На второй день Великого Поста «оскоромился» и пошел на обсуждение фильма «Левиафан» в пресс-центр «Парламентской газеты». За последние годы я отвык от того, что можно прийти в пригосударственное СМИ и получить ощущения, как будто был на «эхе» или «дожде». Главным апологетом несостоявшегося оскароносца предсказуемо был либеральный кинокритик Виктор Матизен, который сначала сказал, что нельзя видеть в этом сюжете намек на всю страну, что это просто частная история, а потом сам признался, что по просмотру этого фильма «что-то понимаешь про устройство чего-то». Ему вторили режиссер Александр Митта и политолог Алексей Мухин, которые всячески хвалили эту картину, но что самое интересное - эту позицию откровенно поддерживала сама ведущая круглого стола, так что в какой-то момент я даже усомнился, что нахожусь именно в официальном органе Государственной Думы, а не на «эховском» междусобойчике. Если бы не достаточно жесткое выступление политолога Сергея Маркова, обвиняющего этот фильм в заочном оправдании геноцида русского народа в Новороссии, то я бы уже заподозрил, что вряд ли организаторы «круглого стола» рассчитывали хоть на какую-то дискуссию. Однако в связи этим казусом я в очередной раз заметил три очень распространенных приема, которыми пользуются «либералы» в оправдании любого явления культуры и бескультурья.
Первый прием - это перевести дискуссию из сущностного, мировоззренческого содержания этого явления во внешне-вторичное. Для этого достаточно заявить, что хотя это явление небезупречно и «есть разные точки зрения», хорошо уже то, что оно «оставляет людей неравнодушными» и «вызывает дискуссии». Понятно, что таким образом можно оправдать всё, что угодно, включая самый последний сатанизм, нацизм и ваххабизм, ведь эти измы уж точно «оставляют людей неравнодушными» и «вызывают дискуссии». В итоге все одобрительно аплодируют и расходятся по фуршетам, делегировав этому явлению «право на существование» (как в «окнах Овертона»).
Второй прием, когда одним только капитаном Очевидность про «неравнодушие» и «дискуссии» не отделаешься, - это перевести диспут в чисто эстетическую сферу и напомнить о том, как оно признано «профессионалами», да еще на «самом Западе». В итоге вы обсуждаете не то, что некто на ваших глазах убил и расчленил ребенка, а то, как красиво и профессионально он это сделал, какая искусная светотень сопровождала его движения, и как высоко оценил это убийство старейший клуб любителей расчлененки из Лос-Анжелеса. В этом отношении весьма показательными были придыхания об Оскаре, который сам «Левиафан» хоть и не получил, но зато был номинирован на него, а одна только эта номинация дает режиссеру возможность жить в США и чуть ли не полностью оправдывает его существование. На это придыхание я заметил, что после того, как в 2008 году вместо фильма Михалкова «Двенадцать» Оскара получил очередной фильм про Холокост «Фальшивомонетчики», говорить об объективности этой премии никак невозможно. И наше отношение к «Левиафану», как и к любому другому фильму, никак не может зависеть от того, был ли он номинирован на Оскар или нет.
И третий прием - это оправдание государственной поддержки «либералов» тем, что так создается видимость свободы и гласности, который по своему цинизму затмевает все остальные. По этой логике очень хорошо, что Минкульт и официальная привластная газета поддерживают «Левиафан», ведь таким образом доказывается плюрализм и толерантность нашего государства. Замечу, что эта позиция больше, чем простой риторический прием - это фундаментальное стратегическое know how «либералов»: кормите нас, и Запад вас не тронет. Необходимо понимать, что во все времена в России «либералы» могли иметь хоть какое-то влияние на общество только в том случае, если они имели определенную поддержку самой власти - если сама власть давала им определенные рупоры, ресурсы, статусы. Как только «либерал» в России лишается поддержки власти, он либо эмигрирует, либо превращается в городского сумасшедшего, - и только до тех пор, пока он имеет покровителей «наверху», позволяющих ему быть «владельцем», «директором», «редактором», «ведущим» чего-либо условно-солидного, его влияние на окружающих отлично от нуля.
