Третий путь для Президента

Протестные акции в России, косвенно связанные с Алексеем Навальным, поставили Владимира Путина перед выбором собственно двух путей-сценариев: украинского и белорусского. Какой выберет наш Президент?

Уроки истории. Первый, выбранный в 2014 году Виктором Януковичем, доверившимся обещаниям и гарантиям западных «партнёров», закончился, как известно, победой майдана, его бегством из страны, фактической сдачи её Западу и жидо-бандеровцам (читай, еврейскому капиталу в лице ХАБАД), развязыванием Гражданской войны. И совершенно ясно, что, оставаясь в здравом уме и твёрдой памяти, Владимир Путин идти путём уступок оппозиции и переговоров с их западными кураторами, вслед за незадачливым Янеком, отказался. Но и взять в руки автомат, прямо обратиться к своим силовикам со словами поддержки, как это сделал батька Лукашенко, он тоже не захотел, предпочтя за внешней малочисленностью «не заметить» неплохо срежиссированную акцию протеста. А малопочётную миссию комментировать действия силовиков возложил на уполномоченных на это специалистов, начиная с Дмитрия Пескова.

Позволю себе нащупать тот третий путь, которым, на мой взгляд, должно идти главе современной России, отвечая на вызовы времени. Конечно, здесь не обойтись без исторических экскурсов и опыта, вобравшего в себя за тысячелетия немало полезного. Не буду брать опричнину Иоанна Грозного или жёсткие петровские и послепетровские времена, когда «слово» не расходилось с «делом», достаточно хорошо описанные, как в художественной, так и в научной литературе. Обратимся к опыту предпоследнего Русского монарха Александра Третьего, на чей период правления пришёлся хорошо организованный и скоординированный Западом натиск революционных сил. Он хотя и описан, но в основном со стороны тех самых сил, одержавших в итоге победу и потому не являющийся объективным.

По ком звонил «Колокол»? Начало антиправительственного революционного террора под брендом «народничества» в России восходит ко времени правления его отца - Александра Второго, освободившего в 1861 году крестьян от крепостной зависимости, что в отечественной (в основном советской) литературе принято считать полумерой. Получился парадокс: Государь, следуя призывам так называемых прогрессивных сил, сам являясь сторонником либеральных идей, дал свободу миллионам крестьян, которые её вовсе не просили и на практике оказались к ней просто не готовы. В итоге народники-народовольцы хлынули в освобождённый, но безграмотный народ, получивший свободу без земли, смущая умы крестьян.

Немало сочувствующих либеральным идеям, понимавших свободу куда более широко, но весьма размыто, оказалось среди интеллигенции и разночинцев: людей, потерявших социальные связи со своим сословием, оторванных от корней. Их типичными представителями стали студенты-недоучки (они же «вечные студенты»). Свою лепту в нагнетание атмосферы недоверия властям и террора вносили националистические и сепаратистские силы (поляки, финны, кавказцы, евреи), дестабилизировавшие ситуацию и очень часто блокирующиеся с народовольцами-революционерами. Всё это «подогревалось» либеральными средствами массовой информации, получившими в период правления Александра Второго большие свободы, и подпольной, нелегальной литературой типа герценского «Колокола», имевшего конкретную цель «разбудить Россию».

Сам ставший в итоге жертвой одного из многочисленных на него покушений (март 1881 г.), Александр Второй искренне не понимал, за что его хотят убить, и потому боялся своих преследователей, стараясь найти с ними приемлемый компромисс. Принимаемые им меры, вплоть до создания Верховной распорядительной Комиссии по охране государственного порядка, не помогли, поскольку ни он сам, ни назначаемые им диктаторы в лице, например, популярного героя русско-турецких войн генерала Михаила Лорис-Меликова, не видели корня проблемы, подпитывающей террор. Ошибкой считалось, что покушения совершают неуравновешенные одиночки-мстители, и для водворения порядка достаточно их просто по одному переловить, не меняя внутриполитического дискурса, нацеленного в сторону дальнейшей либерализации и демократизации общества.

Курс – норд ост! Однако при более серьёзном изучении вопроса, что сделал сменивший на троне отца в 1881 году Александр Третий, именно это направление в условиях абсолютного Самодержавия и было ошибочным, поскольку оно и плодило революционные идеи. Традиционный русский, православный консерватизм и идеи европейского просвещенного гуманизма были фактически антиподами, что определил в своей работе «Россия и революция» (1848 г.) поэт и дипломат Ф.И. Тютчев, выведя формулу: «В Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой».

Под влиянием прессы, литературы, театров, исповедующих в целом пролиберальные (в условиях абсолютизма вполне революционные) ценностные установки, в обществе формировались вполне революционные взгляды и мировоззрения. Подданные стали выражать недовольство существующим положением вещей. У людей складывалось мнение, что в России всё делается не так, как надо, а надо так, как на Западе; отсюда следовало, что Россия – второсортная, отсталая страна, где отсутствует подлинная демократия и свобода. Тогда же наметился значительный отток от Церкви людей, увлечённых идеями прогресса и новейших достижений науки, якобы противоречащей Божественному откровению. На этом фоне на государственном уровне практически не велась как борьба с влиянием западных ценностных установок, так и пропаганда национальных традиций, экономических и политических достижений, работа по героизации прошлого. Русская философская школа, как и национальное искусство, пребывали в забвении. «Русскость» находилась как бы под негласным запретом, и многие славянофильские и патриотические издания даже закрывались цензорами или не находили государственной поддержки.

Александр Третий, зная об этих проблемах, загодя разработал комплекс мероприятий по удушению революции и возвращению России в традиционное русло. Помимо принятых чрезвычайных репрессивных и полицейских мер по разгрому революционного подполья и перекрытию питавших ее финансовых источников, были приняты законы, получившие в исторической науке название «контрреформы». Они призваны были остановить сползание России в экономическую и политическую зависимость от Запада, что «светило» нашей стране в результате 20-летнего либерального эксперимента.

Мода на русскость. К слову, государственный долг в царствование Александра Второго вырос с 1,2 млрд. рублей (1855 г.) до астрономической суммы в 6 млрд. рублей (1880 г.), что тормозило всю отечественную экономику, ведь на обслуживание внешнего долга уходило более 1/3 государственного бюджета, что негативно отражалось на всём, в т.ч. на уровне жизни получивших свободу людей. Как верно подметил автор биографической книги об Александре Третьем «Сильный, Державный» Иван Дронов: «Экономическая немощь и финансовая зависимость России не только благоприятствовали проникновению чуждого идеологического влияния, последствием которого стал рост нигилизма и крамолы, но и создавали условия для прямого военно-политического подчинения Западу». Ситуация очень походила на 90-е годы ХХ столетия, многим из нас хорошо знакомая.

Как известно из истории, предпринятые меры дали в своё время результат: оздоровилась не только экономика России, но прекратилась вестись антигосударственная и подрывная пропаганда, всех мастей боевики и террористы оказались локализованы, а государствообразующий народ, наконец, почувствовав себя хозяином на своей Земле, приободрился. Стало модно быть русским, гордиться своей культурой, традициями, что повсеместно поддерживал сам Император, в царствование которого отмечен ренессанс национального духа, рост национального самосознания. Ему приписывают известную фразу: «Россия для русских и по-русски!». И это, конечно же, не означало угнетение или преследование других наций и народностей, но лишь выстраивало приоритеты, открывая широкую дорогу, прежде всего, русскому национальному элементу, что вполне оправдано и справедливо.

Значительно улучшилась и жизнь простого народа – прежде всего крестьян. Царём были серьёзно снижены выкупные платежи и одновремённо учреждён крестьянский поземельный банк для выдачи им ссуд под низкий процент. Отменена была несправедливая подушная подать, замененная прогрессивным налогом, приняты: закон о неотчуждаемости крестьянских наделов, стимулирующий труд на земле, и закон о переселенцах, предваривший известную столыпинскую реформу. Широкий размах получило строительство церковно-приходских школ, количество которых достигло к концу царствования (1894 г.) 30 тыс. с 917 тыс. учеников (в 1884 году — 4,4 тыс. со 105 тыс. учениками). Были приняты меры, направленные на защиту, охрану и урегулирование фабричного труда. В экономике Россия при Александре Третьем сделала большой рывок, благодаря национально ориентированным мерам, прежде всего протекционизму, что помогло успешно залатать образовавшуюся «дыру» в бюджете. Россия не просто перестала быть аутсайдером, но к концу его царствования, например, догнала и перегнала Америку по добыче нефти, выйдя на первое место в мире. При этом 9/10 производимых нефтепродуктов потреблялось внутри страны, а то, что шло на экспорт, было дешевле и качественнее зарубежных аналогов.

Милостивый Государь. На Александра Третьего, впрочем, как и на большинство других Российских самодержцев, в советское время было вылито слишком много грязи, что не даёт разглядеть подлинный образ Государя и масштабность его деятельности на Троне. Ему в частности приписывались жестокость и безжалостность при расправе с революционерами, среди которых оказался и старший брат В.И. Ульянова – Александр. Действительно последний был повешен, как причастный к неудачному покушению на Царя (1887 г.) и отказавшийся просить его о помиловании. Всего же из 15 приговоренных судом к смерти участников того покушения 10 были им помилованы. И это не было исключением из правил, поскольку большинство из пойманных с поличным членов различных подпольных революционных организаций были так же помилованы. Так, в процессе 1882 г. об убийстве Александра Второго были помилованы 9 из 10 приговорённых к смертной казни. В «процессе 17-ти» 1883 г. помилованы были 6 из 6. В процессе 1884 г. «Веры Фигнер и другие» Высочайшим указом помилованы 6 из 8.

Для Александра Третьего, воспитанного в русских национальных и православных традициях, было характерно великодушие и милосердие. Он вовсе не стремился запугать свою оппозицию, залив страну кровью, ему важно было не количество казненных, а неотвратимость наказания и раскаяние преступников. Это производило нужный эффект и давало хороший результат, способствуя дезорганизации революционеров и переходу их к сотрудничеству с властями. Как верно подметил в своих работах один из них - бывший видный террорист-народник, порвавший с прошлым и перешедший в стан державников, Л.А. Тихомиров: «При Александре Третьем произошло превращение. Россия стала вставать в виде какой-то огромной национальной силы. Это производило огромное впечатление даже на (политическую – Р.И.) эмиграцию. Прежде быть врагом правительства нимало не значило быть врагом России. Теперь правительство начало всё больше отождествляться с Россией, т.ч. враждуя с ним, человек в глубине души начинал спрашивать себя, не враждует ли он со своим народом…»

Куда безжалостнее он был в отношении т.н. «свободной прессы», прекрасно осознавая её роль и значение в революционизировании масс. Многие либеральные издания были закрыты и запрещены, а их издатели подвергались серьёзным штрафам. За распространение нелегальной печатной продукции грозили уже реальные тюремные сроки. Зная всех спонсоров лево-радикальных и либеральных газет и журналов, это было сделать нетрудно. По воспоминаниям современников, приближенных к Самодержцу, когда начинались, например, студенческие волнения, инициированные распространяемыми среди них прокламациями, столичному полицмейстеру достаточно было нанести визит главе столичного еврейства – барону Г.Е. Гинцбургу с предупреждением о выдворении его в 24 часа из Петербурга, как волнения тотчас прекращались. Александра Третьего вполне можно считать антисемитом (учитывая сложившийся в Русской Империи при его отце порядок вещей), что, однако, в то время не считалось чем-то постыдным, но при этом он никогда не инициировал еврейские погромы, наоборот, всячески пресекая их, оставаясь истинным миротворцем.

В краткой заметке невозможно оценить все предпринятые усилия Царя-Миротворца по умиротворению государства, но они, что очевидно, успешно сочетали политические, экономические и административно-законодательные меры с упором на возрождение национального самосознания и единства власти с народом. Революция не просто была задушена, но у неё была выбита из-под ног почва, ибо популярность монарха в народе была очень высока. Это было закономерно. Он был и оставался Русским человеком, что всегда подчёркивал и чем гордился, любившим Россию, ее народ больше, чем себя. Его взгляды вполне колеруют со взглядами известных русских писателей, философов, мыслителей славянофильского направления: Ф.М. Достоевского, Ф.И. Тютчева, А.С. Хомякова, К.Н. Леонтьева, И.С. Аксакова, которые раскрывали особенность русского мироустройства, характера, души русского человека, «умом которого не понять», они видели и описали отличия его от европейца, и суть эта коренится, по их мнению, в Православии. В этом, очевидно, и кроется суть третьего варианта, пути, который необходимо выбрать ныне действующему Главе государства Российского.

Роман Алексеевич Илющенко, подполковник запаса, ветеран МВД, религиовед