К вопросу о церковнославянском языке

После высказывания отца Евфимия (Моисеева) по поводу дискуссии о богослужебном языке, хотелось бы поделиться своими соображениями по этому поводу.

Отца Георгия Кочеткова, благодаря передаче на «Спасе», услышал в первый раз, хотя, начиная с 90-х годов, не раз слышал и читал о нём и его идеях. Признаюсь, слушая его, приходилось напрягаться (для лучшего понимания), и особого впечатления он на меня не произвёл как «духовная личность». Звучало несколько умных высказываний и выражений, но по вопросу богослужебного языка кроме перевода на русский язык не прозвучало никакой конкретики. Действительно, отец Павел не пользовался филологическими аргументами, но и бледным, по моему мнению, не смотрелся, т.к. оппонент не особо блистал. Разве не сводится для большинства из нас весь смысл молитвословий к двум простым словам «Господи, помилуй»? Это и прозвучало в самом начале беседы из уст отца Павла.

Как отец Георгий одним переводом хочет раскрыть смысл богослужебного текста? Будто в самом тексте без его разбора и понимания находится смысл. Совершенно ясно, что при любом переводе текстов, на любой язык основной труд для пользующегося им составит изучение его происхождения и понимания богословских смыслов. И перевод на русский язык этого не избежит. Возникает логичный вопрос: почему это изучение нельзя сосредоточить при использовании церковнославянского языка? Зачем нужно «изобретать велосипед», если он заведомо получается хуже имеющегося? Или отец Георгий готов противопоставить себя и других переводчиков святым равноапостольным Кириллу и Мефодию и всему богатству, которое вмещает в себя наш богослужебный язык? Молясь сегодня на Литургии и читая часы на клиросе, специально сам себе задавал вопрос: что здесь может быть непонятно? Слова «выну», «паки-паки», «миром Господу помолимся»? Не пойму и недоумеваю, как можно столько лет изучать церковнославянский язык, восхищаться им и в конце сказать, что он не нужен, бесполезен и бессмыслен?

Мы все знаем, что наш богослужебный язык является языком молитвы и никогда не использовался в повседневном общении. Наши святые и простой люд молились на нём и не ставили вопрос о его полном изменении. Так может у наших оппонентов проблема заключается не в понимании или восприятии церковнославянского языка, а это уже духовный вопрос? Странно слышать, как в своём ответе отец Георгий говорит, что новопросвещённым проблему богослужения он открывал тем, что вёл их в какой-либо храм на крещение. И вместо того, чтобы раскрывать смысл и показать глубину таинства и обряда он этих людей «загружает» непониманием. Создаётся впечатление, что он, говоря о благе, сам занимается антипросвещением и пропагандирует свои идеи уже сразу неофитам.

Слыша мнение о потерянных «миллионах людей» из-за будто бы непонятного богослужебного языка, я начинаю смеяться. Живя в Германии и приезжая время от времени в Россию, мы с супругой, общаясь со старыми друзьями и знакомыми, констатируем факт болезненности нашего общества: мат на мате и немало разврата. Разговоры о духовном вызывают глухую отдачу. Не богослужебный язык и его непонимание в основном препятствуют приходу людей в Церковь, а грех и всё, что с ним связано. Мало у нас жаждущих и алчущих правды (правды Божьей). В отношении большинства населения страны и тех самых «миллионов людей» Церковь одна без поддержки государства и властей не осилит эту задачу. В вопросе языка можно было бы ввести изучение церковнославянского языка в школах, хотя бы факультативно.

Проблему понимания богослужения нужно решать не переходом на русский язык (исключения могут составить отдельные слова), а изучением самого богослужения и его текстов. Это касается изучения книг Библии, занятия на приходах по предмету «Литургика», разбора с людьми богословских вопросов, знакомство с праздниками и житиями святых. В наших германских приходах есть практика изучения богослужения во время самой службы, т.е. дьякон или священник начинает объяснять присутствующим смысл, например, предстоящей ектеньи или разбирает прочитанную паремию. И так за какой-то срок понемногу можно «на практике» изучить всё богослужение. Наш покойный отец Леонид (Цыпин) во время крещения успевал сказать две-три коротенькие проповеди с толкованием происходящих действий. Почему бы подобное не начать практиковать во всей Церкви? Ведь многим священникам и приходам это под силу.

Если говорить о максимально широком и глубоком изучении церковнославянского языка, как говорит отец Евфимий и другие специалисты, то здесь действительно нужно начинать действовать. Приведу пример опять из нашей германской практики: для детей мы проводим викторины, конкурсы, одну смену в детском лагере посвятили теме церковнославянского языка. На воскресных занятиях проходим эту тему во всех возрастных группах. Недавно закупили книгу «Литургия» А.А.Сапрыкиной с объяснениями для детей и взрослых. Для взрослых проводятся курсы изучения церковнославянского языка (в данный момент перешли на онлайн конференцию). Ведётся изучение в онлайн режиме предмета «Литургика». Конечно, остаются и нерешённые проблемы по вопросу языка и его понимания. В первую очередь то, что наши дети всё хуже владеют русским языком. Это я пишу не для хвастовства или кичения, а чтобы показать, что многое зависит от священников на приходах и от нас самих. К этому всему можно добавить, что от хорошего пения и внятного чтения тоже немало зависит. Если чтец будет внятно читать, понимая, что читает и еще при этом молиться, то и весь храм будет намного лучше всё воспринимать.

В заключение хотелось бы обозначить еще один момент, не совсем касающийся обсуждаемой темы: я имею в виду то, что в последнее время в церковной среде как-то часто стали звучать слова-разделители типа «либерал», «консерватор», а из нового понятия «ковид-диссидент». Не Христовы ли мы в первую очередь и не от одной ли чаши мы причащаемся? Если отец Павел в вопросе Сретенской семинарии во многом был не прав и мы его не поддержали, то в данной дискуссии он ничуть не придерживается идей отца Георгия и по-своему раскрыл их нелепость. Так зачем сейчас говорить о некоем его либерализме? В этом случае подходят слова Христа: «кто не против вас, тот за вас». Может создаваемое тем самым напряжение и мешает необходимой мобилизации и взаимопониманию? Думаю, что у идеи отца Георгия Кочеткова относительно церковнославянского языка нет хорошего будущего, а у его оппонентов, т.е. у нас, есть все возможности показать свою правоту. Нужно только захотеть и начать действовать.

Дмитрий Евгеньевич Бобров, православный публицист, предприниматель, алтарник храма, Германия