На экранах в московском метро прошёл сюжет про девушку-итальянку, украсившую свою маску стразами. На фоне общего потока новостей о коронавирусе, привычно нагоняющих страх, эта история выглядит чуть ли не светлым пятном, заставляя улыбнуться. Нам смешно, потому что девушка поступила глупо. Какой смысл украшать маску, которую, если скрупулёзно следовать предписаниям медиков, надо носить не более 3-х часов? Это же – просто расходный материал.
И в то же время, мотивы девушки понятны, поскольку мы все – люди, а значит, имеем душевное сродство. Сюжет именно этим и цепляет; над глупостью можно смеяться довольно зло, но в данном случае улыбка получается доброй. На самом деле мы стоим в шаге от возникновения новой моды – украшать маски.
Пока масок в окружающем нас пространстве немного. Они выделяются как нотки особой (медицинской) строгости в общей мелодии. Но информационное давление продолжается, и, возможно, настанет тот час, когда маска станет ординарной, а голое лицо без маски будет столь же странным, как мужское лицо без бороды в допетровскую эпоху.
Маска явно претендует на то, чтобы стать нашим публичным лицом. Если она закрепится в этом статусе, то, скажите, зачем женщине подкрашивать губы, выходя из дома? Никто не увидит ни макияжа, ни эффекта от косметологических процедур. Но желание украсить себя никуда не исчезнет, и люди будут украшать маски.
До сих пор маски выполняли лишь санитарную функцию. Они были временным обеспечением контакта больного человека со здоровым или здорового – с больным. Поэтому они имели подчёркнуто медицинский дизайн. Но страх перед коронавирусом прививает человечеству новую культуру. Маска становится атрибутом мира здоровых людей. Ещё немного, и она превратится в символ здоровья – и физического, и даже нравственного. Тот, кто ходит без маски, не просто нарушает гигиенические предписания, он – потенциальная угроза для окружающих, социально опасный элемент.
Как только маска окажется частью повседневной экипировки человека (наравне с предметами одежды), она начнётся подчиняться общим для этой области правилам. Мы используем одежду не только функционально, с её помощью мы пытаемся изменить наш облик, подчеркнуть свои выигрышные черты, добиться гармонии, как мы её понимаем, выделиться из общей массы, выразить какую-то идею. Точно также мы будем использовать и маску. Рынок быстро отреагирует на новую реальность, появятся маски самых разных цветов и дизайна.
Стоит также ожидать ускоренного развития в сторону создания масок более длительного ношения. В конце концов, маска – это просто часть костюма, прикрывающая лицо и обеспечивающая фильтрацию воздуха, и решения тут могут быть различными. С определённой долей фантазии можно вообразить себе модные магазины, торгующие чем-то таким со стразами или даже с искусственными бриллиантами.
Мы слышим, как скрипит, нет, не форточка, не окно Овертона, а целая дверь, открывающаяся во вполне определённое будущее, которое неоднократно уже было описано в литературе и представлено в кинематографе. Например, сейчас неплохо перечитать «Путь Кассандры, или Путешествие с макаронами» Юлии Вознесенской. Там люди носили комбинезоны, полностью защищающие тело, принимали дезинфекцию вместо душа. Кстати, у них было принято брить голову, ведь волосы могут служить местом скопления микроорганизмов. В нашей реальности дело пока ограничилось заявлениями о концентрации вируса в бороде.
Множатся и другие точки пересечения с миром антиутопий. Артисты исполняют оперу перед пустым залом, и все могут следить за представлением онлайн. Культура под натиском паники уходит всё глубже в виртуальность. ВОЗ обращает внимание, что вирус может передаваться через купюры. И если раньше отказ от наличных денег был лишь вероятной опцией, то теперь появился повод требовать искоренения наличности – ради сохранения жизни и здоровья людей. Возникают разговоры о том, что роль домашних животных в распространении вируса до конца не выяснена. Это означает, что в любой момент может быть озвучено требование избавиться от домашних любимцев.
Потенциал культурных изменений, которые можно привязать к угрозе заражения, поистине безграничен. И насколько наш мир подвергнется деформации, зависит от того, как долго продлится нынешняя истерия. Возможно, что многие необратимые культурные сдвиги уже произошли, и человечество никогда уже не будет прежним. Антиутопия вышла из книг и шагнула в реальность. У Вознесенской действие происходило в годы воцарения антихриста. Это заставляет особенно внимательно приглядываться к тому, что происходит вокруг.
Андрей Владимирович Карпов, главный редактор сайта «Культуролог»
