Политика нередко связана с искусством, и музыкальное искусство – не исключение. Это проявилось и на рубеже 1950-х – 1960-х. Когда сотни студентов и аспирантов советских музыкальных вузов из Албании и Китая были вынуждены покинуть теперь уже бывший СССР из-за антисталинских решений ХХ (1956 г.) и ХХII (1961 г.) съездов КПСС. Албания и КНР выступили, напомним, против этих решений.
По данным китайских и албанских источников тех лет, в консерваториях и других музыкальных вузах СССР обучалось свыше 500 граждан Китая и Албании, из них около 400 – из Китая. В том числе, в аспирантуре этих вузов было до 100 граждан тех же стран.
Большинство из них приехали в СССР во второй половине 1940-х; затем прибыла, что называется, их «вторая волна»: в начале-середине 1950-х. Наибольшее их количество прибыло в 1954-55 годах. Албанцы и китайцы, получившие высшее музыкальное образование в СССР, стали частично преподавателями в аналогичных вузах и музыкальных школах своих стран, частично концертмейстерами и солирующими исполнителями. Но они, в подавляющем большинстве своем, в 1960-х и позже оказались в «опале» на родине...
По воспоминаниям Чичкина А.А. (1904-1963) и Балиевой М.А. (1925-2003), пианистов-преподавателей Московской консерватории и ряда других музыкальных учреждений Москвы, китайские, албанские, как и другие иностранные студенты отличались исключительным трудолюбием, записывали каждое слово советских педагогов, внимали советам советских сверстников-учащихся по исполнению тех или иных произведений. Например, китайские и албанские студенты очень часто посещали кабинеты звукозаписи Московской консерватории и других вузов, где им разрешалось записывать на свои магнитофоны произведения в исполнении советских и зарубежных музыкантов, или фрагменты выступлений маститых исполнителей.
«Большинство студентов и аспирантов из КНР обладали природной, уникальной фортепианной техникой, – вспоминал А.А.Чичкин, – но при этом они стремились проникнуться душой, образностью ими разучиваемого или исполняемого произведения. Изучали они для этого, в том числе, “горы литературы” об авторе искомого произведения. А албанцы с большим вдохновением разучивали и исполняли произведения с темпами allegro, vivо, presto, prestissimo (высокие темпы исполнения – А.Ч.). Что было связано с особенностями албанского национального характера и с традициями народной музыки Албании. Но в 1960-1961 гг. начался массовый отток на родину учащихся из этих стран – по предписанию их правительств. Не согласных с политикой Хрущева в отношении и Сталина, и самих этих стран».
А.А.Чичкин после мая 1953 г. работал в других музыкальных вузах Москвы, но его творческие связи с Московской консерваторией сохранялись. Он рассказывал, что весной 1958-го, побывав в очередной раз в МГК им. Чайковского, «ужаснулся, как рабочие, в разгар учебного дня – при огромном стечении педагогов, студентов, аспирантов – рушили там огромный бюст Сталина. Я спросил у них – разве нельзя это делать в другое время, но они ответили, что приказано сделать это до вечера. Вскоре появилась информация, что китайские и албанские студенты и аспиранты направили коллективное письмо с протестом против этой акции в министерство культуры СССР. После число тех, кто недавно поступили в МГК и её аспирантов из Китая и Албании, стало быстро сокращаться. Уменьшалось количество их сокурсников и из Румынии, Северной Кореи с начала 1960-х».
«У меня в классе училища им. Ипполитова-Иванова была студентка из Албании, Неджима, по-русски её имя стало “Надя”. И она искренне радовалась этому – по воспоминаниям М.А.Балиевой. – Произведения Шуберта, Моцарта, Чайковского, Глазунова, Рахманинова Надя разучивала быстро и исполняла с филигранным мастерством. Но со слезами на глазах она в начале сентября 1960 г. сказала мне, что ей приказано прервать обучение в СССР. “Наши власти против посмертной критики Сталина его коллегой – Хрущёвым, и вообще они ненавидят Хрущёва”. Что потом стало с Надей – неизвестно».
Как-то в июле 1960-го примерно 30 албанских и китайских студентов и аспирантов МГК явились на концерт в Малом Зале МГК со значками Сталина. Их попросили снять эти значки, и начались не очень-то дружеские переговоры. Вскоре носители тех значков демонстративно ушли с концерта…
В Албании большинство рядовых граждан, находившихся в СССР 5 и более лет после 1954 года, были в 60-х – начале 70-х арестованы на долгие годы. В КНР к тем же лицам применялись схожие меры в тот период.
Иными словами, фортепианное искусство и политика, всё же, бывают «совместимыми»…
Алексей Алексеевич Чичкин, историк, публицист
Литература:
Меркулов А.М., Чичкин А.А. Музыкальное наследие А.А. Чичкина и М.А. Балиевой. – М.: Адвансед солюшнз, 2013. – 52 с.
Балиева М.А. О фортепианном искусстве.– М.: Дека-ВС, 2011. – 29 с.
Марксизм и искусство (рус. яз.). – Тирана: 8 Нентори, 1963. – 51 с.
К вопросу об И.В. Сталине (рус.яз.). – Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 1965. – 110 с.
Ходжа Э. Хрущевцы (рус.яз.). – Тирана: 8 Нентори, 1981. – 63 с.
Фото - плакат 1955 года, предоставлено автором
 эмблема.jpg.webp.webp)
