В ноябре 1943 года начались бои за Киев – мать городов русских, столицу советской Украины. Всего в боях на Днепровских рубежах участвовало четыре миллиона солдат. Протяжённость линии фронта составила 750 километров. На этом рубеже по приказу Гитлера была выстроена прочная оборонительная линия, названная «Восточный вал». Вместе с тем войска вермахта и СС получили приказ полностью опустошать территории, с которых приходилось отступать. Этот приказ тактики «выжженной земли» проводился в исполнение неукоснительно и сопровождался массовым истреблением мирного населения.
26 августа советские войска начали наступательное движение по всему семисоткилометровому фронту, от Смоленска до Азова. В этой крупномасштабной операции было задействовано пять фронтов.
К началу сентября армии Центрального фронта рассекли немецкую оборону и в образовавшуюся брешь устремились к Днепру. 21 сентября был освобождён древний русский город Чернигов.
Не выдержав натиска, немецкие части начали отступление, которое наши называли «бег к Днепру».
Вскоре передовые дивизии 13 армии Центрального фронта вышли к Днепру и с ходу форсировали его в районе Чернобыля.
Воронежский фронт создал плацдарм в излучине Днепра в районе Великого Букрина.
Южнее развернулось кровопролитное сражение за Полтаву. После ряда неудачных штурмов командующий Степного фронта И.С. Конев приказал обойти город и выйти прямо к Днепру. За последующие два дня уличных боёв полтавский гарнизон был разгромлен.
«Первыми в город прорвались разведчики 95 гвардейской стрелковой дивизии, – пишет Иван Степанович Конев, – во главе со старшим лейтенантом Скачко и разведчики 84 стрелковой дивизии сержант Мухин и рядовой Коншалов. Группа Скачко к 3 часам достигла Октябрьского парка. Разведчик Иван Белых водрузил Красное знамя на старинном памятнике участникам исторической битвы под Полтавой — обелиске "Славы". Мухин и Коншалов достигли центра города и на одном из зданий также водрузили Красное знамя».
К сентябрю советские войска захватили на правом берегу Днепра 23 плацдарма.
Значительную помощь советским войскам в ходе форсирования Днепра оказали партизаны. Они совершали нападения на немецкие отряды, вели разведку, служили проводниками на переправах. «Рельсовая война», проведённая партизанами, значительно осложнила снабжение немецких войск и вынудила снимать с фронта значительные силы для охраны тылов.
Честь освобождения столицы советской Украины была предоставлена 1 Украинскому фронту, переименованному из Воронежского (командующий генерал армии Н.Ф. Ватутин, начальник штаба С.П. Иванов).
1 ноября началось наступление с Букринского плацдарма. К исходу первого дня операции 240 стрелковая дивизия, непосредственно наносившая удар на Киев, была уже в киевском пригороде. С севера к пригороду Приорка подошёл 51 стрелковый корпус. 4 ноября в сражение вступили 1 гвардейский кавалерийский корпус и 3 гвардейская танковая армия. Днепр форсировала 237 стрелковая дивизия в районе острова Казачий. На следующий день противник начал отход из города.
К утру 4 ноября Киев был освобожден. За три дня!
«В 9 часов утра, – писал Г.К. Жуков, – вместе с Военным советом фронта мы прибыли в Киев, куда уже стекались толпы измученных жителей города, прятавшихся в окрестностях от зверской расправы фашистов. Наши машины обступили со всех сторон.
Большинство людей выглядели крайне истощенными. Но как светились глаза киевлян, увидевших не в мечте, а наяву своих освободителей, родных советских воинов! Многие плакали от радости, каждый хотел что-то рассказать о давно наболевшем, выстраданном. …
Проезжая по хорошо знакомому мне Крещатику, когда-то красивейшему проспекту города, я ничего не мог узнать: кругом были сплошные развалины. Так выглядел наш древний Киев после ухода гитлеровцев».
Освобождённый от фашистов Киев
В боях за Киев участвовала чехословацкая бригада под командованием полковника Людвика Свободы, будущего президента Чехословакии.
Тщательно подготовленная немцами на Днепре оборонительная линия «Восточный вал» была в короткие сроки преодолена советскими войсками.
Освобождение Киева, произошедшее через два года после его захвата нацистами, на все времена останется в памяти подлинных сынов Украины. Это урок и укор фашистам и их прислужникам прошлого и настоящего.
В последние годы много пишут о стремительности наступления гитлеровцев в сорок первом. Напомним, штурм Киева продолжался почти месяц. С конца августа до 19 сентября. Мы его освободили за три дня.
Много упрёков высказывается за несвоевременный отвод войск Юго-западного фронта, в результате которого образовался огромный «котёл». Войска фронта были разгромлены. 300 тысяч солдат попали в плен. Вину за поражение стараются возложить на Сталина. Давайте разберёмся.
Руководство Юго-Западного фронта, так же, как и Верховный Главнокомандующий, было против отвода советских войск из-под Киева. 8 августа состоялся следующий телефонный разговор:
«У аппарата Сталин. До нас дошли сведения, что фронт решил с легким сердцем сдать Киев врагу якобы ввиду недостатка частей, способных отстоять Киев. Верно ли это?
Кирпонос. Здравствуйте, товарищ Сталин! Вам доложили неверно. Мною и Военным советом фронта принимаются все меры к тому, чтобы Киев ни в коем случае не сдавать. Противник, перейдя в наступление силой до 3 пехотных дивизий на южном фасе УРа, при поддержке авиации прорвал УР и вклинился на глубину до 4 километров. За вчерашний день противник потерял до 4000 человек убитыми и ранеными. Наши потери за вчерашний день — до 1200 человек убитыми и ранеными.… Для усиления частей УРа даны вчера и сегодня две авиадесантные бригады. Кроме того, даны сегодня 30 танков с задачей уничтожить прорвавшиеся в УР части противника и восстановить прежнее положение….
Сталин. Можете ли уверенно сказать, что вы приняли все меры для безусловного восстановления положения южной полосы УРа?
Кирпонос. Полагаю, что имеющиеся в моем распоряжении силы и средства должны обеспечить выполнение поставленной УРу задачи. Одновременно должен доложить вам, что у меня больше резервов на данном направлении уже нет.
Сталин. Возьмите часть с других направлений для усиления киевской обороны…. Может быть, можно за счёт освободившихся частей усилить районы севернее Киева или западнее Киева...
Комитет обороны и Ставка очень просят вас принять все возможные и невозможные меры для защиты Киева.
Недели через две будет легче, так как у нас будет возможность помочь вам свежими силами, а в течение двух недель вам нужно во что бы то ни стало отстоять Киев...
Кирпонос. Товарищ Сталин, все наши мысли и стремления, как мои, так и Военного совета, направлены к тому, чтобы Киев противнику не отдать. Всё, что имеется в нашем распоряжении, будет использовано для обороны Киева, с тем чтобы выполнить поставленную перед нами задачу...
Сталин. Очень хорошо. Крепко жму вашу руку. Желаю успеха. Всё».
Однако события стали разворачиваться по иному сценарию.
Несмотря на тяжёлое поражение под Уманью, советские войска упорно удерживали линию обороны по Днепру и подступы к Киеву. Но положение резко изменилось, когда танковая группа Гудериана, развернувшись от Москвы, направилась на юг. Прорвав нашу оборону, она вышла в тыл обровнявшимся. Попытка войск Брянского фронта остановить продвижение немцев была безуспешной. 10 сентября таки Гудериана вошли в город Ромны, расположенный восточнее Киева. На юге немцы заняли Кременчугский плацдарм на левом берегу Днепра. Создалась реальная угроза войскам Юго-Западного фронта. Но разрешение на отход Верховный дозволял только в том случае, если будет создана оборонительная линия на реке Псёл.
С.М. Будённый, руководивший общим Юго-Западным направлением, за настойчивые просьбы об отводе войск был отстранён.
Вскоре в районе Кременчугского плацдарма через Днепр переправилась танковая группа Клейста и ускоренным маршем захватила Лохвицу. Приказ с разрешением на отступление командующему Юго-Западного фронта привёз на самолёте в осаждённый Киев заместитель начальника штаба И.Х. Баграмян. Но было уже поздно – кольцо окружения замкнулось. В окружении оказались основные силы фронта численностью до полумиллиона человек.
В своей книге воспоминаний «Так начиналась война» Иван Христофорович приводит следующие очень важные размышления, объясняющие причины столь странного на первый взгляд поведения Ставки Верховного Главнокомандования.
«…Никак не возьму в толк, почему так упорствует Ставка, — проговорил Тупиков. — Хотя... — Он провел карандашом по карте. — Даже нам ведь трудно судить, что творится на том или ином участке. По карте выходит, что стоит там армия с корпусами, дивизиями, можно подумать — сколько сил! А на самом деле от некоторых дивизий почти ничего не осталось, по существу, только номера... Но мы все ещё считаем их дивизиями и ставим им соответствующие задачи. А перед начальником Генерального штаба лежит карта огромного — в две тысячи километров — фронта. Обозначены на ней не десятки, как у нас, а сотни дивизий. В Москве ещё труднее определить истинные силы на том или ином участке. А может быть, Москва всё знает, но какие-то очень важные причины побуждают её требовать от нашего фронта невозможного...»
Сам же Баграмян поясняет: «А причины эти были обусловлены общей военно-политической обстановкой, в которой оказалась наша страна. Она продолжала отражать натиск агрессора в одиночестве. К тому времени гитлеровцы блокировали Ленинград. Их войска приближались к Москве. А в распоряжении нашего высшего командования уже не оставалось сколь-нибудь крупных, готовых к боевым действиям оперативных резервов. Значительную часть войск мы должны были держать на Кавказе — слишком подозрительно вела себя Турция, — на Дальнем Востоке, где японские милитаристы ждали только сигнала, чтобы выступить. Упорная оборона Юго-Западного фронта на рубеже Днепра в этой обстановке несколько облегчала обстановку на остальных стратегических направлениях советско-германского фронта, особенно на московском, приковывая к себе огромные силы немецко-фашистских войск, в том числе и две немецкие танковые группы. Весьма важно было приковать их к Юго-Западному направлению по возможности на больший срок».
Были и политические причины для сохранения Киева. В августе в Советский Союз прилетал помощник президента Рузвельта Гопкинс с целью выяснить, имеет ли смысл посылать ленд-лиз. На вопрос, где будет проходить линия фронта, Сталин ответил, что к концу 1941 года фронт пройдет западнее Ленинграда, Москвы и Киева.
Отступающая колонна штаба Юго-западного фронта, насчитывавшая более тысячи человек, в том числе 800 офицеров, пыталась пробиться в районе Лохвиц. Командовал колонной генерал-полковник Кирпонос. С ним были дивизионный комиссар Е.П. Рыков, генералы В.И. Тупиков, Д.М. Добыкин, А.И. Данилов, В.В. Панюхов, командующий 5 армией генерал-майор М.И. Потапов. … Через несколько дней штабная колонна была окружена. В бою, переходящем в рукопашную схватку командующий был ранен в ногу. Его укрыли в овраге у родника. Но при миномётном обстреле осколки попали в грудь и голову. Эти раны были смертельными.
Сейчас у родника стоит мраморная плита с надписью: «На этом месте 20 сентября 1941 года погиб командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос М.П.».
Ночью Тупиков повел людей в атаку. Внезапно, без выстрела. Пока растерявшиеся фашисты пришли в себя, многие бойцы и командиры пробили себе дорогу. После долгих мытарств они вышли к своим. Среди них были генералы Добыкин, Данилов и Панюхов. Генерала Тупикова с ними не оказалось. Он погиб в перестрелке у хутора Овдиевка.
Так трагически закончились оборонительные бои за Киев. Через два года мы вернулись. Наши отцы и деды показали, как надо воевать с фашистами. Теперь нашим современникам предстоит повторить их подвиг.
Из книги «Путь на рейхстаг начинался в окопах Первой мировой».
Владимир Робертович Анищенков, главный редактор радиостанции «Победа»
