В конце 80-х годов прошлого века в журнале «Огонек» я прочитал интервью Д.Моторного «Вернуть крестьянину долги». Вот отрывок из неё: «Пришло время, когда общество должно отдавать долги крестьянину, это может быть последний срок. За счёт крестьянского труда проводилась индустриализация. В голод 33-го года горожане имели хлебные карточки, а крестьяне были брошены на произвол судьбы, вымирали. "Раскулачиванием" уничтожили самую трудолюбивую, самую инициативную часть крестьянства. Крестьяне, в отличие от горожан, трудившихся на предприятиях во время Второй Мировой войны, не имели брони призыва на фронт, село понесло наибольшие потери. В послевоенные годы труд на поле, на фермах был, по сути, крепостным и почти безплатным. Если общество не восполнит хотя бы часть своего долга перед крестьянством, оно может окончательно погубить источник своего пропитания».
Миллион сто тысяч хозяйств было ликвидировано в ходе раскулачивания. Вот говорят, что раскулачивание было по причине того, что возникали инциденты, восстания. А восстания от чего происходили? Потому что прижимали крестьянство. Вообще, советская власть была изощренной в этом плане.
Вообще, было всего 3-5% тех, кого считали кулаками, но началось какое-то соревнование – кто больше нарисует цифру в процентном отношении раскулачивания. Официально – 3-5%, а рисовали намного больше и многие, так называемые середняки попадали в категорию кулаков. Вот такая была ситуация, в общем-то, бедственная. До 15% раскулачивали. Видите, даже то, что выходило из центра, не всегда точно исполнялось на местах.
Неслучайно говорил Николай I: «Россией управляют сто тысяч столоначальников». Преломляется многократно, пока дойдёт из центра до низов. Правовой базы для репрессий против кулаков не было, они хозяйствовали, в принципе, в рамках советских законов, тогда разрешалось и землю в аренду сдавать, и наем рабочей силы. А потом это всё резко отменили и стали за это репрессировать. Как это вообще называется? В большинстве своём многие, так называемые кулацкие, хозяйства обходились без наёмной силы, но, тем не менее, и в этих случаях находили, за что репрессировать. И не только против кулачества, а и против середняков действовали приемами гражданской войны и военного коммунизма.
Середняки — все это на пальцах, на глазок, все это очень условно. Вот, у меня по материнской линии произошло раскулачивание – многодетная семья, лишняя корова что ли была у них. Всё у них конфисковали. Я ещё дом застал, где они, потеряв всё, жили - две большие семьи. Выживали, как могли.
В годы перестройки во многом все на Сталина валили, хотя министром сельского хозяйства тогда был Яковлев (Эпштейн). Сталин еще не имел полноты власти, по многим исследованиям, он обрел ее только к 1939 году. Более того, он написал статью «Головокружение от успехов», где критиковал поспешные темпы коллективизации. После войны в интервью одному западному писателю, его спросили: «Что было тяжелее всего в эти годы?» Сталин сказал: «Даже не война, а коллективизация».
Удобная позиция – сваливать все на одного человека. Интересно, что очень яркие люди занимают прямо противоположные позиции по поводу Сталина. Покойный о. Сергий Правдолюбов - резко отрицательную, в основном, из-за гибели крестьянства и репрессий духовенства. О.Платонов, напротив, считает, что у Сталина много заслуг, победа в самой страшной войне, которой никогда не было в истории человечества. Даже с коллективом в 10 человек не управишься, если не будет начальника, а тут огромная многомиллионная страна. Чтобы это все к одному знаменателю привести, конечно, нужно было иметь сильную волю.
В начале 30-х годов урожай был более-менее, голод ещё не грозил. Беда пришла, потому что хлеб принудительно, а по сути, подчистую изымался у колхозов и у единоличных хозяйств ради выполнения нереальных, произвольно установленных руководством заданий. Сталин говорил: «Если мы не проведем индустриализацию в сжатые сроки, то нас раздавят».
Под этот каток попало крестьянство. Планы, требования были более высокими, чем они были официально утверждены пятилетним планом. Нужна была валюта для того, чтобы закупать промышленное оборудование, а валюту можно было приобрести только в обмен на хлеб. У многих колхозников был изъят весь хлеб, включая семенной фонд. Вот Украина – якобы ее специально морили голодом. Между тем, география голода – это Сибирь, Поволжье, Казахстан, Северный Кавказ. При Ющенко, с подачи западных спецслужб, эту тему голодомора стали активно раскручивать с тем прицелом, что вот Москва, то бишь, русские морили украинцев голодом, цифры нереальные рисовали. При Ющенко было принято решение, что в каждом населенном пункте должен быть крест в память о голодоморе, чтобы это было в мозгах постоянно. В моём городке Артемовске на Донбассе я ездил с мэром на кладбище, он показывал мне этот крест – католической формы черный крест по разнарядке был установлен и здесь. Разные цифры называют по голоду, в любом случае, счет идет на миллионы.
У Шмелева, либерала-демократа конца 80-х годов, есть такие цифры, что в 20-е годы за несколько лет продукция сельского хозяйства выросла вдвое, а вот потом, с коллективизации до начала войны только на 10%. Но нам вбивали другое, что коллективизация дала свои плоды, что она была эффективна, оправдана. Шмелев пишет, что коллективизация не была оправдана, не вынуждалась экономической обстановкой. Я много слышал про разные случаи, как это все происходило. Местное руководство игнорировало простой люд. Крестьян старались взять на стройки. Малейшая провокация, допустим, в деревне моего отца Переездном повздорили мужики (что-то там по поводу очереди в баню). По этой причине забрали почти всех мужиков на Беломорканал. Мало кто вернулся. Дед Яков – отец отца, один из немногих, кто вернулся. Он был такой немножко хитро-мудрый, напоминал деда Щукаря из «Поднятой целины». Устроился у начальника лагеря возницей на лошадях, как-то там выжил, потом в армию его забрали, попал в плен под Харьковом, американцы освободили в 1945 году. Мой двоюродный брат рассказывал, что у нас в деревне ветеранов было меньше, чем тех, кто был в плену или тех, кто чуть ли не сотрудничал. Ну, это с его слов, я ничего сказать не могу.
Преувеличена роль колхозов, а недооценена роль разных форм коопераций, которые упразднились к тому времени в деревне. Сталин считал, что только колхоз самая оптимальная форма, которая поможет из нищеты крестьян вывести. Это было насильственное обобществление. Нельзя считать, что также было у первых христиан. Там было добровольное объединение, обобществление - как в монастырях. А тут - принудительное. Многие не хотели вступать в колхозы, даже ценой повышения налогов. У многих колхозы ассоциировались с антихристианскими явлениями, они желали оставаться единоличниками. Была масса восстаний, это малоизвестная страница нашей истории, потому что частная собственность - она в крови у человека, она имеет даже библейское обоснование.
В это время уровень сельхозпроизводства сокращался, был ниже, чем раньше. То же самое и в животноводстве, там чуть ли не вдвое падение - в 1934 году сравнительно с 1928 годом. Только лишь накануне войны мы несколько превысили уровень производства, который был до коллективизации.
Поразительно, но в довоенные годы ни колхозы, ни совхозы, а личные подсобные хозяйства давали основную массу многих видов сельхозпродукции, кроме зерна и технических культур. Помню, когда учился в 70-е годы в институте, нам приводили цифры, сколько процентов продукции выращивалось в личном хозяйстве, на приусадебных участках, например, картофеля, помидоров, огурцов – довольно значительная цифра, которая была весьма весомой в общем раскладе. Накануне войны, скажем, по картофелю – 60%, по мясу – 72%, по яйцам – 94%. А где же плоды колхозного строительства, если частник - задавленный, репрессированный, остававшийся в небольшом количестве, тем не менее, вот так эффективно мог трудиться?! Люди ведь как птицы, что если вмешаться в рождение птенца, когда кто-то химичит в птичьем гнезде, то птица улетает, она не будет о нём заботиться. Так и человек, допустим, внедри кого-нибудь ко мне или к другому настоятелю священника, который будет иметь какие-то полномочия, у нас сразу руки опустятся. Раз ограничены мои полномочия, раз я чего-то там не контролирую, раз что-то у меня изъято, всё, уже крылья подрезаны. Такова психология человека. Поэтому никогда не будет на равных забота об общем хозяйстве и о личном. Какой бы ни был уровень идейности, все равно «дед Яша» будет ходить вечерком с мешочком кукурузку на колхозном поле «пощипывать», чтобы телка накормить. Уже и кулаков не было, но еще сохранялось личное подсобное хозяйство, и от него был очень большой процент отдачи.
При Хрущеве была вторая волна. Я помню жаркие мужицкие разговоры: за каждое плодовое дерево был при нём налог в начале 60-х. И пошла массовая вырубка садов, чтобы не платить этот налог.
Понимаете, какая была дурость. Не случайно называют Хрущева троцкистом. А у Троцкого была идея промышленных армий, чтобы было такое стадо – промышленная армия, государственные заведения. Получается, это уже дети государственные, а не конкретных родителей.
В годы раскулачивания, коллективизации основная масса сельских храмов была закрыта. Конечно, люди оторвались от духовных корней, никакого понятия о духовности не стало у многих. Наших родителей, родившихся в это время, в лучшем случае, успели покрестить, но они почти всё потеряли, уехав в город. Максимум, что они могли – формально быть крестными (мои родители были крестными у нескольких людей). В принципе, этим всё исчерпывалось – ни посещения храма, ни венчания, ни причащения, ничего этого вообще не было.
Я читал документы из архивов уполномоченных по делам религии по Крыму, это с владыкой Лукой связано. Сталинская премия у него, известный практикующий хирург, 11 лет без предъявления обвинения провёл в лагерях. Конечно, с ним были вынуждены считаться, но с другой стороны – была разнарядка на закрытие храмов с конца 50-х годов. И как быть? Напрямую не закроешь, начинались всякие ухищрения: там какую-то трассу прокладывают, там идет какая-то реконструкция, там аварийная ситуация.
Лука возмущался, ему говорили: «Вы можете арендовать другое помещение». Хорошо - храм забрали, арендовали помещение, на следующий день аренду расторгли. Второй, третий вариант, ничего не получается, власти негласно блокируют. При Луке, когда он заступил на кафедру в 1946 году, в Крыму было 58 храмов, а уже накануне перестройки только 8 (сейчас там, слава Богу, сотни храмов).
И вот в итоге был нарушен многовековой, привычный крестьянский уклад жизни. Навязывались, спускались свыше директивы, отчуждалась земля, были репрессии – все это сломало хребет у нашего крестьянства, мы стали отставать. Шутка ли, такая огромная страна, а стала испытывать дефицит. Я помню, на сборах в военных лагерях мне поручили проводить политинформации, как раз речь шла о преодолении продовольственного кризиса. В 70-е годы продовольственный кризис! Недавно услышал по «Спасу», Пожигайло выступал: в результате Столыпинской реформы мы больше, чем Америка и Канада производили сельхозпродукции, а в 70-м году, даже раньше – при Хрущеве, мы были вынуждены закупать за рубежом и стали отставать от других стран. Мы имели накануне перестройки примерно 20-25% по сельхозпродукции сравнительно с Америкой. Получается, в 4 раза меньше.
Наши труды в деревнях в разных регионах (Московской, Воронежской, Тверской областях) как раз и были продиктованы чувством долга, вины перед крестьянством. Мы старались ездить и ездим в глубинку до сих пор. Сколько поднимается разных тем на съездах (вот сейчас съезд «Единой России»), на Советах Совбеза, но тема деревни, о том, что она загибается, что обнажаются от людского присутствия огромные площади – эта тема не звучит. Напротив, многие считают, что нужно, чтобы народ концентрировался в крупных мегаполисах. Теперь уже малые города очень страдают и вымирают. Ну, какое настроение может быть в деревне, когда 8 или 10 дней без света был тот куст деревень, где находится женский монастырь в глубинке, который мы опекаем. Представьте себе, как могут там быть люди без электричества, без холодильников хранить продукцию и так далее. Час без света, и вы уже не находите себе места – ни телевизор посмотреть, ни книжку почитать, ни пищу приготовить. Раньше жили без этого, но уже нет тех навыков, они утрачены. Тогда уже, в 88-м году, говорили о том, что нужно судить тех людей, которые установили такую политику цен на сельхозпродукцию и на горючее.
Помню, в Воронежской области в эти годы я еду на телеге с одной женщиной, она доярка, ведём разговор. Разводит руками: «Ну, какое может быть производство, когда стакан молока намного дешевле, чем стакан газировки». Чубайс и его команда резко подняли цены на горючее, и обезценилось сельхозпроизводство.
Нужны какие-то символические действия, выражение сожаления, раскаяния о произошедшем, учет, анализ того, что произошло. Какая сейчас ситуация? Люди потеряли трудовые навыки, желание работать. В больнице я лежал с одним человеком, он рассказывал: нанимают людей, 80-100 тысяч предлагают платить, регистрацию, питание, жилье, все гарантируют, а они разворачиваются и уходят. Я удивляюсь: за счёт чего живут люди? Работы нет, воровство, продажа паленой водки. Закон о тунеядстве у нас отменен. Лукашенко пытается что-то сделать в Белоруссии, он более решительный в этом плане: «Не вздумайте полезть на нас, я вам не Путин, так жахну, что мало не покажется».
Бедственное положение и как быть? Вот мы хотели через восстановление храма поднять деревню, но столкнулись с тем, что люди очень пассивны, не очень откликаются. Язычество возрождается. Патриарх в числе трёх главных проблем на Всемирном Русском Народном Соборе обозначил рост неоязычества. Целые казачьи станицы в Ростовской области переходят в язычество. Мы в последней поездке видели мраморную скульптуру карельской богине Ильматар, неподалеку от Креста, который установили на месте, где была Вознесенская церковь в селе Кава. Поднимает язычество голову. Судя по нашему общению с местным фермером, людей почти нет в деревне, никто не хочет работать и даже, если бы хотел, их просто нет. Вот такая обстановка. Как быть? Вопрос открытый…
Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке, член Союза писателей России
.jpg)
