предписать гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости»!
Кто с этим поспорит? Однако почему-то даже дорогие моему сердцу имперцы, с умилением поминая обретение ромейских Цареградской иконы и Двуглавого орла, неохотно начинают отсчёт времени русской самодержавности, момента выхода России на своё мессианство с явления Годеновского Животворящего Креста. Почему? Боюсь произнести, но думаю – потому, что он Крест. Он символ совершенного, безоглядного самопожертвования. Принятия страданий без торговли. Без компромиссов.
Организованное молитвами и трудами игуменьи Евстолии (Афониной) сестёр и клириков Свято-Никольского Переславльского женского монастыря, подворьем которого является Годеново, празднование 600-летие явления Годеновского Честнаго Животворящего Креста Господня прошло воистину царственно: обращение Патриарха, полтора десятка архиереев в сонме священства и монашества, губернаторы, депутаты и Министерство обороны, а, главное, тысячи и тысячи православных людей со всей России. Молитвы, молитвы, молитвы: вечером всенощная в цокольном этаже строящейся Софии, ночная литургия, литургия ранняя и литургия под открытым небом. Народа съехалось столько, что стояли в очереди ко Кресту по пять часов! Пять часов, чтобы приложиться к окровавленным стопам, не прося ничего, кроме оставления грехов. Приложиться не в надежде на некие полезные чудеса, а просто желая выразить свою любовь ко Христу, Цареви и Богу нашему. Просто любовь к Любящему.
В раннюю мы молились в крестильне. Там со мной приключилось первое потрясение: маленький храмик, неудобно стеснившиеся вокруг пустой иордани мужчины, женщины, старики, дети. И ангельский хор – хор юниц из Ивановской «на Лехте» школы, основанной и много лет возглавляемой отцом Владимиром Мартышиным. Ожигающая чистота голосов невинных душ двенадцати-четырнадцатилетних девочек-девушек – в каждом их распеве, в каждом напеве слышались зовы Рая. Сердце прослезилось: как же мы далеко ушли от него…
Второй раз сотрясло посредине поздней архиерейской литургии. Здесь над всей округой громогласно звучал сводный хор из Ярославля. Усиливаемые динамиками голоса мощно лепили атмосферу торжественности дня, в которой, окружённый тысячами православных мирян-сомолитвенников, искрящий ризами собор митрополитов и епископов, иереев и дьяконов слаженно служил Отцу и Сыну и Святому Духу. Высокое синее небо в разряженном перебое белых облаков, белые же кружева храма, расшитый цветочными гирляндами шатёр-алтарь… Полноразмерная копия Креста, предназначенная вождям и воям Отечества… Бронзовая царская семья молилась посреди семей живых…
Как вдруг я увидел-ощутил себя в кадре фильма «Александр Невский», а хор запел не «вся премудростию сотворил еси», а «вставайте люди русские». Тряхнув головой, вернулся в реальность, но через минуту опять грянуло «вставайте люди русские», и меня вновь стеснили плечи отяжелённых кольчугами копьеносцев.
Вот и «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». Связь времён, столь давно и ныне вновь грозных, молнией прошив литургийную вечность, так ярко и наглядно высветила смысл многого множества сегодняшних литургий как едино истинного духовного собирания-собора русских людей на бой за свою Святую Русь, за свой Третий Рим. Собирания Христом, собора у Креста.
Поздравляем чуть живых от усталости и счастья игуменью и её соработников – всё случилось. После молебна и речей почетных гостей праздник 600-летия обретения Животворящего Креста развернулся концертами, угощениями, рассыпался хождениями паломников к местным годеновским святыням и просто народными гуляниями. Но негнущейся позвоночной осью перемежающихся групп и группок оставалась нескончаемая очередь на поклонение Кресту. Люди стояли, чтобы приложиться к окровавленным стопам Господа, стояли по пять часов не ради чудес, а по своей любви к Распявшемуся за них. Собранные множеством множеств литургий русские люди.
«Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменено у вас сердце?»
Василий Владимирович Дворцов, заместитель председателя Правления – генеральный директор Союза писателей России
