О Цареубийстве и «царских останках»

От редакции. В преддверие очередной годовщины «преступления века» – злодейского убийства святой Царской Семьи и их верных слуг – закономерно появляются публикации, посвящённые теме цареубийства и отношения к так называемым «екатеринбургским останкам». Мы уже опубликовали довольно основательное юридическое исследование известных православных правоведов Михаила Кузнецова, Георгия Шайряна и Сергея Штина «Расследование цареубийства в нынешнем состоянии. Краткая справка по результатам его юридической оценки». Сегодня предлагаем вниманию читателя присланный нам текст нашего постоянного автора историка Бориса Галенина, который также считает останки подложными и предлагает свою аргументацию. С нею можно спорить, но нужно учитывать.

Вновь приближаются священные для русских людей ночь и день 17 июля. Ночь и день памяти зверской расправы над нашим Государем Николаем II и Его Семьей. Пепел сожжённых тел до сих пор стучит в наши сердца. Но что удивительно, именно этот пепел упорно не желают признать те, кто с настойчивостью, не просто достойной лучшего применения, но уже переходящей в настырность и назойливость, пытается выдать пресловутые «екатеринбургские останки» за царские. Принудительно придать им статус мощей царственных мучеников.

Между тем, профессиональные юристы неоднократно указывали как на незаконность возбуждения уголовного дела 1993 года, так и юридическую, говоря аккуратно, необоснованность возобновления уголовного дела по расследованию Цареубийства в 2015 году: «По словам следователя Марины Викторовны Молодцовой на конференции от 27 ноября 2017 года в Сретенском монастыре в ходе предварительного следствия по уголовному делу, возбужденному в 1993 г., были допущены процессуальные ошибки, а также найдены еще два скелета. Это стало основанием для возобновления уголовного дела в 2015 году. Что мы имеем в качестве доказательств правомерности возобновления уголовного дела № 252/40451615 и выводов следствия? Из данного заявления официального лица СКР следует, что расследование Цареубийства было продолжено на основании возобновления следствия по незаконно возбужденному в 1993 году уголовному делу. То есть, продолжение возобновленного следствия, как и все процессуальные документы, полученные в ходе расследования, являются недопустимыми доказательствами, не имеющими юридической силы».

Но, между тем, именно такого рода доказательства будут представлены вниманию Архиерейского совещания, ожидаемого 19 июля. При этом полные результаты, так называемой экспертизы не опубликованы, и обещанной дискуссии по их правомерности отнюдь не состоялось.

В опубликованном в октябре 2021 года СК РФ анонимном документально-публицистическом труде «Преступление века. Материалы следствия» излагается версия Юровского – Покровского (с большим количеством цитат из воспоминаний убийцы Янкеля Юровского и других злодеев-убийц), подкреплённая вырванными из контекста, тенденциозно и однобоко подобранными цитатами из материалов следствия, проведённого по горячим следам преступления следователем Николаем Алексеевичем Соколовым.

На основании записки, как минимум на 60% составленной профессором М.Н. Покровским, с вкраплениями Я.М. Юровского (ошибочное утверждение. – Ред.), и делается вывод о «перезахоронении» якобы не досожжённых тел мучеников Ипатьевского дома в Поросенковом роду.

При этом по непонятным причинам не принимаются во внимание свидетельство Александра Медведева, рабочего Верхне-Исетского завода, который 17 июля 1918 года находился во внешней охране Дома Ипатьева. В скобках укажем, что в «деле о Цареубийстве» отметились кроме Александра, еще два Медведева – Павел Медведев и Михаил Медведев-Кудрин.

Но именно Александра Медведева пригласили на встречу коммунисты газеты «Уральский рабочий» в знаменательный день 12 апреля 1961 года. День выхода нашего человека в Космос. Но, как видим, кроме полёта Юрия Гагарина в этот день происходили и еще некоторые, небезразличные для нашей истории события.

По счастью, заместитель главного редактора газеты «Уральский рабочий» Владимир Яковлевич Ильичёв (1909-1987) сохранил в своем архиве «Протокол» этого своеобразного партсобрания. Он давно уже интересовался темой цареубийства, и старался, не слишком привлекая внимание, собирать соответствующие материалы. Отец Ильичёва, военный моряк был героем обороны Порт-Артура и необоснованно, как и многие, репрессирован в 1937 году. Владимир Яковлевич прошел от звонка до звонка Отечественную войну. Начал войну инструктором политотдела дивизии, а потом корпуса, а с марта 1944, пройдя переподготовку, стал офицером-танкистом. Участвовал и в битве под Москвой. У него есть прекрасные стихи о войне, которые при возможности, постараюсь привести.

Судьба царственных пленников дома Ипатьева серьезно волновала воображение литератора-фронтовика. Ильичёв уже тогда хотел написать о них книгу, но лежащее на теме табу, делало это нереальным. Свой интерес он передал дочери – Светлане Владимировне Ильичёвой-Шалаевой, а вместе с интересом и «Протокол» того собрания. В 2014 году Светлана Ильичёва выпустила книгу «След демона», где был воспроизведен Протокол от 12.04.1961, в том числе фотографически.

Светлана Ильичёва, Рига, 1985

Странно, однако, что книга тиражом в 500 экземпляром, довольно типичным для наших лет, не попала ни в магазины, ни к букинистам. Похоже – тираж был «зачищен» интересующимися. Но, все же рукописи не горят, и один из сохранившихся экземпляров «электронно воспроизведён» в электронной газете «Московские Ведомости». А потому у нас есть возможность ознакомиться и с тем, что сказал коммунистам «Уральского рабочего» Александр Медведев, и иными малоизвестными фактами.

Но сначала, как говорится, позвольте пару слов без протокола.

Ложные версии бывают сильнее здравого смысла. Несколько абзацев из «Следа демона»: «В сороковые-пятидесятые годы на Урале хорошо знали очень популярную персону – старого большевика Петра Захаровича Ермакова, "бандита с большой дороги", очень гордого своим прошлым. Году в 1950-51-м мой отец Ильичёв Владимир Яковлевич несколько дней лежал в спецбольнице Свердловска в одной палате с Ермаковым. Тот гордо представился персональным убийцей Николая II.

Ермаков, лукаво посмеиваясь, задавал почти сам себе вопрос: "Знаешь, кто убил царя?"

Выдержав паузу, торжественно отвечал: "Это ведь я!", и тыкал пальцем в свою грудь.

Отец уже тогда собирал документы, сведения, воспоминания очевидцев. Намеревался написать книгу. Но не успел, не смог, глухое было время… У меня есть последняя возможность хотя бы частично воплотить его замысел».

О том, что незадолго до смерти поведал «романтик с большой дороги» П.З. Ермаков рассказал в 1997 году в письме к Патриарху Алексию II старший товарищ Светланы Ильичёвой по факультету журналистики Свердловского Университета Александр Павлович Мурзин (1929-2006) (см.: Ильичёва С.В. След демона. Глава: Саша, Александр Павлович Мурзин и его протест).

«Он [Мурзин] был мало того, что легендой факультета журналистики Уральского госуниверситета, но одним из самых элитных журналистов Советского Союза. Не по происхождению, конечно. А исключительно по таланту, по высокой профессиональной квалификации и добротным человеческим качествам.

Человек с прекрасным ассоциативным мышлением, своих вершин он достиг только сам, без всякой посторонней поддержки. Его, первого редактора газеты "Молодёжь Севера" в Сыктывкаре, быстро заметили в Москве. Пригласили в "Комсомольскую правду" – собственным корреспондентом на целине, потом в Днепропетровске, а дальше – в газету "Правда".

Для советского журналиста попасть в главную газету страны – колоссальное достижение, доступное немногим. Он долгие годы был в числе спичрайтеров первых лиц СССР, написал за Брежнева небезызвестную книгу "Целина" в 1978 году. Два других журналиста Аркадий Сахнин и Анатолий Аграновский стали авторами книг "Малая Земля" и "Возрождение". За эту трилогию Брежнев получил Ленинскую премию в области литературы…

Он [Мурзин] позвонил мне в Ригу в начале апреля 1998 года и вскоре прислал письмо: "Здравствуй, Свет (в т.ч. в окошке)!!! Безмерно был рад хоть голос услышать… Мои сверстники тебя многие знают – и все, все шлют лучшие чувства. Ну что? Всегда ценил твою документальность в писаниях, ибо и сам такой же! Чего не знаю – не пишу! А что я хочу? Я не монархист, не сторонник нынешней власти и всего их куража и ералаша. Но я великий поклонник подлинной Истории России. И я хочу, чтоб был найден и похоронен именно Николай II и его семья и слуги. Вот и всё! Отец, мать, дети, обслуга царская, верная, ближайшая. И это было бы завершением не только 300-летней романовской, но и всей 1000-летней Истории России (на тот период).

Совершается же нечто дикое, наглое, страшное, не укладывающееся ни в мой ум, ни тем паче в совесть. Если б ты знала, что здесь творят сотни, тысячи людей, набросившихся на неведомые кости! Пока Синод 26 января принял мою формулировку, как поступить с этими останками (см. письмо Патриарху – в конце), но юлёж продолжается. У меня – серия статей, но никто не хочет печатать. − Зачем? Все уже решено. Ведь все – абсолютно все! – было не так, как сейчас говорят и пишут"…

Александр Павлович Мурзин

Александр Павлович Мурзин за эти годы стал фактически единственным и настойчивым оппонентом официальной точки зрения на подлинность царских останков, и успел опубликовать в "Комсомольской правде" несколько протестных статей, в том числе открытое письмо к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. "Не спешите нас хоронить!" – 15 января 1998 г.; "И всё-таки – не спешите их хоронить!", – 27 января 1998 г.; "Дочери Николая II смотрят на нас с улыбкой прощения: "Не ошибитесь!"…

В основу исторического доказательства своей точки зрения новые "исследователи" положили один-единственный "источник" – мифическую "Записку" Юровского".

Ложные версии бывают сильнее здравого смысла, – говорил Мурзин. – Почти два лета белогвардейцы копались в шахте №7 и ещё в тридцати шахтах и шурфах окрест и не нашли никаких следов. А современный "исследователь" А. Авдонин копается там и поныне…".

Мурзин и член правительственной комиссии историк С.А. Беляев, написавший своё особое мнение, пришли к единому выводу: никакого захоронения под "мостиком" утром 19 июля 1918 года не было и не могло быть».

«Николай II – умница потрясающий − это самый крупный император России». Что характерно, изучая деятельность и труды Государя Николая Александровича, и сравнивая их с хорошо известными ему советскими и постсоветскими реалиями, Мурзин, пусть и не будучи монархистом, пришел к следующему выводу:

«Я общался со многими нашими партийными функционерами и могу сравнивать вот по таким деталькам, кто как ведет себя в схожих ситуациях. Николай II – умница потрясающий, я считаю, это был самый крупный император России. Из 73 лет советской власти 70 мы все догоняли Америку и пытались сравняться с 1913 годом. А при Николае Россия уже догнала Америку по темпам развития производства, 12,5 процента в год.

В один год было построено 5 тысяч километров железных дорог, а в среднем вводили в эксплуатацию по 2,5 тысячи километров. Царь Николай связал между собой Дальний Восток, Одессу, Среднюю Азию, Мурманск. За всю же историю СССР строили максимально 956 километров в год, причем с применением бесплатного труда» (подробнее см. здесь).

«На то место еще отвезли дохлых собак, чтобы конгломерат сделать»

Что рассказал товарищ Медведев. А теперь – избранные места из Протокола. Следует отметить, что рассказ А.И. Медведева стенографировали, как и выступление Юровского в 1934 году. А по записи уже печатали Протокол.

Парторг Петров, соблюдая чрезвычайную сдержанность, намёками дал понять неординарность события. Полностью воспроизведём первую страницу протокола и две последних – пятнадцатую и шестнадцатую. Остальное изложим в некотором сокращении, следуя рассказу в «След демона».

Расширенное заседание бюро парторганизации «Уральского рабочего» (г. Свердловск 12 апреля 1961 г.).

Тов. ПЕТРОВ В.М. – Товарищи, сегодня у нас расширенное заседание бюро, посвящённое встрече с товарищем Медведевым. Он поделится воспоминаниями о событиях революции. Они будут записаны. Всё это проводится в узком кругу, никакому распространению не подлежит. Попросим товарища Медведева рассказать нам.

Тов. МЕДВЕДЕВ. – Товарищи, теми вопросами, которыми вы сегодня заинтересовались, наш советский народ изредка интересовался и раньше. Вам, вероятно, известны условия, связанные с ликвидацией семьи Романовых на Урале, у нас в советской печати была небольшая книжица, изданная «уралкнигой». Написана она была Виктором Михайловичем и Павлом Михайловичем – братьями Быковыми. Я ее хорошо помню. Она где-то есть. Но то, что тогда можно было обнародовать, это дело не отвечало тем деталям, которые происходили в действительности.

В партийном архиве есть по этому поводу поздняя стенографическая запись тов. Юровского. Но в силу того, что запись была сделана по истечении 17 лет после этого события, а возраст у Юровского к этому времени был уже почтенный, в моих годах был, то естественно, и с памятью было не так хорошо, и многие вещи вызвали недоумение.

Да и там, я бы сказал, много излишне субъективного в его изложении.

Не хотелось бы считать и говорить об этом – этот почтенный член партии взял на себя то, чего он в действительности не имел. Естественно, что многие люди освещались в его записях не так или они совсем не были названы. …

[Конечно, дело ведь на самом деле не так просто обстояло, было сложное дело, когда приводили в исполнение это решение.

Ведь думали Николая Романова самого судить. Но обстановка сложилась так, что процедуру суда не было возможности проводить. Белые были под Кыштымом, под Уфалеем, здесь – под Кузино, тут – под Камышловом. Как тут быть?

Тут надо было развернуться так, чтобы Романовы не попали в руки белых. Любителей на это дело не было особых, было сказано настрого: отцу родному, матери родной – умирать будем – не сказывать. Будет время – будем рассказывать.

Это время, кажется, и на сегодня не настало. Я был снаружи. Между мной и ими была дверь в подвальчик с переулка. Я в переулке (имени Клары Цеткин – С.И.) стоял с этой стороны, а дело порешили там. Я слышал возбуждённый голос с иностранным акцентом – не то латыш, не то – немец.

Я спрашивал потом Ермакова: " Захарыч, кто у тебя был там нерусский человек?". А он только мата загнёт – ничего не ответит. Так ничего не сказал. А по данным Юровского был там кто-то еще. Сам он по своей натуре не мог участвовать в этом деле. То, что расстреливали из маузеров – это ясно, выстрелов хорошо было слышно, но криков не запомнил].

ВОПРОС. – Как поступили с ценностями?

МЕДВЕДЕВ. – Ценности, которые были на них обнаружены, были сданы тут же. За исключением папирос самого Романова. Сначала ребята не хотели курить, не брали. Я их положил, папиросы, в карман гимнастёрки. А потом, когда обратно возвращались, они мне говорят: "Дай царских покурить". Я им говорю: "Не хотели ведь, не дам". Портсигар был приличный, золотой, хорошей филигранной работы, усыпан бриллиантами.

ВОПРОС. – А кем был в то время Юровский?

МЕДВЕДЕВ. – Юровский исполнял обязанности коменданта дома Ипатьева. Был комиссаром юстиции в Уральском правительстве. Но потом, в 1935 году он напутал, также, как напутал по вопросу об отношении к Брест-литовскому договору всей Уральской партийной организации. Отмечалось, что все не в ногу шагают, а он один шагает в ногу.

ВОПРОС. – А где он сейчас?

МЕДВЕДЕВ. – Он сейчас уже умер.

ВОПРОС. – Почему ничего не оставил Петр Захарович Ермаков?

МЕДВЕДЕВ. – Есть, материалы лежат в доме-музее Якова Михайловича Свердлова. У него был зверский почерк, такой латинообразный. Он мне давал свои записи, или дневники, и говорил: «Ты прочитай и напиши откровенно, что верно, что неверно». Я говорю: «Писать не буду, а там, где неверно, буду перечеркивать». Мне пришлось это сделать. Он взял с самого начала, с Керенского, все детали. Я ему говорю: «Зачем это нужно? Всем известно, что за Керенский, откуда Керенский». Это ведь всем известно.

Что есть у Соколова подлинное, − у него есть требование, которое было выписано нашим штабом на кислоту и бензин. Эти дефицитные вещи выписали со склада Верх-Исетского завода.

Требование подтвердил Войков Н.И., и резолюция на этом требовании до того хорошо написана, весь текст требования написан так, что совсем не разберешь, а слово «Отпустить» − здорово хорошо вышло на оттиске, как раз получал я эти жидкости.

На то место еще отвезли дохлых собак, чтобы конгломерат сделать, что потом, если будут искать, пусть собачьи косточки в мощи превращают.

Облили тело кислотой, бензином и сожгли, а потом сбросили в глубокую шахту.

Я пробовал в 1946 году, когда появился на сей земле после войны, найти это место, поехал туда, приблизительно нашел увал, но шахту не мог найти, куда тут, − все затянуло за эти годы. Сейчас на этом месте военная база, когда идешь на сортировочную влево, сейчас там материальный склад в лесу. Это левее разъезда Шувакиш.

ВОПРОС. – Знает ли Парамонов?

МЕДВЕДЕВ. – Место он знает. Он, например, Маяковского возил на это место. Маяковский по этому случаю написал стихотворение. Парамонов даже с Николая Романова бекеш носил, он ему не сходился. Личные вещи Романовых разошлись, они цены особой не представляли. Папаха у него была серая, как теперь полковники носят, Петр Захарович долго носил ее…

Числа 20 апреля привезли их сюда, 17 июля кончили.

Сам Николай Романов каждое утро занимался физкультурой, колол, пилил дрова.

Последняя фотография, сделанная за несколько дней до этого, есть в архиве, в садике сфотографировались.

ВОПРОС. – Быков пишет, что включали мотор, когда происходило это дело.

МЕДВЕДЕВ – Совершенно правильно. Чтобы слышно не было. Прогудел здорово.

ПЕТРОВ. – Разрешите поблагодарить Вас за рассказ» (Ильичева С.В. След демона. Глава: Что сказал товарищ Медведев).

…«по классовым, социальным и религиозным признакам». На приведённый протокол партсобрания «Уральского рабочего» как на надежный источник несколько раз ссылается и современное следствие в Трехтомнике СК РФ «Преступление века». Наталия Розанова, материалы для книги которой «Царственные Страстотерпцы. Посмертная судьба» представлял следователь В. Соловьев, также неоднократно ссылается на этот протокол как на надёжный источник.

Однако, ни следователь Соловьев, ни Розанова, ни современное следствие не опубликовали этот протокол полностью. По неизвестной причине они скрыли от народа и Церкви слова А.И. Медведева о том, что тела Царских Страстотерпцев были сожжены в Ганиной Яме, а перед сожжением ритуально осквернены умерщвлёнными (и весьма жестоко) царскими собаками по оккультному обряду.

«На то место еще отвезли дохлых собак, чтобы конгломерат сделать, что потом, если будут искать, пусть собачьи косточки в мощи превращают».

Между тем, последний факт практически однозначно свидетельствует о ритуальном характере убийства и сожжение Царственных Мучеников около шахт, которые были в Ганиной Яме, − в Поросенковом логу никаких шахт нет, и не было.

Честно говоря, пока не столкнулся с фактом очевидно оккультного осквернения тел царственных жертв убитыми собаками, я всё-таки не вполне был убежден в ритуальном характере убийства Царской Семьи. Вернее, не чувствовал это в полной мере. Но теперь всё становится на свои места.

В постановлении ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ от 1 октября 2008 г. № 274-П08 о реабилитации Царственных мучеников, как жертв политических репрессий, отмечено, в частности, что они «представляли опасность для советского государства и политического строя» − «по классовым, социальным и религиозным признакам».

Поэтому совершенно неудивительно, что их казнь также должна была для достижения искомого результата сопровождаться религиозными, сиречь – ритуальными признаками.

Sapienti sat! Для особо любознательных отметим еще, что ГАРФом опубликовано подробное воспоминание еще одного Медведева, «проходящего по Царскому делу» − Михаила Александровича (Кудрина) от 1964 года, в котором говорится:

«Красноармеец принес на штыке комнатную собачонку Анастасии – когда мы шли мимо двери (на лестницу во второй этаж) из-за створок раздался противный жалобный вой – последний салют императору Всероссийскому. Труп песика бросили рядом с царским.

− Собакам – собачья смерть! – презрительно сказал Голощёкин».

Ключевая фраза при осквернении останков Царской Семьи была произнесена не рядовым участником цареубийства, а его главным вдохновителем на Урале, военным комиссаром Уральской области Шайей Голощекиным, другом и близким соратником руководителя ВЦИК Российской Республики Янкеля Свердлова. Именно Голощёкин 12 июля 1918 года получил от Свердлова указания об осуществления цареубийства.

Можно еще отметить, что в небезызвестной Каббале в ее системе 10 сфирот собака символизирует сфиру Гвура – суровость, и рассматривается как символ неотвратимости возмездия, как символ суровости приговора.

А если еще учесть, что 4/17 июля в 1918 году совпало с днём 9 ава 5678 года по иудейскому лунно-солнечному календарю, – с днём памяти разрушения Римским императором Титом 2-го Иерусалимского Храма, то заклание в этот памятный день последнего Римского Императора – Императора Третьего Рима Николая, − это просто праздник какой-то!

[Напомним, что 4/17 июля также день памяти Святого благоверного Великого Князя Андрея Боголюбского. Убитого при достаточно темных обстоятельствах. И сей факт тоже в целом «ложится в строку»].

Становятся еще более прозрачными и объяснимыми трудолюбивые − минимум полувековые − старания выдать останки неизвестных жертв большевицкого террора за мощи Святых Царственных Мучеников, пепел тел которых убийцы «с чайком выпили». Так не раз говорил старец Николай Гурьянов, очевидный святой наших дней.

И он же предупреждал, что беды ждут Россию и ее Церковь, если они поддадутся на обман. Это также очевидно, как очевиден факт, что любой «договорняк» с коллективным Западом в нынешней вялотекущей СВО будет равен поражению и капитуляции России.

Да не будет!

Царственные Мученики – молите Бога о нас.

Борис Глебович Галенин, историк