Выступление на научной конференции «Школьное и религиозное образование у кряшен: история и современность» (г. Казань, 25 сентября 2014 г.)
События последних лет наглядно убеждают в том, что «кряшенский вопрос» в Татарстане по-прежнему не утратил своей актуальности. Причём, на передний план всё более выдвигается его религиозная составляющая, что вполне закономерно, так как сегодня, как и сто - сто пятьдесят лет назад, именно она является определяющим фактором сохранения и укрепления кряшенами своей этнокультурной идентичности.
«За кряшенской идентичностью стоит один из наиболее мощных этнообразующих элементов, а именно - религия», - указывал, в частности, в 2004 г. в своём докладе «Татары России и Всероссийская перепись населения 2002 года» директор Института этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая Российской академии наук В.А.Тишков.(1) «Большинство исследователей считает, что религия становится первопричиной кряшенского самоопределения и самосознания, - отмечала также в автореферате защищённой в 2013 г. диссертации «Кряшены: факторы формирования этнокультурной идентичности» В.В.Илизарова. - Одни видят в ней негатив, отрывающий от основной массы часть татарского этноса, другие считают её благоприятным фактором, который помог утвердить очевидное - своеобразие этнической истории кряшен».(2)
В настоящее время в Татарстане за кряшенами «по умолчанию» признано право считать себя представителями самостоятельного народа (этноса), однако они по-прежнему, по «советским лекалам», позиционируются здесь в качестве «крещёных татар» - «этноконфессиональной группы (общности)» в составе поволжско-приуральских татар, «верующая» часть которой исповедует православие. Это «зафиксировано», в частности, в современной «Татарской энциклопедии» (носящей, по сути дела, официальный характер) - в статье с характерным названием «Крещёные татары».(3)
При этом в местном «научно-историческом» обороте и журналистике нередко используется и «компромиссный» термин «татары-кряшены» - внешне «секуляризированная» версия того же дореволюционного термина «крещёные татары» (под которым объединялись и «старокрещёные татары» - «старокрещёны», и «новокрещёные татары» - «новокрещёны»). В 2010 г. в Институте истории им. Ш.Марджани Академии наук Республики Татарстан (АН РТ) было создано специальное исследовательское подразделение, получившее подчёркнуто «татаризированное» название - «Центр изучения истории крещёных татар (кряшен) и ногайбаков».(4)
Однако ущербность такого «синкретического» подхода в современных условиях очевидна даже без детального соотнесения его с антропологическими, этнокультурными(5) и лингвистическими данными.
Известный в Татарстане этнограф и музыковед (ныне - руководитель вышеупомянутого «Центра изучения истории крещёных татар /кряшен/ и ногайбаков») Г.М.Макаров пытался в 2001 г. «примирить» две составляющие термина «татары-кряшены», исходя из светской (а по сути - «советской») трактовки понятий «народ, этническое сообщество, нация».
«Вспомним, что в традициях русской истории и языковой культуры представителей многих тюркоязычных народов до начала XX века было принято называть общим термином «татары», - рассуждал он. - Отсюда естественно выводится, что христианские этнические группы народов Волго-Камья по русской традиции издавна называли крещёными татарами. Сами они с названием крещёные татары никогда не соглашались, ибо для них понятие татар синонимично понятию мусульманин. Поэтому в их понимании это звучало как нонсенс - «христианские мусульмане», с чем кряшены, исходя из своих традиционных суждений, категорически не согласны. Официально, нормативы татарского литературного языка, сформированные в новое время, понятие татар не связывают с его конфессиональным содержанием, оно означает лишь понятие народ, этническое сообщество, нация. Исходя из этого, в современной татарской этнологии кряшенскую группу принято называть татары-кряшены или керәшен татарлары, как этноконфессиональное, этнографическое подразделение татарского национального сообщества. Таким образом, до сего времени в народе существует практика различного толкования понятий татар и кряшен. Одни трактуют их как конфессионим, а другие как этноним. Это до сего времени приводит к недоразумениям».(6)
Однако, на мой взгляд, главное современное «недоразумение», как и сто лет назад, лежит в несколько иной плоскости. Основная проблема заключается в том, что «светский» подход на практике давно уже «не работает», и решающее большинство противников признания за кряшенами статуса самостоятельного народа продолжает ставить знак равенства между понятиями «татары» и «мусульмане», «не замечая» существование не только «этноконфессиональной группы» кряшен, но и других, постоянно увеличивающихся в численности, «конфессиональных групп в составе татар», исповедующих иные религии: в частности, то же христианство, но в рамках различных направлений протестантизма, кришнаизм, тенгрианство (неотенгрианство), бахаизм и т.д.
В числе прочих, не берутся в расчёт и татары, принявшие православие в постсоветский период (среди которых имеется немало представителей духовенства) и, уже по самому своему определению, являющиеся не кряшенами (сами они никогда не применяют к себе чужой этноконфессионим «кряшены»), а собственно православными татарами, или, вкупе с другими татарами-христианами, «крещёными татарами», но уже в современном понимании.
Данный подход открыто демонстрируется, в частности, на «Всероссийских форумах татарских религиозных деятелей», участниками которых являются только мусульмане, и где татарская идентичность определяется исключительно как мусульманская. «Ислам как система религиозных и морально-этических ценностей сыграл консолидирующую роль в исторической судьбе татарского народа и продолжает в настоящее время оставаться одним из основополагающих факторов его развития», - говорится, в частности, в резолюции V «Всероссийского форума татарских религиозных деятелей» «Национальная самобытность и религия», принятой 13 июня 2014 г. в Казани.(7) О других «системах религиозных и морально-этических ценностей» ничего не говорится. Представители кряшенского духовенства, как и прочие татарские религиозные деятели - немусульмане, в этих форумах не участвуют, христианская кряшенская («крещёно-татарская») идентичность по определению не может являться составляющей частью мусульманской татарской идентичности, из чего следует, что кряшены «по факту» не признаются татарами.
На соответствующих принципах, «по умолчанию», изначально строилась и строится также деятельность «Всемирного конгресса татар», поэтому даже те, кто считают себя не представителями самостоятельного кряшенского народа, а «крещёными татарами» не умещаются в данную «систему координат». Тот же Г.М.Макаров, например, задавался в 2001 г. следующими риторическими вопросами: «Во время всетатарских конгрессов, - писал он, - которые считаются нерелигиозным общественным сходом всего татарского народа, почётные муллы занимают несколько передних рядов. Но среди приглашённых гостей никогда не увидишь ни светского, ни духовного лица из татарской христианской общины, т.е. кряшен. Как понимать такое положение? Что же это как не игнорирование и выражение нетерпимости к татарской христианской общине? Так не должно быть, искренне скажут многие. Но это так. Выводы должны сделать мы сами».(8)
Официально отмечаемые «региональные» татарские религиозные праздники связаны исключительно с исламом - «День официального принятия ислама Волжской Булгарией», «Ураза-байрам» и «Курбан-байрам». Кряшенский праздник «Питрау», хотя и является аналогом «Петрова дня», подобно «Сабантую», не носит религиозного характера и отмечается, как «республиканский праздник кряшенской культуры».
Вместе с тем, следует признать, что с точки зрения укрепления собственно татарской идентичности (в том «классическом» виде, в каком она сложилась к началу прошлого века) такой подход вполне объясним и закономерен. Ислам действительно является её «цементирующим» фактором, что очевидно с исторической точки зрения. Но, в любом случае, он «отрезает» от татар все иноконфессиональные группы и, тем более, кряшен, - даже в формате «этноконфессиональной группы (общности)» татар.
Таким образом, термин «татары-кряшены», как и сто лет назад (когда понятия «татарин» и «мусульманин» были фактически идентичны) является таким же оксюмороном как и «крещёные татары», то есть созвучно словосочетанию «мусульмане-кряшены». Соответственно дореволюционная «версия» была сродни словосочетанию «крещёные мусульмане» (на что самими кряшенами обращалось внимание ещё в конце XIX - начале XX вв.).
Абстрагироваться от религиозной составляющей в пользу «этнографической» можно лишь отказавшись от аксиомы об исламе как основополагающем факторе формирования татарской идентичности, но этого не происходит и, очевидно, не произойдёт и в дальнейшем.
Одновременно конструкция «татары-кряшены» несёт в себе и указание на то, что кряшены - это татары (мусульмане), принявшие православие и изменившие свою прежнюю идентичность. Но в последнем случае кряшены опять таки перестают быть татарами. Бессмысленность данного подхода более чем очевидна, однако он по-прежнему остаётся востребован на идеологическом уровне.
С 1990-х гг., на фоне роста активности общественного движения кряшен за самоопределение в качестве самостоятельного народа, татарскими националистами и «национально ориентированными» историками стала распространяться «теория» о том, что кряшенская идентичность была «сконструирована» искусственно в конце XIX - начале XX вв. При этом в качестве первоначальных «конструкторов» кряшенства назывались, главным образом, представители «русской администрации» и православные миссионеры. Практически те же «персонажи» - враждебные Татарстану политические круги в федеральном руководстве, церковники и прочие «татарофобы», поставившие себе целью «расколоть» единую татарскую нацию и изменить этнорелигиозный расклад сил в Татарстане, якобы намеренно реанимировали «кряшенский вопрос» и в конце XX в.
Между тем, известно, что кряшены возобновили борьбу за свои права ещё в советское время - во второй половине 1980-х гг., когда никто не помышлял об искусственном «конструировании» самостоятельного кряшенского народа. «Представители кряшенских общин обращались в правительство и Госкомстат РФ с просьбами о выделении их в самостоятельную категорию учёта ещё накануне переписи 1989 г., - указывал, в частности, В.А.Тишков. - Однако тогда эта просьба не была удовлетворена, не в последнюю очередь из-за позиции властей ТАССР, а также и потому, что действовавшая тогда конституция не содержала нормы, определяющей право на этническую идентификацию».(9)
В результате небезуспешных попыток списания «кряшенского вопроса» на «злую волю» Москвы, как отмечал тот же В.А.Тишков: «В республиканской печати с 1992 г. не утихала оскорбительная для кряшен кампания (с обсуждением таких вопросов, как стоит ли возвращать кряшен в мусульманство, или они недостойны этого; не являются ли они «агентами Кремля» и «врагами татарского народа» и т.п.)».(10)
Наибольшее обострение «кряшенского вопроса» наблюдалось в преддверии Всероссийской переписи населения 2002 г.: после того как 13 октября 2001 г. в Казани «Республиканской конференцией национально-культурных объединений кряшен Республики Татарстан» была одобрена «Декларация о самоопределении кряшен как этноса»(11), и кряшенская общественность стала добиваться выделения народа «кряшены» в переписных листах в качестве отдельной позиции. «Обсуждение «кряшенского вопроса» в связи с переписью породило столько небылиц, - подчёркивал В.А.Тишков, - что он стал безусловным лидером среди многочисленных переписных коллизий по поводу списка национальностей. Оспорить законность претензий кряшен на самостоятельность попытались многие политики и учёные Татарстана».(12)
Так, например, государственный советник по политическим вопросам при президенте Татарстана, директор Института истории им. Ш.Марджани АН РТ Р.С.Хакимов в 2002 г. в своей нашумевшей статье «Кто ты, татарин?» прямо заявил, что: «Политики придумали самостоятельный народ под названием кряшены».(13) Там же для большей наглядности он прозрачно намекал и на личность главного «конструктора», действия которого «мешают татарам, да и самим русским, стать процветающим народом»: «[В.В.]Путин сделал ошибку, когда дал имперским настроениям возможность проявиться, - писал Р.С.Хакимов. - Россия не успела прочно встать на путь демократии и федерализма, как вновь замаячила тень прошлого. Восстановлению империи надо противостоять всеми силами. Татары должны однозначно встать на сторону свободы, демократии и федерализма».(14)
В том же 2002 г. в своём выступлении на проходившей в Казани научной конференции «Цивилизационные, этнокультурные и политические аспекты единства татарской нации» президент АН РТ и директор «Института Татарской энциклопедии» М.Х.Хасанов указал на то, что: «В последнее время обозначилось стремление некоторых клерикальных политиков и отдельных представителей интеллигенции «сконструировать» самостоятельную кряшенскую «нацию».(15)
На столь высоком «научном» уровне имена коварных «конструкторов» кряшенского народа, как правило, вслух не произносились. Однако журналисты достаточно хорошо понимали «намёки» и активно облекали их в своих многочисленных статьях в «кровь и плоть», временами абсолютно не сообразуясь ни с документальной достоверностью, ни с элементарной логикой.
Так, например, опубликованную 20 октября 2001 г. в региональном выпуске газеты «Коммерсантъ» («Среднее Поволжье») довольно дилетантскую статью Ш.Идиатуллина «Кряшены хотят быть отдельным народом» предваряла большая фотография, на которой Патриарх Московский и всея Руси Алексий II вручает в 1997 г. президенту РТ М.Ш.Шаймиеву Орден святого благоверного князя Даниила Московского I степени, с подписью под ней: «Православная церковь по достоинству оценила татар и стала причиной появления нового народа».(16)
Между тем, очевидно, что на деле «вина» Русской Православной Церкви (РПЦ) ограничивалась тем, что она - в лице покойного патриарха - активно поддержала данную инициативу кряшенской общественности, но ни коим образом не стала «причиной» появления «нового» народа. Так, в обращении, направленном в 2003 г. Алексию II Ассоциацией «Межрегиональный Союз национально-культурных объединений кряшен», в частности, говорилось: «Особую роль в возвращении кряшенам статуса самостоятельного народа сыграла позиция Вашего Святейшества. Во многом благодаря Вашим усилиям удалось сломить сопротивление наших противников и обозначить кряшен самостоятельным этносом в Перечне национальностей для разработки материалов Всероссийской переписи населения 2002 года.
Несмотря на это, национал-шовинистические силы Татарстана продолжают чинить всевозможные препятствия для осуществления воли кряшенского народа, утверждая, что кряшены - это крещёные татары, являющиеся неотъемлемой частью татарского народа, а их желание самоопределиться якобы провоцируется федеральными властями и Московским Патриархатом. Эти силы продолжают запугивать кряшен, и даже дошли до того, что открыто призывают в прессе кряшен отвергнуть Православие и принять ислам».
В соответствии с посылом об «искусственной» кряшенской идентичности с начала 1990-х гг. генерировались призывы к «крещёным татарам» (кряшенам) «вернуться» в ислам, чтобы соответствовать «классической» татарской идентичности. Так, например, в 1995 г. ответственный секретарь Духовного управления мусульман РТ, имам-хатыб Харис Салихжан (Х.С.Салихов) заявлял, что: «Массовое насильственное крещение татар началось при Иване Грозном. Мы поддерживаем точку зрения, что кряшены должны вернуться в ислам, поскольку первоначально были мусульманами».(17)
Ранее - в 1994 г. - увидел свет сдвоенный «тематический» номер «молодёжного журнала Татарстана» «Идел» («Идель»), большинство публикаций и даже часть «иллюстративного материала» которого отличали крайняя ксенофобия по отношению к православию, русским и кряшенам (изображавшимся отступниками от ислама и предателями татарского народа). В одной из статей, принадлежавших перу Ф.Балтача и носивших характерное название «Гордиться или стыдиться должны кряшены?», автор заявлял, что, если бы он сам был кряшеном, «то испытывал бы некоторое чувство неловкости за своих предков», и тут же предлагал им «вернуться» в ислам, что означало бы, по мнению Ф.Балтача, «нравственно-духовное очищение крещёных татар».(18)
Здесь же, как и в большинстве статей «тематического» выпуска, «доказывалось» полное превосходство ислама над христианством и, особенно русским православием, принадлежность к которому фактически расценивалось как преступление. «В исламе нет ненависти к иноверцам, которая так характерна для католицизма, но особенно для русского православия», - утверждал, в частности, Ф.Балтач.(19) «Если же сравнить христианство с исламом со стороны нравственности, - писал он, - то, на мой взгляд, здесь очевидно преимущество последнего».(20)
Таким образом, отказ признать право кряшен на статус самостоятельного народа во многом был и остаётся мотивирован религиозными соображениями, так как их христианская идентичность якобы является изначально «враждебной» (в более мягком варианте - «вынужденной») и «временной». Но, как это ни парадоксально, теми же соображениями мотивировано и неприятие кряшен в качестве «полноценных» татар, обладающих мусульманской идентичностью. В результате кряшены перманентно пребывают в «подвешенном» состоянии, что, помимо всего прочего, стимулирует идеологов кряшенского движения на активный поиск доказательств своего древнего христианского прошлого и этнически обособленных корней, а их оппонентов - идеологов «татаристов», отказывающих им в означенном праве, на «опровержение» последних.
Так, один из отцов-основателей «Татарского общественного центра», историк Д.М.Исхаков (автор статьи «Крещёные татары» в «Татарской энциклопедии») назвал в 2001 г. утверждение о том, «что крещёные татары - самостоятельный народ», «дикой идеей». Попутно он заявил, что «всякие идеи о том, что кряшены имеют собственные корни, это ерунда», мотивировав свой «научный» вывод довольно парадоксальным посылом: «Я сам писал в 80-е годы, - признавался Д.М.Исхаков, - что были крещёные татары в XV веке, но невозможно доказать, что они имеют отношение к современным кряшенам».(21)
Через некоторое время он, правда, «смягчил» свою позицию, заявив: «Конечно, если найдётся достаточно большое число крещёных татар, желающих конституироваться в «народ кряшен», не стоит этому противодействовать. Однако академические учёные Татарстана должны и будут настойчиво убеждать, что в этом случае более правильным и в политическом плане более дальновидным(22) будет их самоопределение как крещёных татар, т.е. в качестве субконфессиональной общности в составе татарской нации».(23)
Самим «отступникам» кряшенам, которых нередко изображали слепым орудием в руках «русских шовинистов», помимо «приглашений» принять ислам, то снисходительно «сочувствовали», то советовали поскорее «раскаяться», намекая на возможные негативные последствия.
Так, известный драматург Т.А.Миннуллин (1935 - 2012), ещё при жизни признанный классиком татарской литературы, «намекал» кряшенам в статье «Тамгалар нигә кирәк?» («Зачем нужны тамги?»), что: «Если в результате переписи населения в 2002 году воплотится в жизнь московский проект нашего размельчения, тогда как бы не пришлось во множестве и заслуженно услышать холодящее душу слово «предатель»« («2002 елда халыкны исәпкә алу вакытында, әгәр дә Мәскәүнең безне ваклау проекты тормышка ашса, сатлык дигән җан өшеткеч сүзне күп hәм хаклы рәвештә ишетергә туры килмәгәе»).(24) Он также предупреждал, что «отрёкшимся от татарства соотечественникам будет очень трудно» («татарлыктан ваз кичкән милләттәшләремә бик каен булачак»), «особенно кряшенам» («бигрәк тә керәшеннәргә»).(25)
Ещё более «образно» в отношении «некоторых татарско-этносных кукол» высказался тогда председатель «Татарстанского регионального общественно-политического движения интеграции «Идел-Урал» Г.Г.Муртазин, утверждавший, что «выделение на отдельные национальности будет оценено основной частью татарского народа и международным сообществом как дикое предательство, похожее на каннибализм по отношению к себе и целой нации».
«Авантюристы-предатели, - продолжал он, - которые сократят путь к полной ассимиляции и гибридизации этноса, получат заслуженное проклятие на весь срок своего существования. Похоже, что такой группе обратного хода в лоно татарской нации уже не будет, так как входные двери наглухо закроются. Национальное предательство закончится национальным позором, ненавистным не только для татарского народа, но и для других, ибо каждая нация предупредит своих национальных сепаратистов на презренном примере. Предательство обозначится каким-то оскорбительным словом международного характера, похожим на «мерзавец», и по всему миру на века разнесётся».(26)
Концентрированным выражением этих настроений, получившим своё кинематографическое воплощение, можно считать снятый в 2004 - 2005 гг. на казанской киностудии «Рамай» («Ramai studio») художественный фильм «Зулейха», в основу которого лёг сюжет одноимённой пьесы идеолога татаро-башкирского национал-сепаратизма, писателя и публициста Гаяза Исхаки (Г.Г.Исхакова) (1878 - 1954). Причём, для усиления пропагандистского эффекта, в него были введены два знаковых «персонажа» - наиболее известные и авторитетные во второй половине XIX в. в Среднем Поволжье православные миссионеры и теологи - «апостол кряшен», учёный и педагог Н.И.Ильминский (1822 - 1891) и заслуженный профессор Казанской Духовной Академии протоиерей Е.А.Малов (1835 - 1918).
Начинается фильм с их воображаемого диалога, касающегося того, какими методами лучше осуществлять христианизацию поволжских народов (в первую очередь, татар). При этом Е.А.Малов выставляется исключительно сторонником насильственных методов христианизации и принципиальным противником «системы Н.И.Ильминского», что само по себе уже является, мягко говоря, большой «натяжкой». Что же касается самого «апостола кряшен», то вложенные в его уста создателями фильма «протокольные» фразы также не оставляют сомнений в коварных замыслах Н.И.Ильминского по уничтожению татарского народа путём подмены исламской самоидентификации христианской: «Но самое главное, - выговаривает он, в частности, Е.А.Малову, - уже большая часть крещенской интеллигенции, солидная часть, воспитанная в миссионерском духе, уже начала выдвигать теорию о том, что крещены и есть татары».
Вместе с тем, многие представители той самой воспитанной в миссионерском духе «крещенской интеллигенции», как раз наоборот, резко выступали против того, чтобы их ассоциировали с татарами. В конце XIX - начале XX вв. тема особой, отличной от татарской, кряшенской идентичности была наиболее актуализирована двумя известными кряшенскими священниками и творческими деятелями - поэтом Я.Е.Емельяновым (прозванным в народе «Жырчы Жякяy») (1848 - 1893) и драматургом Д.Г.Григорьевым («Саврушевским») (1876 - 1939 или 1942).
В 1906 г. в «Известиях по Казанской Епархии» была помещена статья священника Д.Г.Григорьева «Зовите нас крещёнами», начинавшаяся словами: «Едва ли начальству известно, что для крещеного(27) татарина нет большей обиды, как называть его татарином, иначе Правительство постаралось бы присвоить этому народу то имя, которым называет он сам себя. Имя это - «крещёнин» (кряшен), множ[ественное] «крещёны». Вот уже прошло 350 лет, как первые из казанских инородцев-мусульман приняли св[ятое] крещение и стали называть себя крещенами, а начальство всё ещё продолжает называть их ненавистным именем татарина, и, главное, даже требует этого. В некоторых епархиях их принято называть «старо-крещеными из татар», в некоторых «старо-крещеными татарами», а в некоторых «православными из татар». Это в церковных документах. А в официальных отношениях чиновничества их нередко величают просто татарами. Как ни не нравится это крещёнам и как они ни возмущаются этим прозвищем, но никому, кажется, не приходила ещё в голову мысль об отмене этого обидного названия и дарования им собственного имени. Нередко бедные крещёны терпят и лишения из-за этого ненавистного прозвища».(28)
В качестве подтверждения своих слов Д.Г.Григорьев приводил примеры, связанные с церковно-бюрократическими процедурами, которые предусматривали фиксацию религиозно-этнической принадлежности при оформлении брачных документов и открытии приходов, а также - с трудоустройством «крещёных татар» в государственные образовательные учреждения.
«В одном русско-крещёнском приходе предполагается открытие второго штата, - рассказывал он, в частности. - Приезжает благочинный и в силу указа консистории склоняет прихожан к выражению согласия. «Согласны ли причт и прихожане на открытие второго штата, имея прихожан более 3000 душ русских и более 1500 душ татар»? - вычитывает он из указа.
- А каких это 1500 душ татар? Разве Б-ские татары тоже считаются нашими прихожанами? - спросил благочинного один крещенин.
- И на самом деле, для чего нам тогда второй штат? - загалдели и другие.
- Нет, нам не надо второго штата, не согласны, - мы хорошо живём и с одним батюшкой. А батюшка, кажется, тоже не жалуется на трудность справлять дела...
- Эх, вы, какие глупые! Ведь про вас сказано в Указе! - смеётся благочинный.
- Про нас!? А что мы за татары?
- Да-да-да! Что мы за татары! Татары разве в церковь ходят? У них ведь мечеть, а не церковь! Мы ведь православные, слава Богу!.. Зови нас крещёнами!! - закричали все крещены.
Благочинный был очень озадачен. Как так? - думает себе. Но догадался скоро.
- Я, братцы, - оправдывается, - не виноват: я читаю по Указу, по бумаге, а не от себя говорю.
- Нет, нет, зови нас крещенами! - продолжают твердить крещёны. Благочинный стал в тупик».(29)
Другой характерный пример иллюстрировал непонимание в данном вопросе, которое существовало между высшим епархиальным начальством и кряшенским духовенством.
«Одному из архиереев Казанского края, - писал Д.Г.Григорьев, - представляется священник-крещёнин.
- Ты татарин? - спрашивает владыка.
- Нет, владыка, как видите, перед вами священник, - отвечает тот, - архиерей так же, как и упомянутый благочинный, удивился ответу.
- Как? Я вижу - священник, но спрашиваю из каких: татарин, черемисин, вотяк или кто другой?..
- Я крещенин.
- Кто?
- Кре-щё-нин, Ваше Пр-ство!
- А что это за народ?
- Это старо-крещёные татары, принявшие Св[ятое] Крещение более 300 л[ет] тому назад и давно уже отказавшиеся от имени татарина, и придумавшие для себя имя «крещены». Имя же татарина для них обидно.
- Да-а, вон что!.. - подивился владыка, в первый раз слыша это сообщение. «В таком случае надо бы их звать крещёнами, как им самим хочется», - прибавил владыка».(30)
Характерно при этом, что сам Д.Г.Григорьев, резко противопоставляя татарскую (мусульманскую) идентичность кряшенской (православно-христианской), не являлся сторонником иноплеменного происхождения кряшен и татар. То есть, как и многие другие представители тогдашней кряшенской интеллигенции, он считал, что кряшены (старокрещёны) произошли от крестившихся казанских «инородцев-мусульман», которых Д.Г.Григорьев, однако, осмотрительно не называл татарами, так как под этим (использовавшимся, главным образом, русскими) общим термином понимались очень многие народы тюркского происхождения. Однако, в любом случае, кряшены (старокрещёны) не являлись «татарами», по крайней мере, уже три с половиной века, и не ассоциировали себя с ними. Это, в свою очередь, является одним из важных свидетельств того, что религиозно-культурная самоидентификация кряшен (старокрещён), в основной своей массе не подвергшихся в конце XIX - начале XX вв. переходу («отпадению») под влиянием татар-мусульман из православия в ислам, была к тому времени «нетатарской», даже вне зависимости от их представлений о своём происхождении.
Как отмечал, например, в 2004 г. В.А.Тишков, «известно множество так называемых этноконфессиональных сообществ, чья этничность сформировалась исключительно благодаря конфессиональным отличиям». «Самый свежий здесь пример, - уточнял он, - боснийцы; кроме них - амиши, гуттериты, парсы, сикхи, марониты, копты, а у нас - меннониты, бесермяне, сету и езиды, как и десятки других групп по всему миру».(31)
Одновременно Д.Г.Григорьев указывал на то, что: «В особенности не нравится имя татарина большинству интеллигентных крещен, претендующих уже на сравнительную обруселость».(32) Причём, последнюю он понимал явно в духе Н.И.Ильминского, то есть не как ассимиляцию, а как «духовное обрусение» (в современном смысле, как духовное приобщение к «русскому миру», православной цивилизации), которое не было направлено на подавление этнической идентичности инородцев.
Показательно при этом, что в данном случае критика Д.Г.Григорьева опять же была обращена в адрес русских, воспринимавших кряшен как татар, несмотря на их собственное стремление к «обрусению»: «Но нет: - недоумевал он, - где уж считать его русским, - даже и своим именем, именем крещёнина, не хотят его называть. Человек, может быть, с удовольствием бы считался русским - желал бы обрусеть, но не дают ему, продолжают считать и называть его татарином».(33)
Кончалась статья Д.Г.Григорьева «Зовите нас крещёнами» выводом о том, что на эту проблему: «Давно бы пора обратить внимание и нашему Правительству и нашим обрусителям»!(34)
Тогдашняя «русская власть» на местах, духовное начальство и русское общество (как, впрочем, и сейчас) действительно не особенно утруждали себя проблемами кряшен, а конфликты, возникавшие на почве религиозного противостояния между оставшимися верными православию «крещёными татарами», с одной стороны, их соплеменниками, «отпавшими» из православия в ислам, и мусульманскими миссионерами, с другой, редко предавались широкой огласке. Это побуждало кряшен обращаться за «ободрением» и поддержкой к самому царю и русским правомонархическим организациям.(35)
Известен, в частности, всеподданнейший адрес «мамадышских крещенцев» Императору Николаю II ко Дню Святой Пасхи 1908 г., где, помимо прочего, говорилось: «Скорбим мы, скорбим великою скорбию: многие из народа нашего, братья наши по крови, приняв святое крещение, а потом наслушавшись разных неверных смутьянов, уходят из Церкви православной, перестают быть братьями нашими по духу и становимся мы в отношениях друг другу как бы умершие. Вот великое горе наше! И не знаем мы, как помочь горю нашему, только скорбим не переставая. И как любящие сыны Твои, нашего Православного Царя, нашей единой Утехи, со скорбию своею к Тебе и обращаемся: во имя воскресшего нашего Господа Иисуса Христа оживи нас, скажи нам слово утешения, укрепи Твоим Царским словом смущённых, ободри и подкрепи тех, кто в печали своей упал духом. А мы не перестанем во веки молиться за Тебя, за Твою всю Царскую Семью и Твоего Наследника; за Царскую же Твою к нам милость будем вечно радоваться, что мы не забыты любовию Твоею, что мы - такие же сыны Твои, как и весь Твой великий православный народ».(36)
В том же году в Казанский отдел «Русского Собрания» было направлено обращение «крещен» - участников схода в селе Большие Савруши Елышевской волости Мамадышского уезда Казанской губернии следующего содержания: «В виду того, что мусульманство сильно усилилось в нашем краю, и православие стали сильно унижать татары, мы, искренние ревнители православия и всегдашние защитники его в своих селениях, собравшись ныне 6 марта 1908 года в селе Б[ольших] Саврушах из разных, склонных к отпадению, селений, разных волостей, смеем прибегнуть к "Союзу Русского Народа", чтобы он пришёл на помощь - заступиться за нас. Мусульмане часто стали, с делом и без дела, ходить в наши селения, выказывая на вид крещёным торжество своей религии пред христианством, по случаю свободы вероисповеданий, и приводя в ужасное уныние оставшихся в православии крещёных татар. Теперь и муллы, приезжая в наши селения и останавливаясь на въезжей квартире, как чиновники, через православных десятских, стали собирать отпавших на сходку, и Оренбургское духовное мусульманское собрание стало присылать свои указы на открытие медресе в православных селениях, как, напр[имер], в дер[евне] Салтыган-Ключе. Открыто стали учить детей своих отпавшие в подпольных школах, выписывая шекирда-учителя из мусульманского селения. При общественных делах отпавшие стали обнаруживать очень беспокойный и дерзкий характер, чтобы перевес был всегда на их стороне, а в противном случае [они] готовы всегда учинить драку непременно. И детей своих отпавшие учат, чтобы и они всегда издевались над нами, над детьми нашими, то кидая камнями, то словом - "урыс" (русский), "кафир" (нечестивец).
Летом же всегда много бывает случаев, что всегда нарочно травят наши хлеба в поле ночью. Эти отпавшие до дня подачи своих прошений на отпадение исполняют все обряды православные и ходят все в церковь, а подают прошение, называя себя давно, с предков своих, отпавшими, и умерших и живых родителей православных называют в прошении давно отпавшими, хотя родитель его искренно православный человек. Между нами очень много случаев, что обращают своих жён и детей в мусульманство насильно, частенько продолжительное время учиняя тиранство над ними, а мусульмане открыто хвалят сей поступок отпавших, называя [его] великим спасительным делом. Мусульмане, если кто окрестится из них, такового они лишают всего по их закону и выгоняют из общества, а если же кто отпадёт от православия, мусульмане сильно заступаются за отпавших, нахально требуя от общества всего следуемого тому отпавшему, даже и с излишеством.
Просим покорнейше, нельзя ли будет "Русскому Православному Союзу" ходатайствовать пред правительством, чтобы оно сделало распоряжение, чтобы муллы не имели бы права ходить так торжественно в таковые селения, где есть, хотя [бы] и мало, православных, с делами религии мусульманской, как чиновники.
Оренбургское мусульманское собрание не присылало бы таковых распоряжений на постройку мечети и на открытие медресе в такие селения, где есть хотя [бы] шесть, семь домов православных (как в дер[евне] Салтыган-Ключе), и не открывало бы в таких смешанных селениях ни мечети, ни медресе, особенно, где есть храм Божий, как в селе Елышеве. Ещё названное мусульманское общество не очень бы так спешило, всевозможно старалось приписывать новоотпавших к другим селениям мусульманским, так как из этих новоотпавших очень много везде сказывается желающих опять возвратиться в православие, вполне сознавая после свой необдуманный и гибельный поступок, но ныне уже [они] сильно боятся угроз татар, т[ак] к[ак] они уже числятся членами мусульманского общества. При том, нельзя ли будет ходатайствовать и о том, чтобы муллы дали бы слово не совращать уже более православных татар переходить в мусульманство, также они удерживали бы да и своих прихожан-татар от совращения крещен в мусульманство, под видом разных обманчивых благодеяний. Таких насильственных действий со стороны татар и отпавших в настоящее время так стало много, которых и перечислять не возможно».(37)
Свидетельств о притеснениях в отношении «крещён» (кряшен) сохранилось достаточно много, однако они до сих пор не обобщены, и никаких специальных работ на сей счёт не существует. В начале XX в. в Казанской губернии действовало даже особое «Общество Христианской взаимопомощи» («Общества Христианской взаимопомощи крещёно-татарских приходов Казанской епархии»), целью которого являлась «помощь нуждающимся православным христианам из крещёных татар». В сообщениях о его деятельности, помимо прочего, можно также обнаружить много информации о методах воздействия татар-мусульман на кряшен с целью склонения их к «отпадению» в ислам.
«Был в Саврушах следующий случай, - сообщал, в частности, в 1910 г. священник Е.Я.Харитонов. - Бедный крестьянин, прошатавшись на стороне, лишившись последнего насущного куска хлеба, не имея ничего к уплате подати, находясь в критическом положении, обращался к одному, к другому за помощию, но везде получал отказ. Об этом почуял хитрый Саврушский мулла, и что же? Моментально закабалил мужика, купил у него душевой надел земли, остальную землю посеял исполу. Мулла, под благовидным предлогом, то и дело посещает мужика... Из православного христианина чуть не вышло мухаммеданина! Мужик перестал ходить в церковь, и детей стал направлять в другую сторону.
Вот тут-то Общество, действительно, проявило христианскую помощь: в следующий год муллу не допустили до мужика, выручили его из нужды, и стал наш несчастный крещенин опять ходить в церковь...».(38)
Данные исторические свидетельства в лишний раз подчёркивают драматизм религиозного противостояния в начале XX в. в кряшенских («крещёно-татарских») селениях между православными и мусульманами, одновременно подтверждая вывод о том, что к тому времени этнорелигиозное самосознание кряшен находилось на достаточно высоком уровне. Следует также отметить, что факты сопротивления кряшен процессу татаризации и исламизации практически никак не отражаются в трудах «национально ориентированных» историков, предпочитающих говорить исключительно о насильственной христианизации, русификации и «героической борьбе» «крещёных татар» за «возвращение» в ислам.
Соответственно, приводимыми и целым рядом подобных им исторических свидетельств опровергается и теория об искусственном «конструировании» кряшенского народа православными миссионерами и «русской администрацией».
По большому счёту, как раз наоборот, именно позиция большинства представителей церковных и светских властей, продолжавших по разным причинам причислять кряшен к татарам, и препятствовала процессу их самоопределения в качестве самостоятельного народа. И хотя, например, с точки зрения многих известных православных миссионеров, этот «status quo» был обоснован доступными им историко-статистическими данными и сохранялся исключительно из благих побуждений, призванных способствовать развитию православной миссии среди татар в целом, объективно он «замораживал» решение проблемы.
Те же Н.И.Ильминский и Е.А.Малов, например, достаточно строго придерживались существовавшей «терминологии», зная при этом, что сами «крещёные татары» возражают против того, чтобы их называли татарами. Так, например, Е.А.Малов употребляя в своих «Миссионерских заметках. (Несколько дней среди крещёных татар)», впервые опубликованных ещё в 1865 г., термин «крещёные татары», тем не менее, указывал в сноске, что: «Крещёные татары не любят, чтобы их называли татарами; они называю себя просто «крещонами»«.(39)
Что же касается самого «апостола кряшен», то в 1883 г. он даже возражал на сей счёт известному государственному и общественному деятелю Б.М.Юзефовичу (1843 - 1911)(40), служившему в 1878 - 1884 гг. в департаменте духовных дел иностранных исповеданий министерства внутренних дел, который сомневался в племенном родстве «старокрещён» (кряшен) с татарами-мусульманами и «новокрещёнами».(41)
В последнее время некоторые татарские историки начали признавать столь очевидное явление, как наличие у кряшен («крещёных татар») особого самосознания, отличного от самосознания татар-мусульман. Однако при этом они по-прежнему стараются доказать, что кряшенское самосознание «не дотягивает» до уровня самосознания отдельного народа, нередко продолжая делать акцент на том, что процесс формирования кряшенской идентичности носил, по большей части, «искусственный» или «спровоцированный» характер. Хотя никто не возражает, например, против признания статуса самостоятельного народа за боснийцами (имеющими славянское происхождение и исповедующими ислам), одним из основных самоназваний которого является «муслимане» (то есть, «мусульмане»).
В указанном отношении заметный интерес представляет, например, статья Р.Р.Исхакова «Христианское просвещение и религиозные движения (реисламизация) крещёных татар Волго-Камья в XIX - начале XX вв.», опубликованная в 2011 г. в сборнике статей «Из истории и культуры народов Среднего Поволжья». Один из основных его выводов заключается в том, что «большинство старокрещен и часть новокрещен (молькеевские кряшены) сознательно выбрали православную традицию как основу своего религиозного мировоззрения и татаро-кряшенскую идентичность как особую модель этнокультурного самосознания».(42)
Однако, если с утверждением о наличии у кряшен «особой модели этнокультурного самосознания» можно вполне согласиться, то увязка последнего не с собственно кряшенской («крещёнской»), а с некоей «татаро-кряшенской» (по сути «крещёно-татарской») идентичностью делает всю вышеприведённую «конструкцию» алогичной. Тем более что Р.Р.Исхаков признаёт там же, что: «Сам процесс повышения кряшенского самосознания был в том числе и формой рефлексии, связанной с формированием татарской гражданской (буржуазной) нации, строившейся на мусульманской основе и традиции (милет), и усилением культурного разрыва между двумя группами (татар-мусульман и татар-кряшен), в основе которого лежало различие литературных традиций, образовательной системы и религии».(43)
Любопытно также, что Р.Р.Исхаков упоминает и вышеозначенную статью Д.Г.Григорьева, которую называет «программной», но почему-то при этом её даже не анализирует. Весьма показательным является и характер цитирования им письма Н.И.Ильминского обер-прокурору Святейшего Правительствующего Синода К.П.Победоносцеву от 16 апреля 1883 г., где тот выражает своё несогласие с позицией Б.М.Юзефовича. Именно то место, где «апостол кряшен» мотивирует своё несогласие с тем, что «старокрещёные татары» являются «особым племенем», Р.Р.Исхаков пропускает, заменяя его многоточием. А тем временем, как раз эти рассуждения Н.И.Ильминского и содержат ключ к пониманию того, почему он сам и миссионеры его круга «не признавали» кряшен.
«Я не силён в истории, - писал Н.И.Ильминский, - но на основании татарского и других здешних наречий с убеждением полагаю, что Казанское Царство, в котором господствующим племенем были татары, до самого уничтожения его русскими, было магометанским только по имени, подобно теперешним например киргизам; масса татарского народа держалась шаманской старины (так как все татарские и монгольские племена вначале были шаманской веры), только при ханском дворе и у некоторых, может быть, аристократов существовала в исправности магометанская вера и некоторая грамотность. Магометанство усилилось и распространилось в Казани уже под русским владычеством, и вероятно преимущественно с половины прошлого века: не даром татары помнят императрицу Екатерину II и называют её Аби-патша - Бабушка-царь. Так как крещение рано отделило старокрещёных татар от общей массы татарского населения и устранило их таким образом от общего движения татар в магометанском направлении и образовании, то они и остались шаманистами; напротив, новокрещёные татары стали принимать христианство уже тогда, когда магометанское образование и обрядность начали уже проникать в массу народа, и поелику крещение этих татар продолжалось и в нынешнем столетии даже до воцарения в Бозе почившего государя Александра Николаевича, под влиянием льгот за крещение, особенно во время рекрутских наборов, то естественно в новокрещёных татарах заметно вообще больше магометанства».(44)
Таким образом, Н.И.Ильминский исходил из того, что, по крайней мере, в «доекатерининский» период истории мусульманская идентичность не являлась доминирующим фактором этнорелигиозного самосознания основной массы татар (что, кстати, вполне коррелирует с утверждениями современных татарских неотенгрианцев). Соответственно, татары-мусульмане за три с половиной века ушли от первоначального «татарства» значительно дальше, чем «старокрещёные татары» (кряшены), которые сохранили в силу своего «двоеверия» и часть языческих верований, и прежний язык, и исконный уклад жизни. Именно на этом строилось «непризнание» Н.И.Ильминским последних в качестве «особого племени», а вовсе не на согласии его с тем, что появление «старокрещёных татар» (кряшен) являлось результатом «коренной ломки» мусульманской идентичности и замены её на идентичность православно-христианскую.
Вместе с тем, оговорка «апостола кряшен» о том, что он «не силён в истории», свидетельствует о его сомнениях насчёт ранних периодов племенной истории «старокрещёных татар». В данной связи не лишне было бы обратиться и к заключениям самого Б.М.Юзефовича, сделанным по результатам деятельности в «полевых условиях», когда он состоял «в числе сотрудников М.Е.Ковалевского - сенатора, ревизовавшего Казанскую и Уфимскую губернии».
Сравнивая «старокрещёных татар» и «новокрещёных татар», Б.М.Юзефович указывал на то, что первые «принадлежат ко христианам времён покорения Казанского Царства», тогда как вторые «ведут своё христианство лишь с половины прошлого столетия, то есть со времени учреждения Новокрещенской Конторы». «Но не в этом одном заключаются существенные признаки различия между ними, - добавлял он. - История и характеристика их ясно покажет, что между ними нет ничего общего кроме имени Татар и татарского языка, который впрочем в почёте и употреблении у большинства инородцев Заволжского края, независимо от принадлежности их ко христианству, магометанству или язычеству. Между старокрещёными и новокрещёными Татарами вообще так мало сходства, что является естественное сомнение в племенном сродстве их между собою».(45)
Статья Б.М.Юзефовича содержит много интересных подробностей, касающихся отличительных черт «старокрещён» (кряшен), многие из которых были научно подтверждены уже в советское и постсоветское время.
«Исследование этнографических особенностей старокрещен, - указывал он, - по-видимому указывает на два обстоятельства: во-первых, на племенное сродство их с местными инородцами Финского племени; во-вторых, на принадлежность их незадолго до принятия христианства к язычеству, некоторые из верований и обычаев коего сохранились у них до сих пор, хотя отчасти и в изменённом виде. Быть может в эпоху татарского владычества они и были насильственно привлечены к магометанству, в котором могли числиться временно, но истинными магометанами они едва ли были когда-либо, ибо трудно предположить, чтоб языческие религиозные суеверия и обычаи могли сохраниться до сих пор, будучи пропущены чрез двойной фильтр фанатизующего магометанства и цивилизующего христианства. Если старокрещены до сих пор ещё не забыли своего бога Керемети или не расстались с обычаем возлагания яств на могилы покойников, то это объясняется отчасти отсутствием религиозной репрессивности в православной церкви вообще, равнодушием и бездеятельностью нашего духовенства и, наконец, склонностью к суеверию и нашего русского православного крестьянина; но едва ли можно допустить, чтоб истинный магометанин, фанатик по преимуществу и поклонник единого Аллаха мог сохранить какие бы то ни было верования и обычаи, идущие прямо в разрез с основными догматами магометанского вероучения. Кроме того, трудно допустить, чтобы на первых же порах после покорения Казани, когда, следовательно, традиционная вражда магометан к христианству должна была ещё усиливаться национальною ненавистью побеждённых к победителям, могли найтись между Татарами настолько искренние последователи христианства, чтобы не изменить ему при первой представившейся возможности. Даже в более благоприятные исторические моменты попытки привития христианства к Татарам-магометанам сталкивались лишь с неудачами, противодействиями и вероотступничествами; тем более не могла пользоваться успехом среди магометан христианская пропаганда в то время, когда народная вражда между Татарами и Русскими находилась на высшей степени своего возбуждения.
По внешнему типу своему, старокрещены сохранили сходственные черты с Чувашами и Черемисами; встречаются между ними не редко и смешения этих двух типов. Такое же смешение этих двух народностей заметно и в одежде, там, где сохранились старинные образцы её. [...]
Вопреки некоторым языческим суевериям, сохранившимся между ними и до наших дней, старокрещены могут быть причислены к истинным христианам. Хотя обрядовая сторона у них в меньшем почёте, нежели у русского крестьянина, соблюдение постов менее строго и посещение церкви менее усердно, тем не менее они относятся с уважением к существенным религиозным обычаям, говеют большею частию ежегодно и к причастию идут как на праздник. До торжественных богослужений и стройного церковного пения они большие охотники, обыкновенно же церковное служение посещают довольно редко, тем более что церковно-славянский язык им не понятен, хотя они и обнаруживают желание ему учиться. В немногих старокрещенских селениях, где богослужение совершается на татарском языке, церкви часто бывают полны народа».(46)
Интересно, что Б.М.Юзефович даже приводил гипотезу о том, где первоначально могли проживать предки кряшен. «Исторических сведений о старокрещенах сохранилось весьма мало, - констатировал он; - точно также нет никаких данных для суждения о причинах, почему тип этот сгруппировался исключительно в некоторых уездах. Существуют, однако, предположения, что предки их населяли некогда местности к западу от Казани, где постоянные набеги со стороны то Русских, то Татар, приводили край в разорение, их же самих принуждали селиться в глухих, уединённых местностях и равно чуждаться как той, так и другой национальности, каковые черты характера они сохранили и до сих пор. В последствии, приняв крещение, поставившее их быть может во враждебные отношения к прежним их единоверцам язычникам, теснимые кроме того с запада русскими переселенцами, являвшимися в побеждённый край полновластными хозяевами и захватывавшими лучшие земли, они сами двинулись на восток и водворились в нынешних местах оседлости их, где, как известно, преобладает татарское население, к которому они впоследствии стали причислять и себя. В какой мере легенда эта согласна с действительностью, решить довольно трудно, но она принадлежит к числу наиболее правдоподобных исторических преданий, относящихся к происхождению так называемых старокрещёных Татар».(47)
По сути дела, нынешнее движение за признание кряшен самостоятельным народом - это логическое продолжение в новых условиях пресечённого административными методами движения конца XIX - начала XX вв.
«Аллергия» на «кряшенский вопрос» и на сам этноконфессионим «кряшены» (без прибавления «приставки» «татары») в значительной мере начала проходить после создания в 2007 г. «Общественной организации кряшен Республики Татарстан», пользующейся широкой поддержкой республиканских властей и реализующей целый ряд этнокультурных проектов. Однако статусные вопросы (и, в первую очередь, о юридическом конституировании кряшен в качестве самостоятельного народа) по-прежнему остаются в «неоформленном» состоянии, что становится причиной их дальнейшей актуализации и поводом для различных политических спекуляций.
«Цели и задачи кряшен, - отмечает, например, историк В.В.Илизарова, - до начала 2000-х годов ограничивались вопросами культурного и этнического возрождения и развития. Тем не менее, к началу 2000-х гг. кряшены представляли уже консолидированную общность. Для членов кряшенской общности характерны выраженные национальное самосознание и этническая идентичность. Основными составляющими кряшенского самосознания были и являются религия, традиции и культура».(48)
Очевидно, что в дальнейшем, с поступательно развивающимся накоплением знаний об истории кряшен и развитием их религиозной жизни, движение за конституирование кряшен в качестве самостоятельного народа будет только нарастать.
Сноски:
(1) Тишков В.А. Татары России и Всероссийская перепись населения 2002 года/ Исследовательский семинар «Татарский вопрос в России» (Москва, 2 марта 2004 г.). - Москва: Издательский дом «Шанс», б.г. [2004]. - С. 22.
(2) Илизарова В.В. Кряшены: факторы формирования этнокультурной идентичности: Автореф. дис.... канд. ист. наук. - Москва, 2013. - С. 17.
(3) См.: Исхаков Д.М. Крещёные татары// Татарская энциклопедия: В 5 т./ Гл. ред. М.Х.Хасанов, ответ. ред. Г.С.Сабирзянов. - Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 2006. - С. 462.
(4) См.: Центр изучения истории крещёных татар (кряшен) и ногайбаков// Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ/ Тюрко-Татарский Мир [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: http://www.tataroved.ru/institut/centrkrn/
(5) Антропологические и этнокультурные особенности кряшен были признаны учёными ещё в советское время. «В довоенный и послевоенный период советские этнографы активно разрабатывали проблемы этногенеза многих народов СССР, привлекая не только данные этнографии, но и физической антропологии, лингвистики, археологии, - отмечает, например, В.В.Илизарова. - В рамках исследований татарского народа развернулась важная для рассматриваемой темы дискуссия, сначала в стенах АН СССР, затем - на страницах журнала «Советская этнография». В дискуссии участвовали А.П.Смирнов, Т.А.Трофимова, Н.И.Воробьёв, Л.Заляй. Эти учёные подробно анализировали историю Поволжья, охватывая период с VII в. до н.э. до XVI в. н.э., - со времени формирования в Поволжье Ананьинской археологической культуры до захвата Казанского ханства Иваном IV. Данная дискуссия заложила основы современного понимания положения кряшен в классификации народов России. В её рамках были сделаны выводы об антропологическом отличии кряшен от татар, о различиях духовной культуры кряшен и татар, проявляющихся в крайне малом количестве исламских элементов в современной кряшенской культуре». (См.: Илизарова В.В. Указ. соч. - С.с. 10 - 11.)
(6) Макаров Г. Кто спасёт исчезающие ценности, или перспективы развития культуры кряшен в современных условиях// Керәшен сүзе (Слово кряшен). - 2001. - N 5 - 9 (107 - 111). - С. 10.
(7) См.: Резолюция V Всероссийского Форума татарских религиозных деятелей «Национальная самобытность и религия», г. Казань 13 июня 2014 года///V Всероссийский форум татарских религиозных деятелей «Национальная самобытность и религия»// Пресс-служба/ Всемирная ассоциация содействия татарским предпринимателям [Электрон. ресурс]
(8) Макаров Г. Указ. соч. - С. 11.
(9) Тишков В.А. Указ. соч. - С. 15.
(10) Там же. - С. 16.
(11) См.: Декларация (одобрена Республиканской конференцией национально-культурных объединений кряшен РТ 13 октября 2001 года, Казань)/// Сетевой этнокультурный проект кряшенского народа [Электрон. ресурс]. - Режим доступа: http://kryashen.ru/rus.php?nrus=2&id=11
(12) Тишков В.А. Указ. соч. - С. 16.
(13) Хаким Р. (Хакимов Р.С.) Кто ты, татарин? - Казань: ООО «Мастер-Лайн», 2002. - С. 4. - (Библиотечка журнала «ПАНОРАМА-ФОРУМ»)
(14) Там же. - С.с. 8 - 9.
(15) Хасанов М.Х. Единство татарской нации// Звезда Поволжья. - 2002. - N 23 (127) (20 - 26 июня). - С. 1.
(16) См.: Идиатуллин Ш. Кряшены хотят быть отдельным народом// Коммерсантъ (Среднее Поволжье). - 2001. - N 193 (20 октября). - С. 7.
(17) Ларина Ю. Имена - русские, язык - татарский, а сами - кряшены// Огонёк. - 1995. - N 19 (май). - С. 35.
(18) См.: Балтач Ф. Гордиться или стыдиться должны кряшены?// Идел (Идель). - 1994. - N 5 - 6. - С. 64.
(19) Там же. - С. 65.
(20) Там же.
(21) Дамир Исхаков: Наш народ оказался наивным// Восточный экспресс. - 2001. - N 49 (056) (14 - 20 декабря). - С. 8.
(22) В оригинале - «более правильной и в политическом плане более дальновидной». - И.А.
(23) Выступление Д.Исхакова// Раскол: внутренний или внешний?/ Звезда Поволжья. - 2002. - N 11 (21 - 27 марта). - С. 3.
(24) Миңнуллин Т. Тамгалар нигә кирәк?// Zaman. - 2001. - N 35 (433) (30 августа). - С. 3.
(25) См.: Там же.
(26) Муртазин Г. Татарская нация против разъединения// Татарские края. - 2002. - N 6 (471) (февраль). - С. 3.
(27) Здесь и далее текст приводится с точным воспроизведением из оригинала букв «е» и «ё» в словах с корнем «крещен» («крещён»). - И.А
(28) Григорьев Д. Зовите нас крещёнами// Известия по Казанской Епархии. - 1906. - N 14 - 15 (8 - 15 апреля). - Неофициальный отдел. - С. 450.
(29) Там же. - С.с. 451 - 452.
(30) Там же. - С.с. 453 - 454.
(31) Тишков В.А. Указ. соч. - С. 16.
(32) Григорьев Д. Указ. соч. - С. 452.
(33) Там же.
(34) Там же. - С. 454.
(35) См., например: Алексеева Л.В. «Мы - такие же сыны Твои, как и весь Твой великий православный народ...» (Обращения кряшен к Императору Николаю II и к Казанскому отделу «Русского Собрания» и комментарии к ним специалиста...)// Кряшенский вопрос/ Русская народная линия [Электрон. ресурс]
(36) Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1128. Л. 36 и об.
(37) Там же.
(38) Харитонов Е. О деятельности Общества Христианской взаимопомощи// Сотрудник Братства святителя Гурия. - 1911. - N 1 (1 января). - С.с. 11 - 12.
(39) [Малов Е.А.] Миссионерство среди мухаммедан и крещёных татар. Сборник статей кафедрального протоиерея Е.А.Малова. - Казань: Типо-литография Императорского Университета, 1892. - С. (219).
(40) Будущим председателем Совета Киевского отдела «Русского Собрания». - И.А.
(41) См.: Письма Н.И.Ильминского к Обер-Прокурору Святейшего Синода Константину Петровичу Победоносцеву// Издание редакции «Православного Собеседника». - Казань: Типо-литография Императорского Университета, 1895. - С.с. 30 - 35.
(42) См.: Исхаков Р.Р. Христианское просвещение и религиозные движения (реисламизация) крещёных татар Волго-Камья в XIX - начале XX вв.// Из истории и культуры народов Среднего Поволжья: Сб. статей. - Казань: Издательство «Ихлас»; Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2011. - С. 131.
(43) Там же. - С. 130.
(44) Письма Н.И.Ильминского к Обер-Прокурору Святейшего Синода Константину Петровичу Победоносцеву. - С.с. 32 - 33.
(45) Юзефович Б. Христианство, магометанство и язычество в восточных губерниях России (Казанская и Уфимская губернии)// Русский Вестник. - Т. 164. - 1883. - Март. - С. 19.
(46) Там же. - С.с. 20 - 22.
(47) Там же. - С.с. 22 - 23.
(48) Илизарова В.В. Указ. соч. - С. 20.
