Визит Барака Обамы в Гавану 20 марта стал логической кульминацией давно обсуждавшегося сближения США и Кубы, изначальной причиной которого стало падение СССР, вынудившее «остров свободы» несколько пересмотреть свои отношения со своим главным и, пожалуй, единственным врагом. Еще в 1990 году, ощущая развал социалистического блока, Фидель Кастро провозгласил «особый период» (Periodo especial) в истории страны, когда нужно с еще большей силой, чем прежде, предаться национальному единству и революционной аскезе, но в то же время понял, что Кубе требуется своеобразная перестройка, неявная и необъявленная.
Падение евразийского покровителя нанесло кубинской системе непереоценимый урон: если в советское время на СССР и иные страны СЭВ приходилось 85% товарооборота, то с начала 90-х он составил только 7%, а общий импорт снизился на 70%. Но на этом все беды не заканчивались, поскольку, торжествующие победу в «холодной войне», США только усилили политику систематического удушения непокорного острова, начатую в 1962 году и напоминающую пресловутую стратегию «анаконды». В 1992 году американский Конгресс принял «закон о кубинской демократии», разработанный конгрессменом-«демократом» Робертом Торричелли, запрещающий какую-либо торговлю с Кубой и вводящий жесткие сатисфакции всем, кто осмелится его нарушить, от своих собственных граждан до других государств. В ответ на новые санкции в 1994 году Куба приоткрыла границы: специально для иностранных туристов созданы особые туристические зоны, кубинцы смогли получать валюту от своих родственников со всего мира, включая США, и даже покупать различные товары в валютных магазинах, и все эти послабления начались на фоне давно налаженного и необъятного черного рынка. Но Вашингтону этого было мало и в 1996 году два «республиканца», сенатор Джесси Хелмс и конгрессмен Дэн Бертон, добиваются принятия закона «О свободе Кубы и демократической солидарности», по которому гражданам США запрещено посещать Кубу и переводить валюту своим родным в этой стране, а государство от имени президента должны ежегодно выделять 5 миллионов долларов в пожертвование специальным организациям, занимающимся борьбой с кубинским режимом. И «закон Торричелли», и «закон Хелмса-Бертона» почти добили без того умирающую кубинскую экономику, а при администрации Джорджа Буша-младшего это избиение приняло очевидно абсурдные формы, например, отныне гражданам США по всему запрещено курить кубинские сигары.
Но Куба - это не Северная Корея, здесь по многим причинам, и географическим, и ментальным, и социальным, и даже идеологическим очень трудно создать что-то типа абсолютной тоталитарной автаркии. Со времен Колумба Куба воспринималась как ключ к обеим Америкам и перекресток всех культурно-экономических потоков в эпицентре Карибского бассейна, так что представить ее хоть сколько-нибудь изолированной от мира было просто невозможно. Как и во всех испанских колониях, в XIX веке на Кубе начались поиски независимости, и хотя сегодня это может показаться для кого-то неожиданным, образцово-показательным ориентиром для кубинцев тогда была никакая иная страна, как именно США, которые, в свою очередь, активно помогали кубинцам освободиться от испанцев во всех трех войнах за независимость (1868-78, 1879-80, 1895-98), а идеологический оргцентр повстанцев находился именно в Нью-Йорке. Достаточно сказать, что существующий ныне флаг Кубы был разработан именно там как флаг очередного штата США, подобно флагу Техаса (штата «одинокой звезды»), что предполагало возможное вхождение Кубы в состав Соединенных Штатов. Именно в США целые пятнадцать лет, в 1880-95 годах, жил и работал журналистом главный идеолог кубинской независимости Хосе Марти-и-Перес (1853-1895), где он основал Кубинскую революционную партию и откуда он направился делать революцию на свой родной остров. И когда в 1902 году, в результате испано-американской войны Куба обрела независимость от европейской метрополии, то никто не сомневался не только в том, что Америка получила стратегически значимого сателлита, но и в том, что это новое положение большинство кубинцев вполне устраивает.
В этой связи необходимо иметь в виду два факта кубинского самосознания, без которых полноценное понимание этой страны окажется невозможным. Во-первых, кубинцам очень трудно в душе быть настоящими антиамериканцами, и не только потому, что они сами относятся к Новому Свету, но и потому, что англоязычная Америка для них была той страной, которая некогда освободила их от единокультурных испанцев и с которой они себя больше идентифицировали, чем со всей испаноязычной Америкой. Во-вторых, идеи обновления, революции, независимости на Кубе имеют свою до-коммунистическую историю и вовсе не отождествляются с последней. Впервые прибыв на Кубу, можно весьма удивиться повсеместному культу «национально-буржуазных» революционеров позапрошлого века, Карлосу Мануэлю Сеспендесу, Максиму Гомесу, Антонио Масео и Каликсто Гарсия, чьи имена любой кубинец с детства знает не хуже имен братьев Кастро, а также тому, что главный аэропорт страны назван именем не какого-то коммунистического вождя, а известного только кубинцам Хосе Марти. Поэтому на главной площади Гаваны, где Фидель в былые годы собирал миллионные митинги, высится монумент Хосе Марти, построенный не кем-нибудь, а тем самым американским ставленником Фульхенсио Батистой, против которого и была затеяна революция 1959 года. И поэтому, когда новая революция победила, Фидель Кастро не стал менять государственный флаг на черно-красное знамя «барбудос», а сохранил его в знак исторической преемственности новой власти, что, по-своему, является беспрецедентным шагом для всех революционеров всех времен.
Однако сохранение «батистовского» флага объясняется не только исторической преемственностью, но и тем крайне важным, но абсолютно забытым фактом, что Кубинская революция 1959 года вовсе не намеревалась быть коммунистической и ее идеологический исход был совершенно не предрешен. Созданная в 1925 году Коммунистическая партия Кубы к грядущей революции имела весьма опосредованное отношение. В 1940 году она даже поддержала власть Батисты и один коммунист был министром в его правительстве, а в 1944 году она изменила свое название на Народно-социалистическую. Ни Фидель Кастро, ни кто иной из его окружения не был членом этой партии, у него было свое «Движение 26 июля» с тем самым черно-красным знаменем, и именно оно пришло к власти в 1959 году. Да, и братья Кастро, и Эрнесто Че Гевара весьма увлекались левыми идеями, но не как догматические марксисты, а как противники социальной несправедливости и сторонники социального обновления, причем, если аргентинец Гевара оставался в значительной степени интерамериканским космополитом, то Кастро больше волновало благополучие своей страны. В их компании был и третий вождь, чье имя при советской власти практически замалчивали и о ком многие иностранцы узнают только на Кубе - это больше склонный к анархо-синдикализму, чем к марксизму, Камило Сьенфуэгос (1932-1959), сомневающийся в необходимости ориентироваться на постсталинский СССР и погибший в авиакатастрофе над Атлантикой. Если Фидель с Че утверждали, что его сбили американцы, то их противники до сих пор говорят, что он пал жертвой внутрипартийной конкуренции.
Окончательное покраснение режима Кастро стало следствием недальновидной политики Вашингтона, сначала недооценившего всеобщую ненависть кубинцев к сверхкоррумпированному режиму Батисты, а затем популярность и удачливость самого команданте. Даже на момент его легендарного выступления с трибуны ООН в 1960 году, когда Кастро четыре с половиной часа фактически лишь просил оставить Кубу в покое, все еще можно было переиграть, но американцы сами сдали Кубу в объятия СССР и тогда новому режиму уже ничего не оставалось делать, как усилить свои коммунистические нотки и заглушить любые другие. Поэтому в следующем году «Движение 26 июля» объедилось с Народно-социалистической партией в Объединенную партию социалистической революции, которая только в 1965 году, уже при Брежневе, переименовалось в Коммунистическую партию, дабы у Советского Союза не было никаких сомнений бесконечно помогать столь неожиданному заатлантическому союзнику. Таким образом, безусловная верность марксизму-ленинизму на Кубе, в определяющей степени, держалась на советской защите и поэтому крушение СССР ввергло «остров свободы» не только в глубокий экономический, но и идеологический кризис. Сущность этого кризиса заключается в том, что марксизм-ленинизм больше не приносит Кубе никаких материальных и политических дивидендов, но иной мировоззренческой системы для оправдания собственного суверенитета у кубинских властей пока нет, а любой явный шаг вправо или влево для них - это шаг в неизвестность. Ведь не стоит забывать, что Кубой давно уже управляют не те молодые авантюристы, которые более полувека назад шагали в неизвестность каждый день, а два очень старых брата, младшему из которых - 84, а старшему скоро исполнится 90 лет.
Хотя в 2006 году Фидель Кастро добровольно ушел в отставку и передал все свои полномочия брату Раулю, а в 2011 году он также покинул пост генсека правящей партии, никаких реальных перемен для Кубы эта символическая отставка не несла, если не считать участившихся разговоров о том, что вслед за Раулем может прийти его дочь - Мануэла Кастро Эспин (р.1962), известная своими леволиберальными взглядами и, в первую очередь, активной борьбой за права ЛГБТ, так что американцам уже есть на кого ставить в ближайшем будущем - во всяком случае, никаких иных преемников у клана Кастро на Кубе больше нет. Стоит заметить, что столь разноцветная позиция Мануэлы не только вполне логично вписывается в общий мейнстрим современного левого интернационала, но и весьма отвечает умонастроению новых поколений кубинцев, уставших от двусмысленности дряхлеющего коммунизма и жадных до всего запретного и «западного». Эта ситуация во многом напоминает отечественную Перестройку, но она только усугубляется культурной особенностью кубинцев, никогда не отличавшихся особым пуританством. Ни для кого не секрет, что самым доходным бизнесом на бурно развивающемся черном рынке Кубы остается проституция, а полигамные отношения на этом солнечном острове давно стали общим местом. Так что кубинцам не надо специально насаждать «западный образ жизни», они давно уже к нему готовы и вопрос только в том, войдет ли этот образ жизни в конфликт с их нежеланием вновь превращаться в колонию Большого Северного Соседа, да и насколько сильно это желание.
Изоляция Кубы в политическом отношении нельзя сравнить с положением других «стран-изгоев» типа КНДР, эта изоляция давно уже никому не нужна и на сто процентов остается эксцессом параноидальной мстительности Вашингтона. Антикубинские законы США были осуждены Генеральной Ассамблеей ООН, где с 1991 года проходят ежегодные голосования за отмену санкций и только две страны выступают против - это США и Израиль, помнящий о том, как Фидель оказывал военную помощь арабам в Войне Судного дня 1973 года. Все эти годы Кубу относительно свободно посещают туристы из всех возможных стран, причем, значительная часть из них приезжают из Канады и Мексики, и только граждане США за сам факт пребывания на Кубе имеют в своей стране большие проблемы. Но в самой Америке тупиковость этой ситуации, пожалуй, стали осознавать только левые «демократы» типа самого Барака Обамы, который как раз понял, что с Кубой надо начинать хотя бы какой-то диалог, потому что другого пути превратить ее в своего союзника просто не существует.
Конечно, сближение США и Кубы со стороны американцев до сих пор проходило по принципу «шаг вперед, два шага назад», но это именно сближение, медленное и неуклонное. Уже в апреле 2009 года новый президент и авансовый нобелиат Обама отдельным указом смягчил ряд антикубинских санкций, например, разрешив американцам посещать своих родственников на Кубе не раз в три года, а раз в год, и тратить там до 179 $ в сутки. С января 2011 года Кубу разрешено свободно посещать студентам, а также американским миссионерам (!). С апреля 2013 года США года США стали давать самим кубинцам визы, рассчитанные на неоднократное посещение своей территории, что сделало взаимный поток товаров и информации между ними необратимым. Наконец, в Гаване, на протянувшемся вдоль Мексиканского залива проспекте Малекон, началось строительство ультрасовременного для этого города, но ничем внешне не примечательного небоскреба, где должно расположиться посольство США. 14 августа 2015 года в аэропорту Хосе Марти впервые за 54 года приземлился американский самолет с официальной делегацией на борту, во главе с вице-президентом Джоном Керри, прибывшем в Гавану открыть американское посольство и, тем самым, возобновить прерванные более полувека назад американо-кубинские отношения. Поднявшийся в Гаване флаг США вряд ли мог кого-то здесь удивить, ведь его давно можно встретить в качестве нашивок и наклеек, а также в машине каждого третьего таксиста...
Обама не снял все санкции с Кубы и экономическое удушение острова пока еще продолжается, но зато он дал возможность гражданам обеих государств приезжать друг к другу и сравнивать состояние своих стран, что, конечно, сильно ударило по патриотическим чувствам многих кубинцев, поскольку в экономическом отношении их страна, образно говоря, находится в убитом состоянии, без каких-либо оговорок и уточнений. Только редкие оазисы туристической жизни, подобно музейным кварталам Старой Гаваны или некоторым пятизведочным отелям, еще могут создать иллюзию карибского благополучия, но это лишь витринная сторона кубинской жизни, которую сами аборигены никак не могут себе позволить, начиная с того, что в стране есть две валюты - для внутреннего пользования, не имеющая никакой цены, и конвертируемая, для иностранцев. Сближение с Америкой, скорее всего, не исправит это состояние, но оно внушит кубинцам убеждение в бессмысленности прежней независимости и они начнут искать виноватого, которым, вполне возможно, окажется именно наша страна, столько лет обеспечивающая им эту независимость.
Что же в этой ситуации должна делать Россия?
В козыревский период нашей дипломатии Россия не только смирилась, но и фактически поддержала американскую блокаду Кубы, как, впрочем, и все остальные действия США во всем мире. С приходом в 1996 году нового министра иностранных дел Евгения Примакова, бывшего до того директором Службы внешней разведки, международная политика России начала принципиально меняться и уже в том же году Примаков посетил Кубу, где подписал с Фиделем Кастро декларации о развитии экономических отношений и критически отозвался о позиции США. Восстановлению российско-кубинских отношений способствовало много разных факторов, главный из которых - это очень тесные связи кубинцев и русских, образовавшиеся за десятилетия советского покровительства. Очень многие кубинцы учились в СССР, многие из них создавали кубинско-русские семьи, а русский язык на улицах Гаваны пока еще остается одним из главных, после испанского и английского. То есть пока еще есть шансы сохранить Кубу не только геополитическим форпостом России в столь значимом со всех точек зрения регионе, но и, без всякого преувеличения, настоящим другом нашей страны, сохраняющим глубокие эмоциональные связи с нашим народом. Но для того, чтобы реализовать этот шанс, Россия должна не только поддерживать Кубу в ее стремлении быть независимой от англоязычного гегемона, но и предложить этой стране альтернативную идеологию - альтернативную как советскому коммунизму, так и американскому либерализму. Понятно, что столь масштабная задача не может быть решена ad hoc, специально для Кубы, что для этого требуется самой России определиться со своей идеологией как во внутренней, так и во внешней политике, но пока в России по этому поводу идут дискуссии, в Гаване вопрос стоит ребром-либо сохранять привычный марксизм-ленинизм, в который уже почти никто не верит, либо принимать проамериканский либерализм с последующей десуверенизацией?
В 2014 году Россия простила Кубе 90% долгов, а оставшиеся 10% (3,5 млрд $) должны быть инвестированы в кубинскую экономику. Для самой Кубы это непереоценимая помощь и вполне закономерно, что кубинские власти всегда поддерживают Россию по ключевым вопросам, включая возвращение Крыма, и пока никаких явных сигналов переориентации Гаваны с Москвы на Вашингтон нет. Но современная Россия - это уже четверть века как не СССР, и никакого идеологического влияния на Кубу Москва не оказывает. Однако, каким бы деидеологизированным ни было наше государство, сама страна давно переживает конкретные мировоззренческие поиски и, вопреки всем обстоятельствам, ведущее положение в этих поисках принадлежит русскому православию как основе основ всей русской культуры и того русского мессианства, которое позволяло нашим людям не только переживать все возможные невзгоды в самой стране, но и думать о всем мире, осознавая Россию носительницей особой цивилизационной миссии. В любом случае иной реальной альтернативы, кроме православия, в самой России нет, и чем больше российские политики пытаются разобраться в исторических особенностях нашей страны, тем больше они осознают этот факт. Но одно дело воспринимать православное христианство просто как национальную идентичность русских, а другое дело - как абсолютную истину, необходимую для каждого человека и требующую распространения по всему миру. В последнем случае влияние Русской Православной Церкви в других странах и континентах становится не только политически необходимым для России, но и нравственно обязательным.
Если называть вещи своими именами, то отношение к религиозным представлениям среди современных кубинцев колеблется от полного равнодушия к тому типичному двое- или трое-верию, которое столь свойственно многим странам «третьего мира» и особенно в переходный период. Когда Кастро взял курс на коммунизм, то христианство на Кубе оказалось в том же положении, в котором оно было в России при советской власти, то есть полузапретном. В итоге несколько поколений кубинцев выросли некрещеными и непросвещенными в евангельской проповеди, и возрождение католицизма в 90-е годы было больше похоже на новое открытие христианства как такового. Римско-католическая церковь очень серьезно взялась за возвращение своих прежних позиций на Кубе, где в постсоветское время побывали все три понтифика: в 1998 году, в ответ на визит Фиделя Кастро в Ватикан, Гавану посетил папа Иоанн Павел II, в 2012 году - папа Бенедикт XVI, в 2015 году - папа Франциск. Каждый из них собирал многотысячные толпы кубинцев, хотя надо признать, что для очень многих из них это было, скорее, редкое светское развлечение, чем встреча со «святым отцом». Говорят, что когда папа Бенедикт XVI выступал на гаванской площади, то после его слов про порочность супружеской неверности по толпе пробежался легкий хохоток - для кубинцев это почти то же самое, что призыв отказаться от сигар или рома, то есть почти национальной традиции. Другой национальной традицией давно стал совершенно инфернальный синкретичекий культ африканского происхождения под названием «сантерия», набирающий огромную популярность среди малообразованных кубинцев и состоящий в регулярных животных жертвоприношениях, совершаемых практически в любом месте, включая столичные магистрали. В этом смысле Куба нуждается в новом крещении, практически с ноля, и ждет своего нового Колумба, который на сей раз должен принести истинное христианство.
В 2004 году по инициативе самого Фиделя Кастро в Гаване началось строительство первого собора Русской Православной Церкви - собора Казанской иконы Божией Матери. Закладной камень будущего собора освятил сам митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, глава Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, известный теперь во всем мире как Патриарх Московский и всея Руси. Место для нового храма выбрали наилучшее из всех возможных - прямо на берегу Гаванской бухты, в том районе, где Старый город встречается с просторным портом. Освящение собора совершил также сам митрополит Кирилл 19 октября 2008 года, в присутствии президента Рауля Кастро. Это очень красивый, белоснежный храм в византийско-русском стиле, удивительно органично вписавшийся в атмосферу Старой Гаваны и включающий в себя несколько больших помещений, вполне готовых для проведения международных конференций и других мероприятий.
11-22 февраля 2016 года Патриарх Кирилл совершил большой тур по странам
Латинской Америки и первым на его пути была именно Куба, где Святейший
Патриарх пообщался не только с Раулем, но и с Фиделем Кастро, а также
в аэропорту имени Хосе Марти встретился с римским папой Франциском, что
стало первой исторической встречей Московского Патриарха и Римского
папы. Разумеется, эти события не могли быть незамеченными американской
администрацией и уже 20 марта на Кубу впервые прилетел президент США
Барак Обама, затмив тем самым прошлогодний визит своего заместителя.
Итоги этой исторической встречи оказались очень невнятными - скорее
всего, это был именно символический акт сближения двух государств,
до сих пор находящихся в состоянии явной холодной войны. Самым заметным
сюжетом этой встречи стал еще более символический жест Рауля Кастро,
отклонившего длинную руку американского президента, когда Обама, ничтоже
сумняшеся, решил приобнять на публике своего кубинского коллегу.
Независимо от того, чем был мотивирован этот отказ Рауля Кастро
обниматься с американским президентом, его смысл всем очевиден -
кубинская власть еще не готова объявить США своим другом и союзником,
между ними еще простирается целая пропасть нерешенных проблем
и противоречий, но, как уже было замечено, Куба - это не Северная Корея
и эта полувековая власть в скором времени уйдет, и нет никаких
абсолютных гарантий, что новая власть не будет сама стремиться в объятия
нового американского президента под восторженным взором тех простых
и нищих кубинцев, которые уже с радостью размахивают американскими
флажками. Куба сегодня оказалась перед предельным выбором между Москвой
и Вашингтоном, и нужно помочь ей осуществить правильный выбор.
Источник
